Люди – существа, изначально сочетающие в себе и добро, и зло. 6 страница

– Неиз… бежно?..

– Именно так. Младшие ученицы Штолинен и Арабел посетили нас сегодня без предварительного уведомления и, более того, проявили в отношении нас непростительное неуважение.

– Неуважение… говоришь…

Видя удивление Юджио, стоявший у стены Умбер сделал шаг вперед и, ухмыляясь во весь рот, ответил:

– Оно проявилось в оскорбительной манере речи. Хотелось бы мне, чтобы ты их слышал… эти низшие девчонки-дворянки осмелились рассказывать мне, что я, дворянин четвертого класса, беспричинно издеваюсь над слугой, чтобы удовлетворить собственные прихоти, и все в таком же духе. Я, элитный ученик, второй меч Академии, усердно старающийся наставить Френику на путь истинный, ты же знаешь, – каким бы мягкосердечным я ни был, на такое неуважение я никак не мог посмотреть сквозь пальцы.

– И это еще не все, Юджио-доно. Они даже заявили мне об ответственности, которую я несу, поскольку живу в одной комнате с Умбером; но ничто не может быть дальше от истины, чем эти слова. Когда я ответил, что понятия не имею, о чем это они толкуют, они меня действительно удивили… подумать только, дочери семей шестого класса посмели спросить старшего сына дворянского рода третьего класса – то есть меня, – неужели у меня нет дворянской чести! Просто невероятно, я даже не знал, что делать.

После этих слов Райос и Умбер вновь переглянулись и приглушенно захихикали, один «ку-ку-ку», второй «ху-ху-ху». Они прекрасно знали, что Френика дружна с Тиизе и Ронье и именно поэтому постоянно унижали ее и измывались над ней. Нарочно добиваясь того, чтобы Тиизе и Ронье явились протестовать лично.

Сначала девушки, скорее всего, тщательно выбирали слова. Однако уклончивая манера речи Райоса и Умбера наверняка их распалила, и в конце концов они сказали что-то, что можно было расценить как проявление неуважения.

…Однако.

– …Но, Райос-доно. Даже если это действительно произошло… Я абсолютно убежден, что связывать их веревкой и запирать в спальне не имеет ничего общего с правом наказания, которое есть у элитных учеников!.. – указал Юджио, вновь подавив в себе желание взорваться.

Тиизе и Ронье, похоже, были всего лишь связаны поверх униформы, никаких ран видно не было. Но правила Академии предписывали лишь три вида наказания учеников, проявивших неуважение: уборка, тренировка и поединок. Связывание явно не относилось ни к одному из этих трех. Стало быть, действия Райоса и Умбера были против правил –

– Право наказания элитных учеников? – и долговязый Райос склонился к самому лицу Юджио. – А кто тебе сказал, что я воспользовался правом наказания, этой привилегией для игр маленьких детишек?

– Что… что ты имеешь в виду? Подробности возможных наказаний за проявление неуважения четко прописаны в правилах Академии…

– Ты кое-что не понимаешь. Или забыл вот это место в правилах? «Кроме того, в отношении всех наказаний высшие законы имеют приоритет по сравнению с настоящими правилами».

Внезапно выражение лица Райоса изменилось. Уголки ярко-красных губ поднялись вверх, образовав садистскую ухмылку, какой у него никогда раньше не было.

– Высшие законы – это Индекс Запретов и Имперский закон. Потому я не имею права беспричинно уменьшить Жизнь этих девчонок. Видишь ли, веревка, которой я воспользовался, – очень качественная штучка, сделанная в Восточной империи из легко тянущегося шелка… прекрасная вещь, она не причинит вреда, как бы крепко я их ни связывал.

– Н-но! Качественная веревка или некачественная, но связывать учеников в качестве наказания –

– Ты все еще не понял, элитный ученик Юджио-доно? Высшие законы имеют приоритет; это значит… я, старший сын дворянского рода третьего класса, могу воспользоваться в отношении дочерей дворянских родов шестого класса не правом наказания, данное элитным ученикам, но дворянским правом судить!

…Дворянское право судить.

Как только Юджио услышал эту фразу, он вспомнил слова, которые сказала Тиизе, когда они всей компанией гуляли в лесу.

Правом судить обладали дворяне четвертого класса и выше, а вот пятый класс и ниже могли быть лишь подсудимыми…

Словно наслаждаясь ошарашенным выражением лица Юджио, Райос помолчал немного, а потом наигранно, будто на сцене, раскинул руки и продолжил громче:

– И это право судить – высшая привилегия высших дворян! Его можно применять только к дворянам пятого и шестого класса, а также к простолюдинам, живущим на моей земле, но меру наказания определяю я сам! Разумеется, я не могу идти против Индекса Запретов, но взгляни под другим углом: все разрешено, что не запрещено Индексом!

Лишь после этих слов Юджио оправился наконец от потрясения и раскрыл рот.

– Но… но все же! Пусть это не запрещено, но связывать пятнадцати-шестнадцатилетних девушек – разве это не ужасно?..

– Ха-ха… ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха!!! – вдруг визгливо рассмеялся Умбер. Трясясь всем телом, так что даже полы желтого халата колыхались, он с ухмылкой продолжил: – Ха-ха-ха, нет, это просто шедевр, Райос-доно! Похоже, элитный ученик Юджио до сих пор верит, что наш приговор – всего-навсего игра с веревкой!

– Ку-куу, тут уж ничего не поделаешь, Умбер. Хоть он и прошел весь путь от далекой горной деревушки до столицы и стал элитным учеником, все равно так и остался деревенщиной! Что ж, думаю, настал день, когда Юджио-доно узнает… сколь недосягаемы для него мы, дворяне высших классов!

Так объявив, Райос развернулся –

Подойдя к кровати, на которой лежали Тиизе и Ронье, он без колебаний поставил на простыню колено. Кровать заскрипела, и Тиизе, все еще в полубессознательном состоянии, часто заморгала.

Красные глаза раскрылись и увидели нависающего над девушкой Райоса. И тут же тонкий голосок разнесся по спальне.

– Нет… нет!..

Извиваясь всем телом, она попыталась ускользнуть, но связанные руки и ноги не дали ей этого сделать. Влажная белая рука Райоса протянулась вперед и погладила Тиизе по щеке.

Следом и Умбер влез на кровать и провел рукой по ногам Ронье. Хоть она и пробудилась позже, девушка сразу поняла, что происходит, и из ее рта вырвался бессвязный крик.

Лишь теперь Юджио понял, что за «суд» происходит в трех мелах от него.

Райос и Умбер собирались обесчестить Тиизе и Ронье. Пользуясь своим правом судить, они насильно совершали то, что дозволено лишь между мужчиной и женщиной, состоящими в браке, благословленном Стейсией, – во всяком случае Юджио в это верил.

Едва поняв это, Юджио выкрикнул:

– Прекратите!..

Он шагнул к кровати – и тут Райос, резким движением подняв голову, уставился на него горящими глазами и рявкнул:

– Ни с места, простолюдин!!!

По-прежнему гладя щеку Тиизе правой рукой, левой он указал на Юджио.

– На твоих глазах осуществляется законный и справедливый суд, проходящий в полном соответствии с Имперским законом и Индексом Запретов! Должен напомнить, что препятствовать власти вершить суд – тяжкое преступление! Еще один шаг – и ты нарушишь закон и станешь преступником!

– Кого…

…это вообще волнует!

А ну прочь от Тиизе и Ронье!

Юджио пытался крикнуть это. Он пытался крикнуть это и броситься на Райоса. Но.

Его ноги остановились сами собой, будто прибитые к полу. Рванувшись вперед, Юджио лишь потерял равновесие и упал на колени. Тут же попытался вскочить, но ноги его не слушались.

Слова Райоса «нарушишь закон и станешь преступником» бесконечным эхом отдавались у него в голове. Да плевать на закон, я должен помочь Тиизе и Ронье, пусть я даже стану преступником. Юджио думал так на полном серьезе, но откуда-то вдруг пришел голос, не принадлежащий ему самому.

Церковь Аксиомы абсолютна. Индекс Запретов абсолютен. Идти против него запрещено. Запрещено любому, кто бы он ни был.

– Гу… хх!..

Он стиснул зубы и, бросая вызов голосу, попытался поднять правую ногу. Такие знакомые кожаные туфли – но даже ступни в них сейчас стали тяжелыми, будто превратились в сплошной свинец. Искоса глядя на Юджио, Райос издевательски прошипел:

– Вот и ладненько, оттуда и смотри, как хороший мальчик.

– У… уггг…

Ценой невероятных усилий Юджио сумел чуть подвинуть вперед непослушную правую ногу, но хоть чуть-чуть подняться был не в состоянии. А пока он пытался, грязные лапы Райоса и Умбера тянулись к Тиизе и Ронье.

– …Семпай.

Услышав этот слабый голос, Юджио чуть повернул взгляд.

Тиизе, прижатая к кровати Райосом, повернула голову набок и смотрела прямо на Юджио. Ее щеки, всегда румяные, точно яблоки, посинели – скорее всего, от переполняющего девушку страха, – но к глазам вернулся решительный блеск.

– Семпай, не надо. Не надо обо мне беспокоиться… это наказание я должна принять.

Голос Тиизе дрожал, прерывался, но слова звучали твердо. Девушка кивнула, потом повернула голову и устремила взгляд вверх. Презрительно посмотрела на Райоса и зажмурилась. Лежащая рядом Ронье уткнулась лицом ей в плечо, но тоже не проронила ни звука.

При виде решительности девушек Райос чуть отодвинулся, будто в удивлении…

…но тут же ядовитая усмешка появилась у него на губах, и он тихо произнес:

– А ты упряма для девчонки-дворянки шестого класса. Похоже, Умбер, будет интересно – сколько они сумеют продержаться.

– Давай тогда посостязаемся, которая закричит первой, Райос-доно?

Лица этих двоих, в которых не осталось ни намека на дворянскую гордость, едва ли не горели от вожделения и возбуждения.

Какое-то знакомое выражение – так подумалось оцепенелому Юджио, пока он отчаянно пытался двинуть вперед непослушную ногу. Ну да, конечно – такие лица были у гоблинов, которых он видел в северной пещере два года назад. Эти двое ничем не отличаются от обитателей страны тьмы, которых он и Кирито рубили подобранными там же мачете.

Райос и Умбер одновременно потянулись к лицам Тиизе и Ронье и прошлись пальцами по лбам и щекам, будто подогревая в девушках страх и стыд. Губ они старательно избегали, но лишь из-за прямого запрета соприкасаться губами до брачной клятвы. Однако – что же это за закон, который такие вещи обозначает как запрет, но при этом позволяет насильно обесчещивать девушку до брака? Какой смысл в существовании такого закона?

Дерг.

Внезапно острая боль пронзила правый глаз Юджио. Та же странная боль, которая посещала его время от времени – когда он позволял себе сомневаться в законах и в Церкви.

Обычно он, едва ощутив эту боль, тут же останавливал подобные мысли. Но сейчас, один лишь этот раз, Юджио продолжал думать, неприглядно корчась на полу.

Каждый закон, каждый запрет должен существовать ради того, чтобы все обитатели Мира людей могли жить счастливо. Нельзя красть. Нельзя ранить. И – нельзя бросать вызов Церкви Аксиомы. Когда все люди следуют этим правилам, повсюду сохраняется мир.

Но если так – почему же в законах столько «нельзя»? Бессчетное количество запретов, тянущихся на сотни страниц, вовсе не нужно. Не следует ли вместо всего этого написать лишь одно? Вот что: каждому надлежит уважать, ценить и доброжелательно относиться ко всем окружающим. Если бы одно-единственное это предложение было в Индексе Запретов, Райос и Умбер не смогли бы заманить Тиизе и Ронье в ловушку и играться с ними.

А значит – не может такого быть. Несмотря на всю власть Церкви, не может такого быть, чтобы все человечество несло в себе только лишь добродетели. В конечном счете… в конечном счете…

Люди – существа, изначально сочетающие в себе и добро, и зло.

Индекс Запретов сдерживал лишь малую частицу гнездящегося в людях зла. Вот почему Райос и Умбер могли надругаться над невинными девушками, проскользнув между грубыми стежками законов – нет, в каком-то смысле они это делали с согласия законов. И не во власти Юджио было этому помешать. Прямо сейчас закон дозволял действовать Райосу, а Юджио – запрещал.

Словно забыв о существовании Юджио, дворяне высшего класса оглаживали девушек горящими взглядами; потом, подтянув их повыше и распахнув полы халатов, они нависли над своими жертвами, чтобы сделать то, что собирались.

Когда девушки ощутили приближение мужчин, их лица исказились от ужаса и отвращения, в несколько раз более сильных, чем до того. Тиизе и Ронье отчаянно замотали головами, будто умоляя, но Райос и Умбер медленно, будто наслаждаясь самим процессом, придвигались ближе.

Наконец тонкий голосок вырвался из горла Ронье.

– Н-нет… нет… нееет!..

Тиизе, услышав плачущий голос подруги, тоже не выдержала. Крупные слезы покатились из глаз, и она закричала:

– Нет… спаси нас, спаси нас, Юджио-семпай! Юджио-семпааай!

Закон, назначивший столь жестокое наказание Тиизе и Ронье, которые собрали всю свою храбрость, чтобы вступиться за подругу Френику.

Закон, не помешавший Райосу и Умберу заманить девушек в поставленную ими ловушку и не мешающий обесчещивать их.

Если следовать такому закону считается добром…

– Я…

Юджио вложил всего себя в то, чтобы поднять свое тело, отяжелевшее, будто сделанное из свинца целиком, и протянуть правую руку к рукояти «Меча голубой розы», который он сжимал в левой. В правом глазу была уже не просто боль; глаз целиком превратился в раскаленную массу, заливая багровым светом поле зрения; но Юджио, не обращая на это внимания, крепко вцепился в рукоять.

Как только Юджио извлечет острый стальной клинок из ножен, он, по-видимому, лишится всего, чего достиг в Академии. Звание пятого меча, место в Академии, даже надежду на участие в турнире мечников в качестве представителя Академии.

Но если здесь и сейчас он будет просто смотреть на то, что делает Райос, он потеряет нечто очень важное. Свою честь мечника… даже нет, свое сердце.

Когда они позавчера веселились в лесу, Кирито сказал. Он сказал, что есть вещи, которые необходимо сделать, даже если это запрещено законом. Есть вещи более важные, чем законы, запреты, Церковь Аксиомы.

Наконец-то Юджио понял. Он понял, почему Алиса прикоснулась к земле страны тьмы восемь лет назад.

Сомнений не было – Алиса тогда хотела помочь рыцарю тьмы, который умирал, пронзенный стрелой Рыцаря Единства. Было в ней какое-то важное нечто.

И вот настала очередь Юджио. Что именно представляет собой это важное нечто, он не мог выразить словами – хотя, должно быть, для многих жителей Мира людей это просто «зло».

– Но… но я!..

Издав вопль, Юджио потянул «Меч голубой розы» из ножен.

Однако.

Его правая рука вдруг застыла, будто меч и ножны – да нет, всю руку – сковал лед. И одновременно страшная, невыносимая боль от правого глаза пронзила всю голову. Перед глазами все покраснело, посыпались искры, сознание начало уплывать.

…Что… же это.

…Нет, это… совсем как тогда.

Восемь лет назад. В Рулиде, на площади перед церковью. Когда он пытался спасти Алису, которую забирал Рыцарь Единства. Было то же самое.

Вытянув меч всего на несколько миллисе, Юджио дальше не мог даже шелохнуться. И голос подать тоже не мог.

Ни на чуть-чуть он не мог сдвинуться, словно его ноги отрастили корни, ушедшие глубоко в землю.

Райос и Умбер, заметив, возможно, что происходит что-то не то, обернулись к нему и, глядя, как он неприглядно застыл с мечом в руках, мерзко заухмылялись.

Потом еще медленнее, чем прежде, они, будто напоказ, придвинулись к плачущим Тиизе и Ронье.

Юджио вдруг увидел какой-то странный знак.

Прямо посреди залитого красноватой дымкой поля зрения алые, как кровь, буквы священного языка выстроились в слова, крутящиеся слева направо. Там было написано: «SYSTEM ALERT: CODE 871», – но что это такое, Юджио не понимал.

Однако интуиция подсказала ему, что это – нечто вроде «печати». Печати, запрятанной в правом глазу; эта печать и не дает ему двигаться; она заставила его подчиниться закону тогда, восемь лет назад, и заставляет сейчас. Из-за нее он и не смог ничего сделать – только смотрел, как забирают Алису.

– У… гу… ооо!..

Отчаянно цепляясь за ускользающее сознание, Юджио неотрывно смотрел на алую печать. И на находящихся по ту сторону от нее Райоса и Умбера, готовых уже проникнуть в девушек.

Непростительно. Абсолютно непростительно. Превратив ненависть к этим двоим в силу, он двинул правой рукой. Медленно-медленно меч пополз из ножен. Священные буквы становились все крупнее, слова вращались все быстрее.

– Неееет!.. Семпааай!!! – закричала Тиизе.

– У… оаааааа!!! – взревел и Юджио; и тут случилось.

Серебряная вспышка – и правый глаз взорвался; Юджио даже почудилось, будто что-то брызнуло во все стороны.

Поле зрения сразу сократилось вдвое, но, не обращая на это никакого внимания, Юджио рывком вытянул из ножен «Меч голубой розы». Еще даже не выйдя полностью, клинок засиял синим.

Секретный прием стиля Айнкрад, «Горизонтальный удар».

Видимо, краем глаза заметив летящий с быстротой молнии клинок, Райос в последнее мгновение сумел пригнуться. Меч коснулся взметнувшейся пряди волос и срезал ее.

Однако Умбер, находящийся дальше, заметил движение Юджио слишком поздно. Уже почти войдя в Ронье, он застыл, потом неуклюже дернулся влево, выпучив глаза.

– Ии… – только и успел взвизгнуть он и инстинктивно закрылся левой рукой; а потом «Меч голубой розы», точно притянутый магнитом, ударил ее близ локтя.

Сопротивления Юджио не ощутил. Но левое предплечье Умбера отделилось от локтя и, крутясь, шлепнулось на вычурный ковер.

На какое-то время все застыли, не произнося ни звука. Меч прошел весь положенный ему путь, и лишь после этого Юджио вновь ощутил боль там, где уже не было правого глаза.

Потом –

Кровь с шипением хлынула струей из перерубленной левой руки Умбера. В основном она полилась на блестящие простыни, но несколько капель долетели до Юджио, оставив черные пятна на синей форме с левой стороны.

– Нет… ааа… аааааа?!

Из глотки Умбера вырвался пронзительный вопль. Выпучив глаза и открыв рот, он уставился на обрубок, из которого продолжала литься кровь.

– М… моя… моя рука!.. Кровь… столько крови!!! Моя Жизнь… моя Жизнь, она падаеееееет!!!

Лишь тут он вцепился правой рукой в обрубок, но, чтобы остановить кровь, этого было явно недостаточно. Красная жидкость продолжала литься на простыни; Умбер подался к сидящему слева от него Райосу.

– Ра-райос-доно! Заклинание! Нет, нормальные заклинания уже не помогут… пожалуйста, пожалуйста, передай мне часть своей Жизни!..

Окровавленная правая рука потянулась к Райосу, словно пытаясь вцепиться в него, – но тот проворно скользнул в сторону и поднялся с кровати. Тиизе и Ронье, похоже, до сих пор не пришли в себя от того, что только что случилось, – они не двигались, и глаза их были пусты.

– Райос-доно, твоя Жииизнь!

Райос посмотрел на продолжающего вопить Умбера – взгляд его выражал удивление и в то же время равнодушие – и ответил:

– …Прекрати паниковать, Умбер. Из-за одной отрубленной руки ты всю Жизнь не потеряешь… по крайней мере я так читал где-то. Обвяжи ее шелковой веревкой и останови кровь.

– Н-нет…

– Тут другое интересно – ты это видел, Умбер?

Отведя взгляд от Умбера, принявшегося лихорадочно обматывать руку веревками, которые он успел снять с ног Ронье и Тиизе, Райос посмотрел на согнувшегося после выполнения приема Юджио. Кончик языка раз за разом проводил по искривленным губам.

– Твою руку отсек меч этого мужлана. Потрясающе… это… впервые в жизни я вижу, как кто-то нарушает Запрет. Я ожидал всего лишь проявления неуважения, но… подумать только, нарушение самого Индекса Запретов!!! Поистине великолепно!!!

Развернувшись (его халат по-прежнему был распахнут), Райос зашагал к противоположной от кровати стене. Из висящих на ней красных кожаных ножен он потянул большой меч.

– Право судить применяется лишь к дворянам низших классов и к тем, кто живет на моей земле, но… это ограничение не распространяется на тех, кто нарушил столь серьезный Запрет!

Выкрикнув это с еще большим возбуждением, чем прежде, когда он пытался надругаться над Тиизе, он со скрипом извлек меч. Правой рукой он поднял над головой клинок, блестящий зеркально-серебряным блеском.

За окном громыхнуло особенно яростно. Левым глазом Юджио увидел сиреневый отблеск на клинке. Этим мечом Райос Антинос будет судить Юджио… словом, он явно собирается его убить. Однако Юджио не двигался с места. Несмотря на то, что он нарушил Индекс Запретов, а его правый глаз взорвался вместе с этой непонятной печатью, само по себе его деяние – то, что он отрубил Умберу руку, – потрясло его настолько, что он даже шевельнуться не мог, не то что меч нормально держать.

– Куу, ку-ку-ку… Какая досада, элитный мечник Юджио-доно. А я так хотел скрестить с тобой мечи на турнире через месяц. Я и не думал, что буду прощаться с тобой таким вот способом.

Райос подошел на шаг, еще на шаг; в его голосе слышался восторг пополам с безумием.

Затуманенным левым глазом Юджио смотрел на поднятый высоко меч.

Я не могу погибнуть здесь; такая мысль промелькнула у него в мозгу, но одновременно обреченный голос произнес: я погибну, если не буду двигаться. Мечта стать Рыцарем Единства и встретиться с Алисой исчезла навсегда. Его любимый меч напитался кровью человека, Юджио стал преступником. Но – по крайней мере он смог спасти Тиизе и Ронье. Райос и Умбер больше не тронут девушек. А значит, даже в ужасном преступлении, которое он совершил, остается место облегчению.

– Ку, ку-ку… даже я впервые в жизни отрубаю голову человеку настоящим мечом. Да нет – даже отец и дядя такого никогда не делали. Теперь я стану еще сильнее… сильнее даже, чем тот зазнайка из семьи Левантейн.

Меч и лицо Райоса озарились белым светом, тут же раздался удар грома. Даже Умбер, сжимающий левую руку, смотрел, выпучив глаза, будто забыл про боль; а Тиизе, по-прежнему связанная и лежащая на кровати, изо всех сил пыталась что-то прокричать.

Юджио слабо улыбнулся младшей ученице, так старательно исполнявшей обязанности слуги, пусть и всего в течение месяца, и опустил голову.

– Элитный ученик Юджио; нет, преступник Юджио!!! Старший сын дворянского рода третьего класса Райос Антинос своим правом судить приговаривает тебя к смертной казни!!! Отдай всю свою Жизнь богам… и искупи свои прегрешения!!!

Так проревел Райос Антинос, и следом его меч тоже запел свою песню –

Бумм! Юджио услышал тяжелый звук удара. Но сколько он ни ждал, клинок все не опускался на его шею. Юджио медленно поднял голову – и увидел.

Под мечом Райоса, проделавшим половину пути, был другой… с непроглядно-черным клинком. Рукав, покрывавший протянувшуюся сзади руку, тоже был черный. И мокрые от дождя волосы обладателя руки – тоже.

– Кири… то…

Как только Юджио произнес имя своего партнера, который должен был сейчас быть в общежитии младших учеников, искать Тиизе и Ронье, тот едва заметно кивнул и одними губами произнес: «Прости». Потом, глядя прямо перед собой, размеренно сказал:

– Убери свой меч, Райос. Я не позволю тебе причинить вред Юджио.

На лице Райоса на мгновение проступила гримаса ненависти, но тут же он вновь улыбнулся и ответил:

– Итак, ты наконец пришел, элитный ученик Кирито. Однако… ты немного опоздал! Этот мужлан – более не ученик Академии и даже не гражданин нашей империи. Он позорный преступник, преступивший Индекс Запретов! А потому я – Райос Антинос, старший сын дворянского рода третьего класса и первый меч Академии – наделен властью судить его за это преступление. Отойди и посмотри… сейчас голова преступника отлетит, как отцветший цветок!!!

На долгую речь Райоса Кирито ответил своей, куда короче, но во много раз весомее.

– Да плевать мне на Запреты и право судить.

Даже не пытаясь стереть капли, стекающие с волос, он смотрел на Райоса горящими глазами.

– Юджио – мой лучший друг. А ты – мешок дерьма, хуже даже, чем гоблины из страны тьмы.

После этих слов в глазах Райоса мелькнул сперва страх, потом ненависть, и наконец они загорелись садистской радостью.

– Ну надо же… какой сюрприз! Подумать только, чтобы двое деревенщин из одной и той же дыры совершили тяжелейшие преступления вместе, рука об руку! Теперь я смогу разделаться с вами обоими сразу. Какой счастливый день… поистине меня ведет сама Стейсия!!!

Отведя меч, он снова выпрямился. Но теперь он держал длинную рукоять обеими руками. Чуть подсел – полы расстегнутого халата болтались, – и его клинок окутало багровое с черноватым оттенком сияние. Секретный прием высокого стиля Норкия «Разлом гор и небес».

Едва увидев эту стойку, Юджио попытался встать.

Два с половиной месяца назад Кирито сражался с предыдущим первым мечом Академии Уоло Левантейном и парировал его «Разлом гор и небес» четырехударным секретным приемом стиля Айнкрад «Вертикальный квадрат». Однако зловещая аура, исходящая от Райоса и его меча, была куда сильнее, чем тогда у Уоло. По части владения мечом Райос едва ли дотягивал до Уоло, но его «гордость дворянина» была раздута непомерно – она и вливала силу в его меч.

В одиночку это опасно даже для тебя, Кирито; Юджио изо всех сил старался подняться, однако в ногах просто не было силы.

Но его партнер левой рукой легонько сжал правое плечо Юджио и прошептал: «Все нормально». Потом выпустил Юджио (тот откинулся к стене) и взялся за черный меч двуручным хватом, как Райос.

Сознание Юджио было как в тумане, но все равно он вздрогнул и расширил левый глаз. Стиль Айнкрад был похож на стиль Заккалайт тем, что большинство приемов в нем требовали одноручного хвата. Особенно секретные приемы – ни один из них не включался, если держать меч двумя руками. Да и вообще – и у Юджио, и у Кирито рукояти мечей были слишком короткими, чтобы их было удобно держать двумя руками –

–!!!

Едва Юджио так подумал, его настигло еще большее потрясение; у него даже дыхание перехватило.

Рукоять черного меча, пощелкивая, растягивалась, пусть и еле-еле. Да нет, не только рукоять. Клинок тоже рос и в длину, и в ширину. Он оставался короче здоровенного меча Райоса, но уже стал санов на пять-шесть длиннее «Меча голубой розы».

Свой увеличившийся в размерах меч Кирито держал двумя руками у пояса справа. Клинок окутало изумрудное сияние, и воздух возле него задрожал. Этот прием был не из стиля Айнкрад. Юджио видел его бессчетное множество раз в прошлогодних официальных турнирах – секретный прием стиля Сельрут «Вихревой поток».

– Ку, ку-ху-ху… этот недоприем, порожденный отчаянием, хе! Такую дешевку я просто раздавлю своим секретным приемом!!!

– Давай, Райос! Сейчас я верну тебе все долги!

Оба мечника обменялись воинственными возгласами, и комната, которую нельзя было назвать очень уж большой, осветилась красным и зеленым.

Умбер, с трудом поднявшийся с пола на кровать; Тиизе и Ронье, прижавшиеся друг к другу и лежащие неподвижно; Юджио, вставший на одно колено возле стены, – все они неотрывно смотрели на стоящих друг напротив друга мечников.

Если бы не сегодняшний день – вовсе не странно было бы через месяц увидеть этих двух элитных учеников в финале турнира-экзамена. Со следующим ударом грома они одновременно пришли в движение.

– КЕАААААА!!!

С этим пронзительным воплем Райос обрушил меч вниз.

– СЕЙЯА!!!

Издав короткий выкрик, Кирито рубанул вверх по диагонали.

Два меча столкнулись; красный и зеленый лучи вцепились друг в друга; от соударения половицы задрожали, а оконные стекла растрескались, и осколки посыпались наружу. Глядя на черный и серебряный клинки, пытающиеся пересилить друг друга, Юджио понял наконец, почему Кирито не воспользовался стилем Айнкрад.

Одноручные приемы слабее двуручных, хотя и превосходят их в скорости; одноударным приемом невозможно парировать удар в высоком стиле Норкия. Надо применять прием из двух-трех ударов, всякий раз после столкновения клинков отбирая у меча противника часть силы и отскакивая назад; но в спальне, куда более тесной, чем тренировочная арена, это было невозможно. Будь этот поединок хотя бы в гостиной, все, скорей всего, было бы по-другому, но Кирито вынужден был драться здесь, чтобы защитить Юджио, который не мог двинуться с места и избежать злобного клинка Райоса. Потому-то он и не стал применять стиль Айнкрад, а воспользовался «Вихревым потоком», двуручным приемом стиля Сельрут.

– Ки… Кирито!!!

В то же мгновение, когда Юджио выдавил имя своего друга через пересохшее, непослушное горло, левое плечо Кирито чуть опустилось. Черный меч со скрежетом отодвинулся вниз. Райос закатил глаза и поднял уголки губ, так что дальше уже некуда, и из его рта вырвался пронзительный вопль:

– Как вам это… как вам это!!! Вы, бесфамильные ублюдки!!! Райоса Антиноса-сама вам ни за что не победить!!! Даже если вы незнамо как заставили цвести мертвые цветы, на мой меч эти трюки не действуюууууут!!!

Исходящая от Райоса аура из красной стала грязно-черной и окутывала теперь не только меч – она охватила руки, а потом и все тело; она заставляла трепетать полы халата и светлые волосы. Меч Кирито отступил уже практически туда, откуда начал движение, его изумрудное сияние неровно мерцало.

– Кири…

Юджио уже почти позвал своего партнера вновь, но тут он кое-что осознал.

«Вихревой поток», отжимаемый назад «Разломом гор и небес». Это он уже видел, причем совсем недавно.

Поиск по сайту: