Я машинально закрыл рот. 4 страница

В ближайшем блоке <D> Ироха-сан попытается силой затащить нас к себе в «группу». Если все пройдет так, как она ожидает, я никогда уже не смогу стать «королем».

Внезапно я заметил лежащий на столе блокнот – надо полагать, блокнот Юри-сан. В блокноте была надпись.

«ироха – [революционер]»

Смысл этого послания я понял сразу же.

Юри-сан говорит вот что:

… Если ты будешь вмешиваться, я тебя убью.

Думаю, она не врет. Ироха-сан могла заявить о намерении править нами лишь потому, что не беспокоилась о том, что ее саму могут убить, – проще говоря, потому что она [Революционер]. Более того, я почти уверен, что Юри-сан либо [Король], либо [Колдун]. Узнав, кому достался этот [класс], Ироха-сан наверняка сделала вывод, что ее не убьют.

И девушка, которая может даже отрубить свой собственный палец, вполне способна убить меня, если это будет необходимо.

Я подытожил мою текущую ситуацию. Я сделал своими врагами почти всех. Юри-сан – это очевидно; но Ироха-сан и Кодай Камиути – тоже мои враги, а что думает Дайя, я вообще не знаю… впрочем, как и всегда. И я не могу позволить себе положиться на Марию – предположительно моего единственного союзника.

В такой ситуации все, что я сделаю, обернется против меня.

Так значит, можно распрощаться с надеждой стать «королем»?

– …Угг.

Хоть я и твержу себе не сдаваться, но выход из положения не придумывается.

Все слишком безнадежно.

И я упал на колени.

Я больше не могу. Я оставлю трон Ирохе-сан. Вряд ли это хорошо кончится, но так лучше, чем действовать самому. Я должен подчиниться Ирохе-сан и молить небеса, чтобы Дайе и Кодаю Камиути не пришло в голову что-нибудь отмочить.

Я должен прикинуться камнем и не делать ничего – просто присутствовать.

Я – уже проиграл.

Я поднял голову, чтобы взмолиться о пощаде.

И тогда я увидел их. Увидел глаза Юри-сан, глядящие на меня сверху вниз.

… Увидел ее пустые глаза.

– …А.

Благодаря им я понял.

«Не, ну ты же ненавидишь тех ребятишек, которые тебя обманули и жестоко убили, правда? Они ведь пытались убить тебя ради собственного выживания! Хе-хе-хе».

Внезапно я нашел ответ на эти слова.

…Нет. Я не ненавижу их. Но… я буду бить их, пока они не подчинятся мне.

Когда я вчера мучил Юри-сан, я потом подумал – это потому, что я уже сдался «шкатулке». Именно поэтому я готовился победить ее.

Но это не так.

Разве я не знал это всегда? Моя задача – не в том, чтобы миндальничать с этими людьми, которые всего лишь NPC.

Моя задача – выручить настоящих.

«Пожалуйста, убей меня».

Во втором раунде «настоящая Юри-сан» сказала мне эти слова. «Игра бездельников» довела ее до такого состояния, что она должна была просить об этом.

Но была ли «Игра бездельников» единственной причиной ее страданий?

Нет. Что-то мучило ее еще в реальном мире. Теперь я это точно знал. Потому что я выучил кое-что в этой бессмысленной, гнилой «шкатулке».

Сделанного не вернешь. Грех Юри-сан, убившей Ироху-сан и остальных, останется при ней навсегда.

Но не удастся ли проанализировать и решить ту проблему, которую она принесла с собой из реального мира?

Не облегчит ли это ее боль хоть на чуть-чуть?

Ради этого – я выиграю.

И я не постесняюсь жестоко обходиться с NPC.

Это станет доказательством, что я не потерял из виду реальность, мою повседневную жизнь. Это станет доказательством, что я не сдался чему-то наподобие «Игры бездельников».

Что означает…

– …Хе-хе.

…я вовсе еще не проиграл.

Я встал.

Игроки в этой игре всегда одни. Но мне плевать.

Я здесь единственный, кто может уничтожить «Игру бездельников», какой бы безнадежной ни была ситуация. Никто, кроме меня, не может спасти остальных.

Раз так… я это сделаю.

Я спасу всех, и первый шаг к этому будет – сломать Юри-сан.

– …Почему ты улыбаешься?

Юри-сан все еще смотрит на меня пустыми глазами.

Спасибо тебе. Я смог заметить только благодаря этим глазам. Я заметил, что она страдала, потому что привыкла подавлять истинную себя. Я смог понять, что хочу с этим что-то сделать.

По-прежнему улыбаясь, я грубым движением выдрал лист, на котором было написано «ироха – [революционер]», и изорвал его в клочки прямо у нее перед глазами, стараясь делать это как можно громче.

Пустота в ее глазах сменилась изумлением.

Да, вот как надо.

Я не дам ей снова позволить пустоте захватить ее глаза!

– Юри Янаги.

Она расширила глаза и уставилась на меня, когда я внезапно обратился к ней по имени и фамилии.

– Ты станешь пищей для настоящей Юри-сан.

Поскольку я знаю ее очень хорошо, то легко могу предугадать ее реакцию.

– …Ах.

Ааа, как и ожидалось, наша трусишка вся побледнела.

Теперь тебе уже не хватает самообладания, чтобы меня игнорировать, верно?

– Ради этого я уничтожу систему «групп» Ирохи-сан. И сперва я заставлю тебя выйти из этой «группы».

На несколько секунд она просто лишилась дара речи; но в конце концов протестующе выдавила:

– Ч-что ты… ни за что я не выйду! Кроме того, я просто не могу!

– Я сказал, что «заставлю» тебя выйти.

– Если я ей это скажу… Она, она тебя убьет, Ироха, ты это знаешь?.. Она из тех, кто правда может… нет, она точно сделает это, ты это знаешь?

Похоже, ей не хватает самообладания даже на то, чтобы сообразить, что этот разговор Ироха-сан услышит в любом случае.

– Да знаю я!

– Т-тогда зачем говоришь такие вещи?! Это же самоубийство!

– Затем, что я сломаю и ее, разумеется. И тогда она меня не убьет.

Юри-сан распахнула глаза.

И яростно замотала головой.

– Невозможно… это просто невозможно. Если бы ты знал… если бы ты только знал, сколько раз я это уже испытала…

Точно –

Вот оно.

Наконец-то я понял причину ее страданий, этой налипшей на нее грязи.

– Так значит, если я одолею Ироху-сан…

Откуда у нее эти пустые глаза. Из-за ее…

– Если я одолею Ироху-сан, сможешь ли ты пересилить свою зависть к ней?

…жуткого комплекса неполноценности в отношении Ирохи-сан.

Я отлично понимаю это чувство – ведь рядом со мной все время Мария и Дайя. Мы с Юри-сан должны постоянно сознавать, что нам до них не дотянуться, мы должны постоянно бороться со страхом выглядеть ничтожными рядом с ними.

Хуже того: она, в отличие от меня, – номер два. Она всегда лишь на один крохотный шаг позади – это, должно быть, еще более невыносимо.

От нее до Ирохи-сан – так близко, и в то же время не дотянуться.

Какая же пытка – чувствовать такое постоянно?

«Все верно, такой дурочке, как я, лучше сидеть молча… ребята, простите меня, что досадила вам».

В первом раунде она назвала себя дурочкой. Она всегда казалась очень неуверенной в себе, хотя, на мой взгляд, она чрезвычайно умна и вообще достойна всяческих похвал.

Потому что она всегда сравнивает себя с человеком, до которого не в силах дотянуться.

– …Ах.

Так значит, она все-таки понимает?

Юри-сан била крупная дрожь, ее было почти жалко.

– Ты хотела хоть в чем-то опередить Ироху-сан, любой ценой?

В ответ Юри-сан лишь пожала плечами.

– Ты хотела опередить Ироху-сан. Ты всегда хотела выиграть. И поэтому в этой игре ты тоже хотела выиграть. Ты думала, что можешь считать своей победой, если тебе удастся управлять Ирохой-сан. И потому делала то, что делала.

Наверняка по этой же причине она, когда была игроком, обманула Ироху-сан и мучила ее, рассказывая о своем бывшем.

– П-прекрати говорить так, как будто ты все понимаешь…

Она пыталась возражать с недовольным видом, но ее способности к актерству исчезли почти полностью, так что читать ее лицо было легче легкого.

– Но даже сейчас, когда все идет как нужно, у тебя нет ощущения победы.

–!!.

– Ты была просто раздавлена. Потому что тебя заставили осознать, как жалок твой план на фоне той потрясающей решимости, которая позволила ей отрубить свой собственный палец.

– …Прекрати.

– И, глядя на нее снизу вверх, ты могла думать лишь об одном – выжить, положившись на нее. Потому что она заставила тебя понять, какая ты глупая и ничтожная.

– Прекрати.

– Тебе изначально было ясно, что ты не сможешь победить. Ты ведь уже знала, что чего-то подобного все равно не хватит, чтобы избавить тебя от комплекса неполноценности, раз он не исчез, даже когда ты уперла у нее ее любовь.

– Я сказала, прекрати!!

Одновременно с этим выкриком моя щека вспыхнула болью.

…Она только что отвесила мне пощечину?

Какое-то мгновение я просто не мог в это поверить. Нет, серьезно, Юри-сан ударила меня? Она, умеющая держать себя в руках лучше, чем кто-либо?

И она сама смотрела во все глаза, изумленная своим поступком. Молча таращилась на собственную ладонь, сжимая и разжимая ее.

– …Ах.

Затем ее плечи задрожали.

– П-прости меня…

Не успела она закончить фразу, как слезы проступили у нее на глазах.

– …Прости… меня. Но пожалуйста… прекрати… не говори больше такие жестокие вещи… не топчись по моим чувствам… пожалуйста… пожалуйста…

Держу пари, это тяжело.

Тяжело узнавать со стороны про свои собственные неприглядные чувства.

Но…

– Нет.

Почему это должно иметь значение?

Именно потому, что она упрашивает меня не делать этого, я должен надавить еще сильнее.

– Уу… ааа…

Услышав мои холодные слова, Юри-сан скорчилась и, закрыв лицо руками, разрыдалась.

– Если я отпущу тебя сейчас, то ничего не смогу сделать для настоящей Юри-сан. Поэтому мне без разницы, если ты прячешь лицо, только уши не закрывай, хорошо?

– Уу, ууу…

Конечно, это больно – смотреть, как она страдает. Но и мои чувства сейчас ничего не значат.

– Хочешь узнать, что ты сделала во втором раунде, когда была на моем месте?

И затем – финальный удар.

– Ты убила Ироху-сан.

Ее всхлипы прекратились, и она уставилась на меня покрасневшими глазами.

– …Ч-что ты сказал?..

Я нарочно не стал ничего повторять.

– …Убила ее?.. Я бы никогда до такого не дошла! Конечно… я трусиха… но я ни за что бы не смогла сделать ничего подобного!

В это она верила искренне, сомнений нет. И я уверен, сейчас она не лгала. Она смогла это сделать только потому, что сама была игроком, а все остальные, включая Ироху-сан, – NPC.

Но все же – она ее убила.

Ироха-сан теперь знает, что Юри-сан – коварная лгунья, которая ее обманула и убила.

И этого уже не изменить.

Должно быть, взгляда на мое лицо ей хватило, чтобы понять, что я говорю правду; она ведь такой спец по чтению лиц. Она погрузилась в отсутствующее молчание, лишь слезы продолжали капать.

Но я продолжил говорить.

– Юри-сан. Детали я расскажу потом, но и ты, и Ироха-сан выиграли, когда были игроками, так что тебе уже удалось выжить.

При этих словах Юри-сан чуть шевельнулась. Решив, что она, кажется, понимает, что я ей говорю, я продолжил.

– Но если мы ничего не предпримем, Ироха-сан ни за что не простит тебя за то, что ты ее убила. И ты сама не сможешь себя простить. Звучит, может, подозрительно, но я хочу помочь тебе в этом!

И затем добавил:

– Я уже думал, что можно сделать!

Юри-сан все еще льет слезы, но, похоже, она уже способна прийти в себя. Она подняла голову и взглянула на меня.

– Просто поймите обе, какой исход вам нужен. Откройтесь в этом раунде, скажите все, что думаете, но после этого вам надо будет снова поддерживать друг друга и доверять друг другу. Надо всего лишь прийти к такому исходу! Если вы обе сможете доверять друг другу в этой игре, у вас будет все в порядке и дальше. Ироха-сан сможет простить тебя, Юри-сан.

Я говорил спокойным тоном.

– А значит, ты должна рассказать ей все. Вырази словами все, что ты чувствуешь к Ирохе-сан.

Договорив, я стал ждать ее ответа.

Молчала она долго, затем наконец раскрыла рот.

– …Я… не понимаю, – безжизненным голосом произнесла она. – Что мы обе уже выжили и что мы должны доверять друг другу – совершенно не вижу никакого смысла.

– …Понятно.

Что ж, логично. Она ведь почти ничего не знает про обстоятельства; естественно, она не может все понять.

– Но…

Услышав это «но», я поднял голову.

Она слабо улыбалась.

– Мне уже не важно, что я не понимаю. Я уже на пределе из-за того, что мне приходится все время думать о таких жестоких вещах, только чтобы выжить… я больше не могу.

После этих слов она вдруг бросилась мне на шею.

– Поэтому… можно я на тебя положусь?

Похоже, она не в состоянии контролировать силу своих объятий; мне больно.

В этой ее неконтролируемой силе мне почудилось одиночество.

И я удивился.

Как бы ей ни было тяжело, она всегда сражалась одна, своими собственными методами. Хотя она всегда боялась и тревожилась, но продолжала сражаться и терпеть тяжесть на сердце. Даже когда она была игроком: она обманывала NPC, загоняла их в угол, убивала; а когда ее накрыло чувство вины, она все же вернула себе волю сражаться и в конечном итоге довела игру до победы.

Юри Янаги – такая сильная.

– Спаси… меня.

И несмотря на это, она больше не может ничего, кроме как положиться на меня.

Она больше не может ничего, кроме как цепляться за соломинку надежды, которую видит сейчас перед собой; она не может никем управлять.

Ее состояние самую малость напомнило мне кое-кого.

Напомнило «Нану Янаги».

Но я не смешаю больше «Юри-сан» и «Янаги-сан».

Ради спасения именно «Юри-сан» я обнял ее в ответ и сказал:

– Я спасу всех, обязательно!

► День 3, <D>, большая комната

Вам, может, покажется удивительным, но до окончания средней школы я была очень уверена в себе. У меня всегда были лучшие оценки, и я так здорово играла на фоно, что даже выигрывала призы на конкурсах! Я возглавляла школьный духовой ансамбль и одновременно была председателем студсовета. Я все время была в окружении людей, которые мной восхищались.

Поэтому, должно быть, я неосознанно считала, что я особенная.

Я была уверена, что все останется без изменений и когда я перейду в старшую школу. Но это «особенное» кресло в старшей школе вовсе не было для меня заранее подготовлено. Потому что в этом кресле восседала Ироха Синдо – со дня приветственной церемонии, когда она произносила речь от имени первоклассников.

Разумеется, я не собиралась сдаваться немедленно. Я не сомневалась, что могу вернуть себе этот статус. Скорее я была рада появлению соперницы.

Я верила, что обставлю ее мгновенно и снова стану номером один, и с этой верой начала работать еще усерднее, чем в средней школе. Я стала тратить больше времени на учебу. Разумеется, я не ограничилась тем, что стала дольше заниматься; я также опробовала различные методики, позволяющие заниматься более эффективно или лучше сосредотачиваться на учебе.

Но я не могла ее достать.

Тогда я начала нервничать. Поскольку я хотела опередить ее хотя бы в оценках, я забросила фортепиано, которым занималась еще с начальной школы, перестала посещать литкружок, в который вступила, стала меньше играть с друзьями, стала меньше спать, даже начала заниматься на переменах, смирившись с тем, что меня будут звать ботаником.

И все равно Ироха оставалась недосягаема.

Ироха активно занималась в кружке, проводила много времени в студсовете и спала на уроках – словом, все выглядело так, словно она прилагает гораздо меньше усилий, чем я… но я не могла до нее дотянуться.

Вообще-то это было не так уж странно. По итогам тренировочных экзаменов обычно было человек сто по стране, результаты которых были лучше моих, как бы я ни старалась. Пианистов, лучших, чем я, тоже было много, и стоило мне включить телевизор, как там косяками шли более красивые, чем я, женщины. Я не только до Ирохи не могла дотянуться. В общем, ничего странного, что так все выходило.

Она всего лишь показала мне, что я не более чем обычный человек. Что я – не особенная.

Благодаря Ирохе я смогла вылечиться от зазнайства. Правда, думаю, рано или поздно я и без Ирохи бы заметила.

Но все же – это было унизительно.

Страшно унизительно.

Почему я не особенная?

Из-за того, что мне понадобилось так много времени, чтобы понять, – я потеряла все. Я потеряла друзей, хобби, все мои особые таланты и стала всего лишь скучной девушкой – относительно умной, но не более того.

И тут я заметила, что Ироха влюблена в одного мальчика. Она пыталась скрыть, но для меня это было более чем очевидно. И с того самого времени, как я заметила чувства Ирохи, этот мальчик и для меня стал невероятно притягательным. Потому что я думала, что он просто должен был быть очень хорошим, если смог взять сердце Ирохи.

Если бы ему пришлось выбирать между Ирохой и мной, кого бы он предпочел?..

…Когда я так подумала, низкая мысль прошмыгнула у меня в голове.

Если бы этот мальчик выбрал меня…

…это значило бы, что я привлекательнее, чем Ироха?

Я прекрасно понимала, насколько подл мой план. Но все же не могла остановить саму себя.

Потому что я хотела увидеть!

Я хотела увидеть, как Ироха, всегда такая недосягаемая, хоть раз проиграет и будет ревновать.

Я хотела, чтобы она поняла.

Поняла, что где-то ниже нее существуют люди, которые испытывают унижение от того, что не могут до нее дотянуться, как ни стараются.

А потом мне удалось начать с ним встречаться.

Делая вид, что я сама не своя от восторга, я рассказала Ирохе с невинным лицом, как будто вовсе не догадывалась о ее чувствах к нему. В душе я хихикала, предвкушая, как она будет скрипеть зубами от злости. Меня блевать тянет, как вспомню, какой я тогда была.

«Ну же, Ироха, злись! Завидуй мне! Ненавидь меня!»

…Все должно было быть хорошо. Все должно было быть хорошо, если бы только она выплеснула на меня свои негативные эмоции. Но реакция Ирохи была абсолютно не такая, какой я ожидала.

– Поздравляю!

Она произнесла это с ласковой улыбкой и погладила меня по голове.

Из всего, что Ироха могла сделать, – она благословила нашу любовь.

Она благословила меня.

Меня!

Хотя я все время планировала, как сделать ей побольнее.

Не в силах поверить в это, не желая верить в это, я продолжала пытаться. Я продолжала использовать его, делая вид, что не замечаю, что моя любовь к нему – лишь недоразумение. Но все равно, какого бы совета я у нее ни просила, даже когда я сказала ей, что мы разошлись, – она поддерживала меня.

И всякий раз, когда она это делала, она тем самым показывала мне.

Все то, чего я не хотела замечать, – моя мерзость, моя мелочность, моя злоба – в сиянии Ирохи виднелось лучше и отчетливее.

Аа, знаю, знаю. Неважно, как мне от этого было больно, – все равно я не несчастная жертва, а гнусная преступница.

Но я не могу уже остановиться.

Я не могу отступить.

Потому что не хочу признавать, что опустилась от обычного человека до безнадежной предательницы, совершив столько грехов.

Не думаю, что мои грехи простятся и я перестану быть предательницей, если выиграю у Ирохи.

Но у меня уже нет выбора. Нет пути назад.

Разве не так?

Прости меня.

Прости меня.

Мой грех не настолько мелкий, чтобы его можно было смыть одними лишь этими словами.

– И вот это должно заставить меня простить тебя?

И Ироха-сан холодно рассмеялась.

Мы все собрались в большой комнате.

Похоже, Ироха-сан выслушала исповедь Юри-сан, записанную в ее плеере.

– Думаешь, я прощу тебя, раз ты осознала, какая ты змея?

Мария, Дайя и Кодай Камиути лишь наблюдали – они ведь не знали всех обстоятельств.

– Не прощу, сука!

И она плюнула на Юри-сан, стоящую на четвереньках в одних лишь белых трусиках и лифчике.

Юри-сан лишь молча глядела в пол. Ее левая щека вздулась – похоже, Ироха-сан ударила ее еще у себя в комнате.

Смотреть на это больно. Я ведь знал, что так будет. Стало быть, за это и я в ответе.

Но если даже это я не смогу выдержать, мне не справиться с Ирохой-сан.

– …Послушай, Синдо, что вообще происходит? – раскрыла рот Мария, не в силах больше видеть это зрелище.

– Да ничего особенного, в общем. Всего лишь навсего то, что происходит, когда кто-то вступает в мою «группу», клянется мне в полном повиновении, а потом имеет наглость нарушить мой приказ.

И, словно назло Марии, Ироха-сан наступила Юри-сан на голову.

Из груди Юри-сан вырвалось рыдание; Ироха-сан, щелкнув языком, молча надавила. Нога начала разгибаться, прижимая Юри-сан лбом к полу.

Со стороны выглядело так, как будто Юри-сан пресмыкается перед Ирохой-сан.

– Кто позволил тебе разевать пасть? Ты должна просто опустить голову, она тебе для украшения. Неужели надо тебя учить силой, пока не дойдет?

– П-прекрати, Синдо!

– И не подумаю. …И вообще. Вы ведь в курсе, да? Время вышло. В этом блоке вы все окажетесь в моей власти. Это лучший выход, какой я только смогла придумать, так что ничего не надо менять, что бы там ни думала эта грязная сучка! – заявила Ироха-сан, не убирая ноги с головы Юри-сан. – И тогда я стану «королем» и закончу эту игру ради вас.

Да, Ироха-сан такая.

Вот как она обращается с той, кого совсем недавно еще считала милой подругой, если ей это нужно для достижения своей цели.

Разумеется, нельзя сказать, что она совершенно бесчувственная. Наверняка ей очень больно, она глубоко раскаивается. Но эти эмоции она заперла в себе. Ради достижения своей цели Ироха-сан может контролировать собственные чувства.

Это я осознал в третьем раунде, когда она в первый же день перебила всех, чтобы выиграть.

Да, потому-то я и смог предсказать то, что произошло.

И поэтому я…

– Невозможно!

…скину ее с ее липового трона.

Ироха-сан медленно убрала ногу с головы Юри-сан и одарила меня пристальным взглядом. Обжигающий, убийственный взгляд.

– …Следует ли это так понимать, что ты не намерен войти в мою «группу»? Какая жалость. Тогда ты умрешь!

– Нет, я не это имел в виду. Я просто сказал правду! Я имею в виду – такой мягкий человек, как ты, никогда не сможет править другими!

– Мягкий? Ты это о чем?

От ее взгляда у меня реально мурашки по коже. Но, стараясь казаться спокойным, я с усилием расслабил губы.

– Я о твоей мягкой реакции на предательство Юри-сан! Ты всего лишь содрала с нее одежду, ударила ее, плюнула на нее и поставила ногу ей на голову? Это и называется «мягким»!

Ироха-сан ухмыльнулась, тоже стремясь показать свое самообладание.

– И что же я должна сделать, чтобы ты остался доволен?

И я сказал, чтобы стереть эту ее ухмылочку:

– Убей ее!

Как я и ожидал, Ироха-сан перестала улыбаться и распахнула глаза.

– В самом начале… разве не ты нам объявила, что спустишь в унитаз еду всякого, кто хоть намекнет, что собирается тебя предать? Но ты ведь не сделала этого, правда? Ты специально устроила это шоу с раздеванием Юри-сан до белья, так что наверняка ведь не сделала, я прав?

Ироха-сан усмехнулась.

– …Ха-ха. Это всего лишь шоу, пока я на самом деле не спущу ее еду и не убью ее? Тебе не кажется, что у тебя очень извращенное мышление? Как же ты не поймешь, что «спустить еду в туалет» – это просто так называемая «гипербола»? Неужели непонятно, что тогда это просто необходимо было сказать, даже если я не собиралась действительно делать это?

– Даже если так, не показываешь ли ты нам сейчас своим мягким обращением с Юри-сан, что твою «группу» ничего больше не связывает?

– …Что ты хочешь этим сказать? Ты хочешь, чтобы я убила Юри?

– Ну что ты. Я всего лишь показываю, что…

И я заявил ровным голосом:

– …такая система «групп» дефектна изначально.

– …

Ироха-сан молча скрестила руки на груди. С ее сообразительностью она не может не понимать, что окажется побежденной, если не найдет что возразить прямо сейчас.

Но она может думать сколько хочет – развернуть сражение в свою сторону ей уже не удастся!

Потому что все сказанное мной на 100% справедливо.

– …И что именно дефектно?

Голос ее звучит чуточку менее уверенно, чем раньше.

– Эта «группа» основана на вере в тебя. Но этой веры не было изначально. Ты придумала свой план, исходя из чего-то, чего не было. Потому-то он и дефектный. Или я ошибаюсь?

– …

Еще один лишь толчок.

Еще один лишь толчок – и Ироха Синдо, способная зарезать нас всех или отрубить себе палец, свалится со своего фальшивого трона.

…И тем не менее…

И тем не менее Ироха-сан улыбнулась уголком рта. Показывая мне, что она спокойна, как удав.

– Да, поддерживать систему «групп» тяжело. Я признаю! И что с того? Если создать «группы» слишком трудно, значит, мне нужно отбросить этот план и придумать новый. Или ты считаешь, что я на это не способна?

– …

Такой контратаки я не предвидел.

Ироха-сан все еще не сдалась, хоть я и загнал ее в угол.

– В общем, совершенно не вижу причин подчиняться тебе.

Похоже, что так…

Ни за что она не сдастся из-за такой мелочи. Потому что Ироха-сан – сильнейший из моих противников, та, кого я должен победить в первую очередь.

Я смогу достичь своей цели, только если сделаю что-то с этим сильнейшим противником. Цель Дайи все-таки должна совпадать с моей, а с помощью Ирохи-сан и Юри-сан мы сможем утихомирить Кодая Камиути в достаточной степени, чтобы он не смог никого убить.

Всегда самое трудное – встать на правильные рельсы. Когда встал, остальное уже не представляет серьезной проблемы.

И первое, что я должен сделать, чтобы встать на правильные рельсы, – разделаться с Ирохой-сан.

Если мне это удастся, я смогу достичь своей цели.

И поэтому я ни за что не отступлю. Несомненно, я уже загнал ее в угол, так что теперь я ни за что не отступлю.

Я принялся искать, как бы нанести завершающий удар.

– …

Мой взгляд упал на Юри-сан – та по-прежнему дрожала, не отрывая головы от пола.

…Ааа, понятно.

Даже ведь неважно, насколько настойчивой пытается быть Ироха-сан, так?

– …Так что, ты бросишь Юри-сан? Чтобы спасти себя и остальных?

В конце концов, она ведь уже знает, что проиграла.

Ироха-сан ответила без колебаний.

– Да.

Подтверждение – именно то, чего я от нее и ждал.

И это подтверждение – очевидная ложь.

Ложь, раскусить которую она меня умоляет.

– Так тебе меня не обмануть.

И я положу этому конец.

– Я ведь уже сказал тебе, верно? Убей Юри-сан.

– …

– Если ты правда хочешь бросить Юри-сан, покажи нам это прямо сейчас. Тебе всего лишь нужно поставить нас на колени, для этого впечатли нас своей силой, убив ее, ­– так же, как ты отрубила себе палец.

Ироха-сан.

Ироха-сан наверняка думает, что она самая подходящая на роль «короля». Именно потому, что она так думает, она и берет на себя лидерство. Она это делает, потому что уверена: это самая прямая дорога к ее цели.

Но что если она сочтет кого-то другого годным на роль «короля»?

Уверен, она передаст трон этому человеку.

Вот почему она меня проверяет.

Она хочет убедиться, гожусь ли я для трона, способен ли я раскусить столь явную ложь.

– …Ха-ха.

Ироха-сан издает смешок.

– …В общем, да, я не смогу! А значит, я не могу больше быть «королем».

И вот так –

Ироха-сан передала мне трон.

Поджав губы, Ироха-сан уселась на отдельно стоящий стул.

– Хаа… – напоказ вздохнула она и неловко улыбнулась.

– …Ироха… проиграла?..

Юри-сан расширившимися глазами смотрела на сидящую с побежденным видом Ироху-сан. Затем девушка в белье встала, подошла к Ирохе-сан и уставилась на нее сверху вниз.

– …Почему? Почему ты не убила меня? Ты ведь вполне могла это сделать, правда?.. Если это нужно ради твоей цели, ты вполне могла, правда?

Услышав эти слова, Ироха-сан криво улыбнулась.

– Юри. А какая у меня цель? – спросила она, отведя глаза и опершись локтем о стол.

– Э? Стать «королем»… да?

– Нет, конечно! Это всего лишь средство для достижения цели.

– П-понятно. Но тогда…

И тут Ироха-сан обратилась к сбитой с толку Юри-сан с нежной улыбкой, словно мать, терпеливо объясняющая ребенку таблицу умножения.

– Моя цель – защитить тебя, Юри.

Юри-сан эти слова озадачили еще сильней.

Потому что их она ожидала меньше всего.

Но я знал.

Поиск по сайту: