Основные идеи Боаса слайд № 6

Уже в первой своей принципиальной статье - о "Задачах этнологии" (1888) - Боас писал, что общей задачей этой науки является "изучение всей совокупности явлений социальной жизни", - т. е. "язык, обычаи, миграции, телесные признаки", - и это изучение должно составить в целом "историю человечества": не одних только цивилизованных наций, а именно всего человечества и всех периодов его истории, от ледниковой эпохи до современности. Он считал, что для этого надо изучить каждый отдельный народ в его своеобразии; что этнография должна, таким образом, составить "часть истории культуры" и что последней и самой важной целью нашей науки надо считать открытие общих законов социального развития.
Однако уже и в ранних печатных выступлениях Боас предостерегал от всяких скороспелых выводов в области этнографии, в особенности от поверхностного применения "сравнительного метода". Явления, внешне сходные между собой, указывал он, могут иметь совершенно различное происхождение и разные функции. Не всякое сходство свидетельствует об "исторических связях" или о заимствований одним народом у другого. Не всегда пригодно и объяснение сходств одинаковостью человеческой психики или сходностью географической среды. Как вы думаете какова основная цель этнологии? Конечной целью исследования остается открытие общих законов исторического развития, но открыть их вовсе не так легко.
В статье о "Прогрессе в методах обучения" (1898) Боас вновь повторяет, что "открытие законов, управляющих деятельностью человеческого ума", а также "реконструкция истории человеческой культуры и цивилизации" составляют главную задачу этнологии.
В позднейших работах, однако, Боас гораздо сдержаннее говорил об общих законах развития человеческой культуры. Он все дальше отходил от принципов эволюционистской школы. В то же время упрощенно-диффузионистскне схемы, широко распространившиеся в западноевропейской науке в первые десятилетия XX в., его нисколько не удовлетворяли, хотя сама идея культурной диффузии им отнюдь не отвергалась. В нескольких теоретических статьях - "Методы этнологии" (1920), "Эволюция или диффузия" (1924) - Боас сопоставляет и критикует эволюционистский и диффузионистский методы: и тот и другой опираются на недостаточные, неубедительные основания. Боас требует большой осторожности в интерпретации культурных явлений и социальных форм, в частности в тех случаях, когда у разных народов в разных странах обнаруживаются сходства и параллельные формы или когда возникает вопрос, какая из сопоставляемых форм древнее: материнский или отцовский счет родства? реалистический или геометрический стиль орнамента?

Понимание историзма

Отвергая упрощенный эволюционизм и поверхностным диффузионизм, Боас со своей стороны отстаивал исторический метод исследования. Понятия "историческая проблема", "исторический метод", "историческое исследование" и другие постоянно повторяются во всех его теоретических высказываниях. Конечной целью науки о человеке Боас считал, как уже говорилось, реконструкцию истории человечества. Но для этого, говорил он, надо сначала изучить историю каждого отдельного народа. Он считал, что "каждая культурная (т. е. этническая.- С. Т.) группа имеет свою уникальную историю, зависящую отчасти от своеобразного (peculiar) внутреннего развития социальной группы, а отчасти от посторонних влияний, которым она подвергается". Поэтому правильным методом Боас считал "изучение динамических изменений" в отдельных обществах.
На одном примере можно хорошо видеть, в чем конкретно метод Боаса (а впоследствии его учеников) расходился с привычными для этнографической науки взглядами. Этот пример - социальная организация квакиутлей, предмет многолетних изучений Боаса. У северных квакиутлей наблюдается материнско-родовая структура, у южных ее нет, а есть патрилинейная территориальная община. Большинство этнографов - и старой эволюционистской школы, и современных - считают, что материнско-родовая организация северных квакиутлей представляет более раннюю стадию, а у южных квакиутлей она утрачена; значит, у квакиутлей мы видим один из многих примеров общего процесса перехода от матрилинейной к патрилинейной системе. Но Боас и его ученики держатся обратной точки зрения, считая этот общеисторический закон недоказанным. По мнению Боаса, первоначальная социальная организация квакиутлей была безродовой и патрилинейной, как она сохранилась у южной части этого племени; северные же квакиутли переняли свою материнско-родовую структуру от своих северных соседей - тлинкитов, хайда и цимшиан. Боаса нисколько не смущало то, что направление развития - от патрилинейности к матрилинейности-получалось как бы обратное общепризнанному.

Боас как лингвист и антрополог

Этнографические взгляды и труды Франца Боаса были неотделимы от его лингвистических исследований. В этой области заслуги Боаса чрезвычайно велики: он был один из первых, кто приступил к серьезному и систематическому изучению языков американских индейцев. Каким образом вы бы стали изучать незнакомый вам язык? Он подходил к работе с большой требовательностью: его ученики должны были обязательно знать язык изучаемого народа, все тексты записывать на языке оригинала с последующим дословным переводом их на английский язык. Сам Боас знал 17 индейских наречий. Записывая на них фольклорные и иные тексты, Боас обстоятельно исследовал их грамматический строй; он по-новому поставил методику изучения взаимного родства языков: это родство может создаваться не только общим происхождением данных языков, но и позднейшими контактами между ними. Нередко языки соседних племен, не родственных по происхождению, обнаруживают, однако, совпадения не только в лексике, но и в фонетике и в грамматическом строе. Боас говорил в таких случаях о "диффузии грамматических процессов", о смешанности многих языков и о "множественных корнях" отдельных языков. Интересно, что лишь гораздо позже проникли подобные идеи в классическое индоевропейское языкознание, где был даже создан особый термин "языковый союз" для обозначения аналогичных явлений в соседних, но не родственных по происхождению языках.
В тесной связи с общими научными взглядами Боаса стояли и его труды по соматической антропологии. Он изучал и коренное и пришлое население Америки со стороны расовых свойств. Особенно интересны сделанные им наблюдения над изменчивостью расовых признаков. Самый яркий пример - изменение некоторых физических признаков у детей иммигрантов из Европы. Оказалось, например, что дети евреев, переселившихся из Восточной Европы и характеризовавшихся относительной короткоголовостью (головной индекс 82-83), обнаруживают более удлиненную голову (80-81), тогда как, наоборот, дети выходцев из Южной Италии и Сицилии, сравнительно длинноголовых (78-79), оказываются более короткоголовыми (79-80). Боас сам признавал, что не может дать объяснение этому явлению. Но во всяком случае наблюденный Боасом факт очень важен для опровержения расистских теорий.
Боас не чужд был и археологической науке, хотя в этой области вклад его был не так велик. Он сам вел раскопки в Мексике, на Пуэрто-Рико.

Общественно-политические взгляды Боаса

Из своих научных исследований Франц Боас делал прямые выводы и по актуальным общественно-политическим вопросам. Он без колебаний вмешивался в идейную борьбу, кипевшую в его время, и неизменно становился на сторону борцов за справедливость, за равноправие народов, против расизма, шовинизма и колониализма. Помимо мелких статей он посвятил этим вопросам две солидные работы: "Ум первобытного человека" (Mind of primitive man. N. Y., 1911) и "Антропология и современная жизнь" (Anthropology and modern life.N.Y., 1928).
В первой из этих книг Боас приводит весьма веские данные, говорящие против расовых предрассудков, за принципиальное единство человечества, человеческой психики и интеллекта. Он вполне убедительно опровергает ходячий обывательский взгляд о врожденном умственном превосходстве "белой расы" над другими человеческими расами. В противовес подобным взглядам он с фактами в руках показывает, что на уровень и быстроту культурного развития разных народов влияли и влияют исторические условия, а отнюдь не различия в способностях отдельных рас. Распределение физических признаков между отдельными расами нисколько не подтверждает мнения о большой удаленности белой расы от нашего животного предка. Расовые признаки меняются под влиянием географической среды, упражнений, диеты, расового смешения и пр.
Что касается укоренившегося обывательского взгляда об умственной неполноценности отсталых народов, об их примитивном психическом складе, то Боас хорошо показал, что и этот взгляд основан на недоразумении и чаще всего - на поверхностных впечатлениях путешественников, которые не могли или не давали себе труда вникнуть в условия жизни и в умственное развитие виденных ими народов. Так, например, часто говорят, что "первобытный человек" не способен был подавлять и контролировать свои импульсы; это может будто бы делать только цивилизованный человек. В ответ на это Боас указывает на множество ситуаций, когда обычаями отсталых народов предписывается крайняя сдержанность, выносливость, самообладание; таковы обычаи соблюдения табу, крайняя выносливость при физических, подчас мучительных испытаниях, сопровождающих возрастные инициации, и пр. Все дело в том, что "строгое сдерживание импульсов", самообладание, настойчивость, выносливость и прочее требуются от "первобытных людей" не в тех случаях, как это требуется от нас 5. В противовес ходячему мнению о неспособности "первобытного человека" к напряженному и устойчивому вниманию Боас замечает, что дело тут в предмете этого внимания: если, например, индейцу этот предмет кажется важным, то он способен к длительному сосредоточению на нем своего внимания. Боас сам признает, что он нередко первым уставал при длительных беседах с индейцами. Если, наконец, говорят о какой-то особой косности и консерватизме "первобытных людей", о неспособности их к новаторству, то Боас указывает на очень частые и хорошо известные факты появления новых религиозных движений у отсталых народов, проповедей пророков, увлекающих много последователей. Все это приводит Боаса к обоснованному выводу, что "во многих случаях различия между человеком цивилизованным и первобытным оказываются скорее кажущимися, чем действительными", и что "основные черты ума у всех людей одинаковы" 6.
В книге "Антропология и современная жизнь" (1928) Боас старался показать, каким образом знание принципов "антропологии" (т. е. этнографии) позволяет лучше понять происходящие вокруг нас "социальные процессы" 7. Он возвращается здесь к "проблеме расы" и очень хорошо показывает, что в этой области действуют лишь социальные, исторические факторы, что никакого биологического расового антагонизма не существует, что, в частности, нет и "сексуального отвращения" к людям другой расы. Далее он подчеркивает опасность национализма, восстанавливающего один народ против другого, весьма критически высказывается против биолого-евгенистов, проектирующих улучшение человеческой породы и создание "сверхчеловека" путем искусственного отбора. Причины бедствий человечества, причины нищеты, болезней - социальные, а не биологические, - совершенно справедливо утверждает Боас; надо улучшить социальные условия, а не какие-то наследственные свойства людей. По его мнению, евгеника - "опасный меч, который может повернуться своим лезвием против тех, кто полагается на его силу". В особой главе опровергает Боас "биологическую" теорию преступности (Ломброзо и др.) 8.
Чрезвычайно интересны мысли Боаса о влиянии воспитания и образованности на стабильность и на изменчивость общественных и культурных групп. Более образованные и привилегированные слон населения, составляющие социальную элиту, оказываются чаще всего, по мнению Боаса, силой, враждебной общественному прогрессу, ибо они руководятся узкогрупповыми, классовыми интересами. Напротив, непривилегированная масса населения, не связанная этими корпоративными интересами, более доступна воздействию общечеловеческих идеалов. Вот почему, пишет Боас, когда дело идет о проблемах общечеловеческого значения, он лично всегда больше прислушивается к голосу народных масс, чем к мнениям "интеллектуалов". Строго научное теоретическое обоснование демократизма!

Поиск по сайту: