Масса и элита как социокультурные феномены

Концепция «массового общества» возникает как реакция на две тенденции исторического развития, проявившиеся в ХХ в., но обозначившиеся уже ранее: активизацию на рубеже веков народных масс как творцов истории и процесс «дестратификации», который западные социологи рассматривают как движение в сторону ликвидации классовых антагонизмов. Именно на рубеже веков фокусируется интерес исследователей сaмых разных областей знания на старом, как само человечество, феномене толпы. Уже с конца XIX в. проявляя к ней жгучий интерес, специально изучает психологию толпы Г. Тард, Г. Лебон, У. Мак-Дауголл, З. Фрейд и др. Данная проблема разрабатывается и в России Бехтеревым, Михайловским, Войтоловским, объясняющими взрыв интереса к ней тем, что «...неисчерпаемым источником для изучения коллективных движений являются эпохи общественных подъемов во все времена и у всех народов: войны, революции, бунты, крестовые походы и проч....но социализация жизни и все возрастающее могущество масс содействует появлению новых соборных организмов, скованных единством места и чувства. Таковы: артели, армии, заводы, фабрики, театральные зрелища, парламенты, вообще всякие модные собрания, связанные с условиями совместной физической и психической деятельности»¹.

Эволюция понятия «масса» в концепциях «массового общества» шла через создание модели массы как толпы, растворяющей индивидуальность, складывающейся на почве утраты целостности личности, но тем не менее рвущейся к власти, которой надо преградить путь (Г. Лебон, Х. Ортега-и-Гассет), через истолкование категории «масса», введенной в 30-х гг. Л. фон Визе, как разделяемой на «латентную» (лишенную прочных социальных корней и традиций, неуверенную, мятущуюся) и «наличную» или «актуальную», готовую на экстремистские действия. К. Маннгейм и Э. Ледерер понимали массу как консервативную силу, управляемую элитой, Д. Рисмен, Э. Фромм, Г. Маркузе — как «толпу одиноких», дезинтегрированных, «одномерных», отчужденных людей, в которой человек теряет свою индивидуальность и, по выражению Э. Фромма, «бежит от свободы», личность становится ориентированной извне и уподобляется «человеку-локатору» (Д. Рисмен), а интерсубъективные отношения проявляются в форме недоверия и враждебности. Именно теперь (во время и после Второй мировой войны) подчеркивается отчуждение личности в массе и обнаруживается, что масса — совокупность атомизированных индивидуумов.

Одним из первых попытался дать системный анализ определений «массы» американский социолог Д. Белл, подчеркнувший, что разнообразие теорий «массового общества» и их недостаточная четкость предопределено изначально неопределенностью термина «массы», являющегося организующим началом подобных теорий. В работе «Конец идеологии» Д. Белл выделил пять основных значений данного термина ²:

• массы как недифференцированное множество (в противоположность классу или иной относительно однородной группе людей). Характерными чертами «человека массы» становится конформизм, «стадная экзальтация», безответственность, потеря индивидуальности. Потребление информации, распространяемой средствами массовой коммуникации, осуществляется всеми группами населения единообразно, поэтому Д. Белл приходит к выводу, что средства массовой информации создают «своего» человека массы, отличного от реального;
• cмысл массы как синонима невежественности Д. Белл выявляет на основе работы Х. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс», видящего причину их выдвижения «к рампе» с «заднего плана социальной сцены» в низком качестве цивилизации и культуры;
• индустриальное, «механическое общество» накладывает на людей свой отпечаток, предопределяет и регламентирует их образ жизни, пристрастия и предпочтения. Здесь бытие человека характеризуется превращением индивидуального в его техническую функцию и приобретает маскоподобный характер, а массы трактуются как механизированное общество;
• понимание массы как бюрократизированного общества прослеживается в работах М. Вебера, К. Маннгейма, Р. Липсета, Д. Рисмана, Э. Фромма, суть которых сводится к следующему: ориентация производства на повышение его эффективности создает ситуацию, где все решения принимаются наверху, в отрыве от основных производителей, теряющих свои личностные характеристики в «пользу стадности»;
• основы сугубо психологической трактовки массы как толпы были заложены еще Г. Ю. Лебоном, затем продолжены З. Фрейдом, считающими поведение людей в толпе формой «массового психоза».

Однако разнообразие значений термина «масса» не предполагает проявления аналогичных различий на поведенческом уровне, где человек как часть массы неизбежно становится воплощением стадности, шаблонности и унифицированности. В основу сущностной характеристики подобного индивида могут быть положены такие его свойства, как обезличенность, замена индивидуальности инстинктивными реакциями («массовое опьянение», «массовое безумие»), преобладание эмоции над разумом, понижение интеллекта массы по сравнению с интеллектом составляющих ее единиц (масса — «сниженный уровень человечества»), утрата личной ответственности, нарушение контроля за своими действиями.

Элиты — это господствующие общественные группы, вырабатывающие и осуществляющие государственную, культурную и социально-экономическую политику. Элиты являются необходимыми и жизненно важными структурными элементами для функционирования общества любого типа. В Западной Европе начиная с XVII в. понятие «элита» употреблялось для обозначения товаров высшего качества, а также лучших сортов в генетике и семеноводстве. Согласно Оксфордскому словарю 1823 г., термин «элита» применялся в качестве определений категорий высшей знати, «избранных» людей. Истоки идеи элиты как правящего класса, состоящего из философов-профессионалов, восходят к Платону. Т. Карлейль противопоставлял «героев» и «толпу», Ф. Ницше предложил ряд возможных интерпретаций идеала «сверхчеловека»³. В современных исследованиях различаются политические и культурные элиты; первые, называемые также «правящими», «властными», сегодня благодаря трудам В. Парето, Г. Моска, Р. Михельса, Ч. Р. Миллса, Р. Милибанда, Дж. Скотта, Дж. Перри, Д. Белла и др. социологов и политологов, достаточно подробно и глубоко изучены. В концепциях элитизма В. Парето, Р. Михельса и Г. Моски становится доминирующей идея о том, что единственной надеждой на спасение культуры от омассовления является элитарная культура и элита как ее субъект. Последний из названных ученых еще в 1884 г. основную доминанту своих исследований сформулировал следующим образом: «В любое время и в любом месте все то, что в управлении является предписывающей частью, осуществлением власти и содержит в себе команду и ответственность, есть всегда компетенция особого класса... который... формируется всегда как ничтожное меньшинство против подчиняемой им массы управляемых»⁴.

По мнению этого представителя итальянской школы, существует закон социальной дихотомии общества, который может быть интерпретирован следующим образом: в любом обществе возникают два класса — господствующий и подчиняющийся, правящий и управляемый. Первый — всегда малочисленный — монополизирует власть и извлекает выгоду из своего положения. Индивиды, его составляющие, «отличаются от масс некоторыми качествами, дающими им определенные материальные, интеллектуальные или даже моральные превосходства», это «наиболее сильные, энергичные, способные творить как добро, так, впрочем, и зло»⁵. Другой же, более многочисленный, контролируется первым классом, обеспечивающим управляющему большинству материальные возможности для существования, а также средства для функционирования политического организма. Характерно, что идеи итальянской школы политической социологии получили дальнейшее развитие и распространение не в Италии, а в США, где в начале 30-х гг. в Гарвардском университете прошел семинар по изучению концепций В. Парето. В нем приняли участие Т. Парсонс, Р. Мертон, Дж. Хомас, У. Уайт — в будущем известные социологи, находящиеся в состоянии поиска закономерностей, дающих возможность эффективно воздействовать на поведение «некомпетентных масс» и формировать его в русле, отвечающем интересам господствующей элиты.

Гораздо менее, чем властные, исследованы элиты культурные — страты, объединенные не экономическими, социальными, политическими и властными интересами и целями, но идейными принципами, духовными ценностями, социокультурными нормами и т. п.

Поиск по сайту: