B) Негативная Терапевтическая Реакция

Негативная Терапевтическая Реакция - это клиническое явление, серьезно ставящее под вопрос результаты аналитического процесса, его особенность заключается в парадоксальном проявлении его в периоды хорошей аналитической работы.

Работы, в которых прослеживается историческая перспектива этого феномена (Х. Этчегойен, 1986, Ф. Барале, А. Ферро, 1992), показывают его эволюцию. Негативная Терапевтическая Реакция поначалу рассматривалась только как нарушение отношений в силу патологии пациента или технических ошибок аналитика, а затем, со временем, стала чем-то более разносторонним. Понятие Негативной Терапевтической Реакции впервые возникает у Фрейда, когда в 1909 году, в работе «Наблюдения за одним из случаев невроза навязчивых состояний (клинический случай человека-крысы)» он говорит о негативных реакциях, и в 1914 году, в работе «Из истории одного детского невроза (клинический случай человека-волка)», он подчеркивает, что у пациента наблюдались негативные реакции всякий раз, когда один из симптомов разрешался. Фрейд связал это с тем способом, которым дети реагируют на запреты: перед тем, как окончательно принять запрет, они еще один, последний, раз повторяют запретное действие, чтобы никогда больше этого не делать.

В 1922 году, в работе «Я и Оно», размышления Фрейда уже становятся более обширными. Он здесь описывает клинические ситуации, где пациент не может вытерпеть прогресса в лечении или некоторых стимулов, получаемых им в процессе терапии, и реагирует парадоксально негативным способом. Фрейд предполагает, что такая реакция связана с чувством вины, которая действует на основе инстанции Супер-Эго и находит удовлетворение в болезни. Негативная Терапевтическая Реакция является, таким образом, результатом садизма со стороны Супер-Эго и мазохизма со стороны Я.

В последних своих работах он склоняется к тому, чтобы рассматривать это как результат «той порции инстинкта смерти, которая психически связана с Супер-Эго» (З. Фрейд, 1937).

В размышлениях пост-фрейдистского периода К. Хорни (1936) подчеркивает два основных аспекта, определяющих Негативную Терапевтическую Реакцию: первый - это парадоксальный аспект, ограничивающий ее теми моментами, когда такое ухудшение неожиданно и неоправданно, где перспектива улучшения при помощи аналитика, из-за боязни неудачи побуждает ответные реакции по отношению к аналитическому процессу. Для того, чтобы понять второй аспект, необходимо понаблюдать за способами реагирования на Интерпретацию. Наряду с Абрахамом, она утверждает, что эта реакция чаще встречается у пациентов с нарциссическими и садомазохистскими чертами личности.

Как это часто происходит, когда в психоанализе пытаются придать смысл аспектам, затрудняющим работу, - существует колебание между подчеркиванием аспектов «ответственности» пациента, - и другой перспективой, где как раз используется законность некоторых защитных построений. С одной стороны, М. Кляйн (1957) подчеркивает роль зависти, не позволяющей проводить различия между добрым объектом и злым, производя тем самым путаницу. А с другой, Ж. Ривьер (1936) отмечает, насколько Негативная Терапевтическая Реакция более часто встречается у тех пациентов, у кого интенсивная депрессивная позиция, - эти пациенты должны мобилизовать маниакальную защиту через отрицание психической жизни, презрение и контроль над объектами. Цель их - отрицание зависимости во избежание катастрофических реакций.

И для Чезио (1956) цель Негативной Терапевтической Реакции - избежать катастрофической тревоги. Чезио говорит о дремлющих объектах (психотические ядра и ядра пренатального Я), которые Я пациента старается сохранить вялыми, производя и у аналитика ощущение засыпания. Всякий раз, когда психоанализ будит эту структуру, ее разрушительные компоненты подвергают опасности Я.

Розенфельд (1975) рассматривает Негативную Терапевтическую Реакцию как результат неожиданного выявления психотических аспектов, говорит о нарциссическом Я, организованном по принципу преступной банды, посредством угроз и устрашений поддерживающей инфантильное Я в состоянии рабства. Всякий раз, когда оно желает выразиться или освободиться, появляется банда, подчиняющая его. Задача аналитика заключается в том, чтобы помочь зависимой и здоровой части Я, где находятся следы позитивных объектных отношений с аналитиком и с миром в целом.

Когда увеличиваются способность к инсайту и осознание потребностей в зависимости, - тогда всемогущая структура, примитивное Cупер-Эго, замаскированное под обольстительный идеальный образ, становится садистской.

Розенфельд приближается к бионовскому понятию «супер» Cупер-Эго, где оно представляет собой всемогущую структуру, переодетую в фальшивую нравственную инстанцию, заставляющую пациента чувствовать себя неблагодарным, когда он пытается поправиться.

Новый аспект работы Розенфельда заключается в том, что он обратил внимание на то, как в некоторых случаях именно Негативная Терапевтическая Реакция выполняет функцию инструмента, предупреждающего о дисфункциях аналитического диалога. Он настаивает на бесполезности обвинения пациента в данной реакции, и рассмотрения ее как обыкновенного сопротивления аналитической работе. За данным феноменом могут скрываться настолько болезненные чувства, что они могут стать невыносимыми.

Олиник (1964) рассматривает Негативную Терапевтическую Реакцию как особую форму Аcting out и выдвигает гипотезу о том, что лучше позволить Негативной Терапевтической Реакции развиться в полной мере, чтобы успешно смочь вести анализ. Это как если бы пациенту было необходимо заново пережить, возвращая вспять, некоторые переживания из прошлого, вновь обретая над ними контроль. Опасность возникает из-за трудности аналитика перенести опыт неудачи в момент хорошей аналитической работы.

В видении Беренже (1961-62) это - самый настоящий психоз Трансфера/Контртрансфера, пациент сразу же не прерывает анализа, но он цепляется за него вплоть до катастрофического исхода. Это - специфический продукт аналитического поля, ведущий аналитика к риску тайного сговора, риску попытки поиска силовых решений, к риску замкнуться в собственной жесткой схеме. Характерным элементом для ее диагностики выступает ощущение аналитика, что на нем паразитируют.

Этчегойен заключает свой исторический обзор, говоря, что за Негативной Терапевтической Реакцией всегда стоит негативный Трансфер, но речь не идет о явлении, питаемом только такими негативными чувствами, как зависть. Чтобы эта реакция развилась, необходимо, чтобы анализируемый был способен к развитию либидной инвестиции и, соответственно, чувства зависимости по отношению к аналитику. При этом важно, чтобы аналитик отсылал обратно пациенту эти аспекты, во избежание того, чтобы играть роль некого садистского Супер-эго. Таким образом, по Этчегойену, Негативную Терапевтическую Реакцию нельзя расценивать как хорошую либо плохую, но она является ценным материалом, который появляется и на который пациент отвечает как может.

Барале и Ферро (1992) еще более подчеркивают широкий смысловой спектр Негативной Терапевтической Реакции, они находят ее особую важность в ее «сигнале о необходимости перенастройки аналитического диалога». Негативная Терапевтическая Реакция выявляет недостаточно активированные функции аналитического поля, а это может быть удобным случаем выражения важных эмоциональных областей, «которые еще не имели доступа к возможности быть обдуманными», она предупреждает о наличии бастионов. И даже некоторые способствующие травмам аспекты и серьезные психосоматические проявления могут выступать эквивалентами этого самого явления.

Таким образом, Негативная Терапевтическая Реакция - это защитный резерв в моменты невыносимого страдания, но также и жизненный сигнал, задействованный в Трансфере тех проблем, которые имеют отношение к расставанию или к дифференцированию. В этом плане авторы призывают воздержаться от суждения о том, что могло бы быть заклеймено как негативный феномен, забывая его коммуникативный потенциал и возможности развития. Негативная Терапевтическая Реакция могла бы также указывать на расторжение ложного договора, куда аналитик был вовлечен, приведшего к анализу «псевдо Я».

Поиск по сайту: