Малайя и островные государства Юго-Восточной Азии в новое время

СТРАНЫ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ В НОВОЕ ВРЕМЯ

Развитие государств Индокитая в XVI-XVIII вв.

Французская и английская колонизация Индокитая в 19 столетии и ее последствия.

Малайя и островные государства Юго-Восточной Азии в новое время.

Юго-Восточная Азия представляет собой огромный регион, который разделяется на две части – полуостровную (Индокитай) и островную. В состав полуостровной части входят Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Таиланд (Сиам), Бирма и Малайя (Малайзия). Островная часть – это Индонезия (малайский архипелаг) и Филиппины. В культурно-историческом отношении к островной части примыкает и Малайя. Эти регионы отличаются друг от друга весьма существенно, так как имеют разные природно-климатические условия.

Юго-Восточная Азия была древнейшим очагом человеческой культуры – земледелия и скотоводства, самостоятельным центром неолитической революции. Однако цивилизации и государства здесь сложились гораздо позже чем на Ближнем Востоке, в Индии и Китае – только на рубеже нашей эры. При этом формирование государств и цивилизаций здесь шло при мощном влиянии из вне – из тех очагов, где уже цивилизация возникла раньше. Прежде всего – под влиянием Индии. Индийское культурное влияние (брахманизм, касты, а затем две основные ветви - индуизм в форме шиваизма и вишнуизма, и позже буддизм) определяло социальное и политическое развитие протогосударств и ранних государств всего юго‑восточноазиатского региона, как его полуостровной части (Индокитай), так и островной. Воздействие индийской культуры было самым непосредственным: многие представители правящих домов в регионе возводили свой род к выходцам из Индии и весьма этим гордились. В религиозных верованиях и в социальной структуре, включая кастовое членение, это воздействие видно, что называется, невооруженным глазом. Но со временем влияние со стороны Индии ослабевало. Зато появились иные потоки культурного взаимодействия.

Прежде всего имеется в виду Китай. Западные районы Индокитая и особенно Вьетнам были зоной китайского влияния уже со времен династии Цинь, когда первые вьетнамские протогосударства были подчинены циньской армией и затем на долгие века, несмотря на порой героическое сопротивление вьетнамцев, оставались под властью Китая. Да и после обретения Вьетнамом независимости китайское влияние в регионе не ослабло. Даже наоборот, усилилось. Этому способствовало проникновение большого числа китайцев, особенно, в новое время, даже в островную часть.

Третий поток влияния – мусульманский – стал заметен с 10-11 веков – пришел через Индию и постепенно стал вытеснять в некоторых регионах индийское влияние.

Влияние этих трех цивилизаций обусловило особенности культурно-исторического и политического развития Индокитая в средневековье, сильно сказывлось в новом времени и еще и сегодня продолжает составлять особенность развития. Оно обусловливает очень пеструю культурную и политическую картину во всех странах, так как едва ли не везде есть элементы, в которых то или иное влияние проявилось сильнее, кое-где сильно проявились и местные традиции.

Кроме того, этому способствует сложный этнический и расовый состав населения. Сюда в течение многих веков заселялись самые различные народы – древнейшее население австралоидной расы, затем на него наслаивались потоки переселенцев – австронезийцев, австроазийцев и т.д. С севера с территории Китая и частично из Индии в древности и в средние века пересилялось множество народов, которые смешивались с местным населением, иногда образовывали анклавы, иногда местное население уходило в анклавы, чему способствует природа – весь Индокитай расчленен горами на отдельные долины, разделен реками на части, имеет местами непроходимые джунгли, островная часть – состоит в основном из небольших островов, иногда плохо связанных друг с другом. Поэтому – множество народов, отдельных этнических групп, а вслед за ними – политических общностей, государств и т.д. Поэтому историческое развитие здесь было весьма сложным и многогранным, весьма специфическим и противоречивым, во многом отличным от территорий с единой цивилизацией, таких как Индия и Китай.

Начнем мы рассмотрение с Индокитая. Прежде всего – самая западная его часть – Бирма (Мьянма).

Бирма была древнейшим пешеходным мостом между Индией и Китаем, но государственность тут возникла поздно. В древнейшие времена территория Бирмы была заселена какими-то аборигенными племенами, которых еще во втором тыс. до н.э. потеснили монкхмеры, пришедшие из южного Китая, затем – позже – тибето-бирманские племена, пришедшие из северных районов. Под сильным влиянием Индии здесь возникли первые протогосударства – первое Аракан на ю-з, согласно традиции было основано при участии буддийских монархов, которые привезли сюда реликвии. В центре Шрикшетра, с буддизмом хинаянского толка, знакомое с вишнуизмом, на юге – гос-во монов Раманадеса.

Все эти ранние государственные образования, особенно Шрикшетра, сыграли определенную роль в возникновении более развитого государства, королевства Паган, которое с XI в. объединило под своей властью как населенные бирманцами северные земли, так и южнобирманскую страну монов. Вассально зависимым от Пагана стал и Аракан. Южный буддизм Тхеравада (с Цейлона) занял в Пагане более прочные позиции (специальная пагода Швезигон была выстроена для того, чтобы в нее торжественно поместили копию цейлонского зуба Будды из Канди), нежели проникавший с севера махаянистский буддизм, в немалой степени отягощенный элементами тантризма с его сексомагией.

Легендарный основатель королевства Паган Аноратха (1044–1077) много сделал для укрепления государства. При нем, как свидетельствуют предания, были заложены основы бирманского письма на основе графики пали и монского алфавита, получили развитие литература, различные искусства, прежде всего в их индианизированной мифологической форме. Видимо, определенное влияние на культуру Пагана оказал и Китай. Мало известно о внутренней социально‑экономической структуре паганского общества. Но то, что известно, вполне списывается в привычные параметры: в стране господствовала власть‑собственность (верховная собственность) правителя на землю, существовали вассальные владения крупной знати, аппарат чиновников, а также общинные крестьяне, которые платили в казну либо поставленному над ними казной владельцу земли, аристократу и чиновнику, ренту‑налог.

Укрепление экономических позиций знати и буддийской церкви привело в конце XII в. к ослаблению не устоявшейся еще централизованной структуры паганского королевства. Слабевшая держава начала распадаться на части, а нашествие монголов во второй половине XIII в. ускорило ее развал. В XIV–XVI вв. в Бирме сосуществовало несколько небольших государств. В середине XVI в. шанское княжество Пегу ненадолго объединило Бирму под своей властью и даже на 15 лет поставило в вассальную зависимость от себя крупное тайское государство Аютию. Но на рубеже XVI–XVII вв. ситуация резко изменилась в связи с появлением в Бирме португальцев, развивших очень активную деятельность, включая чуть ли не насильственную христианизацию местного населения. Возмущение нажимом со стороны португальских колонизаторов, пользовавшихся определенной поддержкой властей, привело к гибели государства Пегу. На смену ему пришло новое государство под властью правителя княжества Авы, который сумел объединить вокруг себя большую часть Бирмы. Авское государство просуществовало свыше ста лет, до середины XVIII в., причем временами оно находилось под сильным давлением со стороны цинского Китая, хотя при этом в нем по‑прежнему хозяйничали португальские, индийские, а чуть позже также голландские и английские купцы, державшие в своих руках всю внешнюю и транзитную торговлю.

Социально‑политическая структура в раннем новом времени в принципе оставалась той же, что была ранее. Правитель, высший субъект власти‑собственности, опирался на достаточно развитый аппарат власти, состоявший из нескольких центральных учреждений и различных административных подразделений. Управители‑мьотуджи считались чиновниками и за свою службу имели право на часть ренты‑налога с управляемых ими областей. Остальное шло в казну государства и использовалось на содержание центрального аппарата, войска и иные нужды. Существовало монастырское землевладение, освобожденное от налогообложения. Значительной автономией пользовались правители окраинных княжеств, населенных в основном небирманскими племенами.

Буддийская церковь в Бирме была официально господствующей. Расположенные по всей стране монастыри были здесь не только религиозными, но также образовательными и культурными центрами, блюстителями знаний, нормы и порядка. Считалось обычным, что каждый юноша учился – если вообще учился – именно в соседнем монастыре и, естественно, прежде всего мудрости буддизма. По достижении совершеннолетия каждый бирманец проводил в монастыре несколько месяцев, а то и лет, проникаясь на всю жизнь духом буддизма.

XVIII век был отмечен в Бирме бурными событиями. На западе древнее государство Аракан, вновь обретшее самостоятельность, испытывало сильное влияние со стороны мусульманской колонизованной англичанами Бенгалии. Сложные взаимоотношения Аракана с бенгальскими исламскими правителями – а через них и с администрацией империи Великих Моголов, пока она еще существовала, – и с явно стремившимися расширить зону своего влияния за счет Бирмы англичанами усугублялись необходимостью постоянной борьбы с португальскими пиратами и с собственными соседями‑бирманцами в Бирме. Авское государство, просуществовавшее до середины XVIII в., пало под ударами одного из монских правителей, после чего отношения сложившегося в результате этого завоевания нового государства с цинским Китаем привели к вооруженному конфликту с китайскими войсками. Безрезультатными, хотя и весьма обременительными, были и почти непрекращавшиеся войны бирманских государств с Сиамом.

И все же, несмотря на все сложности, в Бирме в XVIII в. шел заметный процесс политической интеграции, одним из проявлений которого были военно‑политические успехи: в начале XIX в. к Бирме, правда ненадолго, были присоединены индийские княжества Ассам и Манипур.

Продвижение на Запад привело к открытому столкновению с англичанами и трем англо-бирманским войнам. В ходе первой англо‑бирманской войны 1824–1826 гг. не только эти княжества, но также и Аракан были аннексированы англичанами, равно как и южные земли Тенассерима. Аннексия бирманских земель была продолжена в ходе второй (1852), а затем и третьей (1885) англо‑бирманских войн, после чего независимая Бирма перестала существовать.

Колонизация Бирмы англичанами привела к существенным изменениям в ней. Там стало быстрыми темпами развиваться рыночное хозяйство, ведшее к специализации сельскохозяйственного производства, затем также к созданию национальной экономической общности и, как следствие этого, к росту национального самосознания, к осознанию собственной бирманской государственной самобытности. При всем том, что колониализм принес бирманскому народу разорение земледельцев и превращение страны в аграрный придаток Великобритании, он косвенно способствовал развитию Бирмы, как экономическому, так и политическому. Едва ли стоит преувеличивать степень этого развития в XIX, да и в XX в., особенно если иметь в виду сохранение на окраинах страны племенных групп, находившихся на низком уровне развития. Однако нельзя забывать о том, что приобщение колониальной Бирмы к мировому рынку, равно как и воздействие со стороны европейской культуры, не прошли для этой страны бесследно и сыграли свою позитивную роль в событиях XX в.

Другим важным государственным образованием в Индокитае стал Сиам – Таиланд. Первые государства на территории Таиланда возникли только в начале нашей эры и основателями их были племена монов, переселившиеся сюда из Китая. Судя по китайским хроникам и местным надписям приблизительно в 4-6 вв. здесь сформировалось государство Дваравати – оно возникло под индийским влиянием и на основе буддизма хинаяны, как и все ранние гос-ва в Индокитае. Это государство было вассалом кхмерской Камбоджи. В 8 веке было переименовано по новой столице в Лобпури. Другое государство возникло севернее около 7-8 в. – Харипуджайя и вело войны с Лобпури. В 11 веке последнее было полностью захвачено Камбоджей и с ней стала вести войны Харипуджайя.

Тем временем с севера стали проникать тайские племена, которые около 8 в. основали независимое государство Наньчжао в Ю. Китае. Оттуда в Таиланд проникло китайское влияние, выразившееся в частности в организации аппарата управления. Волнами мигрируя на юг и смешиваясь с местным мон‑кхмерским населением, а затем вновь наслаиваясь на эту ранее метисованную основу, тайские племена в XI–XII вв. стали явно преобладать на территории Таиланда как количественно, так и в этноязыковом плане. В это время здесь возникло несколько тайских государств, которые в 13 в., воспользовавшись ослаблением Камбоджи, воевавшей с Паганом, сумели объединиться и создать единое тайское государство Сукотаи. В начале 14 века это государство достигло расцвета и потеснило монские государства и Камбоджу существенно. Усилению способствовало в частности падение тайского государства Наньчжао в 13 в. под ударами монголов – значительная часть тайцев пересилилась в Таиланд после этого и он стал их общей родиной с того времени.

Усиление влияния Сукотаи было, однако, недолговечным. Внутренняя слабость этого государства была обусловлена тем, что правитель обычно раздавал сыновьям в качестве наследственных уделов немалую часть территории страны, что не могло не привести к ее феодальной раздробленности; не исключено, что этот институт уделов был заимствован из китайской традиции. В конечном итоге в 30 гг. 14 в. эта раздробленность привела Сукотаи к распаду. После этого начлась длительная междоусобная война тайских правителей, которая привела к победе одного из них – Раматибоди 1. Он объединил всю страну и перенес столицу в новый город – Аютия, как стало называться и все государство. Аютия быстро стала одним из сильнейших государств Индокитая и в 15 веке даже поставила в зависимость от себя Камбоджу.

Структурная слабость времен Сукотаи была учтена правителями Аютии. Новые государи Сиама вычленили из китайского опыта его наиболее сильные стороны и использовали их с немалым успехом. Высшим и единственным распорядителем земли, субъектом власти‑собственности в государстве был король, по отношению к которому все землевладельцы выступали в качестве налогоплательщиков, вносивших в казну ренту‑налог. Управлял страной разветвленный государственный аппарат, причем чиновники в качестве жалованья получали право сбора определенной доли ренты‑налога с управляемых территорий, строго соответственно их рангу и должности. Крестьяне жили общинами и платили ренту‑налог в казну. Часть крестьян была приписана к военному ведомству и военизирована; существовали свои формы военно‑административной структуры, а также учения и военные тренировки. Видимо, сила и военные успехи тайцев в немалой степени зависели от активности этой части населения, т. е. военнопоселенцев.

Централизованная администрация распространялась в основном на те районы Сиама, где жили сами тайцы. Но существовали еще и так называемые внешние провинции, управлявшиеся специальными наместниками, чаще всего принцами крови. Эти провинции, населенные преимущественно нетайским населением, обладали некоторой долей автономии. Но этнические различия между правящими тайскими верхами и угнетенными инородцами приводили к заметному утяжелению феодального гнета: наместники порой превращались в самовластных феодальных князьков, нещадно эксплуатировавших местное население, зависимость которого от них превращалась в кабальную (шесть месяцев в году – труд на господина или в пользу казны).

В начале нового времени, в первой половине 16 века, Аютия заметно ослабевает в сравнении со своими соседями и подвергается агрессии и с Запада и с Востока – бирманское государство Пегу и Камбоджа нападают на него и фактически ставят под свой контроль на некоторое время, чем способствовала жесткая политика по отношению к окраиным провинциям, быстро перешедщим на строну врага. Но тайцы находят в себе силы противостоять агрессии – поднимается их национальное самомознание и в 1584 г. началось мощное движение за независимость, а в период правления Наресуана (1590–1605) бирманцы и кхмеры были изгнаны из Аютии. Более того, было завершено объединение всех тайских земель, что превратило Сиам в одну из крупнейших держав Индокитая.

Как и другие страны региона, Сиам с XVI в. стал объектом колониальной экспансии со стороны португальских, голландских, английских и особенно французских купцов. Особенно потргульцы, а затем и французы вмешивались нередко в политику, хотя и не имели большого влиния. Вскоре колониальный нажим вызвал резкое сопротивление со стороны как раз в это время усилившейся центральной власти, которая сумела на рубеже XVII–XVIII вв. изгнать иностранных торговцев и закрыть страну от них. Надо сказать, что изоляция страны от европейского торгово‑промышленного капитала способствовала некоторому упадку хозяйства и вызвала усиление эксплуатации крестьян старыми методами, отработанными ранее. Теперь уже практически все крестьяне Сиама были обязаны шесть месяцев в году работать на казну. Иными словами, норма ренты‑налога повысилась до 50%. При этом кабально‑зависимые, особенно из числа этнически чуждых тайцам народов, превратились в еще более жестоко эксплуатируемых, почти в рабов, что время от времени вызывало в стране восстания, имевшие часто религиозно‑мистическую окраску и возглавлявшиеся обычно буддистами. Буддизм в Таиланде, как и в Бирме, был официальной государственной религией, а монастыри пользовались немалым престижем, как и буддийские монахи.

XVIII век прошел для Сиама под знаком войн с Вьетнамом и Бирмой, а также в стремлении подчинить ослабевшие Лаос и Камбоджу. Успехи в этих войнах привели к преодолению внутреннего кризиса и способствовали некоторому расцвету Сиама, включая литературу и искусство. Сильная центральная власть сумела наладить и развитие хозяйственных связей страны с внешним миром, что в начале XIX в. привело к возрастанию роли товарно‑денежных отношений и развитию частнособственнических связей в Сиаме. Это стало своего рода эквивалентом отсутствию регулярных взаимоотношений с колониальным капиталом. Развитие за счет внутренних возможностей укрепило Сиам и поставило эту страну в особое положение на полуострове Индокитай. В XIX в. Сиам был единственным независимым от колониализма государством в Индокитае. Конечно, Сиам также постепенно втягивался в мировой рынок, в него тоже начинали проникать иностранные торговцы и колониальный капитал, но колонией какой‑либо из держав эта страна так и не стала, что заметно отличает ее от других стран Юго‑Восточной Азии.

По иному развивалась Камбоджа, бывшая несонменно сильнейшим государством Индокитая в древности и раннем средневековье.

Древнейшим государственным образованием на территории Камбоджи была Фунань – индианизированное государство, история которого известна в основном по данным китайских хроник. Все, что известно о Фунани, указывает на индийские и индуистско‑буддийские политические и культурные истоки этого государства, тогда как об этнической характеристике населения трудно сказать что‑либо определенное. Не исключено, что одним из основных местных субстратов уже и тогда были кхмеры. Завоевание Фунани ее северным соседом Ченла, в прошлом ее вассалом, привело в середине VI в. к господству кхмеров, культура и письменность которых сложились на индо‑буддийской санскритской основе. Как полагают, индоиранским по происхождению было и название (Камбоджа), которым стало именоваться новое государство. Немногочисленные надписи на санскрите и кхмерском языках, а также материалы китайских источников содержат немало сведений о ранних периодах истории Камбоджи, которую нередко посещали китайские посольства.

Сведения, о которых идет речь, позволяют предположить, что структура ранней кхмерской Камбоджи была типичной для восточных обществ. Землевладельцы в основном являлись крестьянами, жившими общинами. Существовало служебное землевладение. В казну шел поток ренты‑налога. Государственный аппарат существовал на привычной иерархическо‑чиновничьей основе. Господствующей религией был буддизм, хотя огромную роль играл и индуизм. Даже в мифологии есть следы претензий правящего дома Камбоджи на родство с легендарными индуистскими «лунной» и «солнечной» династиями. Кроме того, мифологическими сюжетами индуизма переполнена скульптура и все изобразительное искусство ранней Камбоджи. Индуизм и буддизм здесь тесно переплелись с местными верованиями, образовав очень специфический религиозный субстрат, не похожий ни на что иное.

На рубеже VII–VIII вв. Камбоджа распалась на несколько соперничавших государств, в ходе междоусобной борьбы которых с IX в. стала усиливаться Камбуджадеша (Ангкорская Камбоджа), в 10 веке она подчинила себе остальные государства и создала сильную державу. Во главе ее стояли правители с абсолютной властью и высокой степенью обожествления (дева‑раджа, т. е. царь‑бог), культ которых немало содействовал развитию строительства пышных дворцово‑храмовых комплексов, непревзойденной вершиной которых стали храмы столицы Ангкор, где доминировали башни в форме линги, шиваистского (фаллического) символа правителя. Центральный из них – Ангкор Ват сохранился до сих и поражает своим величием – его хотели даже сделать чудом света. Потрясающие также – Семриап и Байон – связанные с культами местных божеств и правителей.

Соответственно огромную роль в стране играли индуистские жрецы‑брахманы, то и дело прибывавшие в Камбоджу. Правитель страны был высшим собственником всего, включая земли, т. е. субъектом власти‑собственности. Часть земли непосредственно принадлежала двору, немало – жрецам и храмам. Доход с остальных шел в казну. Обрабатывали землю общинные крестьяне, но на королевских и храмовых землях этим обычно занимались неполноправные кхнюм. Административный аппарат состоял из чиновников, получавших за службу временные служебные наделы, которые, как правило, тоже обрабатывали кхнюм. Поскольку должности, особенно в высших разрядах чиновничества, бывали наследственными, чиновник по статусу был близок к знатному аристократу с его наследственными, нередко перераставшими в феодальные, правами.

Расцвет Ангкорской Камбоджи пришелся на XI-12 века, когда кхемры смогли установить свой контроль над огромной территорией, создав целую импреию – сиамские гос-ва, Лаос и вьетнамские государства были их вассалами тогда, но в царство напрямую не входили

Но с 14 в. Камбоджа стала постепенно ослабевать, чему в немалой степени способствовало проникновение из соседних стран буддизма в его южной хинаянистской форме, который стал в оппозицию к действующей власти. Религиозная борьба между индуистами‑шиваитами и буддистами привела в Камбодже к победе буддизма, что совпало по времени с ослаблением и распадом Камбуджадеши. С XIV в. уходит в прошлое почти теократическая власть обожествленного монарха, которая противоерчила хинаяне. Хинаянистский буддизм становится государственной религией.

В 15 веке начинаются постоянные войны с Сиамом и в конце концов сиамцы разбивают кхмеров и разграбляют великий Ангкор, Камбуджадеша после этого окончательно перестала существовать. Правда, вскоре Камбоджа была воссоздана заново со столицей в Пномпене, но величие страны, как и ее национальная гордость – храмы Ангкора, ушли в прошлое, в историю – они были заброшены в джунглях.

В XVI–XVII вв. Сиам и Дайвьет (Вьетнам) сильно теснили Камбоджу. И хотя временами кхмерам удавалось постоять за себя, а в 16 веке даже подчинить часть Тайланда, сила была уже не на их стороне. Борьба кончилась тем, что в XIX в. правители Камбоджи вынуждены были признать двойной сюзеренитет Сиама и Вьетнама и искать помощи против своих сюзеренов на стороне, у французов, которые не преминули воспользоваться этим, что и привело, как известно, к превращению Камбоджи в колонию Франции.

Лаос – наиболее позднее и малоразвитое из государств Индокитая, вторичное по отношению к другим. История Лаоса развивалась во многом параллельно таиландской: на местную аборигенную аустроазиатскую этноязычную основу наложился вначале мон‑кхмерский, а затем таи‑лаосский слой. Но, в отличие от Таиланда, города и протогосударства здесь оформились довольно поздно, в основном уже под влиянием кхмерской и даже тайской культур и через них – индо‑буддизма. Этому процессу способствовали все те же волны тайской миграции, вызывавшиеся политическими событиями в Наньчжао в IX–XIII вв. В XIII в. Северный Лаос вошел в состав тайского государства Сукотаи, где господствующей религией был буддизм Тхеравада. Южные районы Лаоса в это время находились под влиянием кхмерских государств. В XIV в. несколько лаосских княжеств объединились в государство Лансанг, первый правитель которого Фа Нгун (1353–1373) расширил свои владения также за счет северно‑восточных районов Таиланда.

Административная структура Лансанга, как и тайская, вобравшая, видимо, немало из китайской традиции через посредство Наньчжао, представляла собой иерархическую сеть центральных и окружных администраторов, каждый из которых управлял определенным ведомством либо округом, заботясь при этом о взимании с крестьян ренты‑налога, об осуществлении необходимых общественных работ. Видимо, окружные начальники ведали и соответствующими военными формированиями. Тайское население считалось привилегированным; в основном именно из него набирали воинов. Большим влиянием в стране пользовались буддийские монахи. Строились многочисленные монастыри и храмы, бывшие одновременно – как и в Бирме, Сиаме, на Цейлоне, в Камбодже и других буддийских странах – центрами образования, грамотности, культуры.

В XIV–XV вв. Лансанг вел длительные войны с Аютией (Сиамом) за контроль над некоторыми тайскими княжествами. Затем начались войны с Дайвьетом, а с XVI в. – с Бирмой. Эти века были временем расцвета единого лаосского государства, его литературы и культуры. Наивысшего могущества Лансанг добился в годы правления Сулигна Вонгса (1637–1694), но после его смерти государство распалось на ряд княжеств, из которых сильнейшим вскоре стал Вьентьян, правители которого, опираясь на поддержку бирманского Авского государства, соперничали с тайской Аютией. Усиление Сиама в конце XVIII в. и ориентация на него враждебных Вьентьяну князей привели к походу тайцев в Лаос, завершившемуся превращением Лаоса на некоторое время в вассала Сиама. В начале XIX в. в результате новых войн с сильным сиамским государством Лаос потерпел поражение и был расчленен. Большая часть его территории попала под власть Сиама и Вьетнама. После вьетнамо‑французских войн в 60‑х и 80‑х годах XIX в. Лаос оказался под сильным влиянием Франции, а затем стал ее протекторатом.

Самая западная часть Индокитая – Вьетнам – был одним из наиболее развитых и древних очагов цивилизации и государственности, но ему не повезло из-за близкого соседства с Китаем.

Протогосударства Намвьет (частично на территории КНР) и Аулак существовали в то время, причем именно тогда они и оказались завоеванными войсками Цинь Ши‑хуанди. Правда, вскоре после крушения империи Цинь циньский военачальник провозгласил себя правителем северо‑вьетнамской территории. Позже, при У‑ди, в III г. до н. э. северо‑вьетнамские земли вновь были подчинены Китаю и, несмотря на порой героическое сопротивление захватчикам (восстание сестер Чынг в 40–43 гг.), они оставались под властью китайской администрации вплоть до Х в.

Неудивительно, что Северный Вьетнам, население которого было этнически близко древнекитайскому царству Юэ, в культурном плане вынужден был ориентироваться на китайскую империю, что не могло не сыграть своей роли в его исторической судьбе. Это наложило заметный отпечаток и на характер социально‑экономических отношений, и на формы политической администрации, и на весь образ жизни людей. Управляемый китайскими наместниками Северный Вьетнам имел типично китайскую внутреннюю социальную структуру. Общинные крестьяне платили ренту‑налог в казну; за счет централизованной редистрибуции ее существовали чиновники и немногочисленная вьетская знать. Чиновники имели служебные наделы, аристократы – наследственные, но с урезанными правами. Эти права существенно ограничивались введением в стране административного членения по китайскому образцу, на области и уезды, не считаясь с веками складывавшимися племенными или вотчинными территориями.

С VI в. большую роль на севере Вьетнама стал играть буддизм махаянистского толка, пришедший туда из Китая, но еще большее распространение получило китайское конфуцианство с его системой образования и китайским письмом (иероглификой). Были знакомы вьетнамцы – опять‑таки через Китай – и с даосизмом. Словом, Северный Вьетнам на протяжении первых двенадцати веков своего существования был теснейшим образом связан с Китаем и целиком зависел от него в политическом и культурном плане. Это была в некотором смысле отдаленная периферия китайской империи, почти не имевшая автономии, хотя и отличавшаяся этническим составом местного населения и, естественно, некоторыми местными особенностями, своими традициями в образе жизни и т. п.

На юге Вьетнама развитие шло совсем по-иному. Здесь около 2 века возникло независимое государственное образование Тьямпа. Оно, как и весь остальной Индокитай в то время, было под заметным влиянием индийской культуры. Находившейся в зоне индо‑буддийского влияния тьямы (лаквьеты) вели соответственно и иной образ жизни, что наиболее заметно проявлялось в сфере культуры и религии. Здесь процветал и фактически господствовал буддизм хинаянистского толка, хотя немалую роль играл и индуизм в его шиваистской форме, близкой к той, что была у кхмеров времен Ангкора. Только в IX в. здесь начали появляться первые махаянистские монастыри, знаменовавшие собой усиление северных влияний. В целом буддийские и индуистские монастыри и храмы в Тьямпе процветали. В V в. здесь (естественно, в монастырях) появилась и местная письменность на южно‑индийской графической основе.

Таким образом, между северным и южным Вьетнамом с древности возникли очень существенные различия, что сыграло свою роль во всей последующей истории этой страны, вплоть до наших дней.

Отношения с севером, т. е. с китайскими правителями Северного Вьетнама, складывались у Тьямпы сложно и далеко не в пользу тьямов. Есть даже указания на то, что в V в. Тьямпа формально признала суверенитет Китая, что еще усилило нажим на нее с севера. В X–XI вв. северные земли Тьямпы были захвачены вьетнамскими правителями, освободившимися от власти Китая и ведшими ожесточенную междоусобную войну друг с другом, а в XII в. тьямов заметно потеснила Ангкорская Камбоджа. Вторжение монгольских войск Хубилая на время приостановило междоусобные войны в Индокитае, но с XIV в. они вспыхнули с новой силой и привели к тому, что Тьямпа стала вассалом вьетнамского Аннама.

Что касается Северного Вьетнама, то он освободился от китайского правления в 10 веке после падения в Китае династии Тан. Вначале были попытки создать централизованное государство по китайскому образцу, которое получило название Дайковьет, но они не увенчались успехом, а вылились в конечном итоге в длительную междоусобную войну отдельных правителей.

На фоне междоусобных войн в стране усилились фактически независимые крупные феодальные кланы (сы‑куаны), чьи вотчины порой соперничали по силе с властью центра. Именно из их числа то и дело выходили новые правители, основывавшие новые династии. Естественно, все это не нравилось каждому очередному правителю, так что, придя к власти, он стремился ограничить возможности крупной знати. Однако сложность положения заключалась в том, что слабые государи вынуждены были опираться на поддержку сильных вассалов для укрепления собственной власти, вследствие чего правители мало что могли сделать против влиятельной знати. И все-таки попытки такого рода следовали одна за другой. Наиболее удачливым в этом плане был правитель Ле начала 11 века, практичеси подавивший местных феодалов. Закончились они созданием централизованного государтсва в XI в. правителями новой династии Ли (1010–1225), которая изменила название страны на Дайвьет.

Династия Ли, в 1069 г. изменившая название страны на Дайвьет, разделила ее на 24 провинции во главе со сменяемыми губернаторами. Вся политическая администрация была преобразована по китайской модели: чиновники разных рангов с четкой иерархией; центральные ведомства и провинциальные администраторы; система экзаменов для замещения административных должностей; конфуцианство как основа администрации и всего образа жизни населения; регулярная армия, основанная на рекрутской повинности, и т. п. Китайская модель была базой и в сфере экономики и социальных отношений: земля считалась собственностью государства, олицетворенного королем; общинники платили в казну ренту‑налог; чиновники жили за счет части этой ренты; существовала незначительная прослойка наследственной знати (в основном родня королей), имевшая земельные наследственные владения с ограниченными правами; немалым влиянием и имуществом пользовалась буддийская церковь. Буддизм, конфуцианство и близкие к даосизму местные крестьянские верования и суеверия имели явственную тенденцию к сближению в единую синкретическую народную религию – тоже по китайскому образцу.

Словом, как это ни покажется странным, но политическая независимость Дайвьета от Китая не только не привела к освобождению страны от влияния со стороны китайской культуры, укоренившейся за века своего господства во Вьетнаме, но, напротив, еще очевиднее реализовала это влияние, особенно в сфере политической культуры. По сути, вьетнамцы продолжали жить по тем стандартам, которые сложились прежде. Это видно даже на примере внутренней организации вьетнамских крестьянских общин, где существовали полноправные (местные) и неполноправные (пришлые), чаще всего не имевшие своей земли и оказывавшиеся в положении арендаторов. Это заметно проявилось и в организации городской жизни (цехо‑гильдии; система государственных монополий и ремесленных мастерских и т. п.).

Внешняя политика династии Ли в XII в. принесла определенные успехи, особенно в борьбе с тьямами. Были успешно отражены также и предпринимавшиеся могущественной Ангкорской Камбоджей попытки потеснить Дайвьет. Но на рубеже XII–XIII вв. династия стала слабеть, чем не преминул воспользоваться один из аристократов, родственник короля Чан. Опираясь на недовольство крестьян притеснениям со стороны чиновников (похоже, что и династийный цикл вьетнамцы вместе со всей структурой заимствовали у Китая), Чан в 1225 г. совершил дворцовый переворот и объявил себя правителем новой династии, просуществовавшей до 1400 г. В принципе правители династии Чан продолжали ту же политику укрепления центральной власти, что и их предшественники. Но политическая обстановка в годы их правления сильно осложнилась вследствие нашествия монголов, затронувшего практически большую часть Индокитая. Хотя Чаны создали сильную армию и боеспособный военно‑морской флот, противостоять монголам было не просто. Не только армия, но буквально весь народ поднялся против захватчиков. Война шла на износ, до победного конца. И монголы, особенно после гибели их военачальника Сагату, были вынуждены в конечном счете отступить. По условиям мирного договора 1289 г. китайская (монгольская) династия Юань признавалась формально сюзереном Вьетнама, но фактически Дайвьет остался независимым. Добившийся этого успеха главнокомандующий Чан Хынг Дао вплоть до сегодняшнего дня почитается как национальный герой.

Сопротивление монголам сильно ослабило страну, подорвало ее экономику. Голод и неурядицы повлекли за собой в XIV в. серию крестьянских восстаний, а ослабление административного контроля и армии дало возможность тьямам попытаться отвоевать свои северные территории. Но слабость династии была пресечена решительной рукой Хо Кюи Ли, который в 1371 г. возглавил правительство и фактически сосредоточил в своих руках всю власть в стране.

Хо провел ряд важных реформ, сводившихся к резкому ограничению наследственных владений знати, к реорганизации армии и административного аппарата, а также к упорядочению налогообложения в интересах общинного крестьянства. Реформы дали определенный эффект, но вызвали сильную оппозицию. Недовольные апеллировали к правителям минского Китая, который формально был сюзереном Дайвьета. Минские войска вторглись в Дайвьет, и в 1407 г. правлению Хо был положен конец. Однако против китайских войск выступили патриотически настроенные вьеты во главе с Ле Лон, который добился вывода этих войск и основал династию Поздних Ле (1428–1789), правившую Дайвьетом до 1789 г.

Ле Лои продолжил реформы Хо. В стране был произведен учет земель, восстановлен статус общины, неимущие крестьяне получили наделы. На юге были созданы военные поселения, где воины‑крестьяне существовали на льготных условиях, но находились в постоянной боевой готовности для борьбы с тьямами. В стране была проведена административная реформа, создано новое членение на провинции и уезды. Чиновники аппарата администрации получили право строгого контроля над общинами. Была укреплена система экзаменов, равно как и практика условного служебного землевладения чиновников. Все эти меры заметно усилили власть центра и стабилизировали структуру в целом, что способствовало расцвету экономики и культуры. И наконец, в 1471 г. были окончательно присоединены к стране южные земли Тьямпы.

С XVI в. власть правителей дома Ле стала ослабевать, а крупные сановники Нгуен, Мак и Чинь стали соперничать за влияние в стране. Междоусобная борьба их привела к фактическому разделению Дайвьета на три части. Вскоре наиболее влиятельный дом Маков был потеснен объединенными усилиями двух других, после чего разгорелась ожесточенная борьба между Нгуенами и Чинями, под знаком которой прошел весь XVII век. Северная часть страны, находившаяся под властью Чиней, развивалась в XVII в. вполне успешно: росли частновладельческие хозяйства, официально признанные среди общинников и соответственно обложенные налогами, расширялось ремесленное производство, развивались торговля, добывающие промыслы. У Чиней была хорошая армия, включавшая флот и даже боевых слонов. Южная часть страны, где закрепились Нгуены, тоже быстро развивалась. Здесь на захваченных у тьямов и кхмеров землях селились мигрировавшие с севера вьеты, которым при этом предоставлялись налоговые льготы. Общинные связи соответственно ослабевали, а товарно‑денежные отношения и частновладельческое землевладение развивались. Большая колония китайских поселенцев, укрепившаяся в дельте Меконга после падения династии Мин, в немалой степени способствовала ускорению темпов развития Южного Вьетнама, росту там крупных городов.

Как на севере, так и на юге страны в XVII в. появилось немалое количество католических миссионеров. Если в Китае, Японии, даже в Сиаме их деятельность была пресечена, то во Вьетнаме, напротив, они получили довольно широкий простор. По‑видимому, вьетнамские правители рассматривали католичество как своего рода весомый религиозно‑культурный противовес китайскому конфуцианству, чьи позиции в стране по‑прежнему были преобладающими. Одним из результатов успешной деятельности католических миссионеров во Вьетнаме было то, что наряду с китайской иероглифической письменностью, которой до того почти исключительно пользовались грамотные слои населения, тем более официальная администрация, все чиновничество, появилось еще и вьетнамское литературное письмо на латинской графической алфавитной основе. Эта письменность получила полную поддержку со стороны патриотически настроенных вьетов. Неудивительно, что в таких условиях позиции католической церкви укреплялись. Обращенных в христианство (католичество) во Вьетнаме уже в XVII в. насчитывалось несколько сотен тысяч. Такой рост вызвал даже опасения со стороны властей, что привело к закрытию в ряде городов страны европейских факторий и к некоторому ограничению деятельности католической церкви во Вьетнаме.

Со второй половины XVIII в. в обеих частях страны начались массовые крестьянские движения, вскоре вылившиеся в могучее восстание тэйшонов, которое протекало под лозунгом восстановления власти законных правителей всего Вьетнама из династии Ле. Восстание, таким образом, было направлено против расчленения страны на север и юг, против Нгуенов и Чиней. Однако попытка одного из Ле реально восстановить власть династии не была удачной. Напротив, она привела династию к окончательной гибели (1789). В 1802 г. Нгуены при поддержке французов сумели нанести тэйшонам поражение, после чего весь Вьетнам был объединен под их властью. Правители объявили себя императорами новой династии Нгуен (1802–1945), последней в истории страны.

С 1804 г. страна стала официально именоваться Вьетнамом. Были проведены реформы, направленные на укрепление имперской власти. Аппарат администрации стал получать жалованье из казны, а служебные условные владения были отменены. Остатки общинной структуры использовались для облегчения системы налогового управления. Землевладельцы платили налог в казну. Развивались города, особенно на юге, а также городское ремесло и торговля. Все более активную роль в хозяйстве страны начинали играть иностранцы – как мощная, весьма развитая и экономически процветающая китайская колония в южных городах, так и европейцы, особенно французы. С середины XIX в. Вьетнам шаг за шагом превращался во французскую колонию. Этот процесс, растянувшийся на десятилетия (1858–1884), завершился в конце XIX в.

2. Иностранцы рано проникли в Индокитай – в начале 16 века. Три волны – португальцы в 16 в., очень сильно повлиявшие, затем голландцы в 17 – меньше, так как сосредоточились на Индонезии, в 18 – французы, а затем англичане. Если первых двух интересовала торговля и выкачивание денег, то французы и англичане постарались закрепиться, создав свои колонии и захватив территории.

Англичане, как, впрочем, и французы, стали активно развивать свою колониальную торговлю в Индокитае еще в XVII в. Французские миссионеры энергично проповедовали католичество; английская и французская Ост‑Индские компании стремились закрепить свои экономические и политические позиции в Бирме, Сиаме. Однако позиции Франции были ослаблены, а затем и практически сведены на нет в конце XVIII в. вследствие потрясшей Францию революции. Англия, напротив, с XVIII в. заметно усилила свое проникновение в страны Индокитая, особенно в Бирму, Малайю и Сиам.

Расширение зоны влияния Ост‑Индской компании в Индии привело в конце XVIII в. к соприкосновению этой зоны с бирманскими землями. Бирма оказалась сферой пристального внимания англичан еще и потому, что проникнуть в эту страну пытались в те же годы и французы. Кроме того, южнобирманское побережье с расположенными на нем портами могло способствовать упрочению позиций англичан в Индийском океане.

Бирма в начале XIX в. вела достаточно активную внешнюю политику. Ее правители претендовали на Ассам и Манипур в Северо‑Восточной Индии, время от времени вели войны с Сиамом. Однако эта внешнеполитическая активность не опиралась на прочность тыла. Центральная власть в стране не была достаточно эффективной, что проявлялось в спорадических династийных распрях и дворцовых переворотах, в выступлениях недовольных злоупотреблениями чиновников крестьян или в восстаниях племенных вождей. Попытки короля Миндона, правившего страной в 1853–1878 гг., провести реформы, направленные на укрепление власти центра и создание современной инфраструктуры (введение единого 10%‑ного налога и новой монеты, ограничение злоупотреблений чиновников, организация телеграфной связи, приглашение технических специалистов из Европы, куда – прежде всего во Францию и Италию – были посланы для этого специальные миссии, и т. п.), не дали существенных результатов, но зато вызвали, с одной стороны, недовольство влиятельной знати, а с другой – обеспокоенность Англии.

Первая и вторая англо‑бирманские войны (1824–1826 и 1852–1853) еще до этих реформ привели к отторжению от Бирмы значительной части ее южных и юго‑восточных земель, прежде всего побережья с центром в Рангуне, в устье реки Иравади. Закрепившись здесь достаточно прочно и энергично приступив к внедрению в этом районе Бирмы своей колониальной администрации, англичане в ходе третьей и последней англо‑бирманской войны 1885–1886 гг. окончательно сломили сопротивление бирманцев и превратили эту страну в свою колонию.

Колонизация Бирмы англичанами привела к существенной перестройке ее административной системы и экономики. Если не считать окраинных районов страны, ще власть была оставлена за местными князьями и племенными вождями, время от времени контролируемыми колониальной администрацией, Бирма была поделена на несколько областей во главе с губернаторами, области – на округа‑дискрикты. Вместо ликвидированных традиционных управителеймьотуджи во главе округов и областей были поставлены английские чиновники, а низшие административные должности были предоставлены контролируемым этими чиновниками местным управителям, в том числе и из прежних мьотуджи, теперь именовавшихся старостами. Дельта Иравади и значительная часть ее долин были превращены в житницы риса, причем внедрение трудоемкой культуры риса создало условия для переселения в эти рисоводческие районы большого количества законтрактованных мигрантов из Индии. Развитие промыслов – нефтяного, лесодобывающего (особенно ценился вывозившийся из Бирмы тик) и др., а также железнодорожного строительства привело на рубеже XIX–XX вв. к появлению в Бирме рабочих из числа бирманцев и мигрантов‑индийцев.

Будучи вначале административно включена в Британскую Индию (английский верховный комиссар Бирмы подчинялся непосредственно вице‑королю Индии), Бирма вскоре стала приобретать для англичан самостоятельное значение. В годы первой мировой войны она оказалась важным центром стратегических материалов (треть мировой добычи вольфрама, свинец, олово, серебро), не говоря уже о рисе. Впрочем, самостоятельность Бирмы как объекта английской колониальной экспансии отнюдь не исключала того, что национальноосвободительное движение в этой стране во многом ориентировалось на успехи соответствующего движения в Индии и следовавшие за ними акции английской администрации.

Проникновение французского влияния в страны Индокитая началось еще в XVII в. с появлением в этих странах первых католических миссионеров‑французов. Число католических миссий во главе с французскими священниками и епископами увеличилось в XVIII в., причем в это время здесь активно действовало и немалое количество французских торговцев. Политический кризис, связанный с восстанием тэйшонов в конце XVIII в., послужил поводом для усиления вмешательства французов в дела Вьетнама: назначенный еще в 1774 г. официальным представителем Франции в ранге викария епископ Пиньо де Беэн принял живое участие в невзгодах свергнутого с трона Нгуен Аня и, апеллировав за помощью к Людовику XVI, сумел добиться организации военной экспедиции в Индокитай. Хотя по ряду причин, включая и разразившуюся во Франции революцию, экспедиция 1790 г. оказалась немногочисленной, исчислявшейся всего несколькими десятками добровольцев, она сыграла существенную роль в оказании Нгуен Аню военной и военно‑инженерной помощи, что и помогло ему в конечном итоге одолеть тэйшонов.

Династия Нгуенов (1802–1945) в первой половине XIX в. достигла значительных успехов. Было восстановлено разрушенное восстанием хозяйство, укреплена система административной власти, созданы боеспособная армия, флот, отстроены крепости. Развитие ремесла и торговли обеспечивало приток доходов, который регулировался усовершенствованной системой налогов. Было уделено внимание земельным отношениям и составлен земельный кадастр. Снова достигло расцвета конфуцианское образование со сдачей конкурсных экзаменов на право получения высших должностей в системе администрации. Был издан сборник административно‑правовых регламентов в форме официального кодекса. Все это сопровождалось сохранением активных связей Вьетнама с Францией, которая интересовалась им как важным рынком сбыта и опорной базой в Юго‑Восточной Азии – базой тем более важной и необходимой, что в начале XIX в. у французов не было других в этом районе мира.

Памятуя о помощи епископа Пиньо и его добровольцев, первые правители династии Нгуенов благожелательно относились к стремлению Франции установить прочные контакты с Вьетнамом, при всем том, что они не строили никаких иллюзий в связи с возможными последствиями этих контактов, особенно в середине XIX в., когда не только Индия и Индонезия уже давно были колониями, но и Китай оказался насильственно открытым для колониальной экспансии. Прочные связи с Францией способствовали экономическому развитию Вьетнама, а католицизм пускал в этой стране все более глубокие корни, особенно на юге, где влияние конфуцианской цивилизации было менее ощутимым, чем на севере.

В 1858 г., используя в качестве предлога необходимость защитить преследуемых католических миссионеров во Вьетнаме, французы ввели военную эскадру в бухту Дананг, а в 1859 г. был захвачен Сайгон. Оккупация страны вызвала энергичное сопротивление, в ходе которого французы были вынуждены оставить Дананг и сконцентрировать свои силы на юге, в Кохинхине (Намбо). Договор 1862 г. закрепил оккупацию французами западной части Кохинхины, а в 1867 г. была аннексирована и остальная ее часть. Весь юг Вьетнама с этих пор оказался под управлением французской колониальной администрации, что было признано официально франко‑вьетнамским договором 1874 г.

Аннексия дружественными в недавнем прошлом французами южной части страны была весьма болезненно воспринята во Вьетнаме. Чиновники правительства отказались от сотрудничества с оккупантами и уехали на север, предоставив французам обходиться немногими слабо подготовленными местными мелкими служащими, нередко откровенно продажными авантюристами из числа едва знакомых с французским языком выпускников католических миссионерских школ. На юге было развернуто даже партизанское движение, которое, впрочем, большого размаха не получило. Что касается захвативших Кохинхину французов, то они стали быстро налаживать здесь товарное производство риса, для чего, в «астности, в болотах были проложены многочисленные каналы. Одновременно были увеличены налоги и введены новые – на спирт, опиум и азартные игры, отныне легализованные властями. Все эти и ряд других аналогичных мер оказались экономически эффективными и способствовали привлечению в оккупированный и колонизируемый Южный Вьетнам торгового и банковского капитала из Франции.

В ходе второй франко‑вьетнамской войны 1883–1884 гг. французские войска заняли ключевые военные позиции в стране и вынудили ее правителей признать протекторат Франции над всем Вьетнамом, чему в немалой степени способствовали смерть в 1883 г. императора Ты Дыка и начавшиеся в связи с этим династийные раздоры и политические распри. Колонизаторы разделили протекторат на две части, северную (Тонкий или Бакбо) и центральную (Аннам, Чунгбо), поставив во главе их и превращенной в колонию Кохинхины своих резидентов‑губернаторов.

Закрепление французской колониальной администрации во Вьетнаме явилось толчком для усиления французского давления на соседние с Вьетнамом Камбоджу и Лаос. Камбоджа в середине XIX в. оказалась под властью умелого и способного короля Анг Дуонга, который провел в этой весьма отсталой и политически слабой стране ряд важных реформ, направленных на укрепление центральной власти, упорядочение налогов, улучшение положения крестьян и включавших в себя строительство дорог, налаживание финансов, публикацию кодекса административных регламентов. Стремясь избавиться от гнетущего давления на Камбоджу со стороны сильного Сиама, король решил прибегнуть к помощи французов и стал искать союза с закрепившейся во Вьетнаме Францией. Однако, используя это стремление к сближению, французская колониальная администрация уже в 1863 г. навязала преемнику Анг Дуонга свой протекторат, формальным предлогом для которого были вассальные связи Камбоджи с Вьетнамом (в качестве его правопреемника Франция считала возможным выступать после аннексии Кохинхины, граничившей с Камбоджей). Началось энергичное проникновение французов в Камбоджу, вмешательство резидента в политические связи страны с ее соседями, в первую очередь с Сиамом. Дело завершилось фактическим превращением Камбоджи во французскую колонию (1884).

Проникновение французов в Камбоджу было сигналом для движения их также и в сторону Лаоса. Французский консул появился в Луангпрабанге в 1886 г., а в 1893 г. Лаос стал французским протекторатом. Все территории к востоку от реки Меконг стали сферой политического господства Франции, которая создала Индокитайский союз (колония Кохинхина и четыре протектората – Аннам, Тонкий, Камбоджа и Лаос) во главе с генерал‑губернатором. На этом колонизация французами Индокитая была завершена. Встал вопрос об освоении колонии.

Следует заметить, что пять частей, на которые был поделен французский Индокитай, были весьма неравноценными. Наиболее отсталыми и труднодоступными для хозяйственного освоения были Камбоджа и Лаос, а в наиболее выгодном положении оказалась Кохинхина, которая стала не только рисовой житницей, но и местом разведения гевеи и экспорта каучука, что приносило немалые доходы. Были введены монополии на опиум, соль и алкоголь, что тоже вскоре стало приносить колониальной казне многомиллионные доходы. Началось строительство дорог, включая соединившую юг и север Вьетнама железнодорожную магистраль, расширялись добыча угля и экспорт его, создавались плантации кофе и чая; На рубеже XIX–XX вв. в промышленность французского Индокитая, в основном Вьетнама, французские предприниматели вкладывали уже немалые деньги, которые приносили огромные проценты, чему способствовали покровительствовавшие французскому капиталу тарифы. Много внимания было уделено горнодобывающим промыслам в Камбодже и Лаосе, а также плантационному и дорожному строительству в этих протекторатах.

Бесцеремонное вторжение колонизаторов в страны древней культуры не могло не вызвать их сопротивления, которое приняло наиболее отчетливые и сильные формы во Вьетнаме. Прежде всего это было движение в защиту императора, «кан выонг», пик которого пришелся на конец XIX в. Суть его сводилась к поддержке правящим аппаратом страны и широкими кругами населения достоинства низверженного и униженного колонизаторами правителя. Удалившийся в отдаленный и труднодоступный район Вьетнама и укрывшийся с семьей в специально отстроенной для этого крепости император Хам Нги начал в конце 80‑х годов своего рода кампанию открытого неповиновения, сопровождавшуюся партизанскими боевыми выступлениями. Схваченный в 1888 г., Хам Нги был выселен в Алжир, но выступления не прекращались еще около десятилетия, пока соглашение 1897 г. не признало за руководителем движения, генералом Де Тхамом, права на автономное управление созданным им освобожденным районом. На рубеже XIX–XX вв. армия Де Тхама стала серьезной поддержкой нарождавшегося во Вьетнаме движения за национальное освобождение во главе с такими его признанными идеологами из числа уже сформировавшейся новой интеллигенции, как Фан Бой Тяу, который в 1904 г. возглавил созданное им Общество обновления Вьетнама, реорганизованное в 1912 г. в Общество возрождения Вьетнама.

Если движение, возглавлявшееся в первые десятилетия XX в. Фан Бой Тяу, было достаточно радикальным и ставило своей целью насильственное свержение власти колонизаторов и восстановление независимости страны во главе с полумонархом‑полупрезидентом (из тайно вывезенного в Японию принца Кыонг Дэ готовился такого рода руководитель), то другое влиятельное направление в национальноосвободительном движении тех лет было представлено Фан Тю Чинем, делавшим акцент на просвещение народа, на прогресс науки и ознакомление вьетнамской молодой интеллигенции с культурой Европы, для чего активно использовались произведения европейских мыслителей в китайских переводах (иероглифика была все еще главным элементом образования во Вьетнаме). Впрочем, для колонизаторов эта разница была не слишком существенной, так что на рубеже второго десятилетия XX в. деятельность обоих признанных лидеров была насильственно пресечена.

Сиам

К началу XIX в. Сиам был достаточно сильным централизованным государством, выгодно отличавшимся от Бирмы и Вьетнама своим сравнительным отдалением от стратегически важных торгово‑колониальных морских путей. В те годы, когда Англия вела войны с Бирмой и упрочивала свои позиции в Малайе, а Франция пыталась укрепить свои позиции во Вьетнаме, Сиам жил по‑своему, хотя и постепенно втягивался в контакты с этими же и иными державами. Политическая мощь Сиама – при всей сравнительно незначительной численности его населения, особенно при сопоставлении его с бирманским или вьетнамским, – обеспечила его правителям не только прочную власть в собственной стране, где крестьяне традиционно были порабощены как нигде более[1], но и сюзеренитет над ослабленными, отставшими в развитии и политически неустойчивыми Лаосом и Камбоджей.

Внешняя торговля Сиама в основном была функцией правительства, а то и монополией короля; ремесленно‑торговое население городов в значительной мере состояло из китайских мигрантов, приток которых в Сиам, как и в Малайю, все возрастал. Официальные представители колониальных держав, особенно англичане, в первой половине XIX в. предпринимали энергичный нажим на сиамские власти с целью заставить их шире открыть двери для свободной торговли. Но сиамские короли не спешили пойти навстречу этим требованиям; напротив, они сами стремились развивать торговые связи, для чего с помощью китайских мастеров строили большие торговые корабли, и, главное, укрепить армию (в 1830 г. Рама III пригласил европейских инструкторов, которые создали ему боеспособные армейские части, включая артиллерию и военный флот).

При Раме IV (1851–1868) Сиаму были навязаны державами неравноправные договоры, открывшие страну для колониальной торговли, следствием чего были упадок собственной, с трудом налаженной и экономически крайне слабой сиамской промышленности, а также энергичный натиск европейцев с их промышленными товарами. Этот натиск ослабил Сиам, чем не преминули воспользоваться французы, вынудившие в 1867 г. Раму IV отказаться от его сюзеренных прав на Камбоджу, ставшую французским протекторатом. Политическое унижение, равно как и опасения, связанные с угрозой дальнейшего нажима на Сиам с запада (английская Бирма) и востока (французский Индокитай), побудили Раму V (1868–1910) провести в стране ряд важных реформ, суть которых сводилась к освобождению крестьян, развитию в стране частнособственнических отношений, реформе финансов с введением твердых норм оплаты труда. Была также создана реформированная по европейскому образцу политическая администрация – Государственный совет с совещательными функциями, центральное правительство из 12 министерств, губернаторы провинций, чиновники центра на местах и выборное самоуправление в общинах.

Реформы сыграли важную роль в трансформации традиционной структуры. Резко увеличилось производство товаров, в том числе и на экспорт, многократно возросли доходы казны. Стали предприниматься дорогостоящие, но необходимые для развития экономики Сиама проекты, включая железнодорожное строительство, для чего правительство прибегало к займам в Европе. Но самым существенным результатом всей программы реформ было укрепление международного престижа. Реорганизованная и умело функционировавшая дипломатия, проявлявшаяся в официальных миссиях в страны Европы и в умелом лавировании между соперничавшими державами, способствовала сохранению независимости Сиама, пусть даже подчас ценой некоторых потерь: в 1893 г., например, основная часть вассального Сиаму Лаоса стала французским протекторатом, да и сам Сиам был как бы поделен на английскую и французскую сферы влияния.

На рубеже XIX–XX вв. в результате осуществленных реформ (их функционально можно приравнять к структурной ломке того же типа, что осуществлялась в соседних странах колониализма и была много более болезненной для этих стран хотя бы потому, что осуществлялась чужими руками, насильственно и бесцеремонно) Сиам начал развиваться сравнительно быстрыми темпами: успешно функционировала горнодобывающая и перерабатывающая промышленность, увеличивались производство олова и риса, вывоз драгоценного тикового дерева, создавались банки. Формировался рабочий класс, пока еще в основном за счет приезжавших в Сиам китайцев. Появилась буржуазия, вначале тоже преимущественно китайская по происхождению. Начинали издаваться газеты, журналы, книги; совершенствовалась система образования; рождалась сиамская интеллигенция, частично тоже из числа иммигрантов. Достаточно резкая ломка привычных норм жизни вела к усилению националистических настроений, а то и к антимонархическим заговорам (неудавшийся переворот 1912 г.). Но основным итогом всего процесса было все же движение за продолжение реформ.

Поиск по сайту: