Затрепетали сердца и у самых бесстрашных лягушек,

Но Вздуломорда, поднявшись, их речью такой успокоил:

"Друга, не я убивал Крохобора и даже не видел,

Как он погиб: верно, сам утонул он, резвясь у болота,

В плаванье нам подражая. А эти гнуснейшие мыши

[150] Вздумали ныне меня обвинять. Ну, тем лучше. Изыщем

Способ мы раз навсегда весь их род уничтожить коварный.

Вот что я вам предложу и что кажется мне наилучшим:

В броню себя заковавши, мы сомкнутым строем, все рядом

Станем у края болота, на самом обрывистом месте,

Чтобы, когда устремятся на нас ненавистные мыши,

Каждый ближайшего мог супостата, за шлем ухвативши,

Вместе с оружием грозным низвергнуть в пучину болота.

Там уже, плавать бессильных, мы быстро их всех перетопим,

Сами же мы, мышебойцы, трофей величавый воздвигнем".

[160] Речью такой убедил он лягушек облечься в доспехи:

Голени прежде всего они листьями мальвы покрыли,

Крепкие панцири соорудили из свеклы зеленой,

А для щитов подобрали искусно капустные листья.

Вместо копья был тростник у них, длинный и остроконечный,

Шлем же вполне заменяла улитки открытой ракушка.

Так на высоком прибрежье стояли, сомкнувшись, лягушки,

Копьями все потрясали, и каждый был полон отваги.

Зевс же богов и богинь всех на звездное небо сзывает

И, показав им величье войны и воителей храбрых,

[170] Мощных и многих, на битву огромные копья несущих,

Рати походной кентавров подобно иль гордых гигантов,

С радостным смехом спросил, не желает ли кто из лягушек

Иль за мышей воевать. А Афине промолвил особо:

"Дочка, быть может, прийти ты на помощь мышам помышляешь,

Ибо под храмом твоим они пляшут всегда с наслажденьем,

Жиром, тебе приносимым, и вкусною снедью питаясь?"

Так посмеялся Кронид, и ему отвечает Афина:

"Нет, мой отец, никогда я мышам на подмогу не стану,

Даже и в лютой беде их: от них претерпела я много:

[180] Масло лампадное лижут, и вечно венки мои портят,

И еще горшей обидою сердце мое уязвили:

Новенький плащ мой изгрызли, который сама я, трудяся,

Выткала тонким утком и основу пряла столь усердно.

Дыр понаделали множество, и за заплаты починщик

Плату великую просит, а это богам всего хуже.

Да и за нитки еще я должна, расплатиться же нечем.

Так вот с мышатами... Все ж и лягушкам помочь не желаю:

Не по душе мне их нрав переменчивый, да и недавно,

С битвы когда, утомленная, я на покой возвращалась,

[190] Кваком своим оглушительным не дали спать мне лягушки,

Глаз из-за них не сомкнувши, я целую ночь протомилась.

И, когда петел запел, поднялась я с больной головою.

Да и зачем вообще помогать нам мышам иль лягушкам:

Острой стрелою, поди, и бессмертного могут поранить.

Поиск по сайту: