Тактика разоблачения лжи

Следственная практика дает немало примеров того, что выявление и разоблачение лжи допрашиваемого возможно в рамках одного допроса. Чаще же следователь в состоянии разоблачить лжеца и подвести его к необходимости сказать правду лишь в финале серии допросов, для подготовки которых проведена тщательная проверка первоначальных показаний допрошенного. Чем больше изобличающих лжеца доказательств удается собрать в ходе данных проверок, тем больше шансов на то, что после их предъявления заподозренный во лжи на запланированном допросе даст, наконец, правдивые показания. В этом контексте деятельность по проверке и опровержению показаний лжеца приобретает характер специальной тактической операции. Каждая такая операция может отличаться от другой степенью сложности, глубиной, продолжительностью, объемом интеллектуальных, духовных, физических и иных затрат. Общим является лишь то, что все они представляют собой комплекс целенаправленных взаимосвязанных действий следователя, гласных и негласных оперативно-разыскных мероприятий.

Структура тактической операции по разоблачению лжеца может быть схематично изложена следующим образом.

Допрошенное лицо вместо модели, адекватной тому, что им было воспринято в действительности, предлагает собственную, не соответствующую реальности модель (версию, объяснение, интерпретацию) события, факта, обстоятельства.

Наряду с этим существует другая модель события (факта, обстоятельства), вытекающая из материалов дела и полностью либо в какой-то своей части не совпадающая с моделью, которую предложило допрошенное лицо (это позволяет заподозрить допрошенное лицо в лжесвидетельстве).

При проверке сведений, сообщенных заподозренными, они не находят своего подтверждения, в связи с чем его вариант объяснения событий отвергается как не соответствующий действительности.

Таким образом, основным критерием установления ложности показаний является обнаружение несоответствия сообщенных

допрашиваемым лицом сведений о каком-либо событии, факте, обстоятельстве фактическим данным, объективность которых не вызывает сомнений. Сделанный на этой основе вывод доводится до сведения допрашиваемого лица, в результате чего (в качестве ожидаемой реакции) может произойти изменение его позиции, признание факта лжесвидетельства и дача им правдивых показаний.

Арсенал приемов, которые реализуются при допросе лжеца, весьма значителен.

Вот некоторые из них:

• разъяснение допрашиваемому необходимости сообщения правильных сведений;
• детализация показаний с целью выявления противоречий;
• повторное напоминание об ответственности за лжесвидетельство, разъяснение возможных отрицательных последствий, которые могут наступить в таком случае;
• выяснение контрольных обстоятельств, позволяющих проверить истинность сообщаемых сведений;
• формирование убеждения у допрашиваемого в том, что следствие располагает доказательствами, изобличающими его во лжи;
• предъявление доказательств в различной последовательности (с нарастающей доказательственной силой либо сразу наиболее веского);
• оставление допрашиваемого в неведении относительно характера и объема доказательств, которыми располагает следствие;
• демонстрация возможностей следствия в деле установления истины без участия допрашиваемого и даже в случае его противодействия расследованию;
• проведение допроса в присутствии других лиц, в частности специалиста, а в необходимых случаях и с его участием (для устранения эмоционального, смыслового, терминологического, языкового барьера и т.д.);
• стимулирование следователем положительных свойств личности допрашиваемого.

Когда говорят о предъявлении изобличающих виновное лицо доказательств, обычно имеют в виду доказательства преступления. Однако это толкование не исчерпывает всего многообразия доказательств, используемых для изобличения преступников. Не менее важной с этой точки зрения является тактическая значимость

доказательств иных порядков. К числу их относятся доказательства, опровергающие большую или малую ложь запирающихся преступников по второстепенным малозначительным деталям их поведения в условиях совершения преступления, не включаемым в предмет доказывания. В эту же группу доказательств входят фактические данные о предкриминальных и посткриминальных событиях жизни преступников, за которые они не несут уголовной ответственности, опровергающие их надуманные, не соответствующие действительности доводы, заявления, свидетельства (например, факты и обстоятельства преступлений, за которые обвиняемый ранее привлекался к уголовной ответственности).

В ряде случаев, прежде чем предъявить преступнику изобличающие его доказательства, целесообразно начинать допрос с рассмотрения результатов проверки его показаний по поводу обстоятельств, фактов, действий, которые ему инкриминируются, предъявляя доказательства неубедительности его аргументации, неискренности показаний по малозначимым вопросам. Есть смысл проанализировать сложившуюся ситуацию и четко разъяснить допрашиваемому, что приведенные доказательства ставят под сомнение правильность избранной им позиции по существу дела и бросают тень на достоверность его показаний о непричастности к преступлению.

Психологически сильным аргументом в арсенале средств тактического воздействия следователя в отношении преступника, отрицающего свою вину, является предъявление ему доказательств для разоблачения актов противодействия расследованию, совершенных лично им либо вкупе со своими вдохновителями, покровителями, заступниками, укрывателями в целях дезинформирования, дезориентирования следствия, подавления активности следователей, потерпевших, свидетелей.

Иногда, чтобы побудить преступника, категорически отрицающего свою вину, признать ее и дать правдивые показания о своей роли в содеянном и обстоятельствах преступления, ему внезапно предъявляются убедительные доказательства, опровергающие ложное алиби, доказательства совершенной им инсценировки места происшествия, фабрикации оправдывающих его документов, фальсификации других фактических данных, подстрекательства родственников, знакомых, свидетелей, потерпевших к даче ложных показаний. Наращивание демонстрируемой следователем доказательственной мощи, развитие его наступательной

активности на позиции оппонента может осуществляться как в рамках одного обстоятельно, всесторонне подготовленного допроса, так и в ходе серии взаимодополняющих, органично связанных между собой общим тактическим замыслом допросов обвиняемого (подозреваемого). Однако в обоих случаях работа с обвиняемым должна строиться по единой тактической схеме. Она предполагает вначале предъявление и анализ доказательств неискренности, лжи обвиняемого, надуманности сведений, сообщенных на предыдущем допросе (допросах) по поводу не уголовно наказуемых обстоятельств его поведения до и после преступления. После этого допрашиваемому предъявляются, оцениваются и анализируются с его участием доказательства совершенного им преступления с обсуждением реально складывающихся для него уголовно-правовых перспектив, которые напрямую зависят от выбранной им позиции. В том случае, когда следствие располагает соответствующими уличающими материалами, изобличающая стадия допроса завершается кульминационным моментом – предъявлением и обсуждением доказательств разоблаченной акции противодействия расследованию. Наиболее весомым (как правило, финальным) аргументом чаще всего является предъявление заключения (заключений) судебной экспертизы и подлинников либо копий компрометирующих обвиняемого документов (перехваченной внутритюремной переписки соучастников, нелегально отправленных из тюрем на свободу родственникам, знакомым письменных инструкций о том, какие ложные показания и кто должен дать в интересах преступника, раскрывающих смысл легенды, которой он придерживался на следствии, и т.д.).

Один из приемов разоблачения лжи называется "допущением легенды". Суть его такова. Обстоятельства порой складываются таким образом, что лицо, на которое пало подозрение во лжи, оказывается в положении человека, факт той или иной прикосновенности которого к расследованию очевиден. Доказывать свою неосведомленность либо непричастность к случившемуся глупо и бессмысленно.

Понимая это, допрашиваемый не пытается отрицать очевидное. Однако, стремясь ввести следствие в заблуждение, он на допросе дает не соответствующую действительности интерпретацию случившегося, преподносит факты в выгодном для себя свете, дополняет их элементами фантазии, стремясь выгородить себя, преуменьшить или вообще исключить свою роль в содеянном. Допуская возможность преподнесения ему легенды со стороны допрашиваемого

лица, следователь тем не менее не расшифровывает свою догадку, стремясь всем своим видом, действиями, реакциями создать видимость того, что он верит в то, о чем ему сообщает оппонент. Вступив в своего рода игру с допрашиваемым, он исходит из задачи выяснить как можно больше конкретных деталей, подробностей и как можно точнее и обстоятельнее зафиксировать рассказ в протоколе допроса.

Открыться, усомниться в правдивости полученных показаний, приступить к опровержению сообщенных сведений следователю лучше, с тактической точки зрения, лишь после того, как все сказанное допрашиваемым занесено надлежащим образом в протокол допроса и этот документ подписан обеими сторонами. В том случае, когда в распоряжении следователя имеются весомые аргументы, он может приступить к опровержению, развенчанию легенды сразу же после завершения процесса ее документирования. При отсутствии оснований для принятия такого решения возможны варианты дальнейших действий следователя: производство серии допросов по поводу тех же обстоятельств, их деталей, нюансов, т.е. скрупулезный дубляж предмета допроса (метод Ореста Пинто). Это делается в целях выявления (на основе сравнительного анализа содержания всех протоколов допроса) несовпадения деталей, противоречивого освещения одних и тех же вопросов в показаниях допрашиваемого, которые были даны в разное время (а такие нестыковки неизбежны, поскольку все детали, все тонкости ложной модели невозможно удержать в памяти и без ошибок, точка в точку, воспроизвести через те или иные временные интервалы). Затем результаты указанного анализа демонстрируются на очередном допросе заподозренного во лжи лица с разъяснением ему неслучайного характера противоречий в целях оказания побуждающего воздействия дать правдивые показания. Данный тактический ход чаще всего приводит к успеху в том случае, когда он соединен с демонстрацией доказательств несостоятельности легенды, заблаговременно собранных до начала этого допроса, в ходе ее глубокой проверки.

Одним из тактически сильных средств оказания побудительного воздействия на лжеца в целях получения у него правдивых показаний является производство очной ставки с лицом (лицами), которое способно уличить первого во лжи.

Особое место в тактической операции разоблачения лжи занимает прием, который может быть назван комбинацией очных ставок. Речь идет о сериях очных ставок, которые целенаправленно

проводятся лицу, давшему ложные показания, другим лицом, уличающим его во лжи (это делается неоднократно, в разное время и по поводу различных элементов лжи), либо с несколькими лицами. В последнем случае очные ставки проводятся по поводу какого-либо одного обстоятельства, эпизода либо по поводу различных элементов одного эпизода и по различным эпизодам. Эффективность подобных комбинаций возрастает в том случае, когда в промежутках между очными ставками выполняются иные следственные действия с участием разоблачаемого во лжи (ими могут быть допросы, предъявление его для опознания, ознакомление с заключениями экспертиз, опровергающих его доводы и заявления либо ставящих их под сомнение, и другие следственные действия).

Выбору наиболее целесообразной тактики допроса способствует учет возрастных, половых, психических, физических и иных характеристик допрашиваемого, данных, компрометирующих его, ставящих под сомнение добропорядочность либо, наоборот, свидетельствующих о положительных качествах его личности, законопослушности, добросовестности.

Таким образом, распознавание лжи возможно на двух уровнях. Первый называется невербальным уровнем общения. Он включает в себя мимику, жесты и прочие внешние проявления деятельности внутренних органов. (Случается, что лжец оказывается разоблаченным еще до того, как он раскрыл рот.) Второй уровень – вербальный – включает в себя как логический анализ полученной информации, так и соотнесение произносимых слов с сигналами невербального уровня.

Поиск по сайту: