а) Исследование непосредственного запечатления следов

Изучение непосредственного запечатления следов, хорошо известное в психологии и клинике под названием «Merkfahigkeit», занимает важное место в исследовании мнестических процессов. Оно имеет целью установить, в какой мере больной в состоянии сохранять непосредственные следы, которые оставляют те или иные раздражители, выяснить, имеют ли место изменения в объеме и прочности сохранения этих следов и не Проявляются ли признаки нарушения сохранения следов в какой-нибудь одной специальной сфере (зрительные, слуховые, тактильные следы). Последнее может иметь специальное значение для клиники очаговых поражений мозга, нередко являясь симптомом поражения коркового конца того или иного анализатора.

Исследование непосредственного запечатления следов может начинаться с анализа последовательных образов, на нарушении' которых мы специально останавливались, рассматривая патологию затылочных отделов мозговой коры (см. II, 3, в).

Хорошо известно, что каждое внешнее раздражение вызывает процесс возбуждения, который продолжается некоторое время и после того, как данный раздражитель прекратил свое действие; непосредственный следовой эффект этого раздражения можно исследовать с помощью ряда физиологических и психофизиологических приемов. К числу последних относится и исследование так называемых последовательных образов.

Явление последовательных образов может быть лучше всего обнаружено в зрительной сфере Оно заключается в том, что исследуемый, которому на 15—20 секунд предъявляют яркую красную фигуру (квадрат или круг) на однородном сером (или белом) фоне, некоторое время продолжает видеть след этой фигуры, появляющийся через короткий срок после того, как ее убирают При этом, как правило, след этой фигуры окрашен в дополнительный (в данном случае в зеленовато-голубой) цвет. Это изображение, появляющееся на фиксированном месте однородного фона, называется негативным последовательным образом, отличаясь тем самым от положительного последовательного образа¹. Оно, как правило, сохраняет достаточно отчетливые контуры, которые лишь постепенно могут расплываться Изображение сохраняется некоторое время, затем постепенно исчезает, иногда появляясь снова один или два раза У здоровых испытуемых зрительный последовательный образ длится от 15 до 30 секунд, затем теряет свою четкость и исчезает; его длительность и его колебания зависят как от индивидуальных особенностей испытуемого, так и от яркости раздражителя и длительной его фиксации

Исследование зрительных последовательных образов может иметь важное значение для изучения общих и локальных поражений мозга. Как показано рядом исследований (Н Р. Богуш, 1939, Α. Ε Каплан, 1949; Л. Я· Балонов, 1950 и др.), яркость и длительность последовательных образов может значительно изменяться при патологических состояниях мозга, отражая общие изменения возбудимости мозговой коры. У больных, склонных к галлюцинаторным явлениям, можно обнаружить повышение яркости и стойкости последовательных образов (Н. Р. Богуш, 1939; Е. А. Попов, 1941 и др.). Особый интерес представляет факт, наблюдавшийся H. H. Зислиной (1955), которая показала, что при опухолях затылочной доли имеет место уменьшение яркости и длительности последовательных образов, а иногда и их полное исчезновение. Характерно, что в ряде случаев это явление выступает как один из ранних симптомов поражения затылочных отделов мозга задолго до того, как обнаруживается сколько-нибудь заметное нарушение непосредственного зрительного восприятия.

Исследование зрительных последовательных образов имеет, однако, частное значение; оно ограничивается лишь изучением наиболее элементарных процессов непосредственного запечатления следов и относится лишь к сфере зрительного анализатора. Исследование слуховых и тактильных последовательных образов представляется болеэ сложным и не всегда может быть проведено в клинических условиях.

Гораздо большее значение имеют приемы исследования непосредственного запечатления словесных следов, имеющие дело с более сложными процессами и широко применяемые при экспериментально-психологических исследованиях в клинике. К ним относятся приемы, направленные на измерение объема и длительности непосредственного удержания ряда предъявляемых испытуемому наглядных (зрительных или слуховых) или словесных элементов. На этих приемах измерения «кратковременной памяти» мы частично останавливались выше.

¹ Положительный последовательный образ характеризуется тем, что он сохраняет цвет реального раздражителя Его можно легко получить, если в темноте, к которой глаз адаптировался, осветить короткой яркой вспышкой какой-либо предмет, через несколько секунд после этого перед субъектом появляется положительный последовательный обзор этого предмета, остающийся в течение нескольких десятков секунд.

Для исследования непосредственного удержания зрительных следов испытуемому предъявляют 3—4 зрительных изображения (простые геометрические фигуры, которые он должен рассматривать в течение 5—10 секунд, после чего эти фигуры закрывают, а испытуемый должен нарисовать те из них, которые он запомнил.

Для исследования удержания слуховых следов предъявляют ряд ритмических ударов или тонов, которые испытуемый должен воспроизвести (III, 4). Для исследования кинестетической памяти предъявляют ряд положений руки, которые нужно воспроизвести (III, 3). Для исследования прочности удержания словесных следов испытуемому диктуют (или предъявляют в написанном виде) серию из 3 или 4 слов или цифр, которые он должен сразу же повторить (III, 9,в).

Во всех этих случаях объем доступных для удержания элементов выясняется с помощью последовательного увеличения числа раздражителей, входящих в предъявляемую испытуемому группу. Прочность непосредственного удержания исследуется с помощью увеличения паузы между предъявлением ряда раздражителей и началом их воспроизведения, с доведением этой паузы до 10—15 секунд. В отдельных случаях полезно вводить специальные отвлечения, заполняя паузу посторонним разговором; тормозящее влияние этого фактора может существенно сказываться на воспроизведении материала.

Таким образом, опыт с изучением непосредственного удержания словесных следов распадается на три последовательные стадии. В первой из них больному прочитывается (или предлагается зрительно) ряд из 3, а затем из 4 и, наконец, из 5 слов, которые он должен выслушать и сразу же воспроизвести. Во второй — между прочтением ряда слов и их воспроизведением делается пауза в 5—10 секунд, и дальнейшее воспроизведение предъявленного ряда позволяет установить, с какой степенью прочности удерживаются соответствующие следы. В третьей — воспроизведение серии слов отделяется от ее предъявления паузой в 10—15 секунд, во время которой больной отвлекается посторонним разговором. Эта стадия опыта имеет в виду выяснить, насколько легко воспроизведение следов может затормозиться побочными раздражителями.

Во всех случаях больному предлагается воспроизвести слова β том. же порядке, в каком они были предъявлены.

Для того чтобы выяснить, насколько легко больной может переключаться от воспроизведения одного ряда слов на воспроизведение другого ряда, после проведения первого эксперимента ему предлагается воспроизвести тот же ряд слов, но предъявленный ему в другом порядке (например, после ряда слов: «дом—лес—стол—кот» предъявляется ряд «стол—лес—кот—дом». Явления патологической инертности могут привести к тому, что больной оказывается не в состоянии переключиться на новый порядок и вместо этого продолжает воспроизводить данный ему ряд слов в том же порядке, в каком они были предъявлены ему в первый раз.

Опыт показывает, что непосредственное запечатление следов может в сильной степени страдать при общих и локальных поражениях мозга. Если нормальный испытуемый без всякого труда может запечатлеть и воспроизвести серию из 5—6 предъявленных элементов (фигур, слов, цифр), то для больного с патологическим состоянием мозговой коры такой объем оказывается недоступным, и иногда он не может удержать даже ряда из 3 или 4 элементов. Характерно, что многократное повторение часто не повышает количества элементов, которые больной может удержать, а переход от одного ряда к другому приводит к явлениям персеверации, на которых мы останавливались выше и которые являются признаком патологической инертности нервных процессов, характерной для больных с органическими поражениями мозга.

Существенным является тот факт, что если при общих изменениях корковой деятельности сужение объема и прочности непосредственно удерживаемых следов проявляется относительно равномерно в различных сферах, при очаговых поражениях мозга оно может преимущественно проявляться в одной модальности, указывая на то, работа какого анализатора больше всего пострадала при данном поражении. Так, при очаговых поражениях левой височной доли резкое сужение объема и прочности следов проявляется в опытах со слуховым предъявлением серии слов, в то время как опыты со зрительным предъявлением фигур или цифр не выявляют столь отчетливой патологии. Наоборот, в случаях поражения затылочных отделов мозга такое сужение объема и нарушение прочности следов проявляется в опытах с предъявлением зрительных раздражителей и компенсируется при включении речевой системы.

Характерно при этом, что больные с поражением левой височной области и со слабостью слухо-речевых следов обычно не могут повторить больше 2—3—4 слов и, что существенно, часто теряют нужный порядок их воспроизведения.

В отличие от этого больные с поражением передних отделов мозга относительно легко воспроизводят данный им ряд слов (лишь иногда персеверативно повторяют дважды одно и то же слово, например, вместо «дом—лес—стол—кот» могут повторить «дом—лес—стол—дом»), но испытывают большие затруднения при переключении на новый ряд слов, продолжая инертно воспроизводить прежний порядок.

Специальный интерес имеют опыты, в которых изучается, насколько прочно удерживаются дифференцированные группы следов, в какой мере они тормозят друг друга и не теряется ли при этом избирательность каждой сохраняемой в памяти группы.

Для этих целей удобно использовать опыты с про- и ретроактивным торможением следов.

Больному прочитывается группа из 3 слов (например, «стол—лес—дом»), и он предупреждается, что должен прочно запомнить эту 1-ю группу. После того как он два или три раза повторяет ее, ему предлагается 2-я группа из 3 слов (например, «мост—ночь—крест»), которую он также повторяет. После этого ему задается вопрос, какие слова были в 1-й, а затем, какие слова были во 2-й группе.

Здоровый испытуемый без труда выполняет эту задачу; больной с нарушением памяти оказывается не в состоянии это сделать и либо отказывается воспроизвести 1-ю группу, либо же смешивает (контаминирует) элементы обеих групп (например, повторяя «дом—ночь—крест») Последнее воспроизводит в экспериментальных условиях те явления нарушения избирательности, которые при утяжелении состояния больного могут проявиться в смешении элементов различных событий и в явлениях конфабуляции. Особенно отчетливые нарушения в выполнении этой пробы выступают при лобно-височных или лобно-диэнцефальных поражениях, где к слабости следов присоединяются нарушения критики.

Близкое к этой пробе место занимает проба с передачей содержания рассказов.

Больному читается какой-либо несложный рассказ и предлагается пересказать его. После этого то же самое проделывается со вторым рассказом (включающим в свой состав отдельные элементы первого рассказа). Исследующий устанавливает, насколько полно больной передает содержание каждого из этих рассказов, не вплетает ли он в передачу рассказов дополнительные ассоциации, т. е. не смешиваются ли у больного элементы первого и второго рассказа и не возникает ли «контаминация» обоих рассказов.

После того как больной передает содержание второго рассказа, ему предлагается вспомнить содержание первого рассказа. Невозможность сделать это говорит о повышенном ретроактивном торможении и в простейшей форме устанавливает те явления, которые могут иметь место при грубой амнезии.

Обычно применяются такие два рассказа Л. Н. Толстого.

I. Галка и голуби. Галка услыхала, что голубей хорошо кормят; побелилась в белый цвет и влетела в голубятню. Голуби подумали, что она тоже голубь и приняли ее. Но она не удержалась и закричала по-галочьи Тогда голуби увидели, что она галка и выгнали ее. Она вернулась к своим, но те ее не признали и тоже не приняли.

II. Муравей и голубка. Муравей спустился к ручью, чтобы напиться. Волна захлестнула его, и он стал тонуть. Летела мимо голубка. Она бросила муравью ветку. Он взобрался на нее и спасся.

Назавтра охотник расставил сети, чтобы поймать голубку Но когда он вынимал голубку из сетей, муравей подполз и укусил охотника за руку. Голубка вспорхнула и улетела.

Больные с общемозговыми изменениями высших корковых функций (гипертензионным синдромом) с трудом выполняют эту задачу, им приходится несколько раз прочитывать рассказ, чтобы они смогли его воспроизвести.

Больные с поражением левой височной области и акустико-мнести-ческими дефектами, как уже было указано выше (II, 2, д), оказываются не в состоянии удержать нужный материал, просят повторить его, упускают отдельные детали, иногда заменяют отдельные слова (вместо «галка»—«ворона»; вместо «муравей» — «комар» и т. д.). Нередко эти больные оказываются не в состоянии вернуться к первому рассказу после того, как им был предъявлен второй, и они заявляют, что забыли его или помнят только отдельные фрагменты.

Больные с поражением лобных (или лобно-височных) отделов мозга, как было указано выше (II, 5, е), дают нарушения, сильно отличающиеся от только что описанных". Уже при воспроизведении первого рассказа они часто обнаруживают нарушение избирательности сохранения следов, передают наряду с элементами рассказа — побочные ассоциации, соскальзывают на воспроизведение деталей, не входивших в рассказ, и не корригируют допускаемых ошибок.

Переходя к передаче второго рассказа, они смешивают элементы обоих рассказов, давая типичные «контаминации», и нередко заменяют организованную передачу рассказа смешением действий, фигурировавших в нем действующих лиц и т. д. (например, вместо «охотник» говорят «рыбак»; говорят, что «голубка укусила муравья» и т. п.). Как правило, возвращение к передаче первого рассказа оказывается у них очень затрудненным.

Указание нарушения избирательности мнестических процессов является важным симптомом поражения передних отделов мозга (А. Р. Лу-рия и др., 1969).

Исследование непосредственного запечатления следов может включать еще один специальный прием, тщательно разработанный в советской психологической литературе. Речь идет об исследовании явлений фиксированной установки, которые были детально изучены Д. Н. Узнадзе (1958). Это явление сводится к следующему. Если испытуемому предложить 10—15 раз ощупать обеими руками шары разных размеров, каждый раз помещая в правую руку больший, а в левую — меньший шар, а затем в контрольном опыте положить в обе руки одинаковые по размеру шары, у него, как правило, возникает контрастная иллюзия, известная под названием «иллюзии Шар-пантье»: шар в правой руке будет казаться ему меньше, чем в левой руке. Эта иллюзия, представляющая собой явление следового контраста в кожно-кинетической сфере, может оставаться в течение длительного времени; она угасает постепенно, обнаруживает в своем угасании типичную волнообразность и иногда может наблюдаться после значительных интервалов (часто исчисляющихся часами или даже днями). Характерно, что в некоторых случаях иллюзия может переходить и на другие анализаторы; образовав эту иллюзию в гаптической сфере, ее можно наблюдать и в зрительной сфере: иллюзия приводит к тому, что при двух разных зрительно предъявленных кружках правый кажется меньше левого.

Применение исследования фиксированной установки в клинике общих и локальных мозговых поражений позволило установить существенные факты. Больные с эпилепсией обнаруживают резко повышенную прочность фиксированной установки, в то время как больные с иными психопатологическими явлениями (шизофрения, истерия) давали другие результаты (И. Т. Бжалава, 1958). Больные с глубокими поражениями височных отделов мозга проявляли признаки снижения прочности фиксированной установки (А. Р. Лурия и И. Т. Бжалава, 1947). Наконец, что представляет особый интерес, больные с диэнцефальными поражениями (опухоли третьего желудочка) и с соответствующими симптомами снижения тонуса корковых процессов проявляли иногда настолько грубое снижение прочности фиксированной установки, что следы гаптической установки можно было наблюдать лишь при одной или двух пробах, проводимых непосредственно после ее формирования. Паузы в 3—5 секунд после основного опыта было достаточно, чтобы иллюзия, созданная фиксированной установкой, исчезала (Ю. В. Коновалов и Н. А. Филиппычева, неопубликованные данные).

Поиск по сайту: