Живые истории о hand made заработке. История настоящего мыловара 16 страница

— выходы для сексуальности чувств и открытого проявления перекрыты; — ограничивается число детей, так как рождение и воспитание детей приносит женщине различного рода удовлетворение: дает выход ее нежности, ее желанию чего-то достичь в жизни, поднимает ее самооценку; ограничение в числе детей влияет тем сильнее, чем более социальная оценка женщины зависит от числа ее детей и уровня их воспитания; — женщина считается существом, которое в целом ниже мужчины, так как это ведет к снижению женской уверенности в себе; — женщина экономически зависит от мужчины или семьи, так как это способствует эмоциональной адаптации путем зависимости; — деятельность женщин ограничивается сферами, где все строится на эмоциональных связях: семьей, религией и благотворительностью; — имеется избыток женщин брачного возраста, особенно, когда замужество предоставляет принципиальную или единственную возможность для сексуального удовлетворения, рождения детей, ощущения защищенности и социального признания 10. Последнее условие имеет особое отношение к обсуждаемому вопросу, поскольку способствует (как и условия № 3 и № 4) эмоциональной зависимости от мужчины и, вообще говоря, не самостоятельному развитию, а подстраиванию под образцы и стандарты существующей мужской идеологии. Оно является существенным также потому, что привносит в отношения между женщинами особенно сильную установку на соперничество, отказ от которого — важный фактор в зарождении мазохистских тенденций. Все перечисленные факторы частично совпадают. Так, например, ориентации на соперничество в сексуальной сфере между женщинами будет еще сильнее, если одновременно перекрыты другие выходы для стремления соревноваться, скажем, за высокий профессиональный уровень. Это позволяет предполагать, что мазохистские отклонения в развитии обусловливает не один какой-то фактор, а скорее их взаимодействие и взаимовлияние. В частности, следовало бы обсудить возможность того, что если в культуре присутствуют некоторые или все перечисленные факторы, то в ней возникают определенные идеологические схемы, касающиеся «природы» женщины, такие, как доктрина о том, что женщина от природы слаба, эмоциональна, наслаждается зависимостью, имеет ограниченную способность к самостоятельной работе и мышлению. Возникает искушение включить 194

в эту категорию и убеждение психоаналитиков, что женщина по натуре — мазохистка. Совершенно ясно, что функция такой идеологии — не только примирить женщину с ее подчиненной ролью, представляя эту роль, как единственно возможную, но также заставить ее поверить, что эта роль — именно то, о чем она мечтала, идеал, за который можно и нужно бороться. Влияние этой идеологии на женщин подкрепляется реально тем, что мужчины чаще выбирают женщин, обладающих этими специфическими чертами. Из этого следует, что эротические возможности женщин зависят от ее соответствия образу, который считается ее «истинной природой». Поэтому, не будет преувеличением сказать, что в такой социальной среде мазохистские установки (или, скорее, мягкие формы мазохизма) поощряются у женщин и презираются у мужчин. Такие качества, как эмоциональная зависимость от противоположного пола («цепкость плюща»), погруженность в «любовь», запрет на открытое выражение чувств, на независимое развитие и т. п. считаются весьма желательными у женщин, но позорны и достойны насмешек у мужчин. Очевидно, что подобные факторы культуры оказывают мощное влияние на женщин. Настолько мощное, что в нашей культуре женщине трудно найти выход и не стать хоть немножко мазохисткой, от одного только воздействия культуры, даже без участия факторов анатомически-психологического характера, которые тоже имеют свойство давить на человека. Некоторые авторы (и Хелен Дейч среди них), обобщив психоаналитический опыт работы с женщинами-невротиками, считают, что возникшие под влиянием культуры комплексы, на которые я здесь ссылаюсь, являются прямым следствием анатомически-психологических характеристик женщины. В общем-то бесполезно спорить с такими обобщениями, пока не проведены уже упомянутые антропологические исследования. Однако, давайте рассмотрим особенности соматической организации женщин, которые действительно могут способствовать принятию мазохистской роли. Мне кажется, что почву для произрастания мазохистских явлений могут подготовить следующие анатомически-психологические факторы: — мужчины в среднем физически сильнее женщин; согласно этнологическим данным, это различие между полами приобретенное, тем не менее, оно существует в наши дни; хотя слабость еще не тождественна мазохизму, осознание своей меньшей физической силы может способствовать появлению эмоциональной концепции мазохистской установки у женщин; — возможность изнасилования также может вызвать у женщины фантазию о нападении, подчинении, получении ран; 7* 195

— менструация, дефлорация и деторождение, поскольку это кровавые и болезненные процессы, тоже с готовностью служат реализации мазохистских устремлений; — биологически обусловленная ассиметрия участия в половом акте также способствует формированию мазохизма; садизм и мазохизм не имеют в своей основе ничего общего с половым актом, но женская роль в половом акте (в женщину проникают) предоставляет больше возможностей для личных ложных истолкований (когда в них есть потребность) своей роли — как мазо-хистской, а мужской роли — как садистской. Биологические функции женщины сами по себе не имеют ма-зохистского подтекста и не ведут к мазохистским реакциям, но если у женщины есть мазохистские потребности иного происхождения 11, то эти функции легко вовлекаются в мазохистские фантазии, что в свою очередь приспосабливает их для получения мазохистского удовлетворения. Сверх признания возможности некоторой подготовленности женщин к принятию мазохист-ской концепции ее роли, любые дополнительные утверждения, вроде сродства ее функций и мазохизма, гипотетичны; и такие факты, как исчезновение мазохистских наклонностей после успешного психоанализа или результаты наблюдений над женщинами-немазохистками (которые, в конце концов, существуют), предупреждают нас, что не следует эти элементы подготовленности переоценивать. Подведем итог. Проблема женского мазохизма не может быть отнесена только к особенностям анатомических, психологических и психических характеристик женщины, но должна рассматриваться как во многом обусловленная культурой или социальной средой, в которой развивалась конкретная женщина-мазохистка. Точный удельный вес каждой из этих двух групп факторов не может быть оценен, пока мы не располагаем результатами антропологических исследований, использующих валидные психоаналитические критерии и проведенных в различных культурах, значительно отличающихся от нашей. Ясно, однако, что важность анатомических, психологически и психических особенностей была некоторыми авторами сильно преувеличена. 1 Хорни, безусловно, умышленно примитивизирует существовавшие в раннем психоанализе схематические упрощенные представления, и делает это, по-видимому, отчасти в силу ее соперничества в области женской психологии с уже многократно упомянутой Хелен Дейч [М. Р.]. 196

2 Дейч X. «Женский мазохизм и его отношение к фригидности» Intern. Zeitschr. f. PsychoanaL, II (1930). 3 Радо Ш. «Страх кастрации у женщины». Psychoanalytic Quarterly, III— IV (1933). 4 Я больше не придерживаюсь этого взгляда по причинам, которые будут изложены в следующий раз. Фактически я склонна согласиться с мнением Радо, хотя я пришла к такому заключению по другим причинам. 5 Согласно сообщению Давида М. Леви, который приводит в пример клинические случаи девочек, фантазирующих о собственном избиении во время мастурбации. Он утверждает, что ему не известно ничего о прямой связи между мазохизмом и отсутствием генитальных манипуляций. 6 Автор имеет в виду полемику, существовавшую на период написания этой книги и связанную с публикацией упоминаемой ниже работы Ф. Бема [М. Р.]. 7 Бем Ф. «Об истории Эдипова комплекса». Intern. Zeitschr. f. PsychoanaL, I (1930). 8 В психоаналитической литературе Шульц-Хенке в работе «Судьба и невроз» делает особое ударение на патогенетической важности запретов в этом отношении. 9 Читателя-психоаналитика удивит, что, перечисляя все эти факторы, я не ограничилась теми, которые оказывают влияние только в детстве. Нужно принять во внимание, однако: — девочка вынужденно чувствует влияние этих факторов только опосредованно — через влияние, которое они оказали на женщин ее окружения; — хотя мазохистская установка (как любая невротическая установка) создается, в основном, в детстве, в среднем случае все определяют условия дальнейшей жизни, если, конечно, условия детства не были так суровы, что только они одни определенно ответственны за формирование характера. 10 Мне приходит в голову, что социальная регуляция, такая, как устройство браков семьями, сильно смягчила бы действие этого фактора. Это рассуждение также проливает свет на предположение Фрейда о том, что женщины, в общем, ревнивее мужчин. Утверждение, возможно, справедливо для немецкой и австрийской культуры, однако неубедительным кажется, что ревнивость женщин проистекает из чисто индивидуальных анатомически-физиологических источников (зависть к пенису). Хотя это и может быть именно так в частных случаях, но обобщение, сделанное независимо от социальных условий, вызывает те же самые, ранее уже приведенные, возражения. 11 Я приведу в следующем сообщении факторы, которые я считаю источником мазохистской установки. 197

ИЗМЕНЕНИЕ ЛИЧНОСТИ У ДЕВОЧЕК В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ (Сообщение впервые представлено на заседании Американской Ортопсихиатрической Ассоциации в 1934 году) При анализе взрослых женщин с невротическими расстройствами или трудным характером нередко обнаруживаются два типичных варианта развития. Рассмотрим характерные черты каждого из них:

1. Первые изменения личности произошли в подростковом возрасте, хотя во всех случаях конфликты, породившие их, имели место в раннем детстве. Часто у девочек-подростков не было внешних проявлений, тревоживших окружающих и производящих впечатление патологии, представляющей опасность для будущего девочки или требующей лечения. Эти проявления воспринимались окружающими как преходящие трудности, естественные в этот период, или даже как желательные и многообещающие признаки.

2. Начало психопатологических изменений приблизительно совпадало с началом менструаций. Эта связь не была явной, так как пациентки или не осознавали совпадения, или, даже если они видели совпадение по времени, то не придавали ему значения, потому что не заметили или «забыли» тот психический смысл, который имела для них менструация. Изменение личности, в отличие от невротических симптомов, развивается постепенно, и это также маскировало реальную связь. Обычно только после того, как пациентки осознавали, какое эмоциональное влияние на них оказало начало менструаций, они внезапно начинали видеть эту связь. Исходя из этого, я склонна выделить четыре типа изменений личности: 1 — девочка вовлекается в сублимационную активность; у нее развивается отвращение к эротике; 2 — девочка вовлекается в эротическую сферу (помешана на мальчиках); теряется интерес и способность к работе; 3 — девочка становится эмоционально обособленной, приобретает установку «наплевать на все», ни во что не вкладывает душу; 198

4 — у девочки развиваются гомосексуальные тенденции. Моя классификация неполна и не включает, конечно, целый ряд существующих возможностей (например, развитие проститутки и правонарушительницы), и касается только тех изменений, которые я имела возможность наблюдать непосредственно или могла реконструировать у взрослых пациенток, которые приходили для лечения. Кроме того, это деление произвольно, как неизбежно будет всякое деление по типу поведения, подразумевающее фиктивный «чистый тип поведения», тогда как реальность всегда допускает любую смесь черт и любые промежуточные состояния. Девочки первой группы проявляли естественный интерес к анатомическим и функциональным различиям полов и к загадкам размножения. Этих девочек влекло к мальчикам и они любили с ними играть. Ко времени пубертата они неожиданно углубляются в размышления, в религию, этику, искусство или науку, теряя интерес к эротической сфере. Обычно девочка, проходящая через такие изменения, в это время не приходит для лечения, потому что семья в восторге от ее серьезности и отсутствия желания флиртовать. Трудности еще не очевидны. Они проявятся позже, особенно после замужества. Патологическую природу таких перемен легко проглядеть по двум причинам: 1 — от человека в эти годы ждут именно интенсивного развития интереса к умственной деятельности; 2 — сама девочка по большей части не осознает, что действительно испытывает отвращение к сексуальности — она только чувствует, что теряет интерес к мальчикам и ей больше не нравятся танцы, вечеринки, флирт и она постепенно уходит от этого. Вторая группа дает почти противоположную картину. Очень одаренные, многообещающие девочки теряют интерес ко всему, кроме мальчиков, не могут сосредоточиться и бросают любую умственную деятельность, едва занявшись ею. Они полностью вовлекаются в эротическую сферу. Такую перемену, как и противоположную ей предыдущую, тоже считают «естественной» и защищают с помощью похожей рационализации: для девочки в этом возрасте «нормально» переключиться на мальчиков, танцы и флирт. Это, конечно, так, но как насчет вот таких наклонностей? Девочка судорожно влюбляется в одного мальчика за другим, реально не интересуясь ни одним, и после того, как уверится в том, что мальчик завоеван, бросает его или провоцирует его бросить ее. Она чувствует себя ужасно непривлекательной, несмотря на все доказательства противоположного, и обычно уклоняется от реальных сексуальных отношений, выставляя в качестве рационализации общественные запреты, хотя реаль-199

ная причина — ее фригидность, что выясняется, если она наконец рискнет сделать такой шаг. Она впадает в депрессию или ждет несчастья, когда вокруг нет мужчин, чтобы ею восхищаться. С другой стороны, ее небрежное отношение к работе вовсе не является «естественным» следствием того, что в связи с сосредоточенностью на мальчиках другие интересы отодвинулись на задний план, как это подразумевает ее защита. Девочка на самом деле очень честолюбива и страдает от чувства неспособности что-то завершить. У третьего типа девочек запреты касаются как работы, так и любви. Это не всегда легко заметить. Поверхностному наблюдателю девочка может показаться хорошо приспособленной к жизни. У нее нет трудностей в установлении контактов, она дружит с девочками и мальчиками, очень развита, откровенно разговаривает на сексуальные темы, делает вид, что у нее совсем нет никаких затруднений, и иногда вступает в те или иные сексуальные отношения, не вовлекаясь в них эмоционально. В некотором роде, она — отстраненный наблюдатель над самой собой, зритель в собственной жизни. Она может не признаваться себе в своем равнодушии, но, по крайней мере иногда, она остро сознает, что у нее нет глубокой, настоящей эмоциональной привязанности ни к кому и ни к чему. Ничто для нее не имеет значения. Есть сильное противоречие между ее витальностью, одаренностью и ее замкнутостью. Обычно она чувствует, что жить ей и пусто, и скучно. Четвертую группу характеризовать легче всего. В нее входят девочки, отвернувшиеся от мальчиков полностью и пылко дружащие с девочками. Сексуальный характер этой дружбы может быть сознательным, а может и не быть таковым. Если девочка осознает сексуальный характер своих наклонностей, она может страдать от сильного чувства вины, ощущая себя преступницей. Ее отношение к учебе или работе обычно изменчиво. Она честолюбива и временами проявляет большие способности, но ей часто не хватает напористости или она впадает в «нервное расстройство» в промежутках между двумя периодами продуктивности. Перед нами четыре очень разных типа, но даже поверхностный наблюдатель, если будет достаточно точным, увидит, что у всех четырех есть одна общая тенденция: неуверенность в себе, как в женщине, конфликтные или антагонистические отношения с мальчиками и неспособность «любить» — что бы ни подразумевалось под этим словом. Если они не отказываются от женской роли совсем, они бунтуют против нее или превозносят ее — преимущественно в саркастической форме. Во всех слу-200

чаях с сексуальностью связано больше вины, чем признается: «Не тот свободен, кто смеется над своими цепями» (Шиллер). Психоаналитические наблюдения обнаруживают еще одно поразительное сходство этих типов женщин, настолько сильное, что оно заставляет забыть на время о всех их различиях. Они чувствуют вражду ко всем людям вообще, хотя и различно проявляющуюся по отношению к мужчинам и женщинам. В то время, как враждебность к мужчинам может быть разной интенсивности и мотивации, и проявляется вовне сравнительно легко, враждебность к женщинам абсолютно деструктивна, а потому глубоко скрыта в подсознании. Они сами могут лишь смутно догадываться об этой вражде, но никогда не осознают ее силы и разрушительности ее последствий. У всех четырех групп женщины имеется сильнейшая защитная установка по отношению к мастурбации. В процессе анализа им лишь иногда удается вспомнить, что они вроде бы занимались этим в раннем детстве, но чаще — вообще отрицается, что это могло когда-либо быть. Они довольно честны на этот счет на сознательном уровне. Они, как правило, не мастурбируют в зрелом возрасте или делают это в сильно замаскированном виде, и, обычно, на сознательном уровне, не чувствуют желания мастурбировать. Как будет показано ниже, мощные импульсы такого рода существуют, но полностью отделены от остальной части их личности и связаны с сильнейшим чувством вины и страха, а потому их всегда трудно выявить. Чем объясняется чрезвычайная враждебность к женщинам? Только отчасти она объяснима историей их жизни. Да, матери предъявляются упреки — в недостатке тепла, защиты, понимания, в предпочтении брата, в чересчур суровых пуританских сексуальных запретах. Все это более-менее подтверждается фактами, но и сами женщины чувствуют, что существующая подозрительность, пренебрежение и ненависть к женщинам несоразмерны «проступкам» матери. Реальная подоплека выясняется из их отношения к женщине-аналитику. Опуская технические детали, опуская не только индивидуальные различия, но также различие в видах защиты, характерных для обсуждаемых типов, мы постепенно получаем следующую картину: каждая пациентка считает, что аналитик ее не любит, что на самом деле она полна злобных намерений, что она мешает ей быть счастливой и достичь успеха, и, в особенности, что она осуждает ее сексуальную жизнь и вмешивается в нее или хочет вмешаться. По мере того, как обнаруживается, что все это — реакция на чувство вины и выражение страха пациентки, постепенно при-201

ходит понимание, что у нее есть причина бояться, потому что ее реальное поведение в процессе анализа диктуется сильнейшим противодействием и желанием нанести поражение аналитику, даже если это будет ее собственным поражением. Поведение пациентки является, однако, выражением враждебности, существующей лишь на уровне реальности. Полный объем враждебности выясняется, только если последовать за пациенткой в ее фантастическую жизнь — в сновидения и мечты. Там ее враждебность сохранилась в самых жестоких архаических формах. Грубые, примитивные импульсы, сохранившиеся в фантазиях, позволяют понять глубину чувства вины перед матерью и материнским образом. Более того, эти фантазии в конце концов позволяют понять, почему мастурбация была полностью прекращена и даже в настоящее время все еще окрашена ужасом. Как правило, оказывается, что злобные фантазии неизменно сопровождали мастурбацию и таким образом возбудили связанное с ней чувство вины. Другими словами, чувство вины касалось не физического процесса как такового, а фантазий. Однако прекращен мог быть только физический процесс и подавлено стремление к нему. Фантазии продолжали жить в глубине и, вытесненные в раннем возрасте, сохранили свой инфантильный характер. Пациентка не осознает существования этих фантазий, но продолжает отвечать на них чувством вины. Однако физическая сторона мастурбации также важна. От нее исходят сильнейшие страхи, суть которых — страх, что мастурбация нанесла невосполнимый ущерб, травму, от которой нельзя поправиться. Содержание этого страха никогда не было у пациенток сознательным, но оно нашло многочисленные выражения в разнообразных ипохондрических проявлениях, касающихся всего тела с головы до пят — страхов, что с тобой что-то не в порядке, как с женщиной, страхов, что ты не сможешь выйти замуж и иметь детей, и наконец, общего во всех случаях страха — что ты непривлекательна. Хотя эти страхи восходят непосредственно к физической мастурбации, они могут быть поняты только исходя из ее психологического содержания. Страх говорит: «У тебя были жестокие разрушительные фантазии о твоей матери и других женщинах. Поэтому ты должна бояться, что и они хотят разрушить тебя точно таким же образом: «Око за око, зуб за зуб». Тот же самый страх возмездия ответствен за то, что пациентка вначале не чувствует себя спокойной и с аналитиком. Вопреки в большинстве случаев сознательно существующей вере, что доктор — добрая и заслуживает доверия, она не может 202

избавиться от глубокого убеждения, что меч, висящий над ней, должен упасть. Она не может не думать о том, что аналитик, по ее представлениям, злобен и хочет лишь мучить ее. Ей приходится идти по узкой тропе между угрозой вызвать неудовольствие аналитика и опасностью обнаружить свои собственные враждебные побуждения. Так как для нее характерен страх фатальности нападения, легко понять, почему она чувствует жизненную необходимость защищаться. Так она и поступает, становясь уклончивой и пытаясь одержать победу над аналитиком. Враждебность, таким образом, во всяком случае, в верхнем слое представляет собой защиту. Подобным же образом, большая часть ее ненависти к матери тоже представляет собой чувство вины перед ней и желание оградить себя от страха, связанного с виной, путем упреждающего нападения. Когда этот слой наконец аналитически прорабатывался, главные источники вражды к матери становились эмоционально доступными для вербализации. Но их следы были видны с самого начала: за исключением пациенток второй группы, которые все же вступали в соревнование с другими девочками, хотя и с ужасным пренебрежением, все пациентки тщательно избегали соревнования. Когда бы они появлялась на сцене другая женщина — они немедленно уходили со сцены. Убежденные в собственной непривлекательности, они чувствовали себя хуже всех других. Из сражения с этими другими они вынесли склонность избегать открытого соревнования, которую можно было наблюдать и в отношении к психоаналитику. Реально существующая борьба мотивов прячется у них за чувство заведомого проигрыша. Даже если в конце концов они не могут не признать своих соревновательных намерений по отношению к аналитику, они делают это только в отношении интеллекта и способности к работе, избегая сравнений, которые указали бы на соревнование с ней как с женщиной. Они, например, упорно вытесняют пренебрежительные мысли о внешности аналитика или ее одежде и приходят в страшное замешательство, если такого рода мысли всплывают на поверхность. Необходимость избегать открытого соревнования появляется именно потому, что в детстве имело место особенно сильное соперничество с матерью или старшей сестрой. Чрезмерное усиление естественной соревновательности дочери с матерью или старшей сестрой обычно было вызвано одним из следующих факторов: преждевременное сексуальное развитие и знакомство с половой жизнью; запугивание в детстве, не давшее развиться чувству уверенности в себе; супружеские конфликты между ро-203

дителями, вынуждавшие дочь встать на сторону одного из них; открытое или замаскированное отвержение матерью; демонстративная сверхпривязанность отца к маленькой девочке — от окружения искренней заботой до открытых сексуальных посягательств. Если схематично обобщить факты, мы увидим, как возникает порочный круг: ревность и соперничество с матерью или сестрой — враждебные импульсы, постоянно оживающие в фантазиях — вина и страх нападения и наказания — защитная враждебность — усиление страха и вины. Как я уже говорила, вина и страх, идущие из этих источников, наиболее сильно закреплены в фантазиях, связанных с мастурбацией. Эти вина и страх, однако, не ограничиваются фантазиями, но распространяются в большей или меньшей степени на все сексуальные стремления и сексуальные отношения. Они окружают половые отношения атмосферой вины и ожидания несчастья. И именно они в значительной степени ответственны за то, что отношения с мужчинами остаются неудовлетворительными. Есть и другие причины такого результата, непосредственно связанные с отношением пациенток к мужчинам вообще. Я упомяну о них только кратко, потому что не они являются главной темой этой статьи. У женщины вообще может сохраняться обида на мужчин, идущая от детского разочарования, и тайное желание отомстить. Впоследствии, из-за ощущения собственной непривлекательности, они предчувствуют отвержение со стороны мужчин и, естественно, реагируют враждебностью. В той степени, в которой они отвернулись от слишком конфликтной женской роли, они часто развивают маскулинные стремления и переносят свою установку на соперничество с собственным полом на отношения с противоположным полом, меряясь теперь силами более с мужчинами, чем с женщинами. Если женщина, в которой возникают все эти импульсы, действительно стремится к маскулинной роли, то у нее может развиться сильная зависть к мужчинам одновременно с пренебрежительным отношением к их мужским способностям. Что происходит, когда девочка такого склада вступает в пу-бертат? В течении всего пубертата идет нарастание либидоноз-ных напряжений — сексуальные желания становятся все настойчивее и неизбежно наталкиваются на стену вины и страха. У подростка уже есть реальная возможность приобрести опыт сексуальных переживаний. Это усиливает чувство вины и страха. В это время начинаются менструации, которые для девочки, страшащейся травматических последствий мастурбации, на эмоциональном уровне означают подтверждение того, что она дей-204

ствительно причинила себе ущерб. Теоретическое знание того, что такое менструация, ничего не меняет, потому что знание лежит на поверхности, а страх — в глубине, и они не соприкасаются. Ситуация обостряется. Желание и искушения сильны, не менее силен и страх. Жить под напряжением сознательной тревоги невыносимо: «Я лучше умру, чем буду все время бояться»,— говорят пациенты. Таким образом, в подобной ситуации жизненная необходимость вынуждает человека искать средства защиты, то есть он автоматически пытается изменить свою жизненную позицию таким образом, чтобы избежать тревоги или чтобы надежно оградиться от нее. Все четыре обсуждаемых типа различным путем ограждают себя от тревоги в связи со своими базисными конфликтами. Различие путей объясняется различием типов. У разных типов развиваются противоположные черты характера и противоположные склонности, хотя цель у них у всех общая — оградить себя от одной и той же тревоги. Девушка из первой группы защищается от страха, уклоняясь от соревнования с другими женщинами и почти полностью избегая женской роли. Ее потребность состязаться отрывается от исходной почвы и пересаживается на почву интеллектуальную. Соревнование за самый лучший характер, самые высокие идеалы, за то, чтобы быть самой лучшей студенткой — настолько удалено от соревнования за мужчину, что ее страхи значительно ослабевают. Ее стремление к совершенству одновременно помогает ей преодолеть чувство вины. Такое радикальное решение дает колоссальные временные преимущества. Она годами может чувствовать себя удовлетворенной. Обратная сторона медали обнаруживается, когда она наконец соприкасается с мужчинами и особенно, если выходит замуж. Часто можно наблюдать, как при этом рушится ее чувство самодостаточности и самоуверенность, и неожиданно веселая, способная и независимая девушка превращается в глубоко неудовлетворенную женщину, потрясенную ощущением своей ничтожности, легко впадающую в депрессию и не желающую ни за что брать на себя ответственность (прежде всего — в семье). Она оказывается сексуально фригидной и вместо любовного отношения к мужу начинает с ним соревноваться. Девушка из второй группы не отказывается от соревнования с другими женщинами. Ее всегда готовый вырваться наружу протест против всех других особей женского пола стимулирует ее желание победить их, и, в противоположность девочке из первой группы, она постоянно испытывает довольно сильную тревогу. Ее типичный способ оградить себя от тревоги — вцепиться 205

в мужчину. В то время, как первая бежит с поля битвы — эта, вторая, ищет союзников. Ее ненасытная жажда мужского восхищения вовсе не указывает, что ей от природы нужнее сексуальное удовлетворение. Фактически, в реальных сексуальных отношениях она тоже оказывается фригидной. Мужчины служат для нее только средством успокоения, и это становится очевидно, как только у нее разладятся отношения с мальчиком, или позднее — с мужчиной. Ее тревога выходит наружу, ей становится неспокойно: она чувствует себя одинокой, брошенной всеми сразу и потерянной. Завоевание мужского восхищения служит, вдобавок, средством избавления от страха, что она «ненормальная». Я уже говорила об этом чувстве, как о прорвавшемся страхе перед ущербом, нанесенном себе мастурбацией. С сексуальностью у нее связано слишком много вины и страха, чтобы позволить ей построить удовлетворительные отношения с мужчиной. Таким образом, только новые и новые «победы» могут успокоить ее 1. Четвертая группа девушек, потенциально гомосексуальная, пытается решить проблему своей деструктивной враждебности к женщинам с помощью сверкомпенсации. Силу их страстей лучше всего выражает почти парадоксальная формула: «Я не ненавижу тебя, я тебя люблю». Можно описать эту перемену как полное, слепое отрицание ненависти. Насколько далеко это зайдет, зависит от индивидуальных обстоятельств. Сновидения девушек из четвертой группы обычно отражают высшую степень насилия и жестокости по отношению к девочке, к которой они чувствуют сознательную привязанность. Неудача в отношениях с девушками приводит их в отчаяние и часто доводит чуть ли не до самоубийства, что указывает на обращение агрессии вовнутрь. Подобно девушкам из первой группы, они отрицают свою женскую роль полностью, создавая фикцию мужественности. На внесексуальном уровне их отношения с мужчинами часто свободны от конфликтов. Более того, в то время, как первая группа совсем отрекается от сексуальности, эти девушки отказываются только от гетеросексуальных интересов. Решение, к которому стремится группа номер три, фундаментально отличается от остальных. Цель остальных — избавиться от страха, привязавшись эмоционально к чему-либо, к достижениям, к мужчинам, к женщинам. Путь девушек из третьей группы — заглушить свои чувства вообще и тем самым заглушить свой страх. «Не вовлекайся эмоционально, и тебе не будет больно»,— этот принцип разъединения, возможно, самая эффективная и самая прочная защита от тревоги, но и цена ее, 206

Поиск по сайту: