Нейроанатомические и косвенные нейроструктурные аргументы

Если принять в качестве постулата распространенную точку зрения о структурной каузальной детерминации психологической активации, т.е. структурной дислокации (в той или иной степени четко детерминированной) психологических функций в мозге человека, то аргументы в пользу теоретических положений, изложенных выше, следует искать, анализируя структуры мозга млекопитающих с различным уровнем сложности социального поведения. Животные, имеющие стадный образ существования, всегда обнаруживают в той или иной степени развитые диктатные отношения в инфраструктуре стада. Опыты с крысами, поставленными (в объеме большой популяции) в условия, связанные с внешними возмущениями, показали удивительные результаты, особенно с точки зрения данной работы. У крыс образовалась сложная иерархия, включающая иерархов, удовлетворявших свою потребность в пище и самках; подавляемых, с минимальной долей удовлетворения потребностей; группу негативно-пассионарных крыс со всеми атрибутами преступного поведения: кражами, грабежами, убийствами, поеданием других крыс.

Иерархические структуры других млекопитающих, особенно близких человеку, например обезьян, также обнаруживают ряд черт диктата. Следовательно, его наличие в социуме связано со структурами мозга, функционирование которых в некотором смысле унифицировано для всех млекопитающих и не связано с высшими аспектами деятельности мозга: логическим мышлением, аспектами, экстраполирующими опыт в ассоциации, творчество и т.д. Однако говорить об этой унификации можно только в общей постановке, так как сложность человеческого социума не сравнима ни с чем и высшие аспекты мышления, как показано выше, имеют огромное влияние на эволюцию диктата и социума. Возможно, стабильность стадных отношений у низших млекопитающих не зависит от вариаций внешних возмущений и объясняется именно отсутствием высших аспектов мышления, психологии. Иначе говоря, возникновение диктата обусловлено психологическими причинами, мотивациями, имманентными всем млекопитающим в их социальной контрдикции (и продуцирующими их структурами мышления), но эволюция диктата обусловлена взаимосвязью внешних возмущений, сопряженных в сознании, и тех сущностей разума, которые являются кардинальными для появления диктата. У крыс или обезьян нет актов самопожертвования во имя высших идеалов, догм, но есть мощный заряд гедонизма — психологическая основа всякого диктата.

Отвлекаясь от чисто количественных измерений мозга, необходимо отметить две основные структурные тенденции строения мозга млекопитающих в эволюционном ряду: 1) появление и гипертрофия (у человека) неокортекса; 2) увеличение веса сенсорных проекций структуры мозга в общей структуре. Наряду с этим имеется сравнительно консервативная структура, не соотносимая ни с сенсорной, ни с регуляторной (гомеостатической) функциями мозга — древняя кора.

Для дальнейшего анализа необходимо привести еще один факт, относящийся к структурно-функциональным особенностям мозга млекопитающих. Повреждения различных отделов неокортекса, как показывает клиническая практика, приводит к исчезновению, к нивелированию некоторых аспектов функционально-психологического плана, относящихся к высшим аспектам мышления; пролонгированной экстраполяции мотивационно-поведенческих актов, оценки и самооценки объектов и интроспекций, осознанных мотивационных инициатив и т.д. Взамен появляется ощущение интегрального комфорта и удовлетворенности и отсутствие ощущения антагонизма объективности, неудобства, неприятности, являющегося движущим детерминантом поведения. Несомненна связь неокортекса как структуры мозга, дислоцирующей те аспекты его функционирования, которые связаны с фрейдовским рациональным компонентом психотипа — супер-Я, высшим цензором движущих мотиваций. Этот факт вместе с эмпирически достоверным фактом эволюционной гипертрофии сенсорных разделов мозга дает возможность дислоцировать структуру Я, непосредственно связанную с восприятием реалий объективного мира с оценкой целесообразности мотиваций, в континуум структур мозга, связанных с сенсорным восприятием. Структурная детерминация и дислокация фрейдовских компонентов психологии и прослеженная их эволюция являются достаточно вескими аргументами, эмпирически подтверждающими объективность этих психологических, рационально порожденных сущностей. Соотнесение подсознания, инстинктивно-глубинной мотивационной основы Оно с древней корой, Я — с сенсорными и сенсорно-моторными структурами мозга и супер-Я — с неокортексом имеет достаточно прочную основу. И хотя положение У. Наута и М. Фейртаг в работе «Организация мозга», безусловно верно отражающее место нейроанатомических моделей в общей структуре познания мышления («Обратившись только к связям внутри мозга, а именно, только к происхождению и назначению различных систем волокон, мы можем создать лишь грубый набросок... Тем самым мы вовсе не касаемся того, над чем человек мучительно размышляет в течение тысячелетий — самой таинственной сущности мозга».), значительно редуцирует ценность подобных аргументов, тем не менее эмпиризм этих аргументов, положений повышает ценность теоретических, рациональных построений, лежащих в основе данной работы. Антропологический фактор — увеличение неокортекса в процессе эволюции человекообразных и проточеловека — является вторым аргументом в пользу детерминации эволюции диктата (но не его наличия) развитием неокортекса как места дислокации супер-Я, высшего цензора, особенно если рассматривать этот фактор совместно с теми последствиями патологий неокортекса, о которых речь шла выше. Другими словами, именно столкновение высших аспектов сознания, восприятия и подсознательного гедонизма детерминирует мотивации индивидов и стереотипы групп, которые определяют эволюцию диктата. Снижение влияния, детерминации мотиваций супер-Я (неокортексом) ведет к исчезновению сугубо человеческих форм диктата — к исчезновению стремления активно противостоять внешним факторам, а не в виде тех поведенческих аномалий, которые описаны в опыте с крысами. Детерминация мотиваций структурами целесообразности по отношению к объективным реалиям, структурами адаптации поведенческих актов, функционально дислоцированным (здесь, как и ранее, дислокация не означает физического размещения, а по семантике это ближе к смыслу — эта структура детерминирует в основном те аспекты, функции, мотивации, о которых идет речь) в древней коре, и подсознательным гедонизмом вызывает возникновение рефлекторных дуг, активационных конкреций мотивационной основы, связанных с пассивной или инстинктивной реакцией на внешние возмущения: убежать, вступить в бой с конкурирующим самцом, урвать пищу, сменить ареал обитания и т.д.

Предваряющими доминантами, преамбулами структурной организации мозга и его каузальных активаций, как показывают вышеприведенные поведенческие опыты над животными, являются наличие подсознательных активаций древней коры, развитые структуры восприятия, включая структуры сенсорных ассоциаций и экстраполяционных потенций, и необходимая дифференциация характеристик жизненной агрессии, доминантности индивидов социума (стада), у людей имеющая форму десублимированного либидо (пассионарности) как функционального аспекта древней коры. Эти характеристики мозга свойственны млекопитающим на той стадии эволюции, на которой проявляется тенденция к стадному образу существования, т.е. к той форме социума, которая подразумевает существование примитивных форм диктата. Развитие мозга, продуцента всех аспектов мышления и психики, приводит к развитию тех его структур, которые реализуют новые функции, активации, новые психологические конкреции, и именно с этого периода начинается фаза эволюции диктата как формы социума людей.

Рассмотрим еще одну совокупность эмпирических данных, касающихся функционирования мозга, в контексте данной работы. Речь пойдет о структурной детерминированности, адекватности структур мозга и функциональных активаций, связанных аффекторно-эффекторными актами, т.е. связанных непосредственно со структурами восприятия, внешними отношениями и объектами и уровнем целесообразности поведения. Многими исследователями эмпирически установлено, что часть функций мозга достаточно строго структурно локализована, а часть имеет весьма размытые структурные дислокации. На первый взгляд может показаться, что эти факты далеки от сути психологических детерминантов эволюции диктата и социума, но это не так. Достаточно четкую дислокационно-структурную детерминированность обнаруживают функции мозга, связанные с восприятием и выработкой реакций на внешние возбуждения, на объекты и отношения внешнего мира, не связанные с культурными, социальными, идейными и т.п. проблемами, т.е. высшими субъективными детерминантами поведения. Это зрительная, слуховая, соматосенсорная и другие сенсорные структуры мозга. Иной структуре соответствуют те стороны жизни человека, которые связаны с культурными и мыслительными детерминантами поведения — это кора, подкорка и т.д. Детерминированность, структурно-дислокационная локализация сенсорных функций мозга, непосредственно осуществляющих акты восприятия и связанные с ними акты целесообразного поведения, является причиной того, что обучение, адаптация к внешним объектам и отношениям представляют собой конечный континуум реакций — стереотипов, рефлекторных актов, сходных с теми, которые упоминались выше. Конечность континуума простых реакций на аффекторные воздействия определяет тот факт, что минимизация аспектов мышления приводит к доминированию тех аспектов, которые непосредственно отражают внешние объективные сущности и отношения, вынося их в ранг единственных сущностей-детерминантов. Разумеется, это имеет место в идеальном случае, когда подсознание, Оно (древняя кора в функциональных активациях гедонистско-либидозного толка) малоактивно, т.е. когда подсознательная детерминация движущих мотиваций нейтрализована, нивелирована действием внутренних и внешних факторов, в основном диктатного плана. Отсутствие структурной локализации, сущностей детерминации высших, человеческих функций мышления, мозга, разума является причиной того, что внедрение, инъекция культурных догм, установок, теорий в сознание с помощью обучения в самых разных реалиях приводит к различным реакциям. Поскольку реакции есть производное интроспективных детерминантов (в стереотипных внешних условиях), то диссипативность, вариативно-индивидуальная стохастичность структур, продуцирующих эти высшие детерминанты, являются следствием формирования тех вариантов психогенотипа, который служит основой диктата в социуме и его эволюции. Если принять за реальную, за соответствующую истинному положению вещей теорию гештальт-восприятия (Вертгеймер), т.е. восприятие внешнего объектного мира в виде целостей (гештальт) с имманентными чертами и отношениями приводит к интерпретации реакций на аффекторные воздействия как вероятностных реакций, адекватных ассоциациям, определяемым как характером аффекторных сущностей, так и, в значительно большей степени, состоянием реагирующего мозга, т.е. интроспективными структурными детерминантами. Это положение также можно читать аргументом опытного характера в пользу психологических оснований данной работы.

Нейрофизиологические эмпирические аргументы, подтверждающие психологические основы данной работы, обусловлены характером нейронной и секреторной активности. К первым факторам, например, относятся процессы, активируемые гипоталамусом, который помимо регуляторных процессов солевого, водного обмена и т.д. определяет чувство голода, а также вкупе с лимбической системой влияет на эмоции и мотивации человека. Установленная опытным путем локализация медиаторов в тканях мозга, например моноаминов: норадреналина, дофамина, серотонина имеет важное значение с точки зрения данной работы, так как, например, норадреналиновые нейроны оказываются причастны к функционированию центра удовольствия, к регуляции настроения. С другой стороны, некоторые стороны деятельности мозга, его особенности, мотивации определяются действием гормонов внешнего, по отношению к мозгу, плана, например, тестостерона, помимо многих других функций детерминирующего уровень агрессивности. Двусторонняя регуляция поведенческих структур эндокринными факторами свидетельствует о том, что главные, жизнеобеспечивающие структуры поведения, так же как гедонизм (удовольствие), пассионарность (либидо), обслуживаются подсознательной деятельностью мозга, поскольку гормональную активность мы осознанно ощущаем лишь в конечном виде, т.е. в виде желаний, ощущений, эмоций, иногда совмещенных с категориями сознательными, сопутствующими им. Кардинальные подсознательные мотивации, перешедшие в сознание, далее стимулируются либо подавляются центром сознания. Аспекты цензурирования, безусловно, связанные с образным и логическим мышлением человека, и есть то, что отличает глубинную сущность социума человека от социума (стада) животных. Структура диктата в стаде животных определяется внешними и подсознательными доминантами индивида: сравнительными размерами, силой, уровнем агрессивности (уровнем тестостерона) и представляет собой примитив силового диктата. Развитие мышления (не его аппарата, а его производных: мыслей, представлений, категорий и т.д., необходимых социуму для его жизнеобеспечения, влечет усложнение взаимоотношений и отход от примитивных доминант диктата.

Приведенный выше краткий анализ эмпирических данных, аргументирующих базовые психологические положения данной работы, дает возможность утверждать, что постулируемые сущности и теоретические построения на их основе имеют не только рациональную, интроспективно умозрительную, но и естественнонаучную основу. Следующим шагом, предваряющим осмысление непосредственно эволюции диктата, является анализ психологии социальных групп, составляющих структуру диктата и составленных из отдельных людей, неповторимых в своей индивидуальности.

Поиск по сайту: