Действие и навык

Всякое действие человека строится на основе некоторых первичных автоматизмов, сложив­шихся в результате предшествующего филогенетического развития. Вместе с тем всякое сколько-нибудь сложное человеческое действие в процессе своего выполнения и порождает новые, более сложные и лабильные автоматизмы.

Эти образующиеся в результате упражнения, тренировки, выучки автоматически выполняемые компоненты сознательной деятельности человека и являются навыками в специфическом смысле слова. Сначала, когда, приступая к какой-нибудь новой деятельности, человек не располагает для выполнения непривычного еще для него действия уже сложившимися способами, ему приходится сознательно определять и контролировать не только действие, направленное на цель, которую он себе ставит, но и отдельные движения или операции, посредством которых он его осуществляет.

В результате повторного решения той же задачи человек при­обретает возможность выполнять данное действие как единый, целе­направленный акт, не ставя себе специальной целью сознательно подбирать для него способы его выполнения, не будучи вынужден­ным, как это было сначала, перемещать свою цель с действия в целом на отдельные операции, служащие для его выполнения. Это выключение из поля сознания отдельных компонентов созна­тельного действия, посредством которых оно выполняется, и есть автоматизация, а автоматизированные компоненты, участвующие в выполнении сознательного действия человека, это и есть навыки в специфическом смысле слова. Навыки, таким образом, это автома­тизированные компоненты сознательного действия человека, которые вырабатываются в процессе его выполнения.

Ни одна из высших форм человеческой деятельности не может быть сведена к простой механической сумме навыков. С другой стороны, в любую форму деятельности навыки входят необходи­мой составной частью; только благодаря тому, что некоторые действия закрепляются в качестве навыков и как бы спускаются в план автоматизированных актов, сознательная деятельность чело-

века, разгружаясь от регулирования относительно элементарных актов, может направляться на разрешение более сложных задач. При этом навыки, будучи по своим внешним результатам действиями или более или менее сложными системами действий, по своей психологической структуре являются не столько действиями, т. е. актами, направленными на их результат как на осознаваемую субъектом цель его деятельности, сколько операциями, или способа­ми, посредством которых осуществляется действие, направленное на осознанную цель. Если они сначала и были действиями, ста­новясь в результате автоматизации навыками, они, давая объективно тот же эффект, перестают по своей психологической природе быть действиями — если под действиями разуметь акты, направлен­ные на осознаваемую цель; они становятся частичными опера­циями, составными частями какого-то действия, автоматизирован­ными способами его выполнения. Для исторически сложившихся видов деятельности человека в общественной практике выраба­тываются соответствующие общественные способы действия, которые осваиваются индивидом в процессе обучения.

Пока они осваиваются, они являются сознательными действиями, цель которых заключается именно в освоении данного способа дей­ствия. По освоении данного способа действия соответствующая опе­рация включается подчиненным компонентом в сознательную дея­тельность человека, начинает выполняться в ней автоматически как навык. Навык, таким образом, возникает как сознательно автоматизируемое действие и затем функционирует как автоматизи­рованный способ выполнения действия.

То, что данное действие стало навыком, означает, собственно, что индивид в результате упражнения приобрел возможность осуществлять данную операцию, не делая ее выполнение своей сознательной целью. Отсутствие преднамеренности и сознательности в этом смысле не исключает все же возможности сознатель­ного контроля над выполнением автоматизированного действия и возможности — когда это требуется — сознательного вмешательст­ва в его ход, хотя по большей части попытки переместить цель и внимание с задачи, разрешаемой действием, на движение, которым оно выполняется, вносит сбивчивость в выполнение авто­матизированного движения и нарушает его ход. Не только вторич­ные автоматизмы, образовавшиеся в результате выучки, — навыки, но и первичные автоматизмы, посредством которых осуществляются непроизвольные движения, служащие для выполнения наших произвольных действий, функционируют наиболее гладко, когда мы не сосредоточиваемся на них сознательно, а сосредоточиваясь на задаче, на действии, предоставляем движению совершаться непроизвольно, подсознательно.

Поскольку навык является компонентом и способом выпол­нения действия, он не может не зависеть от его смыслового содержания, а его автоматически осуществляющееся включение —

от смыслового содержания тех условий, при которых оно совер­шается.

Навык может, конечно, быть и элементарной реакцией на простой сенсорный сигнал, но он может быть и очень сложной операцией, обусловленной относительно очень сложным семантичес­ким содержанием.

Включение навыка связано всегда с теми или иными усло­виями задачи, разрешаемой действием, в котором навык выра­батывается. Поэтому характер навыка, степень его гибкости, легкости переноса соответственно ситуации не могут не зависеть от того, на­сколько адекватно, дифференцированно и обобщенно осознаются условия, с которыми, как своеобразными «ключами», связано вклю­чение навыка.

Для выработки навыка надо сорганизовать более или менее сложную систему работы или операции так, чтобы она функциони­ровала как единое целое. Для этого необходимо, чтобы частные задачи, выполняемые подлежащими автоматизации действиями, бы­ли вобраны в более крупные, общие задачи, в которые они включаются как звенья. С этой трансформацией задачи, которая при этом происходит, связано перенесение осознаваемой цели за пределы автоматизируемого действия. Становящееся в этом смысле неосознанным, т. е. не направленным на осознаваемую цель, действие в результате упражнения автоматизируется; при этом вырабатываются новые автоматизмы и используются уже налич­ные, которые преобразуются применительно к условиям данного действия.

Физиологическая основа автоматизации заключается в изменении регулирования движений, которыми осуществляется действие, с выс­ших центров на низшие. При первых попытках освоения нового движения приходится на высшем сознательном уровне вы­полнять попутно с ведущими и ряд фоновых коррекций, т. е. коррекций, подчиненных движений, которые могут быть выполнены нижележащими нейрологическими уровнями. По мере освоения движения фоновые коррекции, т. е. коррекции низшего уровня, не ведущего для данного движения, переключаются на соответствующие для них уровни и в связи с этим уходят из поля сознания; при этом движение начинает качественно лучше выполняться, поступая под контроль адекватной для него афферентации. Автоматизация, приводящая к выработке двигательного навыка, в этом и заключается (см. выше—Н. А. Бернштейн).

Вопрос о навыках в широком смысле слова является вопросом о соотношении сознательности и автоматизма в поведении челове­ка — их полярности, взаимосвязи и взаимопереходов. Эта проблема и это соотношение распространяются на всю деятельность человека.

С этим единством автоматизма и сознательности, характерным для навыка, связано также единство устойчивости и изменчиво­сти (вариативности), фиксированности и лабильности. Механисти-

ческое представление о навыке рассматривает его лишь как фикси­рованную совокупность движений или реакций, твердо скрепленную механическими связями. Между тем наблюдение и эксперимент свидетельствуют о том, что одно и то же превратившееся в навык действие — даже у животных и тем более у человека — может осуществляться посредством различных движений. Поэтому нельзя рассматривать навык как затвердевшую, косную совокуп­ность фиксированных движений, сцепленных друг с другом лишь временными — условнорефлекторными или ассоциативными — свя­зями. Внутри своей устойчивости навык сохраняет и некоторую изменчивость, большую или меньшую гибкость, пластичность. При этом оба противоположные свойства навыка должны быть взяты в их единстве. Нельзя и недооценивать ни в теоретическом, ни в практическом плане — при выработке навыков — существенной роли как гибкости, пластичности, изменчивости, так и устойчивости навыков.

Проблема навыков была поставлена как одна из центральных проблем психологии бихевиористами. И отпечаток их механистического учения до сих пор лежит на этом понятии.

Исследования К. Ллойд-Моргана, Э. Торндайка и других установили один путь образования навыков, который они назвали методом проб и ошибок.

Опыты X. Ругера⁹, проводившего эксперименты с людьми, аналогичные тем, которые Торндайк проводил с животными, показали, что и в тех случаях, когда человек идет сначала к решению задачи посредством случайных движений, использование движений, оказавшихся удачными, и их закрепление основываются обычно на осознании их значения.

Задача в опытах Ругера заключалась в разрешении механических голово­ломок: испытуемый должен был извлечь из проволочной головоломки, состоящей из одетых одно на другое колец, вынимающееся звено. Поведение испытуемых часто было сначала похоже на поведение животных в опытах Торндайка в том отношении, что и они пробовали разрешить задачу путем явно случайных движений. Однако каждый сначала случайно достигнутый успех приводил испыту­емых Ругера к значительно более быстрому закреплению правильного решения задачи, потому что они в большей или меньшей степени осмысливали свою удачу и в результате первого опыта в дальнейшем сразу сознательно выключали большое количество нецелесообразных движений. Такое переплетение и взаимодействие случайных, механических и сознательных моментов характерно для образования навыка у человека.

Бывают разные виды навыков. Поскольку определяющим для навыков является вторичная автоматизация, совершающаяся на основе сознательной выработки их, это понятие может быть распространено не только на двигательные, но и на всякие действия, или акты, в том числе и на мыслительные операции. Имея в виду сначала более или менее сознательно вырабаты­вавшиеся, а затем закрепившиеся, ставшие автоматическими приемы, или способы, мышления — определенный подход к решению встаю­щих перед человеком задач, упрочившиеся приемы их решения и т. п.,— можно говорить и о навыках мышления как сторонах или

⁹ По-видимому, С. Л. Рубинштейн имеет в виду следующую работу X. Ругера: Ruger Н. A. The Psychology of efficiency// Archives of Psychology. 1910. № 15.— Примеч. сост.

моментах мыслительной деятельности. Вырабатывающиеся у челове­ка навыки мышления говорят о складе его ума точно так же, как привычные способы поведения определяют его характер. Традицион­ное внешнее противопоставление навыков и мышления вдвойне невер­но. С одной стороны, так как навык — это действие, которое переносится с одной ситуации на другую, внутри самого навыка заключен момент генерализации, обобщения; с другой — мыслитель­ная деятельность обычно включает в себя навыки (см. о решении задач в главе о мышлении), так что навыки функционируют и внутри мышления.

Речь при этом идет не о том, что мышление и навыки, как раз­нородные друг другу противостоящие образования, взаимодейству­ют. Фактически дело обстоит совсем по-иному: навыки мышления об­разуются в самом процессе мыслительной деятельности и являются не только ее механизмами и предпосылками, но и ее результатом, вырабатываясь и закрепляясь в ходе этой деятельности.

От навыков в собственном смысле слова надо отличать привычки. Как и навыки, привычки являются автоматическими действиями: в этом их общность. Различие между ними заключается в том, что на­вык — это лишь умение, способность произвести то или иное действие без особого контроля сознания; привычка же включает потребность произвести соответствующее действие. У человека может образоваться, например, привычка мыть руки перед едой; если в силу каких-либо привходящих обстоятельств он этого не сделает, то будет испытывать некоторое неприятное состояние беспокойства, какое обычно бывает, когда не удовлетворена какая-нибудь потребность. Образовавшаяся привычка означает всегда возникновение не столько нового умения, сколько нового мотива или тенденции к автома­тически выполняемому действию.

Навыки образуются посредством упражнения. Осмысленное целе­сообразное упражнение — это обучение, т. е. не только закрепление, но и совершенствование. Если бы упражнение при выработке навыка состояло только в повторении и закреплении первона­чально произведенного действия, то неуклюжие, несовершенные дви­жения или действия, которые имеют место сначала, когда человек лишь приступает к выработке навыка, такими и закреплялись бы. Между тем в действительности они в процессе упражнения не просто закрепляются, но также и реорганизуются и совершенст­вуются.

Упражнение и правильно понятая и организованная трениров­ка — это не повторение одного и того же первично произведен­ного движения или действия, а повторное разрешение одной и той же двигательной задачи, в процессе которого первоначальное движение (действие) совершенствуется и качественно видоизменяет­ся: выполнение его начинает регулироваться посредством другой афферентации (в частности, со зрительной переходит на проприоцептивную), но оно осуществляется более совершенным образом, при

этом без того, чтобы выполнение его требовало специального созна­тельного регулирования.

Таким образом, механистическое представление об упражнении, сводящее его к тренировке, к голому повторению, которое будто бы не дает ничего нового, а только закрепляет уже достигнутое, в корне неправильно. Без повторения нет упражнений, но повторение, поскольку оно является воспроизведением и закреплением, не исчер­пывает упражнения; в процессе упражнения происходит и усовер­шенствование. При этом обучение не сводится к упражнению, но упражнение как совершенствование, а не только повторение, само есть обучение, т. е., не исчерпывая его, в него включается.

Полемизируя против сведения обучения к упражнению в теории Э Торндайка, К. Коффка сделал попытку расчленить две про­блемы: 1) вопрос о первом достижении, о первоначальном удачном разрешении задачи, и 2) вопрос о его закреплении. Первую он назвал «проблемой успеха», вторую — «проблемой памяти» и резко противопоставил их друг другу. В результате он пришел к представ­лению об акте первоначального нахождения правильного действия как внезапном постижении и сохранил в полной неприкосновен­ности грубо механистическое представление о всем последующем процессе — как чисто механическом повторении и закреплении успе­ха, достигнутого в первоначальный момент внезапного «озарения».

Это механистическое представление об упражнении и необходимо преодолеть. Мало признать, что нельзя сводить обучение к одному лишь упражнению. Само упражнение несводимо к голому механичес­кому повторению и закреплению. Нахождение нового, изменение, качественная перестройка, совершенствование, движение вперед, а не только сохранение и закрепление уже имеющегося соверша­ются внутри самого процесса упражнения, а не только вне его. Нельзя ни отрицать вовсе существования отличного от чисто меха­нического закрепления осмысленного акта выработки нового, более адекватного, действия (Э. Торндайк), ни выносить его совсем за пределы упражнения (К. Коффка) Он сплошь и рядом соверша­ется внутри, в самом процессе упражнения, и органически связан с ним; именно это единство характерно для высших форм сознательного упражнения у человека.

Упражнение не совпадает с обучением в целом, а является лишь одной стороной или моментом его, но эта сторона неотрывна от процесса обучения в целом. Мы, таким образом, снова при­ходим к объединению обучения и упражнения. Ни это утвержде­ние имеет у нас совсем иной смысл, чем у сторонников меха­нистической теории. Мы не сводим обучение к упражнению, а под­чиняем второе первому и включаем упражнение в процесс обу­чения как его органическую часть. Лишь внутри его, в осмысленном единстве всех его сторон, упражнение может осуществляться в его высших, специфически человеческих формах.

Ход выработки принято выражать в кривых обучения. (...) Сре-

ди кривых различают два основных типа: кривые с положительным и кривые с отрицательным ускорением. Та или иная форма кривой зависит от различных условий, прежде всего от особен­ностей материала. Очень распространенным типом является кривая с отрицательным ускорением. Такая кривая отображает ход обу­чения, при котором наиболее значительные успехи дает начальный период; каждый же последующий период равной величины дает не равный, а прогрессивно относительно все меньший эффект. Такого типа кривые обычно свойственны выработке сенсомоторных навыков, различным видам механического заучивания. Кривую с быстрым началом дает обучение в тех случаях, когда вхождение в новую область идет легко благодаря наличию у субъекта ранее приобре­тенных знаний и навыков, методов работы, которые могут быть перенесены на новую область.

Кривые, которые на большем или меньшем протяжении являются положительно ускоренными, отражают ход обучения, дающий отно­сительно небольшие успехи в начальном периоде и более быстрые в дальнейшем. Такие кривые свойственны обучению, требующему известного понимания, в частности понимания более или менее сложных отношений, выведения правила, которое выявляется не сра­зу, но, будучи установленным, обусловливает значительное продви­жение. Такой ход обучения может быть также обусловлен от­сутствием соответствующего метода работы, надлежащей подготов­ки, а также недостатком интереса к ней.

В выработке навыков существенную роль играют и индиви­дуальные различия. Одни и те же навыки — особенно сложные — вырабатываются у одних людей много скорее, чем у других. В силу такой многообразной обусловленности хода обучения не существует единой универсальной ее кривой.

Выработка навыка совершается обычно скачкообразно. От време­ни до времени при выработке навыков может наступить период, когда упражнение не дает продвижения или даже дает снижение; в первом случае принято говорить о «плато». Неизбежность «плато» в кривых обучения, по данным некоторых новейших американских и советских исследований (М. И. Шардаков), не подтверждается. Причины «плато» могут быть различные. Задержка иногда вызыва­ется тем, что дальнейшее продвижение не может быть достигнуто постепенным совершенствованием уже выработавшихся приемов — простым ускорением движений и тому подобными количественными факторами, а требует некоторой качественной перестройки, методи­ческого перевооружения, для которого необходим известный подго­товительный период. В течение этого периода упражнение как будто не дает никакого эффекта, зато затем сразу наступает значительный скачок. В других случаях периоды снижения эффек­тивности работы могут наступить вследствие утомления, потери интереса и т. п. В некоторых случаях задержка происходит потому, что прежде чем станет возможным дальнейшее продвижение, тре-

буется некоторое время для автоматизации, для закрепления уже достигнутого.

Поскольку основными причинами задержки в выработке навыка является, с одной стороны, менее активное упражнение вследствие утраты интереса и т. п., а с другой — необходимость от времени до времени методически перевооружиться, перейти к новым методам работы, в этих «плато» нет ничего фатального, рокового. Если только не отрывать упражнение от обучения, то задержка, вызванная необходимостью перейти к новым приемам и методам действия, может быть легко предотвращена или сведена к мини­муму своевременной инструкцией или обучением новому методу или приему. Поскольку же причины задержки или снижения эффектив­ности лежат в менее активном упражнении или обучении вследствие утраты интереса и т. п., то это фактор, который, очевидно, поддается воздействию.

За каждым периодом задержки или снижения эффективности в работе возможен новый более или менее значительный подъем. Он может быть вызван нахождением нового удачного метода работы, возросшей активностью и т. п.

Эффективность упражнения зависит от целого ряда эмпирически установленных частных условий. К числу их относятся правильное соотношение целостного выполнения действия в процессе упражне­ния и выделения — в целях особого закрепления — входящих в сос­тав его отдельных частных действий или движений. При выработ­ке навыка нужно сочетать одно и другое. Если свести упражне­ние к последовательному закреплению отдельных частных движений, выполнение сложного действия, таким образом закрепленного, будет одновременно очень несовершенным и неуверенным, поскольку заучивались, закреплялись посредством упражнения лишь отдельные частичные движения, а не действие в целом; оно будет вместе с тем рутинным, косным, поскольку все частные действия или движе­ния, посредством которых оно должно совершаться, в нем за­креплены. Результатом исключительного господства частичного уп­ражнения может явиться отсутствие гибкости, соединенное с плохой координацией частей, с неуверенностью в отношении целого. Но столь же неудовлетворительные результаты может дать исклю­чительно целостное выполнение сложного действия в процессе упражнения, без специального закрепления отдельных частных дей­ствий или движений. Результатом такого упражнения легко может явиться нечеткость и неуверенность в выполнении отдельных, особенно трудных частных действий или движений, а тем самым и расплывчатость, неуверенность в выполнении целого.

Таким образом, рациональная организация упражнения требует правильного сочетания и специального закрепления отдельных, особенно сложных его частей и целостного выполнений действия. Конкретный способ их сочетания и мера, которая должна быть при этом соблюдена, зависят от особенностей подлежащего

закреплению материала, от индивидуальных особенностей обу­чающегося и прочее. В каждом конкретном случае этот вопрос может потребовать иного конкретного решения.

Тот же, собственно, вопрос может быть поставлен и в другой, более адекватной существу дела и специфической форме. При выра­ботке навыков чрезвычайно важным, быть может, центральным яв­ляется вопрос о том, нужно ли в процессе обучения добиваться выработки навыков как автоматизированных составных частей того или иного сознательного действия попутно, в процессе выполнения действия, в состав которого они входят, или следует в процессе обуче­ния выделять эти составные части — операции или способы выполнения действия, с тем чтобы временно в ходе обучения превращать их сначала в цели особой учебной деятельности. Мы полагаем, что и этот вопрос не может быть решен догмати­чески в пользу одной из двух альтернатив. Многое зависит от сложности задачи, которая разрешается действием в целом, и характера необходимых для его выполнения операций. Но, варьируя решение этого вопроса применительно к конкретным усло­виям и сочетая в какой-то мере оба варианта, надо в конечном счете обеспечить ведущую роль за выполнением осмысленных дейст­вий, сохраняя за автоматизируемыми компонентами подчиненное положение способов выполнения действия. <:...>

Существенное значение для правильного понимания и рацио­нальной организации выработки навыков имеет их взаимодействие. Здесь можно выделить два момента — интерференцию и перенос.

Под интерференцией можно было бы разуметь вообще влияние уже имеющихся у индивида навыков на образование новых. Обычно этот термин служит лишь для обозначения тормозящего влияния одних — уже имеющихся навыков — на другие, подлежа­щие выработке. Интерференция, таким образом, — это тормозящее взаимодействие навыков, при котором уже сложившиеся навыки затрудняют образование новых навыков либо снижают их эффектив­ность.

Выяснение условий интерференции и в связи с этим путей для устранения тормозящих воздействий на выработку новых навыков представляет определенный практический интерес¹⁰.

Двумя основными видами интерференции, или торможения, явля­ются так называемое ассоциативное и репродуктивное торможения. Ассоциативное торможение возникает в процессе выработки навыка, когда на один и тот же раздражитель вырабатываются в качестве реакций два различных навыка. В таком случае между одним и тем же раздражителем и двумя реакциями должны быть установлены ассоциативные связи: R->-S₁; R -> S₂. Если первая уже выработалась,

¹⁰ Шварц Л. М. К вопросу о навыках и их интерференции//Ученые записки Гос. науч.-исслед. ин-та психо­логии. М., 1941. Т. II.

то выработка второй тормозится. Таким образом, ассоциативное тор­можение затрудняет выработку нового навыка. Репродуктивное тор­можение сказывается в процессе воспроизведения. Если оба навыка, несмотря на ассоциативное торможение, укрепились, то интерферен­ция двух конкурирующих тенденций ослабляет их силу и затрудня­ет их воспроизведение.

Но эта обычная схема не дает правильного представления о про­цессе интерференции в его конкретной сложности. В основе ее лежит представление о навыке как о реакции, состоящей из твердо фиксированной серии движений, и об ассоциациях между навыком в целом и ситуацией, в которой он функционирует, как единственном его определяющем механизме. Только на основе такой теории эта схема ассоциативного и репродуктивного торможения, могла бы счи­таться исчерпывающей.

Между тем в действительности навык является значительно более сложным образованием. Не только отдельные части, но и раз­личные стороны его относительно независимы и изменчивы. Поэтому интерференция может возникать не только между навыками в целом, но и между отдельными частями и моментами их (направле­ния, скорости, силы отдельных движений, а также обшей структуры, или «формулы действия», при различии отдельных ее компонентов).

Исследование интерференции показало далее, что интенсивность интерференции не определяется сколько-нибудь непосредственно и однозначно близостью между интерферирующими навыками во вре­мени. Более отдаленный навык может иногда вызвать более сильную интерференцию, чем смежный. Это является еще одним доказатель­ством несостоятельности механистической 1еории навыка, сводящей всю проблему навыка к ассоциативному сцеплению автоматических движений. С другой стороны, можно констатировать, что чем более полно и сознательно человек владеет своими навыками, тем меньше тормозящее влияние, которое они оказывают друг на друга. Чем луч­ше человек владеет доминирующим, уже сформированным навыком, тем не труднее, а легче освобождается из-под его тормозящего влияния приобретаемый вновь и интерферирующий с ним навык. Это парадоксально звучащее положение имеет очевидное значение.

Вообще, в тормозящем влиянии интерференции, закономерно на­ступающей в определенных условиях, нет ничего фатального. Оно относительно легко устранимо. Так, в частности (как показала работа Л. М. Шварц), достаточно соотнести и сопоставить две могущие интерферировать связи, сделав их предметом на них направ­ленного сознательного действия, чтобы репродуктивное торможение было, как правило, снято.

Не менее принципиальное значение имеет проблема переноса — одна из центральных проблем в учении о навыках. Под переносом разумеют распространение положительного эффекта от упражнения одного навыка на другие. Возможность переноса имеет огромное зна­чение. Этой проблеме посвящено множество исследований. Результа-

ты их разноречивы. В одних экспериментах получался перенос: упражнение одного навыка давало положительный эффект, рас­пространявшийся и на выработку других; в других такого эффекта, т. е. переноса, не получалось. Это разноречие в результате представ­ляется нам вполне закономерным. Оно отражает не просто разнобой субъективных точек зрения различных исследователей, как это часто представляется спорящим между собой авторам, утверждающим или отрицающим возможность переноса, а тот объективный факт, что пе­ренос имеет место в одних условиях и не имеет места в других. Он не является автоматическим, механическим эффектом любого упраж­нения, а более или менее ясно выраженным результатом определен­ным образом организованного упражнения.

Сторонники механистического понимания навыка выдвинули для объяснения переноса теорию тожественных элементов. Согласно этой теории, перенос объясняется тем, что в различные навыки входят то­жественные элементы — одни и те же элементарные движения. Ре­зультат выработки и усовершенствования их посредством упражне­ния в составе одного навыка переносится на другие навыки, включа­ющие те же движения. Совершенно очевидно, что такой перенос явля­ется разве лишь частным случаем, к которому не может быть сведена вся проблема переноса.

В соответствии с нашим пониманием навыка следует во всяком случае говорить не о тожестве элементов, а об общности компонен­тов. Для того чтобы возможен был перенос, действительно необхо­дима некоторая общность, но не обязательно элементов, т. е. элементарных движений, а компонентов, моментов, сторон навыка. Общими могут быть не только элементы содержания, но и приемы, способы действия, организация работы, установка, контроль ее и т. д. При этом, очевидно, недостаточно, чтобы эта общность сама по себе существовала в соответствующих абстрактно мыслимых действиях. Необходимо, чтобы она в какой-то мере осознавалась субъектом, что­бы он улавливал эту общность и находил точки приложения для пе­реноса. Недаром исследователи столкнулись с тем фактом, что более способные ученики переносят там, где менее способные не переносят. Перенос в ряде случаев предполагает умение осмыслить свои дейст­вия, обобщить найденное в процессе упражнения решение, усмотреть в новой ситуации моменты, позволяющие перенести в нее выработавшийся и обобщившийся способ действия. Таким образом, перенос никак не может быть сведен к механической ассоциации на основе тождественных элементов. Для того чтобы выработка какого-нибудь навыка давала перенос, навык должен быть не косным механическим агрегатом ассоциативно сцепленных реакций, а значи­тельно более сложным и совершенным образованием. Чем сознатель­нее будет вырабатываться навык, тем легче он будет обобщаться и переноситься. Возможность переноса навыка — широта, легкость и т. д. — связана с обобщенностью навыка, а обобщенность зависит от того, насколько обобщенно воспринимается то, что включает навык.

Перенос при выработке навыка находит себе выражение и в том многократно экспериментально установленном факте, что навык, вы­рабатываемый на одном органе, переносится на другой: выработан­ный на одной руке, он выполняется другой. Так, в эксперименте К. Лешли испытуемые упражнялись в обведении звезды по ее зер­кальному отображению левой рукой, и эффект этого упражнения сказывался и на правой. Это свидетельствует о том, что выра­ботка навыка по своим физиологическим механизмам является не периферическим лишь, а также центрально обусловленным процес­сом. Упражняется и обучается не наша правая рука или левая нога сама по себе, а мы сами. Это не исключает того, что эф­фект этого упражнения сказывается все же в большей мере на упражняемом органе, поскольку в этом, само собой разумеется, участвуют во взаимодействии с центральными также и перифери­ческие факторы.

Взятая во всей своей широте проблема переноса, поскольку она распространяется (американской педагогической психологией) на обучение в целом, имеет и другой аспект, принципиально более существенный. Проблема упражнения и переноса является частным случаем проблемы обучения и развития. Перенос может получиться не только потому, что субъект, находящийся на известном уровне развития, в состоянии «обобщить» достигнутый на определенном частном случае результат и перенести его на другие, но и потому, что в процессе упражнения, приобретшего характер осмысленного обучения, и благодаря ему субъект развивается, формируется, поднимается на высшую ступень, у него формируются новые качества и создаются, таким образом, и новые возможности для более успешного действия в дальнейшем. Распространение поло­жительного эффекта от выучки в одном случае на другие случаи может получиться не только потому, что случаи эти тожественны, но и потому, что субъект в результате этой выучки перестал быть таким же, каким он был до этого. Человек, научившийся кое-что делать, иногда в результате сам становится другим. Существует не только зависимость того, что человек умеет делать, от того, что он сам собой представляет, но и обратная зави­симость. В этом в конце концов корень вопроса, если взять его в самой общей форме. Поэтому в конечном счете проблема переноса упирается в вопрос о том, что выработка навыка может и должна быть не голой дрессурой, не механической тренировкой, а обучением или частью, компонентом обучения, обучение же, ра­ционально поставленное, является формирующим образовательным процессом — развитием. Поэтому действие, которое закрепляется в навыке, должно строиться на осознании метода действия, на пони­мании принципа операции, на уяснении места, которое закрепля­емые в виде навыков операции занимают в сознательно осмыслен­ной деятельности человека. Навык формируется в процессе дея­тельности, с тем, чтобы включиться в него в качестве подчиненного компонента.

Поиск по сайту: