МОЛОДЫЕ ГОДЫ

АЛАН ЭДВАРДС: Рок-н-ролл очень поскучнел. Я долго уже ничего не слушал и не ходил на концерты. Мне нравилось ходить в такие места как «Нэшвилл», выпить, оттянуться — «Нэшвилл» был моим пабом. Также я захаживал в «Марки» и в «Клуб 100». Думаю, что первые изменения я заметил в «Нэшвилле», Секс Пистолз играли там, Stranglers играли. И они разительно отличались от того, что мне приходилось видеть до этого.

Правда, когда я увидел Пистолз, я подумал, что я глубокий старик. А мне было 20, не больше, но почувствовал я себя на все 50. Я был в шоке. Точно, я сидел в углу, попивал Дабл Даймонд, гадая что же такое тут происходит — эти люди в ужасающей раскраске, драки и Бог знает что. И увидев их я полностью все передумал. Каждого они призывали к тотальному пересмотру его музыкальных взглядов, и внушали чувство, что и в твоей жизни музыка может сыграть какую-то особую роль. А ведь в последние годы этого чувства не было и быть не могло.

Вот почему я связался со Stranglers, начал с того лета давать какие-то куски и фрагменты в прессу. И вот в октябре вдруг произошел взрыв и сцену заполонили люди из ниоткуда. Эти бэнды, такие как Vibrators, The Clash, The Damned, они сколачивались за неделю. Вдруг в Лондоне заиграло около 50 панк-команд — большинство из них родилось за одну ночь. Конечно, не совсем за ночь. Все они были пацанами, которые слонялись без дела, не зная куда себя деть.

ВОПРОС: Когда ты впервые поняла что такое панк?

ТРЕЙСИ: Я жила в Бромли и дружила со Сьюкси, Стивом, Саймоном, Берлином, с другими, и Саймон пошел на сейшн Секс Пистолз в колледже Бромли. Это было одно из первых их выступлений, он пришел немного обалдевший и сказал: «О, я видел эту группу, это очень круто, ни на что не похоже» и все такое, знаешь. Ну мы и начали ходить на них в такие места как «Нэшвилл», еще они играли в клубе «Эль Парадизо», сначала он был стриптиз-клубом в Сохо. Потом у моего друга Берлина была вечеринка и он пригласил туда Пистолз тем маем. Вот, и мы стали их видеть чаще и чаще, они стали здороваться с нами. И все время они одни приходили. Думаю, это первый раз был, когда мы узнали их как людей, а не просто со сцены.

В: А ты можешь вспомнить свою реакцию, когда ты их первый раз увидела?

Т: Не знаю. Я все время смотрела на Стива Джонса, у него на гитаре были две голые женщины и я подумала, что это в кайф. И еще я подумала, что Джон слегка безумный, понимаешь? А так весело было, здорово. А ты наверное хочешь узнать, что мне на концертах запомнилось? — меня поразило то, как Джон ругается на всех в аудитории. Аппаратура разбросана, стулья, как всегда, переломаны и все такое, и он стоит там и ругается в зал, швыряется в людей пивными банками и говорит им, что они все козлы и тому подобные вещи.

В: Ну и как ты все это воспринимала?

Т: Да просто думала, что это здорово. Господи, думала я, кто-то просто делает что-то действительно веселое, понятно о чем я? Просто очень в кайф. Я думаю, мне и другие нравились, но такого я еще никогда не видела. Мне нравились такие люди, как Элис Купер, когда мне было 13 лет, но увидеть их вживую мне не удавалось, у меня никогда не было денег, а они играли в престижных местах в Лондоне и надо было выкладывать кучу денег. И поэтому еще Пистолз — это было здорово. Ты всегда знала, что играть они будут в дешевых местах. Ты могла пойти туда одна, говорить что хочешь, одеваться как хочешь, и никто не доставал тебя.

Поначалу правда было много глупых заморочек, с этими старыми хиппи, таскались они с лозунгами «наркотики губят цветы» или «люди, не живите на планетах» на своих майках, и вечно твердили, что Пистолеты — это ужасно, отвратительно, это разрушение, на них и смотреть не надо. В общем пытались обратить тебя в свою веру, мир, любовь, тра-та-та, и от этого ты только больше любила Пистолз. Они были совершенно ни на кого не похожи. Они были первой реальной панк-группой. До них ничего такого не было.

В: Расскажи немного с чего вы со Стивом начали группу?

ПОЛ КУК: Это не только наше дело. Был один малый еще, Уалли. Ходил с нами в одну школу, тот же год, что и мы. Нет, в школе мы еще ничего не играли. Он просто немного интересовался этим, а мы торчали у него дома, до самого окончания школы околачивались там. В общем, оттягивались так, ходили к нему домой, торчали в саду. Папа с мамой неподалеку крутились, но им наплевать было. Летом мы часто туда ходили, тем более это около школы, солнечные ванны, все такое. Вот мы и собирались вместе, я, Стив, этот пацан Уалли и еще парочка наших корешей, Джона мы еще тогда не знали. Я думаю, мы как раз заканчивали школу, когда Уалли, он сам на гитаре играл, так и сказал: «Давай группу делать».

Мы разобрались с нашими маленькими проблемами — кому на чем играть. Я-то этим поначалу заниматься не собирался — все это мне не очень было интересно, вот Стив зато — да, он сначала взял барабанные палочки, Уалли взял гитару, на басу был кто-то другой, еще кто-то был.

Потом мы решили, что Стив петь будет, а я на ударных. Я сказал: идет. Стив показал мне что и как, он немного умел уже тогда, а я у него учился. Сам он собирался петь и начинал с гитарой работать. В общем, сначала трое нас было: я, Стив и Уалли. А затем появился Глен, потому что он работал в магазине Малькольма, а мы как раз узнали Малькольма.

ГЛЕН МЭТЛОК: Около года я работал в магазине Малькольма, и к нему начали заглядывать Пол и Стив. Малькольм нас и познакомил. У Стива с Полом была вся эта аппаратура, они не знали что с ней делать, потом начали учиться играть как могли. Так они и начали. Потом уже они стали серьезнее к этому относиться. У них был басист, женатый, жена и ребенок, сама понимаешь, сложное!и с репетициями, все такое. Вот тогда-то я их и встретил. Сам я как раз учился играть на басу. Вот так и было все. 4 года назад мы стали репетировать, в 73-м. И только 2 года мы более-менее серьезно этим занимаемся.

В: Мне интересно узнать, зачем вы ходили в этот магазин, что вас там привлекало?

СТИВ ДЖОНС: Что, магазин? Да просто он был не такой как все остальные на Кингз-Роад. Ты знал, что придешь туда и никто тебе не будет там надоедать. Потому что другие магазины, дальше по Тейк-Сикс, туда как входишь, сразу пятеро переграждают тебе дорогу с этими вопросиками: «Могу ли вам чем-то помочь?», «Не желаете ли пиджак?» И нигде на Тейк-Сикс не было такой одежды в витрине. Мы захаживали туда, потому что там была одежда Тедди-боев. В общем мы не в магазин ходили как покупатели, а так просто, пошататься где-нибудь, время занять, понимаешь? Пошататься часок-полтора, с людьми потолкаться.

В: Так вы покупали одежду или пытались стащить?

СД: Нет, почему, я купил несколько вещей. Первая вещь — розовые брюки. Никогда их не забуду. Я не знал: то ли покупать их, то ли нет, потому что они здорово сужались книзу, а все тогда носили клеш — это 5 лет назад. В общем я их купил. Подумал: стану таким мальчиком в дудочках. С того раза я много чего там покупал. Нет, драповый жакет я там не покупал, ничего такого, купил только эти ботинки Тедди-боя.

В: А что ты чувствовал, когда носил эти вещи?

СД: Ну, думал, что я немного другим стал. Думал, что я (американский акцент) настоящий мужчина. (Нормальный голос). Не знаю в общем. Только не хотел быть как все остальные. В молодости у всех одни и те же проблемы, так ведь?

В: А тебя раздражали люди, одетые так же?

СД: Конечно, тут ревность.

В: А каких людей сейчас привлекает этот магазин одежды?

СД: В основном панк-рокеров. Одно время он назывался СЕКС, туда бизнесмены ходили, извращенцы-бизнесмены, знаешь, взгляды такие на тебя бросают. Прикольно это было. Мне нравилось ходить и прикалываться над ними. Они же кончали там у себя в кабинках. Выходит оттуда, а брюки, если приглядеться, мокрые. Очень прикольно было, эти люди, которые ходили туда...

И мы сказали Малькольму, что готовим свою группу и ищем басиста. И он спросил Глена, умеет ли тот играть на этом инструменте, и Глен сказал: «Да, я играю на басу». Мы взяли его к себе. Ну и начали репетировать, месяцев 6 так. Была у нас даже студия своя — у папаши Уалли. Это было классно, знаешь, на Хаммерсмит-Бридж? — там студия была, на набережной. Она ВВС принадлежала, но они перемонтировали ее, другая проводка, отделка. Она все равно заперта была все время. И эта фантастическая комната была у нас, чтобы репетировать. И конечно, мы стащили всю аппаратуру, денег же у нас не было, мы так себе, шатались, да, большую часть аппаратуры мы украли. Вообще-то, я один, Уалли ничего не воровал. Это я вечно всё тащу...

Вот, и там мы репетировали 6 месяцев, я думаю. И несколько раз к нам заглянул Малькольм. Мы делали песни в стиле Small Faces, тот же прикид, тот же сценический имидж, и Малькольм предложил мне: а почему бы тебе не играть на гитаре? Я подумал, что это хорошая идея, потому что гитара мне больше нравилась, певец я не ахти какой.

ПОЛ КУК: Начали мы репетировать вчетвером. Нам пришлось вышвырнуть этого Уалли, мы, скажу тебе, не были от него в восторге.

В: Я слышала, что Уалли жениться собирался...

ПК: На своем папаше он женится. Он из таких парней. Да, и тогда же мы узнали Малькольма. Крутились возле него и все такое. В общем мы вышвырнули этого Уалли. Два с половиной года назад это было. Мы сказали Стиву: возьмись за гитару, вокалиста мы найдём, отсюда и начнем. Мы подумали, что так будет лучше всего.

В: Когда ты впервые узнал Малькольма?

ПК: У него магазин был, и мы ходили туда, это 70, 71 годы. Мне было 14, 15 потом, нет около 15. Шмотки эти покупали, мы с ума сходили по шмоткам, Стив и я. Он назывался тогда «Пусть будет рок». Покупали эту одежду Тедди-боя. Мы ходили туда каждую неделю, года с 71-го. О музыке мы особенно не говорили, так просто, ходили туда и болтали с ним. И знали всех людей, кто работал в магазине — все они друзья наши были, потому что мы все время сшивались на Кингз-Роад. И мы слышали, что Малькольм присматривает группу, чтобы начать с ней заниматься. Мы тогда были еще с этим Уалли и сказали Малькольму, что у нас есть своя группа. Он ответил, что придет и послушает нас. Он ходил к нам, сидел и слушал. Давал свои «вредные советы» что и как делать.

В: Какие?

ПК: Не знаю. Мы тогда еще наивные немного были. Играли все эти старые штуки, сама знаешь, Битлз там. Он сказал: хватит играть это говно, напишите что-то свое, сделайте вместе, тогда и сами поймете, чего вы хотите. Знаешь, мы сами еще не знали чего хотим. Просто подбирали эти дурацкие песни и играли их. Затем мы решили играть то, что хотим, из ранних Small Faces, из раннего WHO, старые замесы в общем, того направления. И когда сами писать начали, мы много взяли оттуда. Знаешь, это было ученичество, но мы делали уже все по-своему.

Одна из этих групп, которая на меня и Стива повлияла, по крайней мере, это New York Dolls. Как-то раз увидели их на концерте Faces на Уэмбли, они были разогревающими. К тому времени, думаю, их первый альбом вышел. И потом еще увидел их по телику и очень приторчал, охуенно приторчал. Думаю, это и было главным влиянием. Просто по обычному ВВС, все там навытяжку стоят, а эти, я не мог поверить, катались по сцене, пихали друг друга, волосы по земле волочатся. И на них эти ботинки с высокой платформой. Опрокидывались. Очень в кайф было. И знаешь, им просто насрать на все было. И Боб Харрис под конец выдал: «Та, та, та, та, мок-рок, мок-рок» (рок-пересмешник п. п.). Все что надо и всего в двух словах. Я думаю, это было здорово.

ГЛЕН МЭТЛОК: Мне хотелось быть в своей группе, потому что я никогда не слышал команду, которая была бы для меня правильной, соответствовала бы тому, чего я хотел. Я хотел делать это в первую очередь для себя, чтобы потом слушать это по радио. Не потому, что это именно я, а потому что я хотел именно это услышать. И нужен был другой текстовой замес. Знаешь, в то время все было так плоско, скучно. Все, что хоть немного заводило, было слишком умышленным, слишком искусственным, слишком позерским по отношению к реальности. Как если бы кто-то сел и высидел мысль или идею, о, да я сам собирался делать что-то такое. Как Дэвид Боуи или Roxy Music, а это очень умышленные штуки. Это давным-давно пора было снести на свалку, потому что никаким рок-н-роллом там и не пахло.

СТИВ ДЖОНС: Итак, Уалли получил пинок под зад, и я взял гитару. Играть я умел, знал несколько аккордов, и нам нужен был только вокалист. Малькольм в магазине во все глаза смотрел, мы даже пытались взять одного чувака, но он был никуда не годный, еще хуже, чем я.

Вот Джон и пришел в магазин... До этого я видел его последний раз 6 месяцев назад. Я подумал, что он ничего и сказал Малькольму: взгляни на него, у него были зеленые волосы он, как раз покрасился в зеленый цвет. Вот, пришел он в магазин и Малькольм, кажется, спросил его: «Ты хочешь быть солистом?». Он сказал: «Да, не против», что-то такое. И мы договорились встретиться в пабе на углу.

Мы пошли встречаться с ним, и он все время прикалывался, мы тоже, правда, прикалывались над ним, мы думали, что он хроник такой, да и понта в нем много было. Пришел он с дружком, мы часок поболтали, и он сказал: «Окей, я буду на прослушивании, только когда?» Мы сказали — завтра вечером. А потом у нас появилась идея взять его с собой в магазин, чтобы он спел у проигрывателя. Мы сказали ему это и пошли в магазин. Он открыл проигрыватель, поставил Элиса Купера. Все это время он прикалывался — над нами и вообще надо всем — он просто делал вид, что он крутой певец. А мы подумали, что он действительно кайфовый. Истерика такая, я подумал. А о нас он думал, наверное, что мы сборище идиотов. В общем, тогда все и началось. Мы начали репетиции.

В: Что вы решили с Джоном конкретно?

ПОЛ КУК: Мы подумали, он то, что нам надо. Слегка невменяемый, как раз фронтмэн. Нам это и нужно было — человек, у которого бы были четкие идеи что и как надо делать. И мы знали в полный рост это. Даже несмотря на то, что он петь не умел. Он не особенно переживал из-за этого, а мы сами еще только учились играть и тоже не переживали — есть там у него голос или нет.

В: Как остальные ребята воспринимали Джона, когда он к вам присоединился?

ГЛЕН МЭТЛОК: Сначала Стив и Пол относились к нему не больше, чем к шутке. Знаешь, поначалу они просто прикалывались над ним, а он прикалывался над ними. Они думали, что он такая марионеточная фигура. Я подумал: да, в нем есть свое безумие, и вроде бы можно начинать. И' начинать прямо сейчас. Мы же репетировали около полутора лет, даже 2 года. Не солидные репетиции, а так, играть учились...

Да, мы застряли на этом и нам хотелось выйти уже и сыграть как следует. И когда появился Джон, стало понятно, что он правильный парень для группы. И все было готово, чтобы начинать.

В: А почему, как ты думаешь, он стал фокусом группы, почему именно о нем все говорят?

ГМ: Не знаю. Я считаю, что он просто много на себя берет и в нем безумия столько, сколько надо.

В: А что ты понимаешь под безумием?

ГМ: Ну, он псих немного, и смотрит он немного как психотик. У него отличный взгляд, знаешь, лучше и не придумаешь. Как у Роберта Ньютона. Он смотрит в зал так как нужно. Я думаю, мы и взяли его к себе за этот взгляд, он полностью соответствовал тому, как мы себе это представляли. Он олицетворял собой целую идею. Он попал во время. И у него было правильное лицо.

В: Ты помнишь первое ваше выступление?

ПОЛ КУК: Конечно, помню, отлично помню. Это было в колледже св. Мартина в комнатке наверху. Глен ходил туда — договаривался, и там играла группа какая-то и мы спросили их: «Хотите, чтобы мы были для вас разогревающими?», и они сказали: да, кинули нам понт такой. Ну мы и пошли туда и большие заморочки вышли, можем мы или нет. По идее мы им на фиг не нужны были как разогревающие. Это была рок-н-ролльная команда, возрождение и все такое, под Тедди-боев косили, ну и дружки их там, вся публика. Мы как дали, громко очень, уши заложило. Мы, правда, были как сумасшедшие, потому что у нас это было первое выступление и мы очень нервничали. И вдруг чья-то большая лапа отключила нас от сети. Кто-то вырубил электричество. Это ОНИ были, точно, другая команда, они сами хотели играть. Мы явно им надоели. У нас там уже свои фаны были, у них — свои, и большая драка вышла. Мы смылись оттуда...

В: Выступая по колледжам, вы часто приходили незванные — какова была реакция публики?

ГЛЕН МЭТЛОК: Недоверие. Там были очень подлые людишки. Они обрывали нас на полуслове. Чувак врывался на сцену и говорил: «Это ваша последняя песня» или он мог сказать: «Большое спасибо Секс Пистолз за ваш сплошной звук», в общем обстебать нас так.

ДЕЙВ ГУДМАН: Всегда когда играли Секс Пистолз, публика реагировала бурно. Много было драк. На их выступлениях все зло в людях выходило наружу. Вот вышибала, безо всякой причины, бил кого-нибудь из публики. Музыка их была такая. Это могло начаться, к примеру, если кто-то держал банку пива, а его толкали; он или отвечал или кого-то еще толкал. Пиво летело через чье-то плечо, они разворачивались и — понеслось.

В колледжах обычно случались крупные драки. В Ковентри драка была, в Хэндон Поли большая драка, в ней участвовали Пол и несколько стиляг. Пол стоял в стороне с девкой, а эти «тедди» рядом прошли и что-то сказали ему, что он не мог так оставить, Пол всегда не прочь перемахнуться. В общем четверо этих стиляг гонялись за ним по колледжу. Когда они к дверям подошли, вышибалы им вломили. Пол убежал, стиляги за ним, потом они пытались снова вернуться в колледж. Приехала полиция. Пол между дверьми спрятался. Полиция побродила туда-сюда, ища этих «тедди». А люди снаружи стали швыряться камнями по окнам, непонятно зачем. И все по новой началось. Вышибала у дверей, который вломил стилягам, опять начал с кем-то драться. Кровавая баня получилась. Пять или шесть драк в разных местах.

Но, я полагаю, драки везде были. Я никогда их так прямо с Пистолз не ассоциировал. Однажды в Ковентри кто-то из студенческого союза услышал слово «фашист» в песне «Боже Храни Королеву» и из-за этого отказался платить. Вышли долгие разборки между группой, организаторами, Малькольмом, мной, этим студенческим союзом, всеми, кто был задействован. Полное сумасшедствие было.

Они получали за концерт 60-200 фунтов в то время. Зависело от того как Малькольм сможет договориться. Но играть они старались как можно больше — использовали каждую возможность. Будь это возможно, они семь дней в неделю разъезжали бы по Англии.

В: Что за люди ездили за вами? Это были люди, которых вы знали или уже какие-то поклонники?

ПОЛ КУК: Нет, в те дни это были наши друзья, друзья друзей. Все выросло оттуда.

В: Расскажи о втором вашем выступлении?

ПК: Во второй раз мы «разогревали» группу под названием Regulator, они до сих пор где-то играют, а мы играли в какой-то арт-школе. Здорово было. В Холборне все происходило. Я ждал очередного облома, но мы играли хорошо и отлично прокатили. С того раза мы и начали потихоньку приподниматься, играя там и сям, пресса заинтересовалась. И мало-помалу мы окрепли, играя в «Клубе 100» и в «Нэшвилле». В общем, стали набирать силу. Здорово было это, эти ранние выступления.

ДЕЙВ ГУДМЕН: — Я начал разворачивать компанию ПиЭй (муз. аппаратура — п. п.), поэтому и встретил Пистолз. Они просто позвонили и спросили, можно ли им снять аппарат, это было их первое выступление в «Нэшвилле», они разогревали группу 101. Мы брали 25 фунтов за прокат и нас попросили сбавить до 20. И мы сказали Окей, достаточно, это новая группа, им нужно дать шанс. Это Агентство Альбион попросило нас сбавить цену, и когда мы пришли посмотреть что и как, мы поняли, что это был типичный альбионовский трюк, потому что они сделали это для своей группы 101.

Джо Страммер из 101-х, увидев Пистолз тем вечером, просто обалдел — сразу после концерта ушел из бэнда и начал формировать свою панк-группу.

Я был от группы в полном шоке. Так, мне подумать нужно. Понимаешь, в отличие от других групп, Пистолетам определенно было что предложить. Но музыкально это ни в какие ворота не лезло. Я читаю, что их «Substitute» очень заводная песня, но по музыке это плохо. В раздевалке я подошел к Малькольму и сказал: «Если вам нужна от нас какая-то помощь или вы хотите снять аппарат на время, мы поможем вам». В этом смысле мы были первыми людьми, которые им помощь предложили. Они-то думали, что все против них.

А публики все прибывало. В «Клубе 100» началось с 50 человек и закончилось 600-стами, даже больше. Им пришлось лимит установить. «Клуб 100» — это первое место, где на них реагировали как надо, по-панковки, все приходили одетые по панковской моде. И там начались эти танцы — пого. Они были очень свирепые, правда? Бэнд на сцене, аудитория пытается впрыгнуть на сцену, бэнд сталкивает их вниз. Прыгали туда-сюда.

А где-то на Севере, в Вулвергемптоне или где-то там, было уже несколько человек, которые торчали на этом — Два или три уже на булавках. И девчонка одна была, у нее на майке написано было «I wanna be me», заглавие песни — мы и закончить-то ее не успели, как она уже известной стала. Некоторые ехали в Лондон зацепить наши выступления, проезжая сотни миль. Жили они, скажем, в Лейкестре, а группа играла в Манчестере, и они ехали в Манчестер.

В: Мне говорили, что ты побился об заклад, что Пистолз будут у тебя в «Клубе 100?» Почему ты это сделал?

РОН УОТТС: Так, впервые я увидел их раньше, чем многие другие. Запомни этот день — вторая неделя февраля, день св. Валентина, танцы в высшем колледже Уикомба. Я увидел их раньше любого другого промоутера. Они просто приехали и сыграли. «Воющий Лорд Сатч» был там гвоздем программы, он и дал им аппаратуру. Думаю, с небольшой охотой. У них были свои заморочки с аппаратурой, не знаю какие, я не был с этим связан. Я заметил их и подумал: да, отлично. Они немного бешеные, в них много анархии, они ни на кого не похожи. Если дать им поиграть самостоятельно, они выйдут совсем на другой уровень. То-се, прошло 2 недели, я все пытался их заполучить, не знал только как — тут и возник Малькольм Макларен и сказал мне: «Слушай, ты — Рон Уоттc?» — «Да» — «Как на счет тjго, чтобы взять к себе Пистолз?» Я незамедлительно дал согласие и тогда же мы и назначили, когда им играть.

В: А что тебя особенно в них привлекло?

РУ: Отношение Роттена к публике. Представь на секунду он играл перед сборищем хиппи. А хиппи к тому времени, думаю, стали невыносимо скучными. Действительно скучными. Я пытался что-то искать, но пока стоял в стороне от того, что я называю прогрессивным роком. А они сильно завели меня, это было круто. Они крыли аудиторию на чем свет стоит, но когда надо утихомиривались, отступали; что бы они не делали, ситуацию они держали на контроле. У них была четкая идея, каким должен быть концерт.

ГЛЕН МЭТЛОК: Одно я всегда буду помнить — что с нами как-то случилось в «Клубе 100». Я первый раз там играл. Было всего 50 человек. И я, Стив, Пол и Малькольм пытались заставить Джона выйти с нами — время уже подошло. А Джон был со своими корешами, мол, группа обижает меня, и я буду делать то, что хочу. Вот он и торчал в баре и бухал с приятелями.

Пора уже на сцену — а он в жопу пьяный, лыка не вяжет, петь не может как надо, к тому же пришел не вовремя. Но получалось, что это мы распиздяи, потому что бэнд невовремя пришел, хотя играли мы неплохо. И все время смотрит на меня свирепо. И вдребезги разбил стакан об пол. И поет совершенно неправильно, лажа сплошная. Я говорю: «Что за хуйня?» — мне приходится петь вместо него, а он все пялится свирепо и в середине песни говорит: «Ты что, драки хочешь?» Я говорю: «Не сейчас, ты видишь, я на басу играю, большое спасибо». А он: «Ты пизды сейчас получишь, козел». И кореша его: «Давай, Джон, давай».

А потом, сам не знаю, он совсем свихнулся и убежал со сцены и вообще из клуба. А мы стоим на сцене и думаем: что ж, это конец выступлению сегодня, и может быть, конец группе. Потом Малькольм наорал на него: «Возвращайся на сцену или тебе конец». И Джон вернулся, хотел чтобы мы все повторили, но мы и знать ничего не хотели. А он сидит на ступеньке, смирный как овечка, а мы и знать ничего не хотим. После этого мы не видели его несколько дней.

В: Как ребята в зале на них реагировали?

РОН УОТТС: О,здорово. Такой был героический культ. Всего несколько человек не врубались, что здесь происходит, так, торчали и все. Но в основном это была их компания, с самого начала. Началось все сразу, это точно, событие произошло. И без вопросов — я это видел, другие люди. Дела шли изумительно, потому что с каждой неделей они становились круче и круче. Смешно, но когда я стоял в баре, наблюдая за событиями, они все время подходили и спрашивали одно и то же: «Как ты думаешь, должно что-то произойти?», «Сколько еще это продлится?», «О, я ничего не понимаю, думаю, все накроется к концу лета». Я ответил: «Да все уже есть. Уже есть все, что надо. А через год вы уже впишетесь в большие дела, если не раньше». Все это потом стало реальностью.

Первое их выступление прошло 3 марта. Людей было не особенно много. Но большинство пришло именно из-за них, случайных было мало. Это здорово было. Я тут же дал согласие предоставлять им помещение каждый вторник. И в мае началось, они начали 11 мая. Мы договорились на трехнедельный срок. И они рубились. Всех на уши поднимали.

Я думаю, именно тогда начались танцы пого: Сид Вишиус начал прыгать вверх и вниз, разгоряченный, ударяясь о других, и это первый зафиксированный случай пого в Англии. С Сида началось пого, так же как с Джона эти булавки. Они были инициаторами этого. И много всякого невероятного народа стало к нам захаживать: Мик Джаггер, много журналистов разных терлись у нас, Крис Спеддинг начал захаживать...

Потом был промежуток, но все шло своим чередом. Они вернулись 29 июля и все тогда покатило по новой. Потом они вернулись через неделю, 6 июля, и DAMNED играли с ними, это было их первое выступление. Тогда и случился своеобразный водораздел. Начали появляться бэнды того же направления. Затем опять промежуток, а потом они играли с VIBRATORS, 10 августа. А 31-го на поддержке были The CLASH и SUBURBAN STUDS из Бирмингема. Вот это был сейшен! А потом состоялся Панк-Фестиваль, и они играли 20 сентября в понедельник, вместе с The CLASH и The SLAUGHTER & The DOGS.

В: И много было насилия?

РУ: В течение панк-фестиваля, когда Пистолз играли, было несколько драк, но не из-за мести, а просто разборки: я буду покруче панк, чем ты. Двое или трое парней приехали из Манчестера, и я вынужден был выдворять их в разные двери. Каждый раз я выставлял их за дверь (я объяснил им, что мне здесь не нужны кулачные бои, потому что они для других как красная тряпка перед быком), но они опять шли в другую дверь, платили и возвращались. Я отдавал назад их деньги, выставлял их за дверь, но не проходило и 10 минут, как они опять стучались. Никак не мог от них избавиться.

В: А почему «Клуб 100» больше не предоставляет сцены Секс Пистолз?

РУ: Потому что все пошло не лучшим образом. Я думаю, панк запрещали везде из-за похожих вещей. И не только здесь, в «Марки», в «Нэшвилле», в «Дингуолле», везде были эти побоища, кого-то покалечили в «Нэшвилле». Нет, никакого соглашения между клубами не было, все делалось индивидуально каждым. Еще один такой инцидент (осколок стекла, попавший в глаз девушке во время панк-фестиваля — прим, авт.) и мы бы нарвались на крупные неприятности. Мы не могли допустить, чтобы и дальше все так продолжалось. А так две-три драки были перед этим. Ника Кента Сид ударил, нет, просто пихнул. Сида я оттащил и вывел на свежий воздух, чтобы он остыл немного.

EMI

Поиск по сайту: