Занавес

Действие второе

Через минуту. МИК сидит, ДЭВИС на полу. Молчание.

МИК. Так что?

ДЭВИС. Ничего, ничего. Ничего.

В ведро наверху капает вода. Оба задирают головы.

МИК (снова смотрит на Дэвиса). Как тебя зовут?

ДЭВИС. Я тебя не знаю. Я не знаю, кто ты такой.

Молчание.

МИК. Ну?

ДЭВИС. Дженкинз.

МИК. Дженкинз?

ДЭВИС. Да.

МИК. Джен... кинз. (Пауза.) Ты здесь спал ночью?

ДЭВИС. Да.

МИК. Хорошо спалось?

ДЭВИС. Да.

МИК. Ужасно рад... Ужасно приятная встреча. (Пауза). Так как, говоришь, фамилия?

ДЭВИС. Дженкинз.

МИК. Прошу прощения?

ДЭВИС. Дженкинз! (Пауза.)

МИК. Джен... кинз.

В ведро капает вода. ДЭВИС поднимает голову.

Ты мне напомнил дядиного брата. Вечно на ходу. И всегда с заграничным паспортом. В женщинах знал толк. Твоего сло­жения. Спортсмен. Прыгун в длину. Любил демонстрировать технику разбега в гостиной под рождество. Питал слабость к орехам. Да, пожалуй, иначе как слабостью не назовешь. Все не мог наесться. Арахис, грецкие орехи, бразильские оре­хи, земляные орехи. К фруктовым тортам не прикасался. Имел шикарный хронометр. Достал в Гонконге. За день до этого его вышибли из Армии спасения. Играл четвертым номером запасным за Бекенхэм. Перед там как стать золотым меда­листом. Таскал скрипку за плечами. Потеха! Как детей на Востоке. Наверно, в нем было что-то восточное. Честно го­воря, я никак не мог понять, как это он приходился братом дяде. Часто думал, что все наоборот. То есть, что мой дядя был его братом, а он был мой дядя. Но я никогда его дядей не звал. Собственно, я звал его Сид. И мамаша моя его тоже Сидом звала. Смешно. Прямо твой портрет. Женился. На ки­тайце. И уехал на Ямайку. (Пауза.) Надеюсь, тебе хорошо спалось?

ДЭВИС. Послушай, я не знаю, кто ты такой.

МИК. В какой кровати спал?

ДЭВИС. Да погоди...

МИК. Ну?

ДЭВИС. В этой.

МИК. А не в другой?

ДЭВИС. Нет.

МИК. Разборчивый. (Пауза.) Как тебе моя комната?

ДЭВИС. Твоя комната?

МИК. Да.

ДЭВИС. Она совсем не твоя. Я не знаю, кто ты такой. Никогда тебя не видел.

МИК. Хочешь верь, хочешь нет, ты до смешного похож на одного парня в Шордиче. Вообще-то он жил в Олдгейге. Я тогда жил у брата в Кэмдентауне. Так у того парня был ларек в Финсбери, прямо у автобусного парка. Когда я с ним хорошо познакомился, оказалось, он рос в Патни. Да это все равно. Я знаю полно людей, что родились в Патни. Даже если они и не родились в Патни, они родились в Фулхэме. Плохо то, что он не родился в Патни, он только рос в Патни. Оказа­лось, он родился на Каледониан-роуд, сразу как подходишь к пивной. А мамаша его все еще жила, где другая пивная. Все автобусы проходили мимо двери. Она могла сесть на тридцать восьмой, пятьсот восемьдесят первый, тридцатый или тридцать восьмой. И доехать по Эссекс-роуд до Далстон Джанкшн в один момент. Конечно, если б она села на три­дцатый, он бы повез ее по Аппер-стрит, мимо Хайберн Корнер и потом к собору Святого Павла, но в конце концов она бы приехала к Далстон Джанкшн. Я оставлял у нее велосипед в саду, когда шел на работу. Да, занятно было. Он с тобой на одно лицо. Нос побольше, но это ерунда. (Пауза.) Ты здесь спал ночью?

ДЭВИС. Да.

МИК. Приходилось ночью вставать?

ДЭВИС. Нет! (Пауза.)

МИК. Как тебя зовут?

ДЭВИС (рванулся, хочет встать). Да ты послушай!

МИК. Как?

ДЭВИС. Дженкинз!

МИК. Джен... кинз.

ДЭВИС делает быстрое движение, чтобы подняться. Внезапный окрик Мика отбрасывает его обратно.

(Кричит.) Спал здесь ночью?

ДЭВИС. Да...

МИК (продолжая в быстром, темпе). Как спалось?

ДЭВИС. Спал...

МИК. Хорошо спал?

ДЭВИС. Послушай...

МИК. Где?

ДЭВИС. Здесь.

МИК. Не там?

ДЭВИС. Нет!

МИК. Разборчивый. (Пауза. Спокойно.) Разборчивый. (Пауза. Сно­ва дружелюбно.) Ну и как же тебе спалось в этой кровати?

ДЭВИС (ударяя кулаком по полу). Хорошо!

МИК. Не испытывал неудобств?

ДЭВИС (кричит). Хорошо!

МИК (встает и направляется к нему). Иностранец?

ДЭВИС. Нет.

МИК. Родился и вырос на Островах?

ДЭВИС. Конечно!

МИК. И чему тебя учили? (Пауза.) Понравилась моя кровать? (Пауза.) Это моя кровать. Смотри, как бы не надуло.

ДЭВИС. Из кровати?

МИК. Нет, из задницы.

ДЭВИС бросает осторожный взгляд на Мика, тот отворачивается. ДЭВИС подползает к вешалке и хватает свои брюкв. МИК быстро оборачи­вается и отнимает их. ДЭВИС пытается их схватить.

(Угрожающе протягивает руку.) Хочешь здесь обосноваться?

ДЭВИС. Брюки отдай сначала.

МИК. Надолго хочешь обосноваться?

ДЭВИС. Отдай брюки, черт!

МИК. Да ну, ты разве уходишь?

ДЭВИС. Отдай, и я уйду, уйду в Сидкап!

МИК несколько раз тычет брюками Дэвису в лицо. ДЭВИС отступает. Пауза.

МИК. Знаешь, ты мне напомнил одного типа, я его как-то встре­тил на том конце Гилфорда...

ДЭВИС. Меня привели сюда!

МИК. Пардон?

ДЭВИС. Меня привели сюда! Меня привели сюда!

МИК. Привели? Кто же тебя привел?

ДЭВИС. Тут живет один... он... (Пауза.)

МИК. Трави дальше.

ДЭВИС. Меня привели сюда, вчера вечером... встретил его в ка­фе... яработал... меня вышибли... работал там... если бы не он, меня б избили, привел сюда, прямо сюда привел. (Пауза.)

МИК. Боюсь, что ты так и родился вруном, скажешь — нет? Пе­ред тобой домовладелец. Это моя комната. А сам ты — в моем доме.

ДЭВИС. Это его... он видел меня, точно... он...

МИК (указывая на кровать Дэвиса). Это моя кровать.

ДЭВИС. А это чья тогда?

МИК. А та — кровать моей матеря.

ДЭВИС. А ее здесь вчера не было!

МИК (придвигаясь к нему). Ну-ка, придержи язык, сынок, при­держи язык. Подальше от моей мамаши!

ДЭВИС. А что... я ничего...

МИК. Ты не очень-то распоясывайся, друг, лишнего не позволяй с моей матушкой, имей уважение.

ДЭВИС. А я имею, у меня уважения больше, чем у других.

МИК. Тогда хватит мне сказки плести.

ДЭВИС. Да ты послушай, я ж тебя не видал раньше, верно?

МИК. И мою мать тоже не видал? Или видал? (Пауза.) Я, ка­жется, прихожу к выводу, что ты жулик. Ты просто старый негодяй.

ДЭВИС. Да подожди ты...

МИК. Потише, братец. Потише, сынок. Не воняй.

ДЭВИС. Да у тебя права нету...

МИК. Ты весь дом провонял. Ты старый ворюга, не отпирайся. Ты старая калоша. Тебе в таком чудном месте нечего делать. Ты же старый дикарь. Честно. И нечего тебе по необставлен­ным квартирам шататься. Я мог бы семь фунтов в неделю за нее получать, если бы хотел. Завтра же возьму жильца. Три­ста пятьдесят в год за помещение. Ни звука. То есть, если есть такие деньги под рукой, нечего бояться, говори. Пожа­луйста. Мебель и оборудование, за них положу четыреста или около того. Девяносто фунтов в год — налоги. За воду, отопление и освещение — круглым счетом пятьдесят. Это тебе обойдется в восемьсот девяносто, если желаешь. Только ска­жи, и моя поверенные набросают тебе контракт. Если нет, то у меня там стоит фургон, я тебя за пять минут свезу в по­лицию и засажу за нарушение неприкосновенности жилища, злостное бродяжничество, грабеж среди бела дня, мелкую кражу, воровство и за то, что провонял весь дом. Что ска­жешь? Если ты, конечно, не заинтересован в немедленной покупке... Разумеется, мой брат отделает тебе все. У меня есть брат, первоклассный декоратор. Он тебе и отделает. Если тесно, там еще четыре комнаты на площадке почти го­товы. Ванная, гостиная, спальня и детская. А в этой можно сделать кабинет. А брат, о котором я тебе говорю, он скоро и за те комнаты возьмется. Совсем скоро возьмется. Так что скажешь? Восемьсот с хвостиком за эту комнату или три тысячи за весь верхний этаж? С другой стороны, если предпочитаешь долгосрочные условия, я знаю, одна страховая фирма в Уэст-Хэм только и ждет, чтобы тебе оформить сделку. Без всяких дополнительных условий, открыто и за­конно, незапятнанная репутация; двадцать процентов на заем, а то и сразу половину взноса; платеж наличными, возвратные платежи, пособия многосемейным, премиальные системы, зачет срока за хорошее поведение, шестимесячная аренда, ежегодное изучение соответствующих архивов, чай на столе, продажа акций, распространение страховых пособий, компенсация при приостановлении, полная страховка от бунта, нарушения об­щественного спокойствия, нарушения трудовых законода­тельств, бури, грозы, молнии, грабежа или падежа скота — с ежедневной или двойной проверкой. Конечно, от нас потребуется декларация, подписанная твоим личным вра­чом, как гарантия твоей физической пригодности к тому, что­бы все это потянуть. Сделаем? У тебя в каком банке счет? (Пауза.)

Дверь открывается. Входит АСТОН. МИК оборачивается и роняет брю­ки Дэвиса. ДЭВИС хватает их и надевает. АСТОН, взглянув на обоих, идет к своей кровати, ставит на нее сумку, которую держал в руках, садится и снова начинает чинить тостер. ДЭВИС отступает в свой угол. МИК садится на стул. Молчание. В ведро падает капля. Все задирают головы.

Там еще капает у тебя.

АСТОН. Да. (Пауза.) Крыша подтекает.

МИК. Крыша, а?

АСТОН. Да. (Пауза.) Надо просмолить.

МИК. Просмолить?

АСТОН. Да.

МИК. Что?

АСТОН. Щели. (Пауза.)

МИК. Ты промажешь смолой щели на крыше.

АСТОН. Да. (Пауза.)

МИК. Думаешь, поможет?

АСТОН. Поможет, пока что.

МИК. Угу. (Пауза.)

ДЭВИС (внезапно), А что вы делаете?..

Они оба смотрят на него.

Что вы делаете... когда ведро полное? (Пауза.)

АСТОН. Выливаем. (Пауза.)

МИК. Я рассказывал своему другу, что ты собираешься отделать другие комнаты.

АСТОН. Да. (Пауза. Дэвису.) Я достал твою сумку.

ДЭВИС. О! (Направляется к нему и берет сумку.) О, спасибо, мистер, спасибо. Дали ее тебе, да? (Возвращается с сумкой.)

МИК (поднимается со стула и хватает сумку). Это что?

ДЭВИС. Отдай, моя сумка!

МИК. Я эту сумку видел.

ДЭВИС. Моя сумка!

МИК (уклоняясь, от него). Что-то знакомая сумка.

ДЭВИС. То есть как?

МИК. Ты где ее достал?

АСТОН (поднимаясь, обоим). Хватит вам!

ДЭВИС. Моя.

МИК. Чья?

ДЭВИС. Моя! Скажи ему, что моя!

МИК. Это твоя сумка?

ДЭВИС. Давай сюда!

АСТОН. Отдай ему.

МИК. Что? Что ему дать?

ДЭВИС. Сумку, черт тебя дери!

МИК (засовывая ее за газовую плиту). Какую сумку? (Дэвису.) Какую сумку?

ДЭВИС (рванувшись). Да вот же!

МИК (загораживая ему дорогу). Ты куда?

ДЭВИС. Я хочу свою... старую...

МИК. Полегче на поворотах, сынок. Ты ломишься в дверь, когда никого нет дома. Не слишком нажимай. Врываешься в частный дом и хватаешь все, что только можно охватить. Смотри, не зарывайся, парень.

АСТОН поднимает сумку.

ДЭВИС. Ты, ворюга ублюдочный... ворюга чертов... отдавай мою...

АСТОН. Пожалуйста. (Протягивает сумку Дэвису.)

МИК хватает ее. АСТОН забирает ее. МИК хватает ее. ДЭВИС тянется за ней, АСТОН забирает ее. МИК тянется за ней. АСТОН дает ее Дэвису.

МИК хватает ее. Пауза. АСТОН забирает ее. ДЭВИС забирает ее. МИК забирает ее. ДЭВИС тянется за ней. АСТОН забирает ее, дает Мику, МИК — Дэвису. ДЭВИС прижимает сумку к себе. Пауза. МИК смотрит на Астона. ДЭВИС отходит с сумкой. Роняет ее. Пауза.

АСТОН и МИК наблюдают за Дэвисом. Он подбирает сумку. Подходит к своей кровати и садится. АСТОН подходит к своей кровати, садятся и начинает свертывать сигарету. МИК стоит, не двигаясь. Пауза. В ведро падает капля. Они задирают головы. Пауза.

Как твои дела в Уэмбли?

ДЭВИС. Я, собственно, туда не ходил. (Пауза.) Нет. Не получи­лось.

МИК идет к двери и выходит.

АСТОН. Не вышло у меня с той ажурной пилой. Когда я туда пришел, ее уже не было. (Пауза.)

ДЭВИС. Это что ж за парень?

АСТОН. Мой брат.

ДЭВИС. Да? Он вроде бы шутник, а?

АСТОН. Угу.

ДЭВИС. Да... настоящий шутник.

АСТОН. У него есть чувство юмора.

ДЭВИС. Да, я заметил. (Пауза.) Он шутник что надо, этот ма­лый, сразу видать. (Пауза.)

АСТОН. Да, у него склонность... склонность во всем замечать смешное.

ДЭВИС. У него, значит, чувство юмора, а?

АСТОН. Да.

ДЭВИС. Да, оно и видно. (Пауза.) Я как его увидел, сразу понял, что у него на все свой взгляд.

АСТОН (встает, идет к ящику, вынимает статуэтку Будды и ста­вит на газовую плиту). Я обязался отделать ему верхний этаж.

ДЭВИС. Как... ты говоришь... ты говоришь, это его дом?

АСТОН. Да. Я обязался отделать ему весь этаж. Чтобы здесь бы­ла квартира.

ДЭВИС. Чем же он тогда занимается?

АСТОН. Он в строительном деле. У него свой фургон.

ДЭВИС. Он не живет здесь, нет?

АСТОН. Как я поставлю там сарай во дворе... я тогда смогу по­думать и о квартире, понимаешь? Возможно, я сколочу чего-нибудь на такой случай. (Подходит к окну.) Я могу работать руками, понимаешь. Это уж я могу. Никогда не думал, что получится. А теперь все что хочешь могу сделать своими ру­ками. Ну, ручную, понимаешь, работу. Как я поставлю там сарай... у меня будет мастерская, понимаешь. Можно... по дереву работать. Для начала простую работу. Поработать... с хорошим деревом. (Пауза.) Конечно, здесь надо много всего сделать. Я думаю... все же, ядумаю поставить перегородку... в одной из верхних комнат. Думаю, выйдет. Понимаешь... есть такие ширмы... понимаешь... японские. Ими разгоражи­вают комнату. На две половины. Можно и так сделать, а можно перегородку. Я бы все смог сколотить, понимаешь, если б была мастерская. (Пауза.)

ДЭВИС. Э, погляди, я все думал. Это не моя сумка.

АСТОН. А. Да.

ДЭВИС. Да, не моя. Моя, она совсем другая была, понимаешь. Я знаю, как они сделали. Они как сделали, они мою оста­вили, а тебе дали совсем другую.

АСТОН. Нет... там вышло так: кто-то твою сумку унес.

ДЭВИС (поднимаясь). А что я говорил?

АСТОН. В общем, я ее достал в другом месте. Там еще... одежда есть. Он задешево мне все отдал.

ДЭВИС (открывая сумку). А ботинки? (Вынимает из сумки две клетчатые рубахи: ярко-красную и ярко-зеленую. Расправляет их.) В клетку.

АСТОН. Да.

ДЭВИС. Да... что ж, я знаю такие рубашки, понимаешь. Такие рубашки, они зимой не долго держатся. То есть, это я уж точно знаю. Нет, что мне нужно, так это такая рубашка с полосками, хорошая рубашка, с полосками... сверху вниз. Вот что мне надо. (Вынимает из сумки темно-красную вельвето­вую куртку.) Что такое?

АСТОН. Домашняя куртка.

ДЭВИС. Куртка? (Щупает ее.) Материя вроде ничего. Посмотри, как сидит. (Примеряет куртку.) Зеркала тут нету, а?

АСТОН. Вроде бы нет.

ДЭВИС. Как будто не мешком. Как, по-твоему, выглядит?

АСТОН. Выглядит в порядке.

ДЭВИС. Что ж, я тогда возьму.

АСТОН берет вилку тостера и изучает ее.

Тогда возьму. (Пауза.)

АСТОН. Ты бы мог... сторожить здесь, если хочешь.

ДЭВИС. Что?

АСТОН. Ты бы мог... присматривать за домом, если хочешь... ну, знаешь, лестница, площадка, крыльцо — последить за всем. Чистить звонки.

ДЭВИС. Звонки?

АСТОН. Я поставлю парочку. У парадной двери. Медные.

ДЭВИС. Сторожить, значит?

АСТОН. Да.

ДЭВИС. Видишь ли... я никогда не сторожил раньше, понима­ешь... я ведь... я никогда... я что хочу сказать... я никогда сторожем не был раньше. (Пауза.)

АСТОН. А как насчет того, чтобы стать им?

ДЭВИС. Ну, как сказать... ну, мне бы надо знать... понимаешь...

АСТОН. Какие...

ДЭВИС. Да, какие, понимаешь...

АСТОН. Ну, то есть...

ДЭВИС. То есть, мне бы надо... мне бы надо...

АСТОН. Что ж, я могу сказать....

ДЭВИС. Вот... вот именно... понимаешь... чуешь, я к чему?

АСТОН. Со временем...

ДЭВИС. То есть, я к чему клоню, понимаешь...

АСТОН. В общих чертах, что тебе....

ДЭВИС. Видишь ли, я что хочу сказать... я вот к чему клоню... то есть, что за работа... (Пауза.)

АСТОН. Ну, вот лестница... и... и звонки...

ДЭВИС. Но тогда ведь... разве нет... тогда ведь метла нужна... точно?

АСТОН. Можешь пылесосом...

ДЭВИС. Да я понимаю... но ведь нужна и... Нужна и метла, а?

АСТОН. Да будет у тебя метла.

ДЭВИС. Вот и я про то говорю...

АСТОН. Я тебе достану... И, конечно, еще пару щеток..

ДЭВИС. Инструмент понадобится... вот какое дело... Вещички две-три позарез нужны...

АСТОН. Я бы тебя обучил, как с пылесосом обращаться... если захочешь...

ДЭВИС. Ну, это...

АСТОН (снимает белый халат с гвоздя над своей кроватью). Вот, надел бы, если хочешь.

ДЭВИС. Что ж... вроде ничего, а?

АСТОН. Не запылишься.

ДЭВИС (надевая халат). Да, с ним не запылишься, порядок. Шикарно. Большое спасибо, мистер.

АСТОН. Понимаешь, что б мы могли, мы бы... я бы приделал звонок внизу, перед парадным, и на двери — «Сторож». И ты бы смог открывать, когда спрашивают.

ДЭВИС. О, я как-то не знаю...

АСТОН. Чего?

ДЭВИС. Ну, то есть, не знаешь ведь, кто там снаружи идет, вер­но? Мне надо поосторожней.

АСТОН. А что, за тобой следят?

ДЭВИС. За мной? Ну, а если этот мерзавец шотландский меня выследит и придет? Что получается: я слышу звонок, спус­каюсь туда, открываю дверь, а там кто может быть, любой мужик с улицы может быть. Тут меня и уделают. А еще при­дут за картой, то есть, ты погляди, вот, пожалуйста, только четыре марки на этой карте, вот она, гляди, четыре марки, все, что есть... Увидят — «Сторож», позвонят, да тут же и за­цапают, прямо вот так вот, что тогда делать? Конечно, у меня других карт полно, но они увидят, что я с чужим име­нем. Понимаешь, имя, что у меня сейчас, оно не настоящее. Настоящее мое имя не такое, как я называюсь, понимаешь. Совсем другое. Понимаешь, как меня сейчас зовут, это со­всем не мое имя. Оно чужое.

Молчание. Свет постепенно гаснет. Затемнение. Слабый свет за окном. Хлопает дверь. Поворот ключа в двери. Входит ДЭВИС, закрывает дверь и несколько раз щелкает выключателем.

ДЭВИС (бормочет). Что такое? (Щелкает выключателем). Что там с этим проклятым светом? (Щелкает выключателем.) Не хватало еще, чтоб света не было. (Пауза.) Что делать? Дьявол, света нет. Ничего не видно. (Пауза.) Что теперь де­лать? (Идет, спотыкается.) А-а-а, черт, что такое? Дайте свет. Минутку. (Ищет спички в кармане, вынимает коробок и зажигает спичку. Она сгорает. Коробок падает.) А-а-а! Где она? (Нагибается.) Где проклятая коробка?

По коробке ударили ногой.

Что такое? Что? Кто там? Что такое? (Пауза, Топчется ни месте.) Где моя коробка? Здесь же она была. Кто там? Кто ее взял?

Молчание.

Давай! Кто там? Кто там с моей коробкой? (Пауза.) Кто тут есть?! (Пауза.) У меня ножик есть. Вылезай! А ну да­вай, ты кто? (Идет, спотыкается, падает и кричит. Молчание. Едва слышно хнычет. Встает.) Никого! (Стоит. Тяжело ды­шит.)

Внезапно начинает жужжать пылесос. С ним двигается фигура, направляет его. Пылесос скользит по полу за Дэвисом, который отскаки­вает, хочет ускользнуть и падает, шумно дыша.

А-а-а-а-а-а! Уйди-и-и-и-и!

Пылесос выключается. Фигура прыгает на кровать Астона.

Я тебе сейчас покажу! Я— я... вот я где!

Фигура вынимает вилку пылесоса из розетки и вкручивает лампочку. Зажигается свет. ДЭВИС прижимается к правой стене с ножом в руке. МИК стоит на кровати и держит вилку.

МИК. Я просто делал весеннюю уборку. (Спускается на пол.) Тут была розетка на стене. Для пылесоса. Но она не работает. Пришлось включить в патрон. (Ставит пылесос под кровать Астона.) Ну, как сейчас комната? Я здесь хорошо прошелся. (Пауза.) Мы это по очереди делаем, раз в две недели, брат и я, хорошенько чистим. Поздно сегодня работал, только при­шел. Но я уж решил взяться, раз моя очередь. (Пауза.) Я здесь, правда, не живу. Нет. Я, собственно, живу в другом месте, но все ж таки отвечаю я за содержание помещения, верно? Горжусь своим домом. (Подходит к Дэвису и указы­вает на нож.) Чего это ты размахался?

ДЭВИС. Ты ко мне подошел...

МИК. Прошу прощения, если напугал. Но я и о тебе думал, понимаешь? Вроде бы гость моего брата. Надо ведь о твоем комфорте позаботиться? Чтоб тебе пыль в нос не лезла. Кстати, ты сколько еще думаешь пробыть? Я, собственно, хо­тел тебе предложить снизить ренту, оставить лишь номинальную сумму, то есть пока ты не устроишься. Просто номиналь­ную и все. (Пауза.) А будешь несговорчив, мне придется пересмотреть весь контракт. (Пауза.) Э, ты, надеюсь, насилия здесь не собираешься учинить, а? Ты ведь не из таких, верно?

ДЭВИС (с силой). Мне чужого не надо, приятель. Но если кто меня затронет, пусть знает, что ему за это будет.

МИК. Охотно верю.

ДЭВИС. Веришь? Хватит с меня, понял? Слышишь, что говорю? Пошутить, пожалуйста, я не против, но все тебе скажут... что со мной такое не пройдет.

МИК. Очень хорошо понимаю, да.

ДЭВИС. Я многое стерплю... но...

МИК. Есть предел.

ДЭВИС. Точно.

МИК садится на кровать Дэвиса.

Ты что делаешь?

МИК. Нет, просто хочу сказать, что... нахожусь под большим впечатлением.

ДЭВИС. А?

МИК. Под большим впечатлением от сказанного. (Пауза.) Да, очень впечатляюще, очень. (Пауза.) По крайней мере для меня.

ДЭВИС. Так ты понял, о чем я?

МИК. Да, конечно. Я думаю, мы понимаем друг друга.

ДЭВИС. Да? Что ж... я что скажу... хорошо б... хорошо б, если так. Ты все меня разыгрывал, понимаешь. Не знаю, за что. Когда я тебе чего сделал?

МИК. Да нет, знаешь, почему все так? Мы просто не с той ноги начали. Вот и все.

ДЭВИС. Это точно. (Присаживается рядом с Миком.)

МИК. Хочешь сэндвич?

ДЭВИС. Что?

МИК (вынимая сэндвич из кармана). На, бери!

ДЭВИС. Купить хочешь.

МИК. Нет, ты меня никак не поймешь. Конечно же, меня инте­ресуют друзья моего брата. Ты ведь друг моего брата, верно?

ДЭВИС. Я, собственно... оно, пожалуй, слишком сильно.

МИК. А что, разве он не как друг тебе?

ДЭВИС. Да нет, не то чтоб мы такие прямо друзья были. То есть, он мне зла не сделал, но я бы не сказал, чтобы он какой-то особенный был мне друг. А с чем сэндвич?

МИК. С сыром.

ДЭВИС. Сойдет.

МИК. Держи.

ДЭВИС. Спасибо, мистер.

MИК. Грустно слышать, что мой брат плохой друг.

ДЭВИС. Да друг он, друг, разве я чего говорил...

МИК (вынимая солонку из кармана). Соли?

ДЭВИС. Нет, спасибо. (Жует сэндвич.) Что-то я... не разберу его.

МИК (шаря по карманам). Забыл перец.

ДЭВИС. Не раскушу его никак, вот и все.

МИК. Где-то у меня горчица была. Положил, видимо, не туда.

Пауза. ДЭВИС жует.

(Смотрит, как он ест. Затем встает и направляется к аван­сцене.) Э-э-э... послушай... можно тебя попросить о совете? Собственно, ты ведь много всего повидал. Можно с тобой по­советоваться кое о чем?

ДЭВИС. Давай валяй.

МИК. Видишь ли, какое дело, я немного беспокоюсь за брата.

ДЭВИС. Твоего брата?

МИК. Да... видишь ли, беда в чем...

ДЭВИС. В чем?

MИК. Ну, это не очень приятно говорить...

ДЭВИС (встает и подходит к авансцене). Давай, говори.

МИК (смотрит на него). Он не любит работать (Пауза.)

ДЭВИС. Иди ты!

МИК. Да, просто не любит работать, вот в чем беда.

ДЭВИС. Правда?

МИК. Ужасно, что приходится говорить такое о собственном брате.

ДЭВИС. Эге.

МИК. Просто робеет перед работой. Очень робеет.

ДЭВИС. Знаю таких.

МИК. Знаешь, какие они?

ДЭВИС. Встречал.

МИК. То есть, я хочу, чтобы он продвигался, развивался.

ДЭВИС. А как же еще, друг?!

МИК. Если имеешь старшего брата, то хочется его подталкивать, хочется, чтобы он шел избранным путем. Разве можно бол­таться без дела, он только себе вредит. Я так считаю.

ДЭВИС. Точно.

МИК. А он никак за дело не возьмется.

ДЭВИС. Не любит работать.

МИК. Робеет.

ДЭВИС. И мне так кажется.

МИК. Ты встречал таких, верно?

ДЭВИС. Я? Знаю, что за люди.

МИК. Так.

ДЭВИС. Знаю, что за люди. Встречал.

МИК. Очень меня беспокоит. Понимаешь, я деловой человек, я в торговом деле. У меня свой фургон.

ДЭВИС. Правда?

МИК. Он мне обязался кое-какую работу сделать... мне он здесь нужен, чтобы кое-что сделать... но я не знаю... я прихожу к выводу, что он не спешит работать. (Пауза.) Что ты мне по­советуешь?

ДЭВИС. М-да... веселое дело с таким братцем...

МИК. Как?

ДЭВИС. Я говорю, он... он вроде бы смешной тип, твой брат.

МИК (уставился на Дэвиса). Смешной? Он?

ДЭВИС. Ну... смешной...

МИК. Чем же он смешной? (Пауза.)

ДЭВИС. Что работы не любит.

МИК. Что ж здесь смешного?

ДЭВИС. Ничего. (Пауза.)

МИК. По-моему, это не смешно.

ДЭВИС. Это не смешно.

МИК. Ты ведь не собираешься здесь наводить критику?

ДЭВИС. Нет-нет, я что, я ничего... я только сказал...

МИК. Ты язык не распускай!

ДЭВИС. Послушай, я ведь что?..

МИК. Хватит! (Оживленно.) Смотри! У меня к тебе есть предло­жение. Я думаю все здесь взять в свои руки, понимаешь? Мне кажется, тут нужны умелые руки. У меня много идей, много планов. (Разглядывает Дэвиса.) Ты бы хотел остаться здесь сторожем?

ДЭВИС. Я?

МИК. Я буду говорить начистоту. Мне нужен был бы человек, вроде тебя, чтобы за всем присматривать.

ДЭВИС. Это... подожди-ка... я... я ж раньше никогда не сторо­жил, понимаешь?

МИК. Не важно. Просто ты мне кажешься подходящим человеком.

ДЭВИС. Я человек подходящий. Я ведь как, у меня знаешь околь­но предложений раньше было, прямо так...

МИК. Что ж, я и раньше заметил, когда ты вынул нож, что с то­бой шутки плохи.

ДЭВИС. Со мной шутки плохи, парень.

МИК. То есть, ты, наверно, служил, правда?

ДЭВИС. Служил?

МИК. На военной службе был? Видно, как ты наизготовку взял.

ДЭВИС. А... да. Полжизни там провел, парень. В заморских... можно сказать... служил... точно.

МИК. В колониях, да?

ДЭВИС. И там был. Один из лучших был.

МИК. Вот-вот. Вот такого я и ищу.

ДЭВИС. Зачем?

МИК. Сторожить.

ДЭВИС. Да, конечно... слушай... гляди-ка... а кто хозяин, он или ты?

МИК. Я. Могу документально подтвердить.

ДЭВИС. А-а... (Решительно.) Ладно, вот что, я не против немно­го посторожить, не против присмотреть за домом для тебя.

МИК. Конечно, мы заключим с тобой небольшое финансовое со­глашение, взаимовыгодное.

ДЭВИС. Это уж сам решай, как хочешь.

МИК. Благодарю. И еще одна вещь.

ДЭВИС. Что такое?

МИК. Ты можешь представить рекомендации?

ДЭВИС. А?

МИК. Для юриста.

ДЭВИС. У меня полно рекомендаций. Мне только надо сходить в Сидкап завтра. Все мои рекомендации там находятся.

МИК. Это где?

ДЭВИС. В Сидкапе. Там у него не только рекомендации, у него там все мои бумаги. Я это место как свои пять пальцев знаю. Мне все равно туда надо, понимаешь, в чем дело, обязательно туда надо, прямо вот как.

МИК. Так что рекомендации всегда будут под рукой, когда понадобятся.

ДЭВИС. Я в любой день схожу туда, тебе говорю. Я сегодня хо­тел, да вот... жду, чтобы распогодилось.

МИК. А.

ДЭВИС. Слушай. Ты мне ботинки не можешь достать, а? Просто позарез мне нужны. Куда ж я пойду без ботинок, а? Как ты думаешь, ты б не смог достать?

Свет постепенно гаснет. Затемнение. Утро. АСТОН натягивает брюки. Легкая гримаса. Оборачивается к своей кровати, берет полотенце со спинки, машет ни. Вешает на место, подходит к Дэвису и будит его. ДЭВИС резко садится.

АСТОН. Ты сказал, чтобы я тебя разбудил.

ДЭВИС. Зачем?

АСТОН. Ты сказал, что думаешь пойти в Сидкап.

ДЭВИС. Да, хорошо бы мне туда попасть.

АСТОН. День сегодня не ахти.

ДЭВИС. Что ж, выходит, отменяется?

АСТОН. Я... я опять не очень хорошо спал.

ДЭВИС. Я — ужасно спал. (Пауза.)

АСТОН. Ты здесь...

ДЭВИС. Ужасно. Дождь ночью шел, что ли?

АСТОН. Небольшой. (Подходит к своей кровати, берет маленькую планку и начинает чистить наждачной шкуркой.)

ДЭВИС. Так и знал. Заливало на голову. (Пауза.) И сквозняком прямо в лицо тянуло. (Пауза.) А с мешковиной которое ок­но не можешь разве закрыть?

АСТОН. Взял бы и закрыл.

ДЭВИС. Так как же тогда, а? Дождь прямо на голову льет.

АСТОН. Воздуха надо немного.

ДЭВИС (вылезает из постели. На нем брюки, жилет и фуфай­ка. Надевая сандалии). Слушай. Я всю жизнь на воздухе провел. Нечего мне про воздух толковать. Я только о чем говорю: что-то слишком много воздуха в окно идет, когда я сплю.

АСТОН. Здесь душно очень, когда окно закрыто. (Подходит к стулу, кладет на него планку и продолжает чистить наж­даком.)

ДЭВИС. Да, но послушай, ты ж не знаешь, о чем я говорю. Этот дождь чертов, он мне прямо на голову. Спать не дает. Я бы мог до смерти простудиться на таком сквозняке. Вот и все. Окно только закрой, и никто простужаться не будет, вот и все. (Пауза.)

АСТОН. Я не могу здесь спать при закрытом окне.

ДЭВИС. Да, но я как? Обо мне... обо мне ты подумал? Я — как? (Пауза.)

АСТОН. А почему бы тебе наоборот не спать?

ДЭВИС. То есть как это?

АСТОН. Ногами к окну.

ДЭВИС. И что?

АСТОН. Дождь не будет заливать.

ДЭВИС. Нет, так не выйдет. Так не выйдет. (Пауза.) То есть, я иначе уже спать не могу. Со мной чего менять, лучше с ок­ном. Смотря, дождь идет. Погляди только. Вон как льет. (Пауза.)

АСТОН. Да, потолок еще не в порядке. (Возвращается с план­кой к кровати.)

ДЭВИС. Будто я сам не вижу?! Потолок еще не в порядке. Вот ветер и дует. (Короткая пауза.)

АСТОН. Я, пожалуй, пройдусь по Голдхок-роуд. С одним типом надо поговорить. У него верстак есть. В хорошем состоянии, как я поглядел. Вряд ли он ему нужен. (Пауза.) Пройдусь туда, попробую...

ДЭВИС. Ты понимаешь, я про окно что? Он и на голову мне льет и подушку зальет. Ветер как раз сюда... Подушку твою хоть выжимай....

АСТОН. Спи наоборот.

ДЭВИС. Как это?

АСТОН. Ногами к окну.

ДЭВИС. И что?

act о н. Дождь на голову не попадет.

ДЭВИС. Может, и так. Может, так и надо. (Пауза.) Ноги мне зальет, ноги. Всего скрючит... всего. Еще хуже будет. А так — только голову... (Слоняется по комнате.) Смотри, что полу­чается. Пропало уже в Сидкап идти. Э, а сейчас не закро­ешь окно, а? А то зальет все.

АСТОН. Закрой пока что.

ДЭВИС (закрывает окно и смотрит во двор). А что там под бре­зентом?

АСТОН. Доски.

ДЭВИС. Зачем?

АСТОН. Для моего сарая.

ДЭВИС (садится на кровать). Ботинки не присмотрел мне еще, что обещал?

АСТОН. Ботинки? Нет. Посмотрю, может, сегодня принесу.

ДЭВИС. Куда ж мне сейчас в этих выходить? Даже чаю не вый­дешь попить.

АСТОН. Тут есть кафе по дороге.

ДЭВИС. А хоть бы и было, что с того?

Во время следующего монолога Астона в комнате постепенно темнеет. К концу монолога ясно виден лишь Астон; ДЭВИС и все предметы в тени. Свет следует убирать постепенно, незаметно.

АСТОН. Я туда захаживал частенько. Давно уж, наверно. А по­там перестал. Мне там нравилось. Очень часто заходил про­вести время. Перед тем, как уехал. Как раз перед этим. Мне кажется... это было одно с другим связано... Они все... там... были постарше, чем я. Но они вроде всегда слушали. Мне казалось... они понимали, что я говорил. То есть, я обычно с ними разговаривал. Слишком много болтал. Моя ошибка. И на фабрике то же самое. Стою там, или в перерыв, всег­да... треплюсь о разных вещах... А эти люди, они слушали, что бы я... им ни рассказывал... И больше ничего. Беда в том, что у меня было вроде галлюцинаций. И не галлюцинации даже... у меня было чувство, что я все вижу... очень ясно... все... было такое ясное... все обычно... все обычно... все обыч­но успокаивалось... все успокаивалось... все такое... спокой­ное... и... так ясно видно... было... Может, и не так... Но все равно, кто-нибудь должен был сказать. Я ничего не знал. И... верно, какая-то сплетня объявилась. И пошла ходить. Мне казалось, люди стали смешные. В кафе На фабрике. Я все не понимал. Тогда однажды меня увезли в больницу, под самым Лондоном. Меня... привезли туда. Я не хотел. Все равно... я пытался убежать, не раз даже. Но... это не просто. Мне задавали вопросы там. Приводили и задавали разные вопросы. Ну, я им говорил... когда они хотели... о чем я думал. Гм. Тогда однажды... этот человек... доктор, наверно, главный... он такой был... видный из себя... хотя я и не знал точно. Он меня вызвал. Он оказал... он сказал, что у меня чего-то там было. Он сказал, что они исследовали и решили. Он мне так сказал. И еще показал пачку бумаг и сказал, что у меня чего-то там есть, какая-то болезнь. Он ска­зал... просто сказал, понимаешь? У тебя... вот то-то. Это твоя болезнь. И мы решили, говорит, что в твоих интересах мы можем предложить только одно лечение. Он сказал... но я... точно не помню... как он выразился... он сказал, мы что-то сделаем с твоим мозгом. Он сказал... если нет, ты здесь оста­нешься на всю жизнь, а если да, у тебя есть шанс. Сможешь выйти, он сказал, и жить, как все. Что вы хотите сделать с моим мозгом, я его спросил. Но он только повторил, что раньше. Ну, я был не дурак. Я знал, что я несовершеннолет­ний. Я знал, что он ничего со мной не сделает без разреше­ния. Я знал, что ему нужно разрешение от моей матери. Я ей написал и сказал, что они хотят сделать. Но она подписала их бланк, понимаешь, дала им разрешение. Я знаю, потому что он показал мне ее подпись, когда я про это заговорил. Ну, в ту ночь я пытался убежать, в ту ночь... Я пять часов перепиливал один прут в окне палаты. Пока было темно. Они обычно светили фонариком на все кровати каждые полчаса. Так что я все рассчитал. И когда все, было почти готово, у одного там... у него был припадок, прямо рядам со мной. Так что меня поймали. А через неделю они начали обходить и делать эту штуку с мозгом. Нам всем должны были это сде­лать, в той палате. И они приходили и делали по одному. По одному в ночь. Я был один из последних. И я все мог видеть, как это у других проходило. Они приходили с таки­ми... не знаю, что это такое... вроде больших зажимов с про­водами, а провода шли к маленькой машине. Электрической. Они клали человека, и этот главный... главный доктор, укреп­лял зажимы, вроде наушников, он их укреплял по обеим сто­ронам черепа. Один человек держал машину, понимаешь, и он... там он держал машину, понимаешь, и крутил ее, а главный просто прижимал эти зажимы по обе стороны—на черепе. А потом снимал. Потом они человека закрывали и больше не трогали. Некоторые начинали, буянить, но по большей части все обходилось. Они просто так лежали. Да, они уже ко мне подходили, и в ту ночь, как они пришли, я поднялся и стоял, прижался к стене. Мне велели лечь на кровать, а я знал, что им надо меня положить, так как, если бы они мне это сделали стоя, у меня мог бы сломаться позвоночник. Так что я стоял, и тогда один или двое подошли ко мне, да, я тогда был моложе, гораздо сильнее, чем теперь, я был очень силь­ный, одного я положил, а другого схватил за горло, и тогда вдруг этот главный приставил мне зажимы к черепу, а я знал, ему не полагалось делать так, пока я стою, вот почему я... вобщем, он это сделал. Так что я вышел. Вышел оттуда... но я не мог ходить. Не думаю, чтобы они мне повредили позво­ночник. Это все было в порядке. Главное... что мои мысли... стали медленные... я совсем не мог думать... не мог... собрать­ся... с мыслями... э-э-э... не мог... никак собрать их... вместе. Главное, я не слышал, что говорят. Я не мог смотреть ни направо, ни налево, мне надо было глядеть только перед со­бой, потому что, если я поворачивал голову... я не мог дер­жаться... прямо. И еще головные боли. Я не выходил из ком­наты. Это когда я жил с матерью. И с братом. Младшим. И я все вещи разложил по порядку у себя в комнате, все вещи, что были мои, но я не умер. Дело в том, что мне сле­довало умереть. Мне надо было умереть. Но все равно, мне сейчас гораздо лучше. Только я с людьми не говорю теперь. Держусь подальше. Никогда не хожу туда, к ним в кафе... И ни с кем не разговариваю... как сейчас. Я часто думал — вернусь и найду того, кто мне это подстроил. Но раньше мне еще кое-что надо сделать. Я хочу построить тот сарай, в саду...

Поиск по сайту: