АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
|
Нацумэ Сосэки. Развитие современной Японии
--------------------------------------------------------------- Перевод Кохара Нобутоси, Александр Друнин (С) 2001 Origin: http://www.asahi-net.or.jp/~IR4N-KHR/nskaikaw.html--------------------------------------------------------------- Лекция была прочитана в префектуре Вакаяма в 1911 г. Так жарко сегодня... Боюсь, идея собрать на мою лекцию столько людейбыла не слишком удачной. Я знаю, что вам предстоит еще одна, и понимаю, чтокогда лекций становится слишком много, вы неминуемо устаете от них. Но и улектора есть свои сложности. Только что господин Маки сделал мне своего родакомплимент, сказав, что лекция Сосэки наверняка окажется интересной.Оказавшись перед вами после такого вступления, я становлюсь исполнителем, ив этой роли уже не смогу сойти со сцены, не продемонстрировав вам своегомастерства в оправдание его слов. Поэтому я ощущаю некоторую неловкость всвязи с необходимостью прочесть хорошую лекцию. По правде говоря, у менянедостаточно для нее материала, и я даже попросил господина Маки повозможности продлить свое вступление. Тут нет секрета, и я рискнул об этомсказать, хотя тем самым и предаю гласности содержимое частной беседы.Господин Маки успокоил меня, уверив, что сможет говорить столько, сколькопотребуется. Я поддался убеждению и попросил его поговорить подольше.Поэтому он с самого начала и рассказал о моей лекции, представил ее вам. Онвыбрал такой способ, чтобы продлить свое выступление, и я должен быть емублагодарен. Однако теперь мне еще сложнее прочесть вам хорошую лекцию. Разуж я просил его о таком постыдном снисхождении, становится очевидным, чтомоя лекция совсем не так хороша, чтобы на ее примере продемонстрировать вамискусство и красоту речи. Напротив, мне стоит быть с вами откровенным икратким: у меня нет ничего, что произвело бы на вас достаточно сильноевпечатление. Конечно, будучи таким многословным, я все-таки подготовился. Я несобирался в Вакаяму, но наша компания, Асахи, выбрала Вакаяму в соответствиис моим желанием побывать где-нибудь в Кинки. Я смог увидеть места, гденикогда раньше не был, и ехал сюда вовсе не ради возможности прочесть этулекцию. Я успел побывать на острове Тамадзусима и в храме Кимиидера. Вотпочему я здесь не совсем с пустыми руками. Тему лекции я выбрал еще в Токио.Она будет такой: "Развитие современной Японии". Для меня не играет большойроли, стоит ли использовать слово "современный" именно так, или лучше былобы сказать "Развитие Японии на современном этапе". Главным является самоналичие слов "современный", "Япония" и "развитие". Они объединены связкой"но". А это и означает: "развитие современной Японии". Если вы спросите меняо направлениях этого развития, или о том, что мы должны для него делать,ответить я не смогу, поэтому я лишь объясню, что такое "развитие", а решать,что с ним делать дальше, оставлю вам. Вы можете спросить меня, есть ливообще смысл объяснять это. Я все же думаю, что мои уважаемые слушатели неочень хорошо представляют себе, что в действительности означает "развитиесовременной Японии". Вероятно, не слишком вежливо говорить так, но мнекажется, что японцы вообще плохо понимают, что такое развитие. Я и сам неочень хорошо понимаю этот термин. Но в силу обстоятельств у меня было времяпоразмыслить над ним. Цель моей лекции - поделиться с вами моимисоображениями. Вы и я - японцы. Мы люди этого века, никто из нас не живет в прошломили в будущем. Очевидно, что мы тесно связаны с современностью, с Японией ис развитием. Я думаю, что нам в такой ситуации было бы полезно изучить этотвопрос и получить по возможности предельно ясное представление о том, что жетакое "развитие современной Японии". Такой подхож может показаться чересчуракадемичным, но я хочу подчеркнуть, что мы начинаем наш разговор с термина"развитие", без каких-либо уточняющих определений, таких, как "современное"или "Японии". Мы произносим слово "развитие" по многу раз за день. Но есливсерьез задаться вопросом о его смысле, то окажется, что наши представленияо нем либо неверны, либо очень расплывчаты. Поэтому я начну с определениязначения слова "развитие". Мы должны отдать ученым должное за их умениедавать простые определения сложным вещам. Но, тем не менее, некоторые ихопределения мы находим неверными. Так случается, когда взамен простогообъяснения слово получает что-то вроде тесного гроба, обрекающего его нанеподвижность. В геометрии определением окружности считается множествоточек, равноудаленных от ее центра. Это определение удобно и безопасно,поскольку его нельзя считать описанием никакого реального круглого объекта,оно относится лишь к абстрактной окружности, свойства которой пребываютнеизменными в сфере воображаемого. То же самое относится к треугольникам илитрапециям: до тех пор, пока мы даем определения геометрическим фигурам,однажды зафиксированные, они уже не потеряют своей актуальности. Кнесчастью, реальный мир мало напоминает собой геометрию, очень немногоеостается неизменным во времени. В особенности те предметы, которые обладаютсобственной энергией, обречены на постоянное изменение. Сегодняшний квадратможет стать треугольником завтра, а в дальнейшем и вовсе превратиться вкруг. Короче говоря, определяя нечто, отличное от геометрических фигур,нечто, существующее в реальном мире, мы должны принимать во внимание, что вбудущем оно может стать другим. В противном случае наше определение окажетсяпохожим на тесный и ненужный корсет. Снимок приближающегося поездазапечатлевает лишь один из моментов его движения. "Вот! Это поезд!" - сгордостью говорим мы, подразумевая, что сумели сфотографировать колеса, дымиз трубы, машиниста в кабине. Да, конечно же, это поезд. Но фотографияничего не скажет нам о главном свойстве движущегося поезда, о его движении.Фотография оказывается весьма далекой от того, что на ней изображено,настолько, что мы даже не можем сравнивать ее с оригиналом. Другой пример:янтарь. Бывает, что в нем попадаются насекомые, мы можем рассмотреть их,определить, что это, скажем, мухи. Но они неподвижны. Мы не можем отрицать,что это мухи, но они мертвы. Некоторые из определений, которые придумалиученые, напоминают фотографию поезда или застывших мух в янтаре. На первыйвзгляд, они кажутся ясными и понятными, но они безжизненны. Именно это яимел в виду, когда говорил об аккуратности. Необходимо дать конкретное истрогое определение движущемуся предмету или меняющемуся понятию. Если,например, сказать, что полицейский - это человек в белой форме с мечом набоку, то полиция попадет в затруднительное положение, поскольку всоответствии с этим определением полицейский не сможет отдыхать дома в юката(юката - легкое кимоно для повседневной носки, -- прим.пер.) Но постоянноносить форму и меч - неудобно, особенно, в жаркую погоду. Всадник - эточеловек на коне, что, безусловно, может оказаться верным, но ведь иногда онможет ходить пешком. Подобные примеры бесконечны, и я предпочел быостановиться. Я обещал определиться с термином "развитие", но никак не могувыбраться из сложностей методологии определения терминов. Я думаю, тем неменее, что это длинное объяснение поможет нам избежать ошибок, которые стакой легкостью совершают ученые. И знание этого окажется нам полезным. Итак, я возвращаюсь к термину "развитие". Развитие похоже на поезд, намух, на всадника и на полицейского - оно находится в движении. Нельзязапечатлеть отдельную фазу этого движения и назвать ее "развитием". Вчера ябыл в Вакано-ура. Одни говорят, что там большие волны, другие, напротив,утверждают, что место это на редкость спокойно. Мы не знаем, кто из них правна самом деле. Мы можем выяснить, что разница в столь противоречивых оценкахобъясняется лишь тем, что люди были там в разное время. И те, и другиеговорят о том, что видели, вовсе не пытаясь обмануть нас. Подобныеопределения могут пригодиться, но в то же время они далеко не безвредны. Янадеюсь избежать такого вреда в своем определении "развития". Определениепри таком подходе может оказаться двусмысленным, но если оно хотя быпозволит отличить одно понятие от другого, это уже неплохо. Господин Макипредупредил меня, что чересчур долгие разглагольствования могут наскучитьвам. Но путь от калитки до дверей дома иногда оказывается длиннее обычного.Я считаю, что развитие - это способ, которым проявляет себя стремлениечеловека жить. Не только я, но и вы согласитесь с этим. То, о чем я говорю,не написано в книгах, я просто хочу вам об этом сказать. Ничего необычного вэтом определении нет, но оно чрезвычайно расплывчато. Если бы мое стольдолгое вступление оборвалось на таком простом определении, вы, возможно,сочли бы это насмешкой. Но именно такой вид определения развития оказываетсянеизбежным. Давайте разберемся. В этом протекающем во времени процессе, вразвитии или в проявлении жизнеспособности человека, я хочу различить двеего разновидности. Если быть более точным, лично мне известно только о двухэтих разновидностях. Первый по своей природе активен, второй пассивен. Япрошу прощения за банальность такого толкования. Активный способ выраженияжизнеспособности человека означает трату энергии, пассивный - ее сохранение.Два этих совершенно различных и несочетаемых рода человеческой деятельностиформируют процесс развития. Может быть, все это пока еще кажется вам слишкомабстрактным. Но я думаю, что из моих последующих объяснений станет яснее,что я имею в виду. В сущности, наша жизнь может быть проинтерпретированасотней разных способов, и каждый, в свою очередь, может быть довольносложным. Я думаю, что единственным простым способом сказать о том, что такоежизнь, будет утверждение, что жизнь - это проявление, движение иливозобновление энергии. Когда мы находим в себе энергетический отклик насобытия внешнего мира, то способны осознать, что живы как человеческиесущества. Множество актов этого осознания за всю историю человечества иобразует его развитие, культуру и цивилизацию. Виды наших реакций на внешниестимулы исключительно разнообразны. Но я думаю, что их можно свести к двумосновным, уже упомянутым: мы стремимся или избегать излишней траты сил, или,напротив, добровольно затратить их столько, сколько необходимо дляудовлетворения наших потребностей. Первый я называю деятельностью посохранению энергии для удобства, второй - стремлением ее растратить. Мыпринимаем и считаем истинным, что должны выполнять наши обязательства поотношению друг к другу. Нам становится легче, когда мы выполняем наш долг.Но если мы прислушаемся к себе, то увидим, что нередко стремимся поскорееосвободиться от обязательств, выполняя с наименьшими затратами все то, кчему принуждают нас другие люди или обстоятельства. Сама природа приводит наск принципу сохранения энергии, и наше желание осмыслить его являетсяключевым моментом в развитии. Кроме этого пассивного усилия по сохранениюэнергии, развитие происходит и за счет другого состояния, в котором мыактивно и осознанно ее тратим. Причины последнего могут меняться иусложняться с течением времени. Если быть кратким, то ситуации, в которыхоно возникает, можно упрощенно определить как увлечение или хобби.Общеизвестно, что такое хобби. Их множество - рыбалка, охота, бильярд, играв Го. Нет необходимости объяснять, что это такое. Люди занимаются хобби пособственному желанию, без принуждения, расходуя свою энергию длясобственного удовольствия. Последовательное развитие этого вида мотивацииприводит к занятиям литературой, наукой или философией. Несмотря на всю ихсложность, они являются простым продолжением идеи хобби. Я думаю, что этидва типа ментальной деятельности: пассивное сохранение энергии в ответ навнешние раздражители и ее активная трата во время досуга, эволюционируют иреализуют в себе всю сложность развития общества. Результаты этого мы можемнаблюдать в действительности мира, в котором живем. Ради сохранения энергиибыли изобретены способы работать меньше, а делать больше -- и в меньшеевремя. Воплощения этой идеи - пароходы, локомотивы, автомобили, телеграф,телефон. Результаты впечатляют, однако их первопричина - в простой лени.Если отправить человека из Вакаямы к Вакано-ура, то он, вероятнее всего,откажется, или же, если поездка неотложная, попытается совершить ее наиболеелегким способом за кратчайшее время. Мы стремимся сохранить как можно большеэнергии. В этом причина появления рикши. Если мы настаиваем на болееэкстравагантном способе передвижения, к нашим услугам велосипед. Врезультате этой нашей настойчивости были изобретены электропоезда,автомобили, самолеты. Это естественная тенденция. С другой стороны, один-два раза в год мыможем захотеть совершить продолжительную прогулку пешком несмотря на то, чтои поезд, и телефон уже изобретены. Мы хотим утомить наши тела, заставить ихискать усталости. В этом - роскошь наших ежедневных прогулок, использующихсилу наших тел. Как замечательно было бы, если бы командировки совпадали повремени и целям с нашими собственными желаниями! Но обычно все случаетсяиначе. Не хочется совершать необходимый визит, и мы изобретаем все новыеспособы избежать его. Визит заменяется письмом, письмо - телеграммой,телеграмма - телефонным звонком. В сущности, наша тяга к бездействию,стремление к самосохранению, эгоистичная лень, возмущенные возгласы вроде"Не имеет смысла так надрываться! Не делай из меня дурака, это уж слишком!"приводят к возникновению механических чудовищ. С их помощью расстояниястановятся меньше, часы - короче, затраты - меньше. Мы делаем все, лишь быне делать ничего. При этом возможность тратить энергию на хобби непрерывноразвивается, возрастая неограниченно. Разум, на всех путях своих стремящийсяк удовольствиям, может не устроить приверженцев добродетели: "Стыдно!" -возможно, скажут они. Но стыд - это вопрос морали, но не аргумент длядискуссии о фактах. Наше желание заниматься желаемым зреет в нас 24 часа всутки, 7 дней в неделю. У нас есть работа, которую тем не менее нужноделать, но при отсутствии внешнего давления мы в силу своей природыэгоистично стремимся тратить свои силы лишь на то, что хочется нам самим.Конечно, расходуя энергию на то, что любим, мы не обязательно занимаемсяэтим подолгу. Досуг не обязательно требует женщин. Чем бы мы не занимались,мы отдаем этому столько времени, сколько позволяет наш образ жизни. Есликто-то хочет рисовать, он постарается сделать все возможное, чтобы рисоватьпостоянно. Если кто-то заинтересован в чтении книг, он будет отдавать этомувсе свое время. Сыновья настаивают на том, что им нравится учиться, изапираются в своих кабинетах, не обращая внимание на встревоженныхродителей. Постороннему наблюдателю это непонятно. Отец трудится, чтобы датьвозможность сыну получить университетское образование, надеясь уйти вотставку после того, как тот закончит обучение и станет, скажем,бизнесменом, а его оптимистично настроенный сын, занятый поиском вечныхистин в тиши кабинета, вовсе не озабочен необходимостью зарабатывать себе нажизнь. Родители считают учебу необходимым условием нормального заработка, вто время как дети относятся к ней, как к радости и удовольствию. Ни учителя,ни защитники добродетели не в состоянии нарушить поток энергии, которым мыпитаем наши увлечения. Никто, даже самый строгий и трудолюбивый человек, неоставляющий в своей заполненной соперничеством жизни места для удовольствий,не сможет спорить с многочисленными следствиями и проявлениями увлеченности.Вчера я останавливался в Вакано-ура. Я видел висящую сосну, святилищеГонген, храм Кимиидера, а рядом - гигантский 60-метровый подъемник. Я стоялпозади своей гостиницы и смотрел, как он поднимается и опускается, увешанныйтуристами. Признаюсь, что, как и эти туристы, был прикован к зрелищу, словномедведь к своей решетке в зоопарке. Однако эта клетка расположена в месте,которое находится вне нашего жизненного пространства. Подъемник не являетсяжизненно необходимым сооружением. Этого всего лишь машина, построенная для иради любопытства. Мы спускаемся и поднимаемся. Безусловно, это развлечение.Любопытство и развлечение, а не что-то такое, что может улучшить качествонашей жизни. Это только один из примеров, и мы должны признать, чтоколичество устройств такого рода увеличивается с развитием цивилизации.Более того, подобная разновидность роскоши становится все более утонченной.Круг становится все больше и больше, углубляясь и образуя воронку. К томуже, с каждым годом он становится все шире в диаметре, занимая все большеместа, что не предполагалось изначально. Короче говоря, две эти причины - изобретения, патенты и машины,вызванные к жизни нашим стремлением к максимальному сохранению энергии, атакже непреодолимая тяга к удовольствиям, сплетаются друг с другом, образуязагадочный узор развития, зашедшего в свой тупик. Если мы определим развитиетак, то получим противоречивое, парадоксальное понятие, которое, тем неменее, в наших силах принять и понять. Если мы спросим себя, как получилось,что человечество следует именно такими путями в своем развитии, то можемлишь ответить, что рождены такими, что не знаем иных. Мы можем сказать, чтомы там, где оказались, именно благодаря этой двойственности нашей природы.Более того, я скажу вам, что мы не можем пребывать в неподвижности, так какиначе не выживем. Развитие слагается из наших собственных усилий. Нашесовременное положение в мире является результатом сложения этих усилий затысячи лет. Казалось бы, наша жизнь должна была стать гораздо легче, но какобстоят дела в действительности? Честно говоря, мне жизнь дается не легко.Боль и проблемы наших предков по-прежнему с нами. Более того, чем дальше мыпродвигаемся в своем развитии, тем сложнее становится жить. Безусловно,достигнутое нами создано под воздействием потоков двух мощных энергий. С ихпомощью уровень жизни повышается, но тяготы и страдания, испытываемыечеловеком, чтобы выжить, не смягчаются сколь-либо заметно. Экзамены вначальной школе и в университете отличаются лишь уровнем, оставаясь всущности своей соревнованием и испытанием одинаковой тяжести. Еслисравнивать счастье и несчастье людей в прошлом и настоящем, можно заметитьзначительную разницу лишь в масштабах и способах, которыми сберегается итратится человеческая энергия. Печали, тревоги, заботы и усилия по выживаниюне становятся ни меньше, ни легче. Напротив, возможно, что сейчас сталотяжелее, чем прежде. В прошлом мы боролись не на жизнь, а на смерть. Иначебы мы не выжили. Мы использовали все возможности, чтобы выжить, не заботясьо роскоши. Наши желания были скромны. Для того, чтобы чувствовать себясчастливыми, нам было достаточно отдыха для наших уставших рук и ног. Сейчасмы боремся уже не ради сохранения жизни. Условия состязания стали иными. Мыбеспокоимся не о жизни и смерти, а о выживании и выживании. Это звучитстранно, но я имею в виду, что мы обеспокоены своим жизненным статусом,различием в состоянии А, в котором находимся, и состоянии Б, в котором моглибы находиться. Рассмотрим такой пример, связанный с сохранением энергии. Мыможем выбирать, будем ли работать рикшей или станем сидеть за рулемавтомобиля. Ни один из вариантов выбора не представляет опасности для нашейжизни. Но они отличаются энергозатратами - работая рикшей придется попотеть.А если мы станем водить машину (конечно, если будем в состоянии ееприобрести), то и пассажиров можно не брать, и перемещаться на большиерасстояния за меньшее время. Машину не нужно тащить - не то что корзинурикши. Работать много проще благодаря меньшим затратам энергии. Раз уж мыживем в то время, когда автомобиль уже изобретен, рикша неизбежнопроигрывает автомобилю, и после поражения ему приходится как-то нагонять.Так, при появлении на горизонте новых средств, позволяющих сэкономитьэнергию, возникает некоторая турбулентность, феномен, связанный снепредвиденным уменьшением давления со стороны среды. В силу своей природы,мы продолжаем совершать какие-то движения, пока равновесие вновь неустановится. Похожие вещи происходят с активной тратой энергии. Человек, курящийобычно дешевую марку сигарет "Сикисима", однажды может попробовать отличныйтурецкий табак, который предпочитает его сосед. Должно быть, турецкий табакпонравится ему больше. В конце концов вы можете устыдиться своих дешевыхпривычек и начнете курить сигареты превосходной турецкой марки. Возникаетсоревнование. Мы попросту стремимся к роскоши. Защитники добродетели иморалисты призовут нас избегать роскоши из этических соображений. Возможно,они будут правы, но человеческая природа возьмет свое, и их усилия ни к чемуне приведут. Мы убедимся в этом, если обратим внимание, насколько многороскоши стало в нашей жизни по сравнению с днями минувшими. Раз основнойтенденцией развития является усиление соревнования в областях действияактивной и пассивной энергии, то мы долго к этому шли, многое сделали, многотрудились, изобрели множество разнообразных вещей. Однако наш стандартжизни, наше восприятие ее сложности может остаться сейчас таким же, как и50, 100 лет назад. Следовательно, даже сейчас, когда армады машин трудятсянад сохранением нашей энергии, когда варианты досуга, которому мы можемпосвятить свое время и силы, стали бесчисленными, боль выживания человека вмире остается достаточно серьезной. Можно даже сказать, очень серьезной. Размы не можем оценить значение машин, оберегающих наши силы, достаточновысоко, раз все богатство доступных нам удовольствий не доставляет намрадости, мы можем использовать наречие "очень" рядом со словом "больно".Думаю, к этому парадоксу нас привело само развитие цивилизации. Теперь я хочу перейти к другой теме. Развитие Японии. Может показаться,что раз понятие развития оказалось таким простым, то о развитии Японии можнобыло бы говорить как о частном случае этого общего развития. Что ж, в такомслучае моя лекция была бы завершена, точка. Однако ситуация более сложна, оразвитии Японии не получится говорить так же просто. Почему? Цель моейлекции - объяснить это. Кто-то из вас, услышав это, удивится, что мы до сихпор топчемся у дверей. Но глубина дома, так же как и лекция, невелика. Ясам, как лектор, устал бы от продолжительной лекции. В соответствии сзаконом сохранения энергии я завершу ее как только такая возможностьпредставится. Поэтому я прошу у вас еще немного внимания. Основной вопрос заключается в том, чем отличается современное развитиеЯпонии от развития в общем случае. Отвечая на него вкратце, я сказал бы, чторазвитие на Западе (или просто развитие) происходит спонтанно и всоответствии с присущими развивающемуся объекту внутренними свойствами. В тоже время развитие Японии обусловлено внешними факторами. Когда я говорю оспонтанности, о внутренней обусловленности, я имею в виду естественныйпроцесс, происходящий изнутри, как распускание цветка. Бутон раскрывается,разворачиваются лепестки. Внешне обусловленный процесс, напротив,управляется внешней силой. Можно сказать, что развитие на Западе происходитестественно и непрерывно, как движение облаков по небу, или течение воды вреке. Со времен реставрации Мэйдзи развитие Японии происходит совершенноиначе. Безусловно, у любой страны есть соседи, которые оказывают на нееизвестное влияние. Япония не была совершенно изолирована и ее развитие поройиспытывало сильные влияния со стороны государств Корейского полуострова иКитая. Тем не менее, на протяжении большей части своей истории Японияразвивалась самостоятельно. Если можно так выразиться, Япония 200 лет былапод наркозом, а контакт с западной культурой сбросил ее с койки. В нашейистории не было примеров влияния более сильного, чем это. Это резкий иболезненный удар по ее развитию. Как я уже говорил, Япония, развивавшаяся до этого моментасамостоятельно, была принуждена отказаться от самоконтроля и под влияниемвнешней силы следовать за ней. Япония находится в этой ситуации уже 40 или50 лет, и все это время мы испытываем постоянное неослабевающее давлениевнешней силы. Это совсем нелегкий внешний стимул. Мы постоянно находилисьпод давлением и, видимо, останемся под ним на ближайшие десятилетия, а то инавечно. Если, конечно, сможем это пережить и вынести. Эту ситуацию нужновоспринимать как вынужденное развитие. Причина проста. Как я уже говорил,культурный прогресс или цивилизация на Западе, с которой мы вступили вконтакт 40 или 50 лет назад, и которую мы не можем более избегать, в десяткираз эффективнее в смысле сохранения энергии. Запад может предложить нам вдесятки раз больше способов расходовать энергию на удовольствия. Возможно,это неудачное объяснение. Наше внутреннее развитие привело нас к некоторомууровню технологии. Вдруг на нас совершенно неожиданно обрушиваетсяцивилизация, в десятки раз более развитая технологически. В силу ее давлениямы вынуждены развиваться неестественным для нас способом. Поэтому развитиеЯпонии так непохоже на безмятежную прогулку по улице. С пронзительными воплями мы вприпрыжку бежим за Западом. У нас нетвремени, чтобы предпринимать все необходимые шаги для движения вперед. Мынаспех шьем одежду самой большой иголкой. То, что мы прыгаем, а не идем,ограничивает время нашего контакта с землей. Из 3 метров наши ступни ощутилине боле трети метра. На оставшиеся 2.7 метра у нас просто не хватиловремени. Надеюсь, теперь вы поняли, что означает вынужденное развитие. Еговлияние на наше сознание довольно странно. Я не хочу вдаваться вподробности, тем более, что эта лекция не по психологии. Я упомяну некоторыефакты и вновь вернусь к главной теме. Прошу у вас еще немного внимания.Состояние нашего сознания весьма неустойчиво, оно непрерывно меняется. Выслушаете лекцию, я говорю что-то перед вами. Происходит обмен понятиями, обасознания работают. Что-то происходит. Мы называем этот процесс восприятиемсмысла. Отрезок этого процесса, скажем, минута, тоже несет в себе какой-тосмысл. Я не буду останавливаться на том, как это происходит. Я всего лишьрассказываю о том, что ученые пишут в своих книгах, и с чем я согласен. Внезависимости от продолжительности этого процесса, это не что-то статичное ипостоянное, зафиксированное раз и навсегда в определенный момент времени. Онидет, и смысл передается как раз в процессе, в движении. В этом движениивозникают светлые и темные участки, его траекторию не передать прямойлинией, это лучше сделать с помощью дуг или изогнутых линий, позволяющихпоказать скачки и неровности. Боюсь, мое объяснение только все запутывает.Ученые всегда объясняют простые вещи слишком сложно. Судья притворяется, чтопонимает вещи, в которых, на самом деле, ничего не смыслит. И те, и другие заслуживают критики. Я попытаюсь сказать проще.. Чтобыпонять, что из себя представляет объект, даже для поверхностного знакомствас ним, требуется некоторое время. Наше понимание начинается с нуля, снепонимания, и увеличивается до какого-то уровня за определенное время.После этого мы видим объект четко и думаем, что знаем, что он из себяпредставляет. Если продолжать наблюдать за ним, через какое-то время егообраз становится неживым и тусклым. Понятие, однажды приобретшее в сознаниичеткость и определенность, расплывается, смысл затемняется. Попробуйте сами,для этого эксперимента не нужно никаких машин, наш мозг устроен такимобразом, что самый простой мыслительный эксперимент можетпродемонстрировать, что я хочу сказать. Когда мы читаем книгу, товоспринимаем слова последовательно. Прочитав слово A, я держу в своей головечеткое представление о том, что оно означает. Следующее слово еще непрочитано, и я не имею о нем ни малейшего представления. Когда я читаю словоB, четкий образ A уже начинает исчезать из моей памяти, наконец, после словаC от него остается лишь воспоминание, и моя память удерживает все три слова.То, о чем я рассказал, это результат анализа психологами процесса восприятиячеловеком смысла, одного мгновения этого процесса. Те же соображения могут быть применены к процессу коллективноговосприятия информации обществом в течение дня, месяца, десятков лет. Тоесть, я думаю, что суть не изменится, если мы будем говорить о коллективномвосприятии в течение продолжительного времени. Например, все вы слушаете моюлекцию. Возможно, кто-то не слушает, но предположим, что это так. Содержимоемоей лекции оказывается воспринимаемым вашим коллективным сознанием,уважаемые слушатели. В то же время, кое-что из того, что происходило с вамидо этой лекции, скажем, то, что вам было жарко по пути, или что вы промоклипод дождем, становится далеким, расплывчатым, менее определенным. Если послелекции вы выйдете на улицу и обрадуетесь свежему ветерку, ваше сознаниеокажется занято этим ощущением, и, в конце концов, вы совсем забудете промою лекцию. Я совсем не рад этому, но так все равно будет, это реальность,которую невозможно изменить. Даже если бы я попросил вас запомнить все, очем говорил, на всю жизнь, никто не подчинился бы такому неестественному инасильственному предложению. Точно так же коллективное сознание удерживает всебе информацию, актуальную в течение месяца или года, одновременно забываято, что было несколько раньше. Глядя на наше прошлое, мы можем увидеть, как изменялись нашипредставления о понятии с течением времени. Мы имеем привычку даватьназвания периодам своей жизни - школа, университет, и так далее. Мы помнимвремя, как нечто целое, длящееся, взятое в своей продолжительности.Последние 4 или 5 лет коллективная мысль японцев была сосредоточена наяпоно-русской войне. Теперь это место занято японо-британским соглашением.Таким образом, я расширяю понятие мгновенной аутопсии, предложеннойпсихологами на коллективный разум и на промежутки большей длительности. Ядолжен сказать, что линия развития, путь, по которому движется человеческоесущество, складывается из подобных дуг и кривых. Конечно же, число, размеры, форма дуг могут меняться. Но эти волны,становясь цепочкой причин и следствий, последовательно сменяют друг друга.Одним словом, эволюция развития должна происходить за счет внутреннихпричин. Сейчас я на сцене, читаю лекцию. Те из вас, кто слушает эту лекцию впервый раз, не знают, о чем я буду говорить в ближайшие десять минут. Черездвадцать минут вы поймете мои основные положения, через полчаса вам можетпоказаться, что лекция становится все более интересной, через сорок минутона снова будет казаться вам непонятной, через пятьдесят вы попростуустанете, ну а через час уже будете зевать. Я не уверен, что все именно таки будет, но если все-таки будет, а я, тем не менее, буду стоять здесь два,три часа, то это определенно окажется насилием над вашей волей, и лекцияпровалится. Почему? Да потому, что лекция сама по себе является для вассобытием, обусловленным внешними для вас факторами, она направлена противвашей воли. Даже если бы я стал кричать, это было бы бесполезно, так какваше терпение уже иссякло. Вы можете хотеть кофе с печеньем, или чего-нибудьпокрепче, но это естественно и присуще вам. Поэтому я не буду вас осуждать. Итак, я возвращаюсь к теме развития современной Японии, и думаю, чтопосле стольких объяснений она окажется вам понятной. Если бы Японияразвивалась естественно, в соответствии со своими собственными, присущими ейсвойствами, то мы наблюдали бы, как сначала возникает волна A, как онавызывает волну B, а та C. К сожалению, все происходит совсем не так. Когда яговорю "не так", вот что я имею в виду. Как я уже объяснял, культура, вкоторой потребление и сохранение энергии происходят на уровне 20, подвоздействием внешней силы вынуждена быстро поднять их до уровня 30. Мыпохожи в этом на человека, схваченного Тэнгу, длинноносым гоблином изяпонских сказок. Все, что мы можем сделать в этой ситуации, это держаться занего в надежде сохранить жизнь. Мы с трудом осознаем, в каком направлениидвижемся, какие шаги совершаем. Волна A сменяет волну B, когда мы ужеиспользовали возможности A целиком. В естественной ситуации мы совершаемпереход к новой волне в соответствии с запросами, возникающими в глубиненашей души. Да, все плохое и все хорошее в старой волне исследовано иисчерпано, нужно переходить к новой. Мы не ощущаем ни сожаления, нитягостных чувств к волне A, поскольку ее возможности исчерпаны, она пуста,как сброшенная змеиная кожа. Когда мы переходим к новой волне и начинаем качаться на ее гребнях ивпадинах, мы, тем не менее, не чувствуем, что взяли напрокат костюм длязваного вечера. А волна, которая определяет на текущий момент развитиеЯпонии, это волна с Запада. Все бы ничего, да тот матрос, которого она то идело подбрасывает - японец, которому весьма неуютно чувствовать себя чужимна своем корабле. Мы еще не до конца выяснили, что из себя представляетстарая волна, а нам уже говорят, что пора пересаживаться на новую. Похожая ситуация возникает во время обеда, когда мы так спешим, чтодаже не замечаем, какие блюда появляются и исчезают на столе, что мы успелипопробовать, а что было убрано еще до того, как мы обратили на это внимание.Нация, двигающаяся по такому пути развития, не может не чувствоватьнекоторой внутренней опустошенности. Она должна испытыватьнеудовлетворенность и напряжение. К сожалению, есть люди, которые считают,что беспокоиться не о чем, что Япония, принимая западные традиции, следуетсвоим путем. Это плохо, это неправда, и, к тому же, поверхностно. Так,ребенок, которому не нравится вкус табака, делает вид, что ему доставляетудовольствие курить. Предполагается, что в этом случае его будут считатьвзрослым и невероятно крутым. Мы, японцы, стали таким ребенком. Как же мыжалки.. Рассмотрим, к примеру, союз между Японией и Западом. Мы не можемназывать это развитием. Пока мы союзничаем с Западом, мы не можем настаиватьна японских правилах поведения. Кое-кто из вас может заметить, что незачемводить с компанию с иностранцами. Но, к сожалению, реальность такова, что мывынуждены вступить в этот контакт. Но будучи в компании личности болеесильной, мы вынуждены подавлять себя, следуя привычкам и манерам другого. Мы критикуем друг друга в неумении держать вилку с ложкой и гордимся,когда способны с ними управиться. И только потому, что иностранцы сильнеенас. В противном случае наши места бы поменялись, и мы, а не они, заставлялибы других изучать наши манеры. Поскольку ситуация такова, какова она есть,западные манеры изучаем мы. Свои манеры изменить мы не можем, к этому нетникаких внутренних поводов, поэтому мы механически заучиваем западные.Этикет не вырастает изнутри нас, как нечто само собой разумеющееся. Поэтомуон неестественен для нас и кажется нескладным. Конечно, это не развитие, апростейший вопрос поведения, который даже не может быть назван частьюразвития. Приведя этот пример я хотел подчеркнуть вынужденный, а не естественныйхарактер всего происходящего сейчас в Японии, вплоть до базовых проявленийповседневной жизни. Если попытаться вкратце определить этот феномен, томожно сказать, что развитие Японии в настоящий момент являетсяповерхностным. Конечно, я отнюдь не хочу сказать, что оно поверхностно вовсех своих аспектах. В таких сложных вопросах, как этот, стоит избегатькрайностей. Тем не менее, мы должны признать, что в чем-то, а может быть, вомногом, наше развитие является поверхностным, даже если мы будем себельстить. Я не хочу сказать, что это плохо, и что мы должны избавиться отэтого. Альтернативы нет, и мы должны продолжать жить несмотря на душащие насслезы. Вы спросите, а можно ли идти медленно, продвигаясь вперед шаг за шагом,вместо того, чтобы уподобляться ребенку на плече у взрослого, который несетего в неизвестном направлении. Я бы ответил, что это возможно. Если мыпопытаемся за 10 лет выполнить то, на что на Западе ушло 100 лет, и будемделать это, внутренне переживая все этапы процесса, результаты будуттрагическими. Для того, чтобы вместить 100 лет чужого опыта в 10, избегаяповерхностного копирования, мы будем вынуждены работать с десятикратнымнапряжением, компенсируя недостаток времени. Это обычная арифметика. Станетяснее, когда я разберу пример академического исследования. Конечно, мы небудем говорить о тех ученых, которые копируют новую теорию, а потомнастаивают на своем авторстве. Предположим, что ученый занимался серьезнымиисследованиями, и его результаты были сформулированы как теория A,естественно развившаяся в теорию B, а затем в C, без всякого тщеславия илигонки за модными идеями. Пусть за 40 или 50 лет своего труда он достигаетрезультатов, которые на Западе были получены за 100 лет. На Западе,превосходящем нас в интеллектуальной и физической мощи, понадобилось 100лет, чтобы проделать тот же путь. Хотя мы и не стали пионерами в этойобласти, мы можем гордиться подобными достижениями. Но я уверен, что в то жевремя мы будем ощущать значительное нервное истощение, связанное свыполнением такого объема работы за вдвое меньшее время. Поэтому если мысядем и задумаемся, то, вероятно, придем к выводу, что большинство людейподойдет к пределу своих сил уже через десять лет, работай они с усердиемнастоящего ученого. Сказать, что человек, не вынесший такого ритма в течение десяти лет, неявляется настоящим ученым, было бы слишком. Я считаю, что нервное истощениев результате такого труда вполне естественно для любого человека. Пример сученым я выбрал из-за его понятности. Я уверен, что эта теория работает длялюбых аспектов развития. Я уже говорил, что выгоды, степень удовлетворения ивнутреннее спокойствие, которые дает нам развитие, являются поверхностными.Я объяснял, что из-за того, что мы становимся все более раздраженными вусловиях, когда развитие общества ужесточает механизмы соревнования, мыстали ненамного счастливее, чем наши предки. Развитие будет происходить поверхностно в силу обстоятельств, в которыхоказалась сейчас Япония. Мы можем приложить все усилия для того, чтобыизбежать этой поверхностности, но это возможно лишь ценой нервногоистощения. Невозможно выразить, в насколько неудачной и плачевной ситуацииоказались мы, японцы. Мое заключение будет простым. Я не буду просить вас сделать то-то ито-то. Мои выводы неутешительны. Я лишь вздыхаю, совершенно не представляя,что можно сделать. Возможно, было бы лучше, если бы я не пришел к такимвыводам. Мы стремимся к истине, не зная ее, но узнав, иногда сожалеем обэтом. Я процитирую один роман Мопассана. Мужчина устал от своей законнойжены, оставил ей письмо и сбежал к приятелю. Женщина была очень расстроена,она сумела найти его дом и придя к нему, подняла крик. Мужчина предложил ейденьги и развод. Однако женщина бросила деньги на стол и закричала, чтопришла не ради денег, и что если он собрался бросить ее, то она лучше умрет,выпрыгнув из окна (это был третий или четвертый этаж). Мужчина, внешнеспокойный, махнул в сторону окна, как бы приглашая ее совершить этотпоступок. И женщина выпрыгнула. Она осталась жива, но стала калекой.Мужчина, убедившись, что она искренне любила его, раскаялся в своих мыслях.Они снова стали жить вместе, и мужчине пришлось заботиться о своейжене-калеке. Если бы он сумел удержать свою подозрительность на приемлемомуровне, такого не случилось бы. С другой стороны, он так и прожил бы сосвоей подозрительностью остаток жизни. И может быть, проверяя ее чувства кнему и не зная о том, каковы они, он вовсе не хотел, чтобы его женаразбилась. Правда о развитии современной Японии та же, что и в этой истории. Дотех пор, пока истина неизвестна, мы находим ее поиски интересными. Новпоследствии оказывается, что мы, возможно, были бы гораздо счастливее, незная ее. В том случае, если результаты моей аутопсии окажутся верными, мыокажемся избавленными от всех иллюзий, связанных с будущим Японии. В эти днимы уже не говорим с гордостью: "Смотрите-ка, в Японии есть гора Фудзи". Но ячасто слышу, как люди с той же самой гордостью говорят о том, что Япониястала передовой державой после японо-русской войны. Как наивно считать так!Как я уже говорил, мне нечего ответить на вопрос, как выбраться изсложившейся ситуации. Я могу лишь сказать, что в тех границах, которые ещепозволяют нам избежать нервного срыва, нам следует развиваться повозможности естественно, спонтанно, за счет внутренних, присущих намсвойств. Я прошу у вас прощения за разоблачение этого горестного факта,стоившее вам часа неудобств. Я высоко ценю ваше внимание и симпатию,поскольку то, о чем я говорил сегодня, является результатом моих долгихразмышлений и исследований. Я надеюсь, что вы будете снисходительны кнедостаткам в моих рассуждениях. Перевод Кохара Нобутоси, Александр Друнин (С) 2001 Популярность: 331, Last-modified: Tue, 12 Jun 2001 11:13:19 GMT Оцените этот текст: Не читал 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1
Поиск по сайту:
|
