Когда время не имеет значения

Патрик Майкл

Переводчик: Zhongler

Бета: CrazyJill

Оформление: sonata

Аннотация:

Если бы я знал, до какой степени это перевернет с ног на голову мой мир, то никогда бы не поцеловал Энди в том дурацком банкетном зале. Я бы, черт возьми, поцеловал его намного раньше.

Мы с Энди со школы были друзьями. Беря в расчет то, что у нас совершенно противоположные характеры, никогда бы не подумал, что наши пути могут пересечься, и уж тем более так сильно переплестись. Он был общительным, красивым, популярным. Я же был ботаником.

- Ты слишком много читаешь, Натан, - любила жаловаться моя бабушка.

В тот год я заканчивал школу и, пытаясь заработать дополнительные баллы, давал уроки английского. В один из унылых серых февральских дней во время такого занятия открылась дверь, и вошел Адонис… Это должен был быть Адонис, потому что парень был слишком великолепен, чтобы быть кем-то, как не богом. Медово-золотые локоны обрамляли его квадратную челюсть и мальчишеское лицо.

Я объяснял разницу между обстоятельством и наречием, как мне казалось, уже в сотый раз десятикласснице Келли, которая большую часть своего времени, если я не стоял у нее над душой, вздыхая, выписывала на полях своей тетради имя «Джозеф». Мне даже как-то жалко стало этого парня, кем бы он там ни был.

- Привет! Ты английскому учишь, да?

- Да, я помогаю студентам с курса мистера Бэркли.

Я старался казаться безразличным, действительно старался. По крайней мере, сказал я это небрежно, но мое обалделое выражение лица, должно быть, сводило на нет тот беспристрастный профессионализм, каким я надеялся прикрыться.

- Здорово. Кажется, ты должен помочь мне закончить школу.

Он протянул мне листок бумаги. Я пробежался по нему взглядом, отметив вверху имя консультанта, внизу – имя Бэркли и общие заметки посередине.

- Эм… конечно. Никаких проблем. Садись, я скоро тобой займусь.

- Окей, - широко улыбнулся он, и на его щеках появились ямочки, глубокие словно колодцы. Мне показалось, что мое сердце в эту секунду остановилось.

Он плюхнулся на стул, стоящий напротив десятиклассницы, и вытянул в проход ноги.

Я повернулся к Келли и сразу понял, что Джозеф остался в прошлом. По тому, как парень смотрел на нее в ответ, я так же понял, что теперь вздыхать буду я, а не она.

Ну, вот почему все самые клевые парни - натуралы?

С помощью его тренера, нескольких учителей, консультанта – у которого явно развился лицевой тик – и меня, Энди закончил школу с достаточно высоким средним балом, чтобы учиться в университете штата, пока у его родителей не кончатся деньги. Я поехал вместе с ним. Мое обучение частично оплачивалось из гранта. К тому времени мы уже были лучшими друзьями.

То, что меня больше всего в нем привлекало, помимо убийственно шикарной внешности, - это его безоговорочное принятие моей сексуальной ориентации. Для него это было не так и легко, и уж, конечно, было непросто для меня самого. Но я со старших классов школы не скрывал своего гомосексуальности, и ни в коем случае не собирался этого делать, пусть это и привело к тому, что в последующие несколько лет у меня бывали в высшей степени неприятные времена. Я знаю, что его дразнили, но он осаживал самых нетерпимых кулаками и все время оставался мне верным другом. Я не нуждался в том, чтобы он защищал меня, все свои битвы я выиграл или проиграл задолго до того, как мы встретились, но я всегда был благодарен за его незамысловатую и неизменную поддержку.

Однажды, когда мы находились на репетиции к выпускному вечеру, я спросил его, почему он последний год мирился со всем этим дерьмом. Энди ничего не ответил. Вместо этого он наклонился, чтобы поправить молнию на моей мантии. Когда я посмотрел вниз, он ущипнул меня за нос и улыбнулся своей фирменной сверкающей ямочками улыбкой. Это было немного забавно, но не давало ответа на мой вопрос. Когда я попытался надавить на него, он пожал своими широкими плечами и сказал, что я «просто офигенно классный». Больше я никогда не спрашивал об этом.

Мы с Энди прошли вместе университетские годы, слишком много развлекались, помогали друг другу с лекциями и на четвертом курсе даже были соседями по комнате. Как-то само собой мы стали вешать на ручку двери что-нибудь из одежды, когда кто-либо из нас приходил со свидания не один.

- Фу! Это повязка для мошонки? - Она была больше серой, чем белой, и совершенно очевидно, видала лучшие времена.

- Ага. Это значит, что Энди привел с собой девушку, - сказал я, сосредоточенно впиваясь в шею Алекса ртом с намерением поставить ему засос, пока мы стояли за дверью моей комнаты в общежитии. Мы оба были пьяны. - Говорил тебе, надо было раньше уходить.

- Черт.

- Да, я знаю. Да ладно. Мы можем вернуться в твою машину, где ты сможешь въ*бать меня в коврик. - Я решил в качестве ободрения поставить ему еще один засос с другой стороны шеи. Пока я издавал влажные, чмокающие звуки, Алекс с каменным лицом и сонными глазами пялился на замусоленную подвязку. Когда я, наконец, засунул язык ему в ухо, он вздрогнул всем телом и потащил меня по коридору. И только когда мы были мокрыми и удовлетворенными и раскуривали на заднем сидении его кадиллака косяк, Алекс прикусил мой нос и сказал:

- Подвязка для мошонки?

- Ага. Это же Энди.

Нельзя не признать того, что он неповторим.

К тому времени, как мы окончили университет, я состоял в штате маленькой газеты и писал различные статьи. Под маленькой я подразумеваю то, что у нас была сильная нехватка персонала, и это означало, что традиционное деление между внештатными сотрудниками, конторскими служащими и репортерами обычных для них обязанностей было довольно расплывчато. Так как я был самым новеньким, что, как я узнал позже, означало, что я буду жаловаться меньше всех, то мне досталось писать некрологи и вести местную светскую хронику. Это было безумно нудно, но что еще мне оставалось делать со всем своим знанием английского. Даже тогда я не настолько отчаялся, чтобы быть писателем.

Поскольку ни я, ни Энди не переехали в другой город, у нас не раз была возможность пересечься, и каждый из нас всегда знал, что происходит в жизни другого. Он позвонил мне в пятницу вечером, суда по звукам – из бара, и сквозь шум закричал:

- Нейт, приятель! Хватай своего красавчика и тащи свою задницу на площадь. Я хочу отпраздновать!

- А что будем праздновать? - спросил я, пожевывая нижнюю губу и пытаясь подобрать синоним слову «презрительный», чтобы оно не звучало так… презрительно. Я писал об уличной преступности, и если бы мой редактор одобрил написанное, то я может наконец-то смог бы выбраться из этого нескончаемого потока свадеб, выставок собак и мертвецов.

- Я подписал договор с «Директом»! Разве это не здорово?

Как и все остальные в это же время, Энди ломал голову, как использовать в своих интересах развитие Интернета. Он решил, что вместо того, чтобы создавать еще одну кучу информационного мусора, лучше примкнуть к тем, кто занимается в Интернете поисковыми системами. Донимая меня вопросами о лексиконе, синтаксисе и структурах, он с одним из своих приятелей, помешанном на математике, разработал уникальный метод внесения информации в каталог постепенно увеличивающегося, мульти-щупальцего монстра, известного под именем «Веб-контент». Сайт стал достаточно популярным для того, чтобы его заметили другие люди с такими же целями, и «Директ» обратился к Энди с предложением о выкупе прав на него. Энди же хотел создать акционерное общество и начал вести серьезные переговоры, чтобы за свою концепцию получить часть акций.

- Энди, это здорово! Ты месяцами работал, чтобы заключить эту сделку!

- Абсолютная правда, черт возьми! А теперь тащи свою очаровательную задницу сюда и помоги нам отпраздновать это, хорошо?

- А Моника с тобой?

- Конечно. Где же еще быть самой прекрасной девушке города, как не со мной?

Я услышал шарканье, визг и затем женский смех. Я закатил глаза.

- Эм… я не знаю, дружище. Я тут на середине истории и не хочу потерять настроя.

Я уже встречался однажды с Моникой, и мы не особенно поладили. Как говорится: «Не сошлись характерами».

- Ох, эй, ты должен прийти, Нейт. Без тебя будет совсем не то, приятель. Пожалуйста!

Последнее слово было сказано так жалобно и пронзительно-вкрадчиво, что противиться ему было невозможно. Особенно если Энди при этом смотрел щенячьим взглядом огромных, печальных глаз. Адонис, умоляющий о печеньке. Даже разговаривая с ним по телефону, я мог представить себе его лицо, и, не удержавшись, улыбнулся.

Это умоляющее «пожалуйста» втягивало нас в нехилые неприятности…

- Ладно, парень. Буду там через полчаса.

- Ты все еще встречаешься с Тони?

- О, да. - Тони. От одной мысли о нем меня бросило в жар.

- Классно. Приводи его с собой! Будем кутить всю ночь до утра!

Я рассмеялся и сказал, что позвоню ему. Тони согласился пойти со мной. Долго уговаривать его не пришлось, вместе мы были совсем недавно и по-любому не могли друг от друга отлепиться. К тому же я пообещал ему шоколад, много смазки и некий двусторонний, светящийся в темноте фаллоимитатор на батарейках, после того, как мы придем домой.

Бар назывался «Не в своей тарелке», и это было самое ужасное название, которое только можно себе вообразить, пока вам не становилось понятно, что здесь обслуживают людей с разной сексуальной ориентацией и разными пристрастиями. Так же тут было много темных уголков и неофициальная политика «Не говори мне, что делать...и я не скажу куда тебе идти!» Я ни капли не сомневался в том, что Энди выбрал этот бар ради меня.

Мы с Тони приехали на двадцать минут позже, немного запыхавшиеся и сильно растрепанные.

- Чего вы так долго? - спросил Энди, поднимая Монику с колен, чтобы встать и обнять нас. Она засмеялась, но мне показалось, что ее глаза вспыхнули.

- Прости, дружище. У нас была небольшая… эм… проблема с электричеством, - ответил я, обнимая Монику, на что она почти никак не отреагировала. Затем я представил ее Тони.

- Проверенное правило! Всегда держи в доме новые батарейки, - заявил Тони, кротко и грустно глядя на Монику. Она выглядела несколько ошарашенной. Тони одинаково флиртовал и с мужчинами, и с женщинами, так я с ним и познакомился. Это ни капли не беспокоило меня, во всяком случае, пока он, хлопая своими длинными ресницами, заигрывал с девушками.

- Батарейки? - она выглядела более, чем озадаченно.

- Поверь мне, ты не хочешь этого знать, - сказал Энди, свирепо вытаращившись на Тони и притягивая к себе Монику. Мы с Тони посмотрели друг на друга и заржали, как ненормальные. Моника прикусила губу, очевидно пытаясь понять, является ли она причиной нашего веселья.

Энди ее поцеловал, и она перестала хмуриться и успокоилась.

- Не волнуйся об этом, детка. Мой друг полный извращенец.

- Ну, я уже знаю это! - ответила Моника, смиряясь с ситуацией.

Мы засмеялись и заняли кабинку на четверых, освободив маленький столик, за которым нас ждали Моника и Энди.

Тони сразу же принес нам по парочке алкогольных напитков, сказав, что хочет быть уверен в том, что я по-быстрому окосею. Я закатил глаза и сжал под столом его пах. Он подскочил, ударив коленями по столу, от чего подпрыгнули стаканы.

- Полагаю, они оба извращенцы, - мило сказал Энди. Моника смотрела на него округлившимися глазами, но когда Тони соизволил покраснеть, ее лицо смягчилось.

Казалось, мы часами танцевали, то крепко прижимаясь, то вертя бедрами, в зависимости от музыки, грохочущей из колонок. В один из медленных танцев Тони отправился в подробное и тщательное путешествие, вырисовывая карту внутренних глубин моего рта и горла.

Черт, этот парень умел целоваться.

- Из них получилась хорошая пара, да?

Я кивнул, вжимаясь в Тони напряженной плотью, отчего его глаза расширились и засверкали.

- Да. Она ему очень сильно нравится, - сказал я, смотря, как мой лучший друг со своей девушкой неторопливо обжимаются на танцполе. Энди обнимал ее за талию и поглаживал ее задницу. Он уткнулся лицом в ее шею, и, казалось, с удовольствием бы оставался в таком положении и тысячу лет. Она обхватила его шею руками, почти соединив их в локтях. Девушки так странно обнимают, когда хотят казаться хрупкими и застенчивыми. Эти двойные стандарты меня выводят из себя.

- Но даже не в половину так сильно, как мне нравишься ты.

Тони с энтузиазмом потерся членом о мои штаны, и я забыл обо всем, кроме того, как затащить этого парня в уголок потемнее и по полной объяснить ему значение слова «отсос». Как будто он и так уже этого не знал.

Энди был прав. Мы – парочка извращенцев.

- Ты можешь в это поверить? «Директ»! Мы всех порвем! - Энди сиял, хоть и выглядел при этом немного окосевшим. Мы только что вынырнули из своих концов кабинки после очередного раунда внушительного лице-обсасывания. Не говоря уже о других действиях, приносящих больше всего удовольствия, когда их совершаешь в темных уголках в окружении кучи незнакомых людей. Совесть нас не мучала.

- Это классно, дружище! Еще раз поздравляю. - Я был искренне счастлив за него. Мир не всегда был так же благосклонен к Энди, как тот к нему, и на жизненном пути друга было предостаточно ухабов.

- А что насчет другого сайта? - спросила Моника. Ее губная помада размазалась по всему лицу. - Того, где куча «о»?

- Гугл? Неа. Слишком выпендривается. В конце года с треском провалиться. Держу пари.

Проблема была в том, что он все на это поставил. Только я об этом тогда не знал.

Его плечи двигались - прямое свидетельство того, что он опять распускал руки. Еще большим подтверждением этого служило раскрасневшееся лицо Моники. И если она и собиралась что-то сказать, то уже забыла об этом. Ее взгляд расфокусировался, и она начала увлеченно целовать Энди.

Тони подмигнул мне, я усмехнулся, и мы продолжили ласкаться и лапать друг друга. Он сидел, упираясь спиной мне в грудь, повернув ко мне лицо, чтобы мы могли целоваться. Его задница терлась о мою плоть, и у меня был такой стояк, что мне казалось, мой член сломается. Каждый раз, когда Тони вихлял задницей, я чувствовал, как часть моих мозговых клеток выходит из строя. Одна моя рука была под его рубашкой, а другую я засунул ему в штаны, делая все от меня зависящее, чтобы он продолжал извиваться на мне. Я дрочил ему, сжимая его член каждый раз, когда его взгляд затуманивался, и уже готов был потащить его в туалет, когда Моника воскликнула:

- Почему бы вам, двум гомикам, не найти себе другое место, где этим заняться?

Довольно глупо было такое заявлять, учитывая то, что в этом баре было одинаковое количество геев и натуралов.

Слава богу, громко играла музыка.

Я был так поражен ее гневным возгласом, что в самое неподходящее для этого время, вместо того, чтобы сжать член Тони, я его дернул, и по моей ладони потекла горячая липкая сперма. Тони смутился и постарался не содрогаться, в то время как его нервную систему сотрясал оргазм. Я отчаянно покраснел. Даже при тусклом освещении было совершенно очевидно, что только что произошло, если мое пылающее лицо о чем-то говорило.

- Честно, Энди. Как ты можешь находиться рядом с таким парнем?

Боже. Никогда не думал, что девчонки становятся такими стервами, когда кончают. Как же я рад, что я гей.

Бедный Энди. Он сидел, как истукан, вытянувшись в струну, будто его кнутом хлестнули. Его лицо застыло и даже, несмотря на то, что его руки были под столом, я знал, что он сжал их в кулаки до побелевших костяшек. Он всегда так делал, когда был чем-то ошарашен.

Я надеялся на то, что у этой глупой коровы хватит ума подождать, пока он вытащит свои руки из-под ее платья. Ну, или по крайней мере я надеялся на то, что она сделала депиляцию в зоне бикини. Тогда бы обошлось без травм. Может быть.

- Что ты сказала? - голос Энди был убийственно холоден и тих, словно глаз бури.

- Я серьезно, Энди. Как ты можешь терпеть такое поведение. Ты знаешь, чем они там занимались?

- Почти тем же самым, чем мы с тобой занимались тут, - сказал он, все так же тихо. Его плечи дернулись, и Моника вскрикнула. Я был почти уверен, что только вообразил себе этот влажный чпокающий звук. Почти.

- То же самое, чем половина из находящихся тут людей все еще занимается, - добавил он. Я подумал, что это было лишним.

- Но разве он не твой друг?

Энди снял ее со своих коленей. Не грубо, но и не слишком осторожно. И как это понимать?

- Эй, Энди. Все в порядке, правда. Мы все немного перебрали. Не волнуйся.

Друг долго смотрел на меня. Я встретился с его взглядом, пытаясь глазами сказать, чтобы он не раздражался. Это же просто пьяный бред.

- Нет. Ничего не в порядке, Натан.

Дерьмо. Он зовет меня Натаном только, когда сильно злится.

- Я знаю, что ты только говоришь так, но на самом деле ничего не в порядке. Ничего.

- Эм… Нейт?

Господи. Я совсем забыл о Тони.

- Да, детка. Я знаю. Пойдем, пройдемся? - Я вытащил руку из его штанов, оставив, как ни стыдно в этом признаться, большую часть спермы в трусах. Даже с его расстегнутой ширинкой, я не мог свободно двигать рукой.

Тони встал, одернул рубашку и взял мою покрытую спермой ладонь, чтобы помочь мне подняться.

- Моника, мне было действительно приятно с тобой познакомиться. Я бы пожал тебе руку и все такое, но ты же знаешь, в каком она сейчас состоянии. - Он приподнял наши соединенные вместе ладони. Я поймал салфеткой соскользнувшие капли. - Кроме того, у меня есть вещи намного важнее этого, - добавил он перед тем, как меня поцеловать.

Мы с Тони расстались годы назад. Мы до сих пор время от времени пишем друг другу по электронной почте, но даже, несмотря на то, что мы теперь почти не видимся, я буду любить его всегда, за этот один единственный жест.

Энди расстался с Моникой через неделю, но я понятия не имел, насколько он всем этим был расстроен, пока, где-то через год после того происшествия, я не нашел его у своей двери, сильно напившегося и что-то фальшиво распевающего. Энди много что умеет делать, но уж точно не петь.

- Тащи давай свою задницу сюда. Если ты не заткнешься, то соседи вызовут копов.

- К щорту соседей, и тебя к щорту, ешли уж на то пошло. Засранец.

- Господи, Энди. Ты сколько выпил? - Щелк. - И почему это я засранец?

- Патамушта у тебя ешть, а меня никого нету.

Тони поднялся, когда я притащил Энди в крохотную гостиную и усадил его на диване. Друг развалился, широко расставив ноги, и я в удивлении уставился на него, внезапно вспомнив, как встретился с ним в первый раз.

- Эм… Тони?

- Конечно. Я потом приду, - сказал он, застегивая рубашку. Он наклонился и поцеловал Энди в макушку. - Хочешь, я сделаю кофе перед уходом?

- Луше пива?

Я закатил глаза.

- Да, пожалуйста. Кофе. Будет здорово, если сделаешь.

- Зас.Ра.Нец.

Я не понял, кого Энди обозвал, меня или Тони. Он закрыл глаза, заваливаясь еще больше на диван.

- Кто бы говорил, - сказал я, усадил его более-менее прямо и направился в кухню. - Сейчас вернусь.

Тони как раз щелкнул выключателем кофеварки. Он повернулся, чтобы взглянуть на меня и затем кивнул в сторону гостиной.

- С ним все будет в порядке?

- Да. Он несколько раз так напивался. Некоторое время побормочет, потом заснет, и с утра будет мучиться дикой головной болью. - Я повернулся, чтобы посмотреть на Энди, усердно делающего вид, что пытается прочесть телепрограмму вверх ногами. - Хотя, - признал я, - я никогда не видел его в таком ужасном состоянии.

Тони обнял меня за талию и крепко прижал к себе.

- А ты будешь в порядке?

- Конечно. А что? - я искренне удивился.

Он не ответил, если только нельзя принять за ответ то, что он сжал мою задницу и потерся своим членом о мой пах. Мой поникший к этому времени член с энтузиазмом поднялся. Мы с Тони целовались, и не очень-то нежно.

- Эй! Где мое пиво?

Мы оторвались друг от друга, тяжело дыша и дико сверкая глазами.

- Черт. Прости, Тони.

Он снова меня поцеловал, на этот раз в лоб.

- Все в порядке. Мне все равно пора идти.

- Да, я знаю. - Вздохнув, я схватил чашку, и вылил в нее содержимое кувшина, кофеварка тем временем продолжала работать, выплевывая последние капли, которые запузырились на горячей подставке. - Мне, правда, жаль.

- Все нормально. Я ничего другого и не ожидал.

Я вышел за Тони из кухни и поставил чашку на буфет.

- Береги себя, Энди. Или лучше сказать, позволь Нейту о тебе позаботиться. Хорошо? - сказал Тони. - Увидимся позже, мистер, - добавил он, обращаясь ко мне и сильно понизив голос, что абсолютно не помогло уменьшить тот сильный стояк, который я заимел благодаря ему.

Я поцеловал его и пожелал спокойной ночи, и снова посадил Энди прямо на диване. Тони тихо засмеялся и взял свой пиджак. Дойдя до двери, он обернулся.

- Я люблю тебя, Натан.

То, как он произнес мое имя, заставило меня внимательно взглянуть на него. В его глазах было что-то такое, что мне не понравилось, и его губы были крепко сжаты.

- Я люблю тебя, Тони.

Я собрался спросить его, что случилось, когда Энди начало тошнить. Громко. Я повернулся к нему, чтобы убедиться в том, что он не украсит мой диван тем, чем сегодня поужинал. Когда я снова повернулся к Тони, он уже улыбался. Открыв дверь, он помедлил.

- Спокойной ночи, парни, - сказал он, закрывая за собой дверь.

Думаю, он уже тогда знал.

- И что все это значит, а? - Я сел рядом с Энди на диван, полуразвернувшись, чтобы смотреть ему прямо в лицо.

- Что, все это? - его голос уже не казался таким пьяным, но веки были воспаленными, покрасневшими, и глаза почти закрывались.

Боже, спасибо за кофе.

- Ладно тебе, - сказал я. - Ты редко так напиваешься. Так почему сегодня, сейчас?

Он долго смотрел на меня. Достаточно долго, чтобы мне пришла в голову мысль, уж не раздваиваюсь ли я в его глазах, в результате чего он не может решить, кто из нас двоих реален.

- Знаешь, я ведь думал, что люблю ее, - его голос прозвучал как-то тоскливо. Такие интонации редко проскальзывали у него, обычно он веселился и любил пошутить.

- Кого, Энди? О ком ты говоришь?

- О Монике.

- Оу.

С того времени у Энди была парочка других девушек. Красивых, веселых и интересных, с одной он встречался шесть месяцев, с другой – четыре. Они расстались по-хорошему, но я видел в глазах одной из них – Кэти – недоумение и боль, когда в последний раз с ней встречался.

- Знаешь, я ведь правда думал, что она – моя единственная. - Энди и голосом и выражением своего лица умолял о понимании.

- Я знаю, что ты любил ее, - ответил я настолько нейтрально, насколько мог. Мы с Тони все еще посмеивались из-за того случая, но иногда этот смех был натянутым.

- Почему я не понимал этого, Нейт? Почему я не понимал ее чувств?

- Может потому, что ты был занят тем, что думал о ее сиськах? - пошутил я, надеясь его отвлечь. Мне действительно не нравилась эта женщина.

Его лицо исказилось, глаза наполнились слезами, и он вдруг начал плакать. Я видел его рыдающим только один раз, когда умер его отец. После похорон мы с Энди сидели в его паршивой маленькой квартирке на его паршивом маленьком диване, пили пиво и пялились в никуда, а по его щекам текли слезы. Я был не очень хорошо знаком с его отцом, но я знал, что они с Энди были близки.

Сейчас меня так же сильно напугали его слезы, как и тогда. И я схватил его, притянул к своей груди и, утешая, покачивал, так же, как и в тот раз, когда слезы стали течь рекой, и он начал рыдать.

- Я ненавидел тебя тогда, Нейт, - его слова прозвучали слабо и приглушенно. - Я так сильно тебя ненавидел. Как будто это была твоя вина.

Что я мог сказать? В какой-то мере, пусть странной, извращенной и отвратительной, это была моя вина. Если бы я был натуралом, просто одним из парней, они с Моникой вероятно к этому времени уже заделали бы ребенка и ходили по четвергам играть в боулинг.

- Но себя я ненавидел еще больше.

От признаний Энди у меня все внутри перевернулось, и сожаление острой болью пронзило сердце. Эхом пронеслись воспоминания о школе, когда ему приходилось терпеть все издевательства и жестокость по отношению к нам.

- Энди, нет, не надо. Она просто узко мыслит, вот и все. Это не твоя и не моя вина.

- Ты не понимаешь, Натан. Той ночью я пожалел о том, что мы с тобой встретились.

Мне захотелось накричать на него или ударить, или сделать что-нибудь еще. Мне захотелось, чтобы он сам почувствовал ту внезапную боль от предательства, которые я испытал в этот момент. Я знал, что не сделаю этого, потому что в этом не было необходимости. Единственное, что мне оставалось - обнимать его, и мне от этого ни капли не было легче, потому что я слишком сильно его любил.

- Ты все еще чувствуешь то же самое, Энди? - спросил я, хотя был уверен, что знаю ответ. По крайней мере, я думал, что знаю его.

- Ты что! Меня ужасает то, что я мог так думать. Как я мог пожалеть о том, что знаком с тобой? Наверное, я был тогда не в себе, - его голос срывался. - Ты ненавидишь меня за то, что я тебе это рассказал?

Я хмыкнул.

- Конечно, нет. - Мне было больно, но я ничего не сказал.

- Я люблю тебя, дружище. Ты самый лучший друг, который только может быть у такого никчемного неудачника.

Я обнял его покрепче.

- Я тоже люблю тебя, Энди. Всегда любил, и буду любить.

Он вздохнул на это. Признание и мое принятие его немного утешили Энди, так что глубокие душераздирающие всхлипывания стихли, хотя он все еще периодически вздрагивал. Мы долго сидели так, поддерживая друг друга своим молчанием.

- Подожди. Что ты имел в виду, назвав себя «неудачником»? О чем ты говоришь?

- А я тебе не сказал? «Директ» разорился. Мы обанкротились.

Я даже не успел на это отреагировать, когда Энди застонал, согнулся пополам и все-таки украсил мне диван.

Энди снова «встал на ноги», перейдя от поиска информации в Сети к ее генерации. Это заняло у него несколько лет, в процессе он пару раз чуть не обанкротился, но все-таки построил Маверик Медиа, компанию, проектирующую большие и маленькие Web-порталы для разных клиентов.

К тому времени я уже сменил сферу своей деятельности, занявшись тележурналистикой, и поздно вечером в выходные вел передачу на региональном телевидении. Это означало, что я так же делал репортажи на разные местные актуальные темы, в том числе и об успехе перспективной компании, в быту известной ее инвесторам и недоброжелателям, как Маверик.

Продюсер поручил мне взять у Энди интервью, сказав:

- Вы с ним друзья, так что ты сможешь копнуть поглубже.

- Поглубже? - спросил я, просматривая его записи.

- Да. Раскопай информацию, парень. Найди историю за историей.

Мой продюсер был толстым, потным мужчиной, который не раз пригодился мне в качестве наглядного пособия для снятия внезапного стояка во время интервью. Он дал мне возможность по-настоящему проявить себя в эфире, и он мне нравился, но иногда я задавался вопросом, что же происходит у него в душе за этой некрасивой оболочкой.

- Энди – трудяга, вот и все.

- Да просто обязан им быть, разве нет? Но ты копай. Найди мне что-нибудь интересное.

Я сказал, что постараюсь, и пошел договариваться насчет камеры.

Энди согласился встретиться со мной и моим телеоператором – Дейвом – не в своем кабинете, как я того ожидал, а в общем офисе, где размещались все его рабочие станции и маленькая группа неунывающих неудачников.

- Вот тут-то и происходит все волшебство, - сказал он, обводя рукой лабиринт из серых матерчатых стен, высотой до середины помещения. Из-за перегородок виднелись всякого рода странности: статуэтки героев из Звездных войн, фотография Альберта Энштейна, растения, пиньята[1] в форме фиолетового слоника, лучевые пушки и даже надувная кукла в натуральную величину – все эти предметы украшали помещение, соответствуя индивидуальным вкусам и пристрастиям программистов. Это было похоже на магазин игрушек для чокнутых в аду.

- Снимай только средний план, - тихо сказал я Дэйву. - Избавься от заднего плана… насколько это только возможно.

Дэйв усмехнулся и кивнул.

Я задавал вопросы, и Энди спокойно отвечал на них, хотя я видел, как за этим спокойствием бурлит его обычный энтузиазм. Некоторые из наводящих вопросов были ему не особенно приятны. Я же «копал поглубже». Точнее, я хотел доказать, что у него все чисто.

Я прервал интервью, сказав Энди, что мы сделаем дополнительную съемку с другого ракурса, и он остался посмотреть, как Дэйв снимает меня. Я решил пройтись по тем же вопросам, снова задавая их в объектив, словно все еще разговариваю с Энди, и изо всех сил не обращая внимания на то, как он кривляется, пытаясь меня рассмешить. Я вообще-то неплохо справлялся, пока над перегородкой, у которой происходила съемка, не появилась эта чертова надувная кукла. Из ее широко раскрытого красного пластикового рта торчал банан.

- Энди! - захохотал я, махая Дэйву, чтобы он отрубил камеру. - Сдаюсь. У нас достаточно материала.

- Люблю тебя, Нейт! - ухмыльнулся друг. Позже я узнал, что он заранее все это спланировал.

Мы с Дэйвом обработали отснятый материал, сделав из него хороший, информативный репортаж, и его показали в пятницу в вечерних новостях.

- Знаешь, а ты неплохо выглядишь по телеку.

Мы с Энди валялись на его диване в окружении обычного «сегодня воскресенье, и мы только что смотрели игру» мусора из пивных банок, рассыпавшихся чипсов и устойчивого, едкого запаха очень хорошей травки.

- Нууу. Спасибо. Наверное. Ты и сам не так уж и плох.

Энди прямо сиял, когда прожектор был направлен только на него.

- Нет, я серьезно. Ты не похож на гея.

- Тебе нравится, как мы обработали материал? - я проигнорировал его колкость. Из уст Энди это было похоже на детскую ревность.

- Нормально. Ты здорово поработал, Нейт. - Пауза. - Спасибо, что снял меня таким классным.

Я хмыкнул.

- Как будто я имею к этому какое-то отношение. Ты всегда отлично выглядишь. - Я ответил на полном автомате, непроизвольно. Я думал о последней банке пива в холодильнике.

- И вполовину не так классно, как ты.

Что привлекло мое внимание, так это то, как нежно он это сказал. Я посмотрел на него, увидел его замутненный взгляд и подумал о том, понял ли он вообще, что сказал это вслух. Энди повернул голову, и у меня внутри все перевернулось. Это было что-то сродни дезориентации во время небольшого землетрясения, от которого с полок слетают тарелки и земля уходит из-под ног. Глаза Энди стали большими и проникновенными, когда он снова включил свое обаяние, состроив мордашку «Адонис просит печеньку». Я смотрел на него с таким ощущением, будто вдруг начал разваливаться естественный порядок вселенной.

- Энди? Что…

Он рыгнул, дыхнув в мое лицо пивным угаром и арахисом. В его глазах танцевали чертики.

- Ну и как тебе Медведи[2]?

Четыре года спустя я был полноценным ведущим, а Энди был гендиректором Маверик Медиа, зарегистрированной на фондовой бирже как МАВК. На некоторое время наши с ним дорожки разошлись, но мы словно планеты, встречающиеся в разных точках своих орбит, со временем всегда снова сближались. Мы вместе проводили большинство важных праздников, а если не могли этого сделать, то слали друг другу е-мейлы.

Он следил за мной, смотря новости, а я за ним – делая репортажи. По большей части мы встречались летом, так как именно в это время я брал двухнедельный отпуск. А когда Энди ушел с поста гендиректора, оставив за собой должность консультанта, его график стал гораздо более гибким.

- Слишком хлопотно, Нейт. Все мои ребята ушли, и их заменила куча чванливых ничтожеств. Клянусь, ни один из них даже смеяться не умеет.

Голос Энди по громкой связи на моем мобильном звучал ровно и жестко. Я просматривал свои записи за час до выхода в эфир, когда он позвонил потрепаться. Я сидел за столом, делая пометки в своих сценариях, и с легкостью мог представить его сидящим на террасе с банкой пива в руке, взирающим на весь мир, словно бездельничающий на пляже тунеядец. Я слегка позавидовал его свободе, потому что сам торчал здесь, черкая на розовых, голубых и желтых страницах.

Я засмеялся.

- Мы тоже когда-то были такими молодыми, Энди.

- Черт, да я все еще такой же молодой. Насчет тебя - не уверен.

- Что? Ты позвонил только для того, чтобы оскорбить меня?

- Дурак.

Я снова засмеялся.

- Просто хотел уточнить, за кого ты меня держишь, вот и все.

- За лучшего друга. Что напоминает мне о том, что в конце июня выходит замуж моя двоюродная сестра. Она спросила, хочешь ли ты приехать?

- Линдси выходит замуж? Твою ж мать. Сколько ей сейчас?

- Двадцать два.

- Боже, уже? Ты, должно быть, чувствуешь себя стариком. Она все еще?..

- Вспыльчивая? Конечно. У мужа с ней будет хлопот полный рот.

- Ее жених – Эрик, да?

- Да. Спокойный парень. Даже мягкотелый.

- Надеюсь, он выживет.

Энди рассмеялся.

- Я тоже. Ты хочешь приехать на свадьбу? Они будут гулять три дня, так что я на неделю избавлюсь от своих двадцатилетних выскочек.

Неделя. Я могу провести с Энди целую неделю.

- Конечно. Скажи, чтобы она прислала мне приглашение. С удовольствием приеду.

- Я надеялся на этот ответ. Так что уже обещал ей, что ты проведешь с нами все торжество.

- Ублюдок. Надеюсь, черт возьми, что ты не давал обещаний, которые я не смогу выполнить.

- Ну, почти нет.

- Что еще? - я начал злиться.

- Ничего плохого, - заверил меня Энди, вероятно услышав по моему голосу, что я напрягся. - Просто сказал, что ты будешь присутствовать на репетиции к свадьбе. Скорее всего, мы проведем ее в непринужденной обстановке, весь шик будет позже.

- Эм. Ладно. Переживу я эту репетицию. Но ты прекращай раздавать обещания за меня, хорошо?

- Обещаю, дружище. Ты приедешь с кем-то?

- Нет. После Тони я ни с кем серьезно не встречался, а со случайными знакомствами я завязал.

- Почему? Все обожающие тебя зрители и так знают, что ты гей. Так в чем же дело?

- Да, именно потому, что все знают, что я гей, всю мою личную жизнь чуть не под лупой разглядывают.

С тех пор, как меня стали видеть каждый вечер по телевидению миллионы людей, я растерял всю анонимность. Стало просто невозможно познакомиться со случайным парнем, даже если бы я этого захотел.

- Вот задница.

Вообще-то нет, но почему-то я думал, что он меня не поймет.

- Да ладно, ерунда. Мне пора бежать. Мой продюсер уже смотрит на меня зверем.

- Хорошо. На следующей неделе пришлю тебе билеты на самолет. Все остальное будет забронировано на твое имя.

- Энди… - начал я, но он меня прервал.

- Это меньшее, что я могу сделать для тебя, Нейт, сам ведь дал за тебя ответ.

Я рассмеялся.

- Вот тут ты чертовски прав.

- Чао, детка!

Неделя с Энди. Не могу дождаться.

Я прилетел за три дня до свадьбы и взял в аренду автомобиль, чтобы добраться до отеля. Зарегистрировавшись, я позвонил Энди и спросил его, не хочет ли он поужинать со мной. Он сказал, что сначала ему надо закончить кое-какие дела, и что мы, наверное, сможем встретиться попозже. Я ответил ему «хорошо», постаравшись, чтобы в моем голосе не прозвучало разочарования.

Я переоделся и спустился в вестибюль, спросить у консьержа, где можно поесть. Он был моложе меня, довольно красив, но на его лице было то же тщательно нацепленное выражение беспристрастности, которое я видел у всех встреченных мной консьержей. Может их где-то учат делать такое особенное лицо? Однако его отстраненность сменилась искренней улыбкой, когда я спросил, где находится ресторан.

- Вы имеете в виду, есть ли тут какой-то другой ресторан, помимо нашего пятизвездочного? - В его глазах плясали смешинки, и уголки губ изогнулись в улыбке. Я подумал, что вот это выражение лица было весьма симпатичным.

- Да. Хочу немного ноги размять, понимаете?

- Да, конечно, сэр. Какие-нибудь предпочтения?

- Хотелось бы мяса, - широко улыбнулся я, чувствуя себя глупо. Я старше этого парня на десять лет, по меньшей мере.

- Отличный выбор, сэр. До этих ресторанов можно пешком дойти, если погода хорошая. - Он обвел на моей карте пару мест и протянул ее мне. - Очень надеюсь, что вы найдете время, чтобы посмотреть, что мы можем вам предложить, пока вы здесь.

Подушечка его пальца задержалась чуть дольше необходимого на моей ладони, когда я брал карту.

Что ж, все не так уж и плохо, в конце концов.

На следующий день я поспал подольше, подремывая и чувствуя себя восхитительно ленивым. Это удовольствие я редко мог позволить себе и стал ценить его еще больше, когда начал вести передачу в вечерние часы. Телезрители обычно имеют ошибочное представление о том, что ведущий новостей является в студию в четыре дня, жует бублики, пока ему делают укладку, к шести заканчивает съемку передачи и идет домой. На самом деле, все совершенно не так, и оставаться в кровати до девяти утра для меня сущее чудо.

Я бы с радостью еще поспал, особенно после хождения по барам в предрассветные часы. Но позвонил Энди, якобы для того, чтобы извиниться за то, что не перезвонил мне вечером. Застонав, я накрыл голову подушкой.

- Не переживай, Энди. Я сумел себя развлечь.

- Ого! Ты - распутник. Есть желание, поделиться пикантными подробностями?

- Неа. Ничего такого, что бы тебе было интересно услышать. - Пусть помучается за то, что предоставил меня самому себе.

- Оу. Взял и испортил настроение.

- Я? А когда ты сам в последний раз делился со мной пикантными подробностями?

Я вытянулся и зевнул. Вряд ли я снова смогу заснуть. Через мгновение до меня дошло, что он не ответил.

- Энди? Ты все еще там?

- Угу. Я просто пытаюсь понять, есть ли что-нибудь стоящее, чем бы я мог с тобой поделиться. Прости.

- Ладно. Ну, посмотрим, удастся ли нам тут пошалить. Это половина моего отпуска, и я намериваюсь воспользоваться ей по полной.

Энди согласился и заехал за мной двумя часами позже, от души барабаня в мою дверь, точно так же, как когда мы жили в одной комнате общежития. Мы провели весь день, осматривая город, наслаждаясь, по разным причинам, отдыхом и компанией друг друга. И я нисколько не постыжусь признаться в том, что проводить с ним вместе время было все равно, что возвратиться домой.

Одно это чувство должно было послужить мне достаточным предупреждением.

Днем мы с Энди расстались, чтобы он смог пойти на репетицию. Мы договорились встретиться в вестибюле, так как ужин после репетиции должен был состояться в одном из банкетных залов гостиницы.

- Начало в семь, но приходи, когда сможешь. Будет шведский стол, так что нет необходимости спешить.

Я сказал, что приду, подумав, что как раз смогу перед этим немного вздремнуть. Я уже забыл о том, как Энди может выматывать окружающих, находясь в счастливом расположении духа.

К сожалению, мне позвонил один из режиссеров со станции, чтобы узнать, почему я не подготовил интервью, которое по расписанию должны были показывать во время моего отъезда.

- Я отдал его на монтаж, чтобы почистили аудио, - ответил я намного более раздраженно, чем должен был. Мне не понравился его тон. - Уточни у Бена.

- Он позвонил и сказал, что заболел.

- Ты посмотрел список пленок? Их чистка не должна была занять столько времени, и Бен всегда записывает информацию о проделанной работе.

Несколько мгновений я слышал, как он печатает на клавиатуре, затем наступила тишина.

- Черт.

По его тону я понял, что он нашел то, что давно уже было у него под носом.

- Да уж, - согласился я.

- Да, ну, спасибо. Хорошего отдыха!

- Я как раз собираюсь его начать, - сказал я, закрывая мобильный.

Звонок оставил меня немного раздраженным, что означало, что заснуть я не смогу, так что я спустился вниз, ища, чем бы отвлечься. Когда я пересек вестибюль, почти симпатичный консьерж встретил меня сардонической улыбкой.

- Наслаждаетесь отдыхом здесь, сэр?

Он говорил таким же бесстрастным тоном, что и раньше, но в уголках его глаз я заметил маленькие морщинки. Он написал что-то на планшете, передал его посыльному и обратил все свое внимание на меня. Я словно увидел его в новом свете: длинный хищный нос показался мне теперь просто внушительным, а подбородок, на мой вкус слишком сильный, теперь придавал ему решительный и властный вид.

- Да, спасибо.

- Решили ли вы попробовать нашу кухню?

Совсем простой вопрос, но настолько полный подтекста.

- По правде сказать, да. - Я удивленно понял, что это на самом деле так.

Морщинки у его глаз стали более глубокими, и на губах заиграла легкая улыбка, отчего они стали выглядеть еще пухлее и привлекательнее.

- Отлично, сэр. Я очень надеюсь, что вы позволите мне лично помочь вам в выборе блюд.

Вот она. Граница, за которой дружеский флирт становится чем-то более глубоким.

Он потянулся за моей рукой, якобы чтобы пожать ее, без сомнения не забывая о камерах видеонаблюдения и о своих обязанностях, требующих вести себя прилично. Но когда наши ладони соприкоснулись, я почему-то похолодел. Он, должно быть, заметил это, может быть, почувствовал, как напряглась моя рука, потому что улыбка сошла с его лица, и ее заменило замешательство.

- Тебя это не интересует?

Приличия были позабыты вместе с камерами. В этот момент он показался мне очень молодым и очень трогательным.

- Да, интересует. Интересовало. Не знаю… - запинался я, не в силах унять внезапный страх, охвативший меня, когда мы пожимали руки. - Не думаю, что я к этому готов.

- О, хорошо. - Было заметно, что он пытается скрыть свое разочарование.

- Мне, правда, очень жаль.

- Все в порядке, сэр. Хотите что-нибудь еще?

Оу. Я заслужил это.

- Нет, спасибо, - пробормотал я, направляясь к вращающимся дверям. Мне хотелось, чтобы они хорошенько мне наподдали.

Я шел по улице, растерянный и испуганный, чувствуя себя очень одиноким, несмотря на толкающихся вокруг меня людей. Я не обращал внимания ни на них, ни на опустившуюся, словно плащ, на город темноту. Я не понимал, что произошло в вестибюле, и не понимал, почему так произошло. Он был очень милым. Может быть, не самым очаровательным парнишкой, с которыми я когда-либо забавлялся, но…

Забавлялся. В этом все дело? Я просто устал от случайных знакомств во время светских мероприятий. Я не был уверен в этом выводе, но он был ближе всего к правде. Внезапно мне захотелось к Энди. Я желал его так сильно, что сводило низ живота. Энди бы поддразнил меня, рассмешил, не дал бы мне думать. Мне хотелось укутаться в его жизнелюбие, словно в одеяло, и просто спрятаться под покровом нашей долгой дружбы.

Я резко остановился, отметив лишь краем сознания, что на меня наткнулась женщина. Она отпихнула меня и, что-то бормоча, прошла мимо. Я посмотрел на часы и увидел, что уже больше семи. Повернувшись, я ринулся против людского течения, пока не влился в поток, направляющийся в другую сторону. Я вернулся в гостиницу к восьми часам. Консьержа не было, и меня кольнуло раскаяние, когда я увидел занявшего его место седого джентльмена. Я пересек вестибюль и зашел в банкетный зал, где меня ждали Энди и мое чувство равновесия.

Первой меня заметила Линдси и толкнула локтем своего брата, чтобы он посмотрел в мою сторону.

Лицо Энди посветлело и, извинившись, он подошел ко мне, чтобы проводить к своему столу.

- Нейт. Я уже начал волноваться. Все нормально?

- Да. Я просто тут чуть поразмышлял.

Я был тронут сквозившим в его голосе искренним беспокойством.

- Почему ты не отвечал на звонки?

Только похлопав по карману, я понял, что оставил телефон в номере.

- Не взял с собой мобильный. Не думал, что так задержусь.

Энди внимательно меня рассматривал.

- Оу. В следующий раз бери его с собой. Мне бы очень не хотелось тебя сейчас терять.

Линдси встала, когда мы подошли, Эрик был рядом с ней. Крепко обняв и поцеловав меня в щеку, Линдси представила меня своему жениху. Мы ели, как обычно шутя и болтая о разных пустяках. Я расспрашивал ее о том, чем она занималась те три года, что мы не виделись, а она умоляла меня рассказать ей о всяких телевизионных слухах. Энди за ее спиной закатывал глаза, и я улыбался.

- Нет, правда, мне даже не о чем посплетничать, клянусь. Мы не какая-то большая киностудия с бродящими вокруг знаменитостями.

Линдси казалась разочарованной, поэтому я уступил ей:

- Я брал интервью у группы «No Doubt», когда у них был тур.

- Да? Но они уже «вчерашний день».

Как и я, похоже.

- Прости, дорогая. Полагаю, я слишком стар, чтобы идти в ногу со временем.

Она изогнула бровь и посмотрела на Энди, но он лишь пожал плечами и повернулся ко мне.

- Рад, что ты, наконец-то, признаешь это.

Я посмотрел на него уничтожающим взглядом, говорящим: «А сам-то», но ничего не ответил. Мне не хотелось ввязываться с ним в перепалку, хотя в тайне я был очень доволен, потому что таким образом он всегда меня подбадривал.

Когда ужин подошел к концу и блюда с десертом убрали, в маленькой кабинке чуть стороне начал устанавливать свою аппаратуру диджей. Я все еще чувствовал себя очень странно, несмотря на постоянные поддразнивания Энди, от которых на самом деле начинал уставать. Я извинился, сказав, что пойду посмотрю, что есть в баре и спросил, принести ли кому-нибудь выпивки. Все отказались, так что я побродил немного, пытаясь привести мысли в порядок и думая о том, пошел ли тот консьерж домой один. Персонал гостиницы начал сдвигать столы, освобождая место для танцев. Несколько человек кивнули и улыбнулись мне, когда я проходил мимо них. Я подумал о том, узнали ли они меня, и очень понадеялся на то, что нет.

В баре, где каждый обслуживал себя сам, было много разных сортов вина и пива. Я наливал себе бокал красного вина, когда кто-то похлопал меня по плечу. Поглощенный своими мыслями, я чуть не выронил этот чертов бокал из рук.

- Не оглядывайся, потому что кое-кто за тобой наблюдает.

- Господи, Энди, ты меня до смерти напугал. Не делай больше так.

Энди взял выбранную мной бутылку вина, прочитал этикетку и поставил на место.

- Прости, Нейт. Я просто хотел, чтобы ты обратил внимание на свою фанатку.

Сердито глянув на него, я повернулся в ту сторону, в которую он довольно откровенно кивнул.

Она застенчиво улыбалась мне с другого конца комнаты. На нежном лице с почти классическими чертами доминировали огромные блестящие зеленые глаза. У нее была молочной белизны кожа и пухлые, чувствительные губы, накрашенные красной помадой. Ее платье травянисто-зеленого цвета украшал низкий вырез и бесконечный разрез.

Я приподнял бокал и слегка улыбнулся ей, затем повернулся к Энди.

- Фу! Правда, что ли?

Энди засмеялся.

- А ты так не думаешь?

- Может быть, тебе она подойдет. Ты любишь таких, искусственных и накрашенных. Я – нет.

- Она хочет не меня. Последние пять минут она пытается привлечь твое внимание, вот я и решил протянуть ей руку помощи.

- Засранец.

- Ага, - засмеялся Энди. - Ты бы лучше придумал что-нибудь по-быстрому. Она идет сюда.

Я посмотрел, и точно, она шла к нам, обходя расставленные столы и стулья. Выражение ее лица было почти хищным.

Я поставил бокал на стойку, вытер ладони о бедра и судорожно начал думать, как отсюда сбежать. Но тут мне пришла в голову мысль.

- Энди…

Он повернулся посмотреть на меня. С приближением девушки улыбка на его губах стала еще шире, и казалось, его чертовы ямочки проходят щеки насквозь. Я обхватил лицо Энди обеими руками, притянул к себе и поцеловал. Глубоко.

- Обязательно это делать у всех на виду? - почти прошипела мисс Зеленое Платье, когда поняла, что ее разыграли.

Я почти не слышал ее. Вместо того, чтобы отбиваться от меня или пытаться вывернуться, Энди обвил руками мою талию и растворился в моем поцелуе. Его пухлые, податливые губы поймали мои и жадно в них впились. Раздвинув ноги, он тесно прижал меня к себе. Почувствовав у своего бедра его длинный и твердый член, я дернулся назад, вскрикнув от удивления и – да, я признаю это – испуга.

- Что, мать твою, ты творишь, Энди?

- Эй, это же ты начал. - Он улыбался от уха до уха.

- Да, но я точно не ожидал, что ты будешь это продолжать!

Я был в замешательстве и более чем немного напуган его реакцией, да и своей тоже.

Улыбка Энди потухла и совсем сошла с губ, он выглядел потерянно.

- Простите за это недоразумение, мисс, но нам с моим другом надо поговорить.

Мисс Зеленое Платье довольно неженственно фыркнула и развернулась на своих шпильках. Наблюдая за тем, как она уходит от нас, я заметил, что мы привлекли внимание. Линдси выглядывала из-за плеча Эрика и ухмылялась. Все остальные просто пялились на нас.

Энди схватил меня за руку и потащил к выходу. Я выдернул ее, освобождая.

- Куда мы идем?

- Боже, ты действительно зол, да? - Энди неуверенно провел ладонью по моей руке. - Мне жаль, Нейт. Правда, жаль, но, пожалуйста, мы можем немного поговорить?

Я позволил ему снова сжать свою руку.

- О чем?

- О нас, - ответил он, потянув меня к двери.

- «Нас» не существует. Никогда не существовало, - пробормотал я, позволяя ему вести себя.

Энди провел меня через вестибюль в комнату отдыха. На мгновение заколебавшись, он направился к кабинке с приглушенным освещением, все еще таща меня за руку. К этому времени все, что я ощущал – это тихий страх, свинцом осевший в животе. Я опустился на стул. Когда мы сели, Энди поставил между нами круглый столик.

- Энди, в чем дело? Что происходит?

Он взял мою руку. Я напрягся, но он держал ее в обеих ладонях, пока я не расслабился.

- Я не знаю, Нейт. Но это то, о чем я так много думал в последнее время и, полагаю, то, что вышло на поверхность, когда ты меня поцеловал.

Он перевернул мою руку и уставился на пустую ладонь, надолго замолчав.

- Что, Энди? Ты меня до смерти пугаешь, так что колись давай.

Энди начал водить подушечкой пальца по линиям на моей ладони.

- Я думал о тебе. Может быть, о нас.

Я снова выдернул руку и злобно глянул на него. Не смог сдержаться.

- Черт, Натан. Я думал, это натуралы должны вести себя стервозно, когда за ними приударяет парень. Что с тобой? - Он смотрел на меня жестко, разгневанно, и немного обиженно.

Он был прав. С самого первого курса университета я не особенно стеснялся кувыркаться в постели с парнями. Но мы говорили сейчас о моем лучшем друге. Моем лучшем друге – натурале.

- Что со мной? Да что это с тобой? Все эти годы ты волочился за юбками, а тут вдруг поцеловался со мной, и тебе это понравилось? - От воспоминания о его члене, твердом и пульсирующем у моей ноги, по телу прошла дрожь.

- Да. Понравилось. - В голосе Энди не было больше рассерженной нотки, и его глаза потеплели. Он уставился на свои руки.

От вида его сведенных в замешательстве бровей, моя собственная злость значительно поутихла.

- Эй, прости, Энди. Ты просто меня напугал, понимаешь? Ты последний человек, которого я мог бы заподозрить в желании попробовать себя в качестве БИ.

Он горько рассмеялся.

- В том-то и дело, Нейт. Меня никогда это не интересовало.

- Ты сколько выпил? - вопрос был грубым, но все, что он сейчас говорил мне, не имело никакого смысла.

Энди открыл рот, чтобы что-то сказать, потом передумал и со вздохом откинулся на спинку стула.

- Нет, Нейт. Я не решил попробовать себя в роли гея по пьяни. - Он взял солонку, высыпал немного соли на стол, и начал выводить на его поверхности узоры. Потом глубоко вдохнул и добавил: - В этом, по крайней мере, я уверен.

Энди не поднимал на меня глаз. Я смотрел, как он собирает из кристалликов соли горку и снова их рассыпает по столу. Мой шок окончательно прошел, и я смог поразмыслить над тем, что он мне только что сказал.

Мне пришла в голову мысль.

- Как давно, Энди? - мягко спросил я.

- Со дня нашего знакомства. - Он все еще не поднял на меня глаз.

О. Боже. Так давно?

Он наконец-то взглянул на меня, и мои злость и страх рассеялись в кристально-чистой боли его глаз.

- Энди… я и понятия не имел.

- Конечно, нет. Как ты сказал, я «волочился за юбками», да?

Я молча кивнул, у меня не было слов. Я зарабатывал себе на жизнь болтовней, а сейчас не мог придумать, что сказать.

Энди грустно улыбнулся.

- Я всегда думал, что это просто подростковые гормоны, что я это постепенно перерасту. Но когда я вошел тогда в класс и увидел, как ты жуешь свою губу, что-то щелкнуло у меня в мозгу. В тот день я безумно тебя хотел.

Его голос затих, глаза блестели при тусклом освещении. Собрав рассыпанную соль в ладонь, он перебросил ее через плечо.

- На всякий случай, - сказал он.

Мы оба смотрели, как к нашему столу идет Линдси. Она села рядом с Энди и пихнула его локтем.

- Ты ему уже сказал? - ее подвижное лицо сияло любопытством.

- Да, сказал, - улыбнулся Энди, его лицо тоже значительно посветлело.

Я почувствовал себя так, будто в меня въехал грузовик.

- Ты знала об этом?

- Конечно, - она сказала это так спокойно, что я уставился на нее, чувствуя, как во мне снова поднимается злость. - По крайней мере, с прошлой ночи, - поправилась она. - Мы говорили с ним, пока ты где-то развлекался.

- Оу. - Я покраснел, раздражаясь на себя за это.

- Так что он сказал? - эта нахалка не обращала на меня внимания, словно меня тут нет.

- Эй, почему ты говорил с ней, а не со мной?

- Потому что я хотел поговорить именно о тебе.

- Эм… да. Точно.

Линдси закатила глаза. Единственная женщина, которая могла делать это, и при этом не выглядела, как ребенок.

- Я сказала Эрику, что ушла в уборную, так что не могу остаться с вами. - Она поднялась и поправила кофту. - Но ты поговори с ним, хорошо? Пожалуйста. - Она многозначительно взглянула на меня. Видно уже задумывала что-то нехорошее, на случай если я откажусь.

- Конечно. Просто вы могли бы меня хотя бы предупредить. Как-то это слишком внезапно для того, чтобы это вот так сразу принять.

- Не для него.

- Линдси… - предупредил Энди.

- О, понимаю. Ты все еще не озвучил самого главного? - Она ущипнула его за плечо. - Просто поговорите.

Линдси не стала ждать ответа, и мы оба проводили ее взглядами.

- Боже, я люблю эту девочку. - Глаза Энди блестели.

В точности мои мысли.

оставить свою "спасибу"

К тому времени, как официантка очистила стол после третьего раунда заказанных нами напитков, мы с Энди уже сидели плечом к плечу, предаваясь воспоминаниям, и вполне довольные миром в целом. К нам в обнимку подошли Эрик с Линдси, чтобы напомнить, во сколько мы должны прийти в церковь.

- И не пейте всю ночь, - грозно предупредила она нас обоих, но припечатала взглядом только Энди. - Не хочу, чтобы вы потом с бодуна целый день причитали и ныли.

- Так точно, мэм! - засмеялся Энди.

У меня возникло иррациональное желание поцеловать его в щеку, чтобы я смог коснуться языком одной из его ямочек. Эта мысль приходила мне в голову время от времени, но до этого момента я никогда об этом не задумывался.

Линдси переводила взгляд с меня на Энди, словно наблюдала за очень интересным теннисным матчем.

- И продолжайте разговаривать!

Она увернулась от пытавшегося куснуть ее за ухо Эрика и потащила его в другую сторону. Ее чистый звонкий смех жемчужной россыпью затих вдалеке.

- Она не успокоится, пока мы не повиснем друг на друге, да?

- Да, наверное, - согласился со мной Энди. - А ты знаешь, это не такая уж и плохая идея.

Он повернул мое лицо к себе, и от его прикосновения у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Энди наклонился и поцеловал меня, сперва неуверенно, но не почувствовав сопротивления, начал увлеченно изучать меня губами. Я так же пытливо изучал его, как и он, обводя языком и пробуя на вкус его рот, который он так охотно мне предоставил. Мы почти погрузились в более глубокий поцелуй, когда Энди отстранился. Его глаза блестели от возбуждения.

- Идем со мной. Если мы продолжим в том же духе, я не смогу остановиться, а объяснять потом Линдси, что я пропустил ее свадьбу, потому что был арестован за неприличное поведение, мне как-то не хочется.

Я кивнул и прокрутил в голове картинки со своим первым режиссером, представив его без рубашки – только так я мог подняться, не поставив нас обоих в неловкое положение.

Энди кинул деньги на стол и едва не потащил меня за собой через вестибюль к лифту. Когда он потянулся к кнопкам, я придержал его.

- Нет, подожди, - сказал я, выбрав этаж сам. - Ко мне. Я все-таки больше подготовлен к такому, чем ты.

- Эм… да. Верно.

Он начал целовать меня еще до того, как закрылись двери лифта. И мы все еще целовались, когда приехали на пятый этаж. Двери открылись, и мы вывалились в коридор, смеясь, лапая друг друга и тяжело дыша, чем вызвали раздраженное «Хм!» у голубоволосой женщины, идущей навстречу нам с просто мерзопакостной чихуахуа в руках. Мы натянули на лица серьезные выражения, но как только она прошла мимо нас, понеслись по коридору к моему номеру, смеясь как дети.

У меня никак не получалось открыть замок чертовой карточкой. И то что Энди толкался и терся о мою задницу мне ничуть не помогало. Когда наконец-то загорелся зеленый цвет, Энди уже так разошелся, что от его толчков дверь распахнулась и ударилась о стену со звуком ружейного выстрела.

- Подожди, ну подожди же! - воскликнул я, отпихивая его и пытаясь восстановить дыхание. Дверь за мной тихо закрылась, видимо, ничуть не пострадав.

- Что? - Энди сделал шаг вперед, потянувшись ко мне.

Я сделал шаг назад.

- Энди, остановись на минутку. - Я удержал его на расстоянии вытянутой руки. - Ты абсолютно уверен, что хочешь это сделать?

Он кивнул, глядя на меня широко открытыми глазами.

- Нет, правда, Энди. Мы должны быть уверены в этом, потому что я не хочу ставить нашу дружбу под удар только из-за того, что мы потеряли голову от страсти. - Я очень старался не обращать внимание на то, как пульсировал мой член.

Энди перестал пытаться прорваться через заслон моих вытянутых рук. Он сделал шаг назад и посмотрел мне прямо в глаза.

- Натан.

Я впервые услышал, как он произносит мое полное имя, не будучи вне себя от гнева. Сейчас в нем было только одно голое желание, и его звук привел меня в трепет.

- Я хотел тебя с семнадцати лет и не мог получить, потому что был слишком глуп и боялся, что об этом кто-нибудь узнает, включая тебя. Так что, если теперь, когда ты знаешь об этом, твои чувства ко мне не изменились, то наша дружба никуда не денется, что бы между нами сейчас ни произошло.

На лице Энди отразился всплеск разных эмоций, глаза загорелись, а голос охрип. Я смотрел на него, такого зрелого, мудрого, чуть более серьезного, чем тот парнишка, которого я встретил годы назад, и терял последние остатки решимости. В этот момент я совершенно ясно понял, что страх, испытанный мной раньше этим вечером был ничем иным, как тщательно натянутой маской, под которой я прятал пылкое желание обладать этим золотоволосым недосягаемым богом, превратившимся годы спустя в золотоволосого мужчину, который мог теперь быть моим.

- Ох, черт. Ты хоть понимаешь, как сильно я тебя люблю, Энди? Как сильно я всегда тебя любил? - Мои ноги ослабли, и я, запинаясь, пошел к нему. Он поймал меня в свои объятия.

- Я искренне надеюсь, что ты покажешь мне это, Натан.

Я вцепился в его тело так крепко, словно он мог в любой момент испариться, и чувствовал у своей груди глухие удары его сердца. Все остальное казалось… нет, не исчезло, но потеряло значение – как будто номер, гостиница, весь остальной мир больше не могли привлечь мое внимание и единственное, что для меня сейчас существовало – это звук бьющегося сердца Энди и тепло его рук.

Постепенно в сознание начали проникать другие ощущения. И я услышал шепот Энди:

- Натан? Ты в порядке? Нейт? - Он подвел меня к кровати, и мы сели, все еще обнимаясь. Это должно было быть неудобно, но не было. Возможно потому, что мое тело расслабилось и обмякло. Хотя нет, кое-что осталось твердым.

Я сделал глубокий, судорожный вдох, как будто до этого долго плакал, и ослабил свою хватку, чтобы посмотреть на друга. Энди запустил пальцы в мои волосы и убрал пряди с лица.

- Боже, детка. Что случилось? Ты в порядке?

Я кивнул, пристально разглядывая его.

- Да. Все нормально. Просто я немного… ошеломлен, наверное. Я никогда не позволял себе признаться в том, как сильно хочу тебя. Ведь так просто остаться с разбитым сердцем, влюбившись в натурала. Поэтому я построил стены. Полагаю, когда они рухнули, меня смыло волной.

- Да уж. Я так же себя чувствовал, когда ты меня поцеловал. - Он улыбнулся. - Только я не малодушничал, как девчонка.

И вот так, волна откатилась под одной из его бесконечных насмешек, мои ноги перестали дрожать, и мир занял в моем сознании свое привычное место. Только в этот раз он включал в себя и Энди, которого я теперь мог любить совершенно свободно. После того, как мы проясним парочку вещей.

- Как девчонка? Девчонка! - Я встал, развернувшись к нему лицом и испепеляя его взглядом.

- Я покажу тебе, что надо быть настоящим мужчиной, чтобы подставлять свою задницу.

Я толкнул его, чтобы он упал спиной на кровать. Энди отполз чуть назад, так, что его ноги перестали касаться пола. Я тоже забрался на постель и прошелся на четвереньках вдоль его тела, пока не оказался у его бедер. Затем плюхнулся на него всем своим весом.

Как только он смог снова дышать, его усмешка превратилась в ослепительную улыбку и щеки украсились ямочками.

- Ну, надеюсь, что я достаточно мужик, чтобы выдержать тебя?

Я начал расстегивать свою рубашку.

- Уж лучше тебе быть им, иначе ты не переживешь эти выходные.

- О, черт.

Энди зачарованно смотрел, как я, не спеша, расстегиваю пуговицы. Он попытался помочь, но я откинул его руки.

- Вы будете просто лежать, мистер. Я покажу вам «девчонку».

Он кивнул, улыбаясь, и широко развел руки.

Когда я расстегнул последнюю пуговицу, то вместо того, чтобы снять свою рубашку, принялся так же, не спеша, расстегивать его. Мне пришлось наклониться, чтобы дотянуться до первых двух пуговиц, и когда я это сделал, Энди охнул, потому что перестал чувствовать давление на своем члене. Еще больше он охнул, когда я сел на него снова, придавливая его своей задницей. Я отметил про себя, что нужно будет поерзать на нем нем

Поиск по сайту: