Сельское хозяйство

В XIX веке сельское хозяйство Великобритании представляли: 22% населения островного королевства жило в деревнях, тем не менее обитатели английских – как и всяких других – больших и малых городов тяготеют к деревне. Последняя представляется горожанину ни с чем несравнимым идеалом красоты и жизненного блаженства, отдыхом от городской и деловой суеты, возвращением к традициям «доброй старой Англии». Несмотря на все то значение, которое в течение XIX века получило господствующее положение Англии в сфере торговли и промышленности, аграрному вопросу в виде всевозможных проблем – вопроса о труде сельскохозяйственных рабочих, о внутренней колонизации, о величине производственных единиц и. т.д. – отводилось широкое место в дискуссиях о политике вообще и экономической в особенности, имевших место как в самом английском парламенте, так, и вне его и притом такое место, которое далеко превосходит действительное значение земледелия в хозяйственной жизни Англии.

Национальный, почти консервативный интерес ко всему, что касается деревенской жизни и ее эволюции, в значительной степени основывается на славном прошлом английского сельского хозяйства, того самого сельского хозяйства, которому еще в начале XIX века так же удивлялись, как и завидовали все континентальные государства и которое заставляло старого учителя немецкого аграрного хозяйства и пропагандиста сельскохозяйственных знаний, Альбрехта Тайера объявлять английское сельское хозяйство идеальным образцом для всех стран. Так отзывается он об английском сельском хозяйстве не только в своем многотомном сочинении, но и в разных отдельных брошюрах[8].

Момент высшего подъема сельского хозяйства в Англии совпадает с периодом расширения сферы деятельности зернового хозяйства в масштабе крупных производительных единиц, начавшимся с конца XVIII века. Тут следует особо отметить прогрессивную эволюцию хозяйственной системы, введение – вместо трехпольной – плодопеременной системы, с уменьшением – до последней возможности – количества земли, остающейся под паром, увеличение размера посева кормовых трав (Норфолькская плодопеременная система), замена общинных пастбищ улучшенным луговым хозяйством, применение новых орудии труда, иногда даже и машин, появление начатков современного дренажа, что имеет особо важное значение для влажной английской почвы, наконец, улучшение методов удобрения почвы. О значительном прогрессе в области сельского хозяйства данной эпохи свидетельствует и рост сельскохозяйственных знаний, в то время, правда, еще примитивных; с этим ростом тесно связаны имена Артура Юнга, Маршалля и Синклера и многочисленные статьи в основанных тогда «Анналах сельского хозяйства» и монографии о положении сельского хозяйства в отдельных графствах. Этот прогресс был в некоторой степени задержан наступлением малоблагоприятной для сельского хозяйства эры высоких хлебных цен. И только после 1846 г. наступил новый, второй по счету, период его расцвета.

Этот последний явился результатом, во-первых, абсолютной необходимости поставить интенсивное луговое и скотоводческое хозяйство на одинаковую высоту с зерновым хозяйством, которое до того времени считалось в полной безопасности, а теперь подверглось сильным ударам со стороны иностранной конкуренции, а, во-вторых, в такой же необходимости путем повышения производительности труда и уменьшения издержек производства сохранить на данном уровне грозящую падением доходность от возделывания хлебных злаков. Наступает эпоха аграрного хозяйства в настоящем смысле этого слова – на основе научных знаний. Большую положительную роль при этом сыграло Королевское Общество Сельского Хозяйства, которое еще и теперь существует и первые шаги деятельности которого связаны с именем Ло, Пюзи, Велькера и Либаха[9]. Применение научного анализа свойств почвы при ее возделывании, организация опытных и образцовых хозяйств, применение в крупных имениях паровых плугов, громадное расширение площади, применение дренажа – для этого в период между 1848 и 1878 гг. было истрачено около 10 миллионов ф. ст. – все эти мероприятия знаменуют прогресс сельскохозяйственной мелиорации[10].

Когда с середины 70-х годов XIX века началось падение цен на все зерновые хлеба, то самое падение, которого опасались еще с 1846 г., но которое в действительности было задержано относительно высоким уровнем цен на мировом рынке, когда, далее, за ним последовало усиление импорта замороженного мяса и более дешевых заокеанских молочных продуктов, то тут-то и наступила для английского сельского хозяйства эпоха кризисов, достигшая своего кульминационного пункта к 80-м и к середине 90-х г.г. прошлого столетия.

Катастрофа угрожала всему существовавшему до того времени строю английского сельского хозяйства, если бы оно оказалось не в состоянии приспособиться к изменившейся обстановке в отношении цен и условий сбыта. А память об экономических, финансовых и социальных последствиях эры господства покровительственных пошлин, после которой прошло едва ли 35 лет, воспоминания об активной борьбе против них населения, были еще так свежи, что земельные собственники не смели и мечтать об улучшении своего положения путем изменения системы торговой политики.

В результате сильного падения цен на пшеницу, прежде всего, остались без обработки те участки земли, за которые раньше брались в расчете на совершенно иную комбинацию цен. Часть пахотных земель оказалось необходимым превращать в луга, т.е. в то, чем они были в начале столетия, ибо скотоводство не так пострадало в отношении своей доходности, как зерновое хозяйство. Несомненно было значительно проще сделать из луга поле, чем из поля луг. Эта метаморфоза во всяком случае происходила настолько активно, что общее количество обработанной земли в Великобритании с 80-х г.г. XIX в. до начала мировой войны лишь незначительно сократилось. В 1882 г. оно составляло около 32,3 млн. акров. Но количество земли, засеянной пшеницей, уменьшилось с 3 до 1,7 млн., посев ячменя, репы и бобов уменьшился почти в такой же степени, а возделывание овса и картофеля осталось почти без изменения[11]. Далее, одновременно с соответствующим понижением общего количества полученного зерна, скотоводческое хозяйство скорее увеличилось в своих размерах, за исключением, правда, овцеводства, решающим моментом для которого явилось уменьшение спроса на шерсть туземного происхождения. Но нельзя делать заключений относительно изменений в английском аграрном строе за последние 4 десятилетия на основании одних только голых цифр. Последние ведь не выражают изменений, происшедших в ценности произведенных продуктов, а между тем именно эти изменения и являются решающими моментами для всего сельского хозяйства Англии в целом.

Общая тенденция сельскохозяйственного производства Англии, с момента великого поворота 70-х годов, может быть сведена к стремлению перейти от более простых и обычных производственных культур к более высоким – явление, аналогичное тому, что происходило, хотя и несколько позже, в промышленности.

Падение цен на зерно и хлеб, удешевление импортируемых простых сортов мяса и заграничных предметов массового потребления, главным образом съестных припасов (позднее еще маргарина и разных растительных масел, употребляемых для еды), при одновременном росте заработной платы, значительно повышали покупательную силу широких масс населения по отношению к тем продовольственным продуктам, которые раньше считались предметами роскоши.

По мере того, как удешевлялось потребление мяса плохих сортов и росло потребление мяса в целом, рынок для мяса лучшего сорта отделялся от рынка дешевого мяса, а в этой области английское скотоводство могло не бояться иностранной конкуренции.

Поэтому упомянутые выше данные о количестве голов скота нельзя считать исчерпывающими, какой бы благоприятный материал для общего суждения о развитии сельского хозяйства в Англии они ни представляли. Ибо в силу постоянного улучшения качества мяса, повышается и ценность каждой отдельной головы скота, – в особенности благодаря увеличению живого веса отдельного животного – так что одно и тоже среднее количество скота – а переписи его совершаются ежегодно – дает теперь больше мяса, чем 40 лет назад. Английское же мясо все еще ценится в Англии выше всего. Далее, англичане стали уделять все больше внимания особой специальной отрасли животноводства, именно разведению племенного скота и тут они достигли первенства и на заграничных рынках[12].

Что мы сказали относительно животноводства, то может быть с полным правом отнесено и к другим отраслям сельскохозяйственной промышленности. Повсюду английские сельские хозяева стараются приспособиться к изменившимся условиям всемирного рынка, учесть их влияние на образование цен. Там, где маслоделие переставало приносить выгоду – а это было далеко не во всех молочных хозяйствах – там они переходят к продаже свежего молока и сливок, улучшают производство сыра, принимаются за возделывание плодов и овощей в особых сельскохозяйственных предприятиях. Возле больших промышленных центров возникли целые колонии таких мелких сельскохозяйственных предприятий. Арендная плата, которую они платят владельцам земли, составляет 10-18 ф. ст. в год за акр и часто в 5-10 раз превышает арендную плату за обыкновенную землю[13].

Процветают оранжереи и так называемые парниковые культуры. Быстро растет разведение плантаций плодовых кустарников, плодоводство вообще, особенно же разведение фруктов высших сортов, так что площадь земли под плодовыми деревьями и кустарниками почти удвоилась с 1881 по 1900 год. И здесь также одни цифры, показывающие увеличение ценности, мало еще говорят, так как произошло значительное увеличение посадки лучших сортов фруктов, стало уделяться больше внимания и заботы уходу за растениями и деревьями и это значительно повысило и качество и урожайность плодов по расчету на каждый акр возделываемой земли.

По данным знатоков дела, значительно возросло также разведение домашней птицы; за последние годы истекшего столетия оно увеличилось вдвое, и это – несмотря на непрерывный рост импорта яиц из юго-восточных областей Европы (например, из Галиции). Но сбыт свежего яйца остался обеспеченным за английским производителем и – подобно тому, как в остальных отраслях производства – так и здесь потребление товаров лучшего качества увеличивалось параллельно с ростом потребления вообще и с непрерывным удешевлением импортируемых дешевых продуктов.

Дифференциация английского аграрного производства по типам производимых продуктов дала отдельным английским графствам характерный в сельскохозяйственном отношении отпечаток: с одной стороны, продолжало существовать прежнее разделение между земледельческими в строгом смысле слова графствами востока и северо-востока страны и типичными луговыми хозяйствами графств Запада, и Уэльса, причем эти последние, конечно, гораздо меньше страдают от кризисов, чем районы, занятые хлебопашеством, как Норфольк, Линкольншир или Эссекс, с другой стороны, именно находящиеся в худшем положении графства умели создать себе выгодное положение путем перехода к более доходным культурам. Так, графство Кент прославилось теперь своими фруктами и овощами, – впрочем, разведением хмеля оно всегда могло похвастаться, – Суссекс стал известен, как район с преобладанием животноводства, в части Линкольншира получило большое распространение возделывание сельдерея; кроме того, графства, издавна славившиеся своим молочным хозяйством на богатом лугами западе – Кемберленд, Дортшир и Девоншир, – умели расширить размеры своего производства в той же степени, в какой увеличивался спрос на их продукты[14]. Девонширские сливки стали своего рода «маркой», как и честерский сыр или йоркширская ветчина.

Произведения сельского хозяйства, к которым – по сравнению с царящим над всем производством хлеба – еще в 70-х годах истекшего столетия рутинные сельские хозяева Англии относились с презрением, несколько десятилетий спустя стали играть в английском сельском хозяйстве главенствующую роль, между тем как хлебопашество часто делалось лишь придатком животноводства в так называемых «смешанных» хозяйствах и стало служить преимущественно целям снабжения скота кормовыми травами при плодопеременной системе.

Само собой разумеется, что этот переход к высокоценным типам культур не легко достался английскому сельскому хозяйству. Англичанин консервативен по самому своему характеру, а тут еще присоединяются косность традиции в мышлении и склонность к максимальной бережливости в хозяйстве у деревенской знати. Поэтому те горожане, которые переселились в деревню, достигли гораздо больших успехов, чем старые «джентльмены-фермеры»[15]. Но наиболее победоносно перенесли тяжелые времена те сельские хозяева, которые не мнили себя джентльменами и не ставили спорт и охоту на одну ступень с занятием сельским хозяйством – и это в то время, когда у них из-под ног ускользала обычная почва довольно высокого жизненного уровня. Это – так называемые (трудящиеся фермеры), крестьяне – сельские хозяева, т.е. арендаторы крестьянского типа, сыновья и дочери которых были активными сотрудниками в общем семейном хозяйстве, вместо того, чтобы проводить время в увеселительных поездках в ближайшие города или в игре на пианино или в теннис.

В тех местностях, где были среди сельских хозяев такие трудолюбивые работники, там не понизилась и доходность хозяйства, поэтому шотландцы, являясь представителями особо трудолюбивого народа, гораздо лучше справились с периодом экономической депрессии, чем их английские собратья по труду.

Более того, шотландские сельские хозяева принесли с собой в восточные графства собственно Англии, куда привлекли их публикации тамошних землевладельцев о дешевой продажной земле, новые методы скотоводства и лугового хозяйства; там они своим упорным трудом возбудили сначала изумление и зависть местных земледельцев, а затем и подражание их.

Если опасность кризиса для английского сельского хозяйства в довоенную эпоху считалась лет уж с десять минувшей, то тут несомненно играло роль одно специфическое обстоятельство, которое значительно облегчало тяготы английского сельского хозяйства. Сосредоточение английской земельной собственности в руках относительно небольшого количества очень состоятельных деревенских магнатов, сделало возможным – в гораздо большей степени, чем в странах с преобладанием мелкого крестьянства – переложение убытков от сельского хозяйства на плечи крупного капитала. Если падение доходности сельского хозяйства приводило к необходимости уменьшения арендной платы, то это обстоятельство прежде всего тяжело отражалось на туземных лендлордах, которым приходилось покрывать свои убытки, отчасти за счет других своих – часто коммерческих – источников дохода, отчасти за счет доходов, получаемых от принадлежащих им городских участков земли, отчасти, наконец, отдачей земли в наем для охоты и спорта[16].

С другой стороны, параллельно росту английского богатства, земля стала все больше цениться как объект прихоти, фантазии богатых людей, так что во многих имениях, несмотря на незначительный доход, приносимый сельским хозяйством, продолжали вести хозяйство лица, не имеющие с ним ничего общего, руководимые исключительно соображениями спортивного и обще-социального характера – без такой внешней поддержки эти имения, возможно, оказались бы запустелыми и заброшенными на произвол судьбы.

Мировая война принудила сельское хозяйство Англии снова вступить на тот путь, который, казалось бы, должен был возвратить его в прежнее состояние. Снабжение страны хлебом оказалось в угрожающем положении; цены на пшеницу в период недостатка в перевозочных средствах и активной деятельности подводных лодок страшно поднялись – поднялись до такой высоты, какой они не достигали на продолжительное время с эпохи Наполеона; еще в настоящее время квартер (= 224 кг.) пшеницы стоит в Англии около 80 шилл., в то время как в 1880-1900 г.г. он стоил всего 27 шилл[17].

В результате англичане вновь взялись – при активном поощрении правительства – за возделывание пшеницы и за хлебопашество вообще. После того как в наполеоновскую эпоху много лугов были превращены в пашню, а позже с момента появления заокеанской конкуренции в хлебном деле наступил обратный процесс и много труда было потрачено на восстановление лугового пространства, в период мировой войны.

Но одно надо заметить – нельзя говорить ни о каком «разбухании» английского зернового хозяйства – разбухании в особом смысле этого слова за время войны, хотя цены на пшеницу в 20 раз были выше тех цен, которые своевременно были выставлены сторонниками чемберленовских покровительственных пошлин в размере 2 шилл. на квартер, и от которых ожидали также расширения обрабатываемой поверхности.

Более того, английские сельские хозяева крайне сетовали на свое положение во время войны – сильно возросли все сельскохозяйственные издержки, кроме того, значительно ухудшились общие условия хозяйственной деятельности вследствие рекрутских наборов, реквизиции лошадей для военных потребностей и других тягот, связанных с войной. Все эти обстоятельства оказали большое влияние и на общий ход развития сельского хозяйства за период войны[18].

Вопрос о постановке производства в промышленности в большей или меньшей мере сводится к технико-экономическому вопросу, к вопросу о достижении наилучших результатов в хозяйстве, а такие вопросы разрешаются объективно и спокойно на основании статистических данных о большей или меньшей доходности той или другой производственной единицы. Вопрос об экспроприации ремесленного производства крупной промышленностью давно уже потерял свою остроту – он считается теперь уже как бы бесспорным. Наоборот, проблема крупной и мелкой хозяйственной единицы в сельском хозяйстве является одной из самых спорных среди различных социальных вопросов современности – сюда относится вопрос о распределении собственности на землю, крестьянстве, бегстве из деревень в города, внутренней колонизации и иные проблемы социальной политики и социологии, которых нельзя обсуждать и решать только с хозяйственной точки зрения.

Это объясняется тем, что процесс эволюции производственной единицы в сельском хозяйстве нельзя считать еще законченным, что именно с момента появления заокеанской конкуренции, он вошел в новое русло – и в этом отношении особенно характерна эволюция в английском сельском хозяйстве[19].

Чтобы понять весь ход развития различных форм производственной единицы в английском сельском хозяйстве, надо обратиться к истории. Обрисованная нами эпоха подъема английского зернового хозяйства и экстенсивного скотоводства в течение перехода между концом XVIII и началом XIX века, далее следующая за ней эпоха вплоть до 1875 года – вторая, правда, уже не в такой мере – обе эти эпохи могут быть в общем охарактеризованы, как время, когда мелкие хозяйства вытеснялись крупными. К концу XVIII века этот процесс значительно усилился, благодаря тому, что с ростом технического прогресса в сельском хозяйстве стало приносить значительный доход зерновое хозяйство в чистом своем виде или в форме соединения с скотоводством – и то и другое при условии, если оно велось в крупном масштабе. Тогда в Англии уже не существовало многочисленного крестьянства, а были лишь остатки старых английских «йоменов», то перед собственниками земли встала задача объединить мелкие арендные дворы с более крупными, так как таким путем можно было добиться и увеличения ренты и уменьшения издержек по управлению.

Слияние отдельных самостоятельных земельных участков, которое народ иронически характеризовал, как монополизацию ферм, вошло в моду в английском сельском хозяйстве, причем совершенно равнодушно относились к тому, что результатом такой меры было уменьшение числа самостоятельных сельских хозяев, часть которых превратилась в пролетариев, работающих по найму, а часть эмигрировала в города или за океан.

Та защита крестьянства, которая создавалась меркантилистически-бюрократическими заботами королевской власти в немецких странах в тех целях, чтобы помешать указанному только что процессу, как, например, хотя бы законы Фридриха Великого в защиту крестьянства, не существовала в Англии, где развитие происходило согласно принципам либерализма и государственного невмешательства. Более того, даже та единственная область, в которой эта защита интересов мелких земледельцев могла быть проведена без всяких затруднений административно-правового характера, именно пользование общинными лугами, не избежало влияния все более агрессивного стремления к образованию крупных хозяйственных единиц – в данной области это стремление проявилось в быстром разделе общинных лугов и переходе их в частную собственность[20].

Ибо при разделе общинных земель, служивших большой поддержкой именно мелким сельским хозяевам, точно также, как при уничтожении прав на луга и объединении полевых угодий в более крупные единицы, более сильный в политическом отношении и более влиятельный в местных делах лендлорд или сквайр пользовался всякими преимуществами перед мелкими собственниками.

Так и произошло исчезновение в эту эпоху и в следующую за ней большого количества мелких арендаторов и так называемых коттеджеров, обладающих некоторой земельной собственностью. А за последние годы испарились окончательно последние остатки существовавших еще в английской деревне крестьянских дворов.

Только исследования нового времени устранили ту неясность в вопросе о «гибели» английского крестьянства, которая в течение долгого времени в нем господствовала. Уже Карл Маркс говорил о том, что английский крестьянин, поскольку он еще не успел из несвободного мелкого собственника стать свободным арендатором, а процесс такого превращения по общему правилу имел место в эпоху между 1750 и 1800-годами – сделался жертвой экспроприации со стороны крупного собственника-капиталиста. Другие экономисты полагают, что английское крестьянство разорила свобода торговли позднейшего времени. На самом же деле беглое ознакомление с имеющимися по этим вопросам материалами показывает, что к моменту введения свободы торговли в Англии было вообще очень уж небольшое количество крестьянских семейств, и что время исчезновения еще более значительного количества крестьянских хозяйств совпадает с периодом высшего подъема зернового хозяйства в Англии, именно с эпохой, простирающейся приблизительно от 1850 до 1900 года. Так как крупное хозяйство, производящее зерно для сбыта, приносит большие доходы, то было гораздо более целесообразно брать в аренду большой земельный участок, чем самостоятельно хозяйничать на небольшом клочке земли, с которого можно отдавать рынку только незначительные излишки[21].

Поэтому крестьянин обыкновенно продавал бывшую в его собственности землю за безмерно повысившуюся, вследствие общего повышения цен на землю, цену и, при помощи полученного таким путем капитала, снимал в аренду большой участок земли, который и приносил ему большой доход. Те же крестьяне, которые не умели проделать такой метаморфозы, а капитализировали в форме ипотек повышение цен на землю, оказались позже, когда цены в 30-40-х годах снова пали, уже не в состоянии удержаться на надлежащей высоте и разорились – в противоположность тем крестьянам, которые своевременно сделались арендаторами.

Победоносное шествие крупного производства тянулось долго. Практическая жизнь как бы подтверждала все аграрно-научные теории названных выше писателей относительно того, что крупное производство в области сельского хозяйства является высшей производственной формой. Так эти воззрения перешли и к позднейшим теоретикам социализма, которые, опираясь на взгляды Маркса и Энгельса, а образцом для них была все та же Англия – старались доказать, что крупное производство экспроприирует мелкое в сельском хозяйстве, как и в промышленности[22].

Но именно новейшая аграрная история Англии дает достаточно доказательств ошибочности этого мнения; с изменением условий сбыта и переменой в производственных отношениях, происшедшей в 80-х и 90-х г. истекшего столетия, сразу прекращается процесс слияния мелких хозяйств в крупные и, наоборот, все больше обнаруживается тенденция к распаду крупных на мелкие. Резче всего проявляется процесс уменьшения количества самых больших производственных единиц. Так, статистические данные новейшего времени, краткой передачей которых мы тут и ограничимся, показывают, что к 1900 году в Англии насчитывалось 14.792 самостоятельных хозяйства, обладающих каждое количеством земли свыше 300 акров.

А самые мелкие производственные единицы типа парцеллярного, так называемые «кусочки», которых было в 1886г. около 350.000, к 1896 году увеличились до 473.000, а к 1900 году по всей Англии таких парцелльных хозяйств стало не менее, чем 1.500.000. Находящиеся между этими двумя полюсами фермы, имеющие в своем распоряжении земельные участки от 1 до 300 акров, увеличились, но, конечно, не в такой мере, как парцелльные хозяйства — их число увеличилось всего на 4.000, но тут, разумеется, не следует упускать из виду, что в эту категорию входят участки самых различных величин.

Во всяком случае, теперь уже нельзя говорить об эволюции в сторону образования крупно-производственных единиц, а скорее об обратном явлении — возвращении к формам мелкого производства. Статистические выводы подтверждаются опытом и наблюдением.

Из всей работы парламентской комиссии по выяснению причин депрессии в английском сельском хозяйстве явствует, что мелкое хозяйство, особенно в местностях с преобладанием лугов, лучше держится, чем крупные земледельческие хозяйства и что кризис сельского хозяйства, гораздо меньше отразился на неземледельческих графствах и на Уэльсе, потому что в них преобладают мелкие производственные единицы (в середине 90-х годов в северо-восточных графствах из каждых 100 акров около 40 принадлежало тем хозяевам, которые имеют от 300 до 1.000 и выше акров земли, а в северных и северо-западных графствах это количество падает до 18). И в этих местах больше, чем где бы то ни было, занимались луговым и молочным хозяйством, которое «держалось» лучше, чем другие производственные системы[23].

Соотношение между существованием относительно большего количества мелких производственных единиц как раз в тех местностях, где земледелие не является главным занятием, характерно для всего дальнейшего отношения к вопросу о производственных формах в английском сельском хозяйстве. Здесь обнаруживается, что доходность отдельных производственных единиц существенно зависит от способа производства, который в них преобладает и что совершенно неправильным является шаблонное перенесение теории о превосходстве крупного хозяйства в другие, кроме возделывания зерновых хлебов, отрасли сельского хозяйства.

Указанные уже работы парламентских специальных комиссий показали, что мелкий хозяин в деле преобразования земледелия и приспособления его к новым условиям сбыта обладает особыми преимуществами, которых нет у крупного хозяйства. Если последним имеющиеся у них крупные средства дают возможность вводить новейшие хозяйственные улучшения, применять дорого стоящие машины, научные приемы и способы удобрения в деле обработки почвы, то, с другой стороны, все эти достижения имеют гораздо меньше значения для других незерновых хозяйств, как-то: животноводство и, в особенности, разведение молочного скота, молочное, масляное и сыроваренное хозяйство, возделывание плодов и овощей и разведение домашней птицы. Степень интенсивности труда в этих отраслях всегда имела и будет иметь – особенно в эпоху все растущего бегства из деревень в города – гораздо больше значения, чем степень приложения капитала в предприятии. Мы уже упоминали о том, как трудолюбивый шотландский арендатор одержал победу над джентльменом-фермером старо-английского типа[24].

Во всех тех отраслях хозяйства, где надо было ухаживать за скотом с особым вниманием и любовью, заменять неоплаченными силами своей собственной семьи подневольный труд поденного рабочего в деле доения коров и изготовления масла, где в горячие сезонные периоды для плодоводства и огородничества приходилось применять такое количество труда, которое значительно превышало считанный по часам труд наемного рабочего – во всех этих отраслях небольшое хозяйство многочисленной семьи с небольшим количеством наемных рабочих гораздо более успевало в хозяйственном отношении, чем крупная экономия, работающая при помощи машин и с применением наемного труда. Наблюдается и другая картина. «Мелкий арендатор, который держится подальше от плуга, живет в общем хорошо. Но как только он принимается за земледелие, жизнь его становится скудной и тяжелой», так писал еще в конце 80 х годов один известный тогда аграрный писатель.

Сравнительно благоприятное положение мелких сельских хозяев в течение последних десятилетий – факт общепризнанный; доказывает это, прежде всего, то, что мелкие фермы, как только истекал срок аренды или они освобождались по какой-нибудь другой причине, причем на один земельный участок бывало часто до дюжины претендентов, а в то же время крупные имения иногда вовсе не находили себе арендаторов, а имения средних размеров брались не так охотно, как мелкие[25].

Но если преимущества мелкого хозяйства перед крупным являются неоспоримыми по отношению к указанным выше наиболее для него подходящим отраслям сельского хозяйства, то, с другой стороны, в этих же отраслях обнаруживаются и слабые стороны – опять-таки по сравнению с крупными – там, где дело идет не о производстве, а о сбыте. Мелкие сельские хозяева могли поставлять свои продукты только на местные или вообще близлежащие городские рынки. Но не везде это возможно и там, где нужно было организовать продажу на более отдаленных рынках, сбывать продукты оптовой городской торговли, то в этих случаях мелкий сельский хозяин оттеснялся крупной экономией, которая могла отпускать свои произведения большими количествами, притом однородного качества, а мелкий арендатор мог продавать лишь понемногу продукты разных сортов и притом не был в состоянии регулярно обслуживать рынок. Какое громадное значение для английского крупного рынка с его мощным спросом на продукты питания имеет возможность доставки целыми массами таких продуктов, видно хотя бы из того, что английская крупная торговля весьма охотно получает масло и сыр из Дании, потому что эти продукты оттуда доставляются большими количествами и притом крайне аккуратно; в виду этого железнодорожные общества назначают более дешевые тарифы от английских ввозящих портов до Лондона, чем от какой-нибудь маленькой станции, лежащей всего в нескольких милях от берега, откуда посылается масло или какие-нибудь другие продукты. Но эти слабые стороны мелких хозяйств, которые ощущаются тем сильнее, чем хозяйство меньше, могут быть нейтрализованы путем основания кооперативных товариществ. Англичане – и в первую очередь ирландцы под руководством тамошнего известного деятеля в области кооперации сэра Горация Пленкетта – выяснили, что успехи конкуренции датских и иных мелких сельских хозяйств коренятся не столько на том, что им производство обходится дешевле, сколько в их объединении для сбыта в массовом масштабе. Поэтому были сделаны попытки пробудить в местном мелком сельском хозяине интерес к делу организации кооперативных товариществ.

Под руководством парламентариев-депутатов от деревни – в Лондоне в начале текущего столетия было основано – сначала исключительно на частные средства, а позже тут приняли участие и государство – Центральное общество для кооперативной пропаганды и в деревне началась организация кооперативных товариществ. Число деревенских товариществ быстро стало расти, хотя английский мелкий сельский хозяин, с его индивидуализмом и консервативными настроениями, с большим трудом примыкал к организации.

Дело, естественно, не ограничилось организацией товарищеских объединений для совместного сбыта, т.е. основанием общих складов для продажи яиц, установлением совместной продажи масла, фруктов и овощей. По датскому типу открывались паровые маслодельные заводы и сыроварни с новейшим машинным оборудованием, сливкоотделителями и охладительными аппаратам и т.д. – все это давало объединившимся мелким хозяевам еще некоторое преимущество перед крупными арендаторами. Слабые стороны мелкого сельского хозяйства, как покупателя, также до известной степени исправлялись путем учреждения закупочных товариществ для приобретения машин, средств удобрения, семенного материала и т.п[26].

Итак, были приложены усилия к тому, чтобы устранить недостатки мелкого производства по сравнению с крупным, и быстрое распространение в довоенный период филиальных отделений лондонского центра пропаганды дает лучшее доказательство того, что оно стало на правильный путь.

Таким образом, преобразование отношений производства и сбыта в области сельского хозяйства, являясь само последствием заокеанской конкуренции, повлекло за собой в свою очередь поразительный переворот во всем английском аграрном строе. Растущая острота конкуренции привела не к укреплению капиталистической системы, по крайней мере, в отношении форм производства, а к возвращению от форм крупного производства к мелкому. Тесная связь вопроса о формах производства с вопросом о формах земельной собственности сделала современную проблему „мелких хозяйств" как бы фокусом целого ряда вопросов экономической и социальной политики, выходящих далеко за пределы аграрной политики в настоящем смысле этого слова.

Поиск по сайту: