Наука и политика

Наука и политика не мене тесно взаимосвязаны.

Политика в науке. Политика, проводимая государством, влияет на развитие той или иной отрасли науки. Она может поддерживать и развивать науку ту или иную отрасль знаний. Существуют также примеры, когда согласно политической ситуации одна наука начинает быстро развиваться, в то время другие – стоят на месте (когда страна вступает в войну, экономика переходит на военные рельсы, развиваются соответственные науки). Собственно так в СССР были признаны исследований в космической сфере, сейчас делает упор на нанотехнологии.

Наука в политике. Политика служит для защиты своих рынков сбыта и захвата чужих. Наука подчинена политики, но может оказывать воздействие на политику. Политику разрабатывают, как правило, ученые-социологи. Показательны такие говорящие названия, как Институт политических исследований. Исход ученых в политику.

13. На уровне индивидуальной психологии идеология, ставшая частью сознания человека, предстает в виде связки идей в одном пакете.
Политических психологов привлекла возможность проникнуть вглубь личностных механизмов формирования политического сознания и поведения посредством системы потребностей. Они исходили из того, что важнейшим мотивом политического участия являются не простая выгода или политическая сделка, а глубинные потребности личности, образующие основу ее убеждений. Эти базовые потребности служат, в свою очередь, фундаментом собственно политических установок.
Задача политического психоанализа — изучение политических структур личности, классификация типов личности и создание психобиографий политических деятелей. Основой представлений о политическом поведении в этом направлении является учение 3. Фрейда о бессознательном. Личность в целом, и особенно ее стремление к власти, трактуются психоанализом как иррациональные, инстинктивные феномены. В политическую психологию эта школа внесла важную идею о том, что человек является не полностью сознательным существом, и в своем поведении в не малой степени руководствуется инстинктивными импульсами. Последователи 3. Фрейда и Г. Лассвелла утверждают, что подлинные мотивы поступков обычно скрыты благопристойной «упаковкой» — скажем, борьба за справедливость или стремление помочь бедным на поверку могут оказаться продиктованными иными, чисто личными мотивами политика. Среди устойчивых психологических феноменов большое значение имеет политическая ментальность — совокупность стабильных политических ценностей, способов реагирования субъектов политики на разнообразные социальные изменения и политические события. Стержнем политической ментальности выступает национальный характер, в котором сконцентрирован опыт исторического развития определенной этнической общности, передающиеся из поколения в поколение наиболее надежные способы самосохранения в специфической, исторической и географической среде. Поэтому в сходных политических обстоятельствах разные народы ведут себя неодинаково.

Различными политико-психологическими качествами обладают классы, социальные слои, а также малые (с непосредственным общением) группы, в частности микросоциальные объединения людей, референтные образования, отдельные политические ассоциации и т.д. Каждая из этих групп отличается временным или постоянным характером существования, преобладанием организованных или стихийных связей.

Структура политической психологии, как и общественной психологии в целом, сложна и многопланова. Реальная политика обязательно строится на учете и использовании знаний о структуре и динамике политической психологии. В богатой палитре политических эмоций в конкретной политической ситуации всегда доминирует какая-то одна сторона, подчиняя себе существование всех других. В политике важно видеть не только вполне определенную структурную дифференциацию эмоциональной стороны политических процессов, но уметь замечать те изменения, которые происходят в этой сфере.

В политологии сформулирован «принцип ус- талости», означающий необходимость учета выраженного непостоянства политических пристрастий, эмоций, характеризующегося быстрым подъемом и столь же быстрым истощением интереса массы к публичным делам. Поэтому любая намеченная политическая акция должна иметь временные параметры, о которых знают участвующие в ней люди. Этот временной отрезок не может быть растянутым, иначе интерес к цели может угаснуть еще до ее достижения.

Важнейшее значение среди неустойчивых, быстропреходящих проявлений политической психологии имеют настроения — обшиє, ярко выраженные черты психологии, охватывающие на определенный период времени большие массы людей и определяющие их отношение к тому или иному политическому событию или проблеме. Настроение оказывает значительное воздействие на политическое поведение больших масс людей. На настроения огромного количества людей можно воздействовать путем использования подсознательных механизмов обеспечения влияния. Это за-' ражение — быстрое распространение, охват определенным психическим состоянием больших масс людей — и внушение — подсознательное влияние, характеризующееся некритическим восприятием воздействия со стороны его источника.

Несомненно, между типом психики человека и той ролью, которую он на себя берет в сфере политических отношений, существует связь. Подтверждением является то, что в сходных политических и социально-экономических условиях представители одних и тех же социальных, культурных и этнических групп ведут себя отнюдь не одинаково. При этом сказываются мировоззрение и образование человека, его политическая культура, характер той социальной и жизненной ситуации, в которой ему приходится действовать. Но, конечно, далеко не в последнюю очередь характер отношений человека к политике зависит от особенностей его психики.

Сила индивидуальности, включающая уверенность в себе, чувство собственного достоинства, веру в собственные силы, — все эти черты положительно соотносятся с участием в политической жизни. Избегающие политики — в большинстве своем люди со слабой индивидуальностью, неуверенные в своих силах и возможностях. Избегают политики люди, которые и в других жизненных ситуациях проявляют слабую вовлеченность.

В современной политической психологии связь человека и политики изучается с точки зрения разных научных подходов. Большинство западных ученых исходит из признания самодовлеющего значения психологии при формировании мотивов и установок политического поведения. На основе такого подхода все причины

возникновения демократии и тирании, революций и реформирования однозначно сводятся к психологическим основаниям политического поведения.

Иную трактовку психологических явлений дают последователи 3. Фрейда. Они рассматривают поведение человека как действия, обусловленные подсознательно накопленными, скрытно политизированными чувствами. Основой психоаналитического объяснения политического поведения является теория фрустрации, суть которой состоит в том, что бессознательные сексуальные мотивы с помощью «переноса», «замещения», «сублимации» трансформируются в иные, в том числе и в политические желания. Бихевиористы анализируют прежде всего воздействия сложных сигнальных стимулов на поведение субъекта. Г. Лассуэллом была заложена традиция рассмотрения политики как вида патопсихологического поведения (Г. Лассуэлл. «Психопатология и политика», 1930), формы реакции нездоровой психики на окружающую среду. Нетрудно заметить, что при таком подходе игнорируются проблемы социальной, культурной, экономической детерминации политики, роль политических, властных отношений в регуляции общественной жизни.

Для современных исследований политической психологии характерно признание самодовлеющего значения эмоционально-чувственных элементов сознания при объяснении мотивов и содержания политического поведения человека. В современной политической теории наиболее заметны течения, делающие акцент либо на смысловых, рефлексивных компонентах политических эмоций и переживаний, либо, напротив, преимущественно на изучении иррациональных элементов психики.

15. Формирование идеологии современного либерализма происходило уже в конце XIX - начале ХХ в. в. Одним из важнейших моментов в развитии этого направления стало создание в 1947 г. Либерального интернационала, основанного 19 партиями-учредителями, к которым позднее присоединились еще 13 партий, а также осколки либеральных групп из стран Центральной и Восточной Европы.

Фундаментальный вопрос либеральной теории состоит в следующем: в каком отношении находится принцип свободы, составляющей смысл общественной деятельности, к современному государству, регулирующему эту деятельность? Иными словами, каким способом следует вычитать принуждение по отношению к индивиду из его свободы? Многообразные течения внутри либерализма дают различные ответы на этот вопрос.

Либерализм обычно разделяют по двум основным критериям: защите экономической и политической свободы и восходящему к европейской классической либеральной традиции начала XIX в. лозунгу - “минимум государства - максимум рынка”. Свобода обмена, собственности и экономическая эффективность неотделимы в либеральной теории от идеи общественного благосостояния.

Дискуссионный характер основных либеральных принципов(следствием которого являются постоянные расколы в либеральных организациях, полемика в многочисленных журналах и научной литературе) состоит в отсутствии четкой и логически непротиворечивой взаимосвязи между ними. Уже идеологи раннего либерализма(Д. С. Милль и др) вынуждены были признавать, что а) общественые пределы свободы личности устанавливаются не только государством, но и деятельностью самих индивидов и их организаций; б) государство и общественный сектор экономики могут стать средством реализации желаний индивидов и, следовательно, орудиями их свободы. Более того, рыночная система отнюдь не является идеальным средством обеспечения всеобщего благосостояния, но часто демонстрирует неэффективность, которая проявляется в инфляции, безработице, стеснительном налоговом законодательстве и т. д., требующих в конечном итоге государственного вмешательства.

На протяжении длительного времени либерализм не мог точно сформулировать свою позицию в вопросе - каковы роль и пределы публичного сектора в общественной жизни и постоянно колебался между концепцией “нулевого государства”(направление, именующее себя либертаристским) и “минимальным государством” классического образца, сводимого к полиции и армии.

Современная традиция либеральной идеологии также имеет различные точки отсчета. В определенном плане, либерализм продолжает обращаться к идеям, сформулированным А. Смитом в книге “Богатство народов”, которая всегда рассматривалась как апология свободы рынка против вмешательства государства во имя экономической эффективности. Сохраняют свое значение и аргументы Д. Локка, отрицавшего в своих двух трактатах о правлении абсолютистскую власть и обосновавшего приоритет собственности(и обмена) над политикой. Роль государства сводилась Локком до функции “стража благосостояния”. Гарантом этой роли является общественный договор.

“Контрактный либерализм” в конце ХХ в. изыскивает более обширное место для государственных институтов и публичных служб, дополняя Локка критикой эффективности рыночного хозяйства, в том числе и на уровне экономической науки(разработка новой концепции государственного сектора экономики, регулирование безработицы, эффективная внешняя политика).

Идеологию современного либерализма можно рассматривать в свете различных вариантов классификаций. В иерархическом плане, либерализм распадается на а) академический, представленный трудами политических философов, теоретиков, экономистов; б) “ вульгарный либерализм ”, как совокупность “общих мест”, постоянно встречающихся в газетной и журнальной публицистике, памфлетах и многочисленных телепередачах.

Либерализм различается по сферам применения на экономический, ориентированный на экономические модели общественного регулирования; политический, относящийся к сфере политической жизни, ориентированный на обсуждение политического плюрализма и демократии; либерализм нравственный, или моральный, выступающий за терпимость и свободу стилей жизни и поведения. Можно также говорить о социальном либерализме, подчеркивающего единство моральных вопросов с обсуждением проблемы гражданских прав.

Академический либерализм разделяется на два важнейших направления. Либертаристский либерализм, отстаивает принцип “нулевого государства”. Основные теоретические основы этого направления были разработаны в книге Р. Нозика “Анархия, государство и утопия”(1974). Другим ведущим направлением является утилитаристский либерализм.

Оба направления содержат “критическое ядро”, включающее в себя три основных критерия: свобода, “минимальное государство”, счастье-благосостояние-эффективность. Системы, основанные на трех данных критериях, распадаются на множество линий аргументации. Например, для доконтрактного либерализма характерно предельное сближение понятий “свобода” и “минимальное государство”. Обычно не уточняется - до какого предела должно простираться ограничение общественного сектора.

Связь между либертаристским и утилитаристским направлениями обеспечивают экономические теории, в которых доказывается, что экономика, основанная на свободном обмене, удовлетворяет требованию, называемому “критерием Парето”. Это критерий эффективности, устанавливаемый путем ссылки на этический принцип счастья индивида(либеральные экономисты предпочитают называть это “предпочтениями” или “различными видами пользы”).

В соответствии с этим принципом, состояние общества удовлетворяет критерию Парето, если в любом другом возможном обществе человек оказывается менее состоятельным, считает себя менее счастливым и т. д. Для либертаристов такое качество жизни является непосредственным следствием свободы обмена.

Наоборот, для либералов-утилитаристов свобода обмена и сама рыночная система нуждается в дополнительных средствах защиты. При таком подходе свобода не рассматривается как конечная цель, но лишь как средство для эффективного действия, следствием которого является благополучие материальное и душевное. Так, “минимальное государство” рекомендуется потому, что рыночная система является эффективной и т. д.

Утилитаристских взглядов придерживались такие ведущие западные экономисты, как М. Аллэ, Г. Хутаккер, Т. Коопманс и Ж. Дебро. Представители “монетаристского” направления, такие как М. Фридмен, активизировавшиеся в 60-80-е г. г., в идеологическом плане являются более либертаристами, чем утилитаристами. Напротив, Д. Роулз - автор работы “Теория справедливости”, оказавшей большое воздействие на либеральную мысль второй пол. ХХ в., придерживается, скорее, классических позиций в духе теории”минимального государства”, настаивая на том, чтобы распределение доходов и богатства было направлено на получение преимуществ всеми индивидами. Из этого требования, по Роулзу, вытекает не только принцип равного доступа всех граждан к государственным должностям, но и поддержание социального и экономического неравенства “к выгоде всех”.

На рубеже 70-80-х г. г. основной вопрос, обсуждаемый либеральной теорией - каким должен быть объем общественного сектора для сохранения свободы вновь обрел практическую актуальность и был поставлен сторонниками “монетаризма” в самой острой форме в борьбе с двумя важнейшими факторами социально-экономической жизни западных стран. Первым из них стал экономический кризис 1974 г., положивший конец быстрому экономическому росту и видимости всеобщей занятости. Социал-демократическим правительствам, проводившим политику “макроэкономики” и “стабилизации” в соответствии с рекомендациями Д. М. Кейнса, не удалось с достаточной быстротой восстановить прежнее положение. На них обрушился град обвинений со стороны тех сил, которые защищали принцип более ограниченного государственного вмешательства (“монетаризм”) или полного отказа от всякого вмешательства (“новый классицизм”).

Неоконсерватизм. Сторонники новых радикильных мер называли себя неоконсерваторами. Они выступали за материальный и технический прогресс, опираясь на аналогию с эпохой рождения западной цивилизации, экономика которой основывалась на принципе свободы предпринимательства и торговли.

Само понятие “неоконсерватизм” было введено в научный оборот социалистическим теоретиком М. Харрингтоном. В США это идеологическое течение возникло как реакция на леворадикальное движение в университетских кампусах, вызвавшее негативную реакцию “среднего класса”. Ведущим теоретиком этого направления первонально был И. Кристол, а в дальнейшем Р. Низбет, М. Новак, Н. Подгорец.

Антипатия к “новым левым”, резко отрицательное отношение к либерализму американского “истеблишмента” соединялось у неоконсерваторов с крайним антикоммунизмом. Введение советских войстк в Афганистан в 1979 усилило позиции консервативных политиков, с подозрением встречавших как “социалистические” и “либеральные” любые государственные меры, направленные на государственное регулирование экономики.

Этике и философии либерализма и социализма неоконсерваторы противопоставляли принципы авторитета, гражданского порядка, социального контракта, выдвигая также на передний план корпоративные ценности семьи, региональных сообществ, местных общин и соседской взаимопомощи в противовес этатизму и крайнему индивидуализму. Победа на президентских выборах 1980 г. Р. Рейгана, считавшегося убежденным консерватором, а также приход к власти в Великобритании консервативного кабинета во главе с М. Тэтчер превратили неоконсерватизм в явление мирового масштаба, оказывавшего влияние на экономику, внешнюю и внутреннюю политику и идеологию Запада вплоть до начала 90-х г. г.

В 1983 г. возник Международный демократический союз - объединение консервативных и христианско-демократических партий. Тон в нем задавали американские республиканцы. Новая версия консерватизмараспространилась и в других западноевропейских странах. В ФРГ ее пропагандировали Г. Кальтенбруннер и Г. Коль, во Франции - А. Бенуа, П. Виаль и Ж. Ширак.

Наиболее близким источником современного неоконсерватизма является либеральный консерватизм Э. Берка с его акцентом на сохранение традиций, индивидуальных свобод, естественного неравенства в соединении с отказом от революции как способа реформирования общественной жизни.

Вместе с тем, разработанная неоконсерваторами модель реформирования западного общества вполне отвечала задачам нового этапа перехода к постиндустриальной цивилизации. С этим этапом связано создание динамичной экономики, использующей новейшие технологии. Не случайно, поэтому, что главной опорой неоконсервативной политики стал быстрорастущий “новый средний класс” - часть управленческого персонала, техническая интеллигенция, высококвалифицированные рабочие, а главным объектом идеологических атак - сильные профсоюзы и возникшие в период широкого применения кейнсианских рецептов государственные социальные программы поддержки малообеспеченных слоев общества.

Стремясь к синтезу основных принципов либерализма(развитие рынка, предпринимательской инициативы и конкуренции) с традиционными ценностями(семья, культура, мораль, порядок), неоконсерваторы активно использовали антиэтатистскую риторику для достижения главной цели своей политики - освобождения государства от “непосильного” груза социально-экономического регулирования. Отказ от налогообложения крупных корпораций и наиболее состоятельных слоев, резкое сокращение пособий по безработице, “война на уничтожение” с профсоюзами, объявленная М. Тэтчер в начале 80-х г. г., в соединении с заботой о конкурентоспособности экономики и жесткой внешней политикой в отношении социалистических стран и стран “третьего мира” придавали неоконсервативному курсу ярко выраженные авторитарные тенденции. Резкое усиление социального неравенства, возникшего в результате тщетных попыток стимулировать деловую активность малоимущих слоев путем ликвидации социальных программ поставили под вопрос завоевания демократии и вновь привели к возникновению ситуации, когда либерально-демократические объединения начали успешно оспоривать у консерваторов политическое первенство.

Несомненные успехи, достигнутые западными консерваторами в оживлении экономики, деловой активности, внедрении достижений НТР и модернизации государственных институтов нередко приводит российских идеологов и ученых к мысли о перспективности российской версии неоконсерватизма, который придет на смену обанкротившемуся ультрамонетаристскому курсу, проводимому в стране с начала 90-х г. г. Эта перспектива нередко обосновывается чисто идеологическим доводом, согласно которому Россия вступает вместе с другими развитыми странами в постиндустриальную эпоху.

Неоконсервативная альтернатива для России является в настоящее время чрезвычайно неопределенной, поскольку разрушенная в результате “либеральных реформ” отечественная экономика оказалась бы в гораздо более плачевном состоянии, если бы страна с истощенными людскими ресурсами и разрушенной системой региональных экономических связей вновь вступила бы на путь “догоняющей модернизации”.

России, видимо, еще предстоит найти свою новую форму интегральной идеологии на основе творческого синтеза либеральных и национальных патриотических ценностей с лучшими традициями социалистической мысли и практики.

Марксистская традиция и современная социал-демократия. В классической марксистской традиции, несмотря на крайне отрицательное отношение ее основателей к идеологии, значение идеологического начала было чрезвычайно велико. От своих непосредственных предшественников - утопического коммунизма и социализма марксизм во многом унаследовал приверженность к социальным пророчествам. Основные положения социального учения Маркса состоят в следующем:

а) Капиталистическое общество в силу столкновения противоположных (антагонистических интересов) приходит к созданию института государства, которое, возвышаясь над ним, стремиться по видимости примирить противоречия в рамках закона и порядка;

б) Но, поскольку государство есть продукт классовых противоречий, оно является выразителем интересов экономически господствующего класса. Вместо того чтобы стоять над обществом, оно подчиняет себя интересам буржуазии, принимая на себя роль эксплуататора;

в) Даже демократическая республика с ее системой всеобщего избирательного права остается орудием буржуазного господства, поскольку она обеспечивает правление класса капиталистов косвенным путем, а именно путем подкупа должностных лиц и парламентариев, установления контроля над прессой и влияния биржи на политику правительства;

г) Одновременно демократическая республика способствует количественному росту и усилению политического влияния пролетариата и поэтому она может рассматриваться как наилучшая форма будущего государства трудящихся;

д) Пролетариат, возрастая в численном отношении, в один прекрасный день совершит революцию, лишив буржуазию политической власти точно таким же образом, каким она лишила в прошлом господства феодальные классы и сословия;

е) Выполнив свою миссию подавления эксплуататоров и руководства мелкой буржуазией(период диктатуры пролетариата), пролетарское государство постепенно отмирает, утрачивая свою классовую природу. В будущем не останется ничего, кроме общества, коммуны, коммунистического строя - системы, освобожденной от классовых противоречий и насилия, где все соблюдают элементарные условия общежития без всякого принуждения.

Таким образом система политической демократии рассматривалась марксизмом лишь в качестве “переходной стадии” к бесклассовому обществу, путь к которому лежит через насильственную социальную революцию.

Победа революции в России в 1917 г. представлялась многим ортодоксальным марксистам как блестящее подтверждение данного марксистского пророчества.

Накануне первой мировой войны понятия социал-демократии и социализма практически между собой не различались. Они касались некоторых нюансов программ социал-демократических партий, входивших во II Интернационал(австро-марксизм, лейборизм, бельгийский социализм и т. д.). Капитализм оставался главным противником социалистов, независимо от их “ревизионистских”, “центристских” или “революционных” ориентаций. Все они ощущали себя наследниками общества, обреченного на уничтожение. Обобществление средств производства и обмена было тем горизонтом, который никто не ставил под вопрос. Политическая демократия в социалистическом варианте рассматривалась как более полная власть народа. Различия между реформистами и революционерами возникали по вопросу о месте и роли парламентской системы в установлении нового политического режима. В этом пункте социалист Бернштейн имел мало общего с социалистом Лениным.

Установление в России большевистской диктатуры предопределило радикально новую ситуацию в международной социал-демократии. Большевики вели себя на международной арене как единственные законные представители и наследники Маркса. Именно это обстоятельство заставило руководство социал-демократических партий более отчетливо определить свое отношение к капитализму, с одной стороны, и российскому коммунизму, - с другой, приступив тем самым к поиску “третьего пути”.

Находясь под впечатлением возникновения нового социалистического государства, будучи противниками интервенции западных держав в период гражданской войны, разделяя наследие, состоявшее из революционных формул, социал-демократы, однако, должны были осознать свое новое положение и сделать свой выбор перед лицом новой постановки следующих вопросов: может ли социализм не быть демократическим?; что является первоочередным - демократия или социализм? На международной конференции в Берне в феврале 1918 г. большинство социал-демократов проголосовало за резолюцию, гласившую: “Социалистическая реорганизация…не может быть осуществлена…, если она не основывается на завоеваниях демократии и если она не уходит корнями в принцип свободы”.

Полемизируя с большевиками и Лениным, осуждая их за разгон Учредительного собрания, К. Каутский - ведущий теоретик II Интернационала утверждал, что именно демократия является тем мерилом, с помощью которого можно таким образом измерять классовый антагонизм, чтобы борьба классов не выражалась на примитивном языке насилия.

В 20-е г. г. социал-демократические партии разработали многочисленные программы национализации и социализации производства. В работах теоретика австро-марксизма О. Бауэра предусматривалась передача управления национализированными предприятиями административным советам, состоящим из трех частей - из представителей рабочих, потребителей и государства. Не социализированные отрасли должны организоваться в картели. Контроль над кредитами обеспечивается центральным банком.

На конгрессе германских социал-демократов в Киле (1927) другой крупнейший социалистический теоретик и экономист Р. Гильфердинг обосновал необходимость государственного вмешательства в регулирование капиталистической экономики, используя плановые принципы. Его программа предусматривала также путь демократической реорганизации производства в интересах трудовых коллективов.

Ориентация социал-демократии на концепцию “смешанной экономики” была подкреплена опытом шведских социалистических правительств, сумевших в 30-е г. г. преодолеть последствия экономического кризиса. В 1935 г. шведские социалисты приступили к осуществлению концепции “народного дома” - программы социальных реформ путем перераспределения налогов в пользу неимущих классов и стимулирования рынка при помощи государственного планирования.

Все эти элементы социал-демократической политики, пройдя практическую проверку и после второй мировой войны(начиная с реформ лейбористского кабинета К. Эттли в конце 40-х - нач. 50-х г. г.), стали важнейшими основаниями новой социалистической идеологии, окончательно отошедшей от многих положений классического марксизма. Окончательный пересмотр исходных принципов произошел на съезде германских социал-демократов в Бад-Годесберге(1959), где была принята новая программа, воплотившая все новейшие идеологические ориентиры, которыми социалисты руководствуются до сегодняшнего дня.

Отвергая любую “идеологическую догму”, программа, вместе с тем, говорит о приоритете ценностей “христианской этики”, “гуманизма” и “классической философии”, соединенных с принципами свободы и справедливости, лежащих в основе “общественной собственности”, которая становится законной формой общественого контроля в том случае, если “другие средства не могут обеспечить здоровый порядок экономических отношений”.

В принятой в июне 1989 г. на XVIII конгрессе Социалистического Интернационала “Декларации принципов” подчеркивалось: “Социалисты не претендуют на то, что они являются держателями рецепта создания общества, которое не может быть изменено, не поддается реформам или дальнейшему развитию. В движении, ставящем своей целью демократическое самоопределение, всегда найдется место для творческих решений, поскольку каждый народ и каждое поколение должны определить собственные цели”.

18. Основные принципы идеологии консерватизма

Если попытаться вычленить ключевое положение идеологии социального консерватизма, лежащее в основе всех других его постулатов, то суть его можно выразить следующим образом: понимание общества как духовной реальности, имеющей свою внутреннюю жизнь и очень хрупкую структуру; уверенность в том, что общество - это организм и нельзя его перестраивать, как машину.

При более пристальном рассмотрении консерватизма, как отмечают его аналитики, явно просматриваются три кардинальные проблемы, которые и сегодня являются ключевыми как в самой этой теоретической традиции, так и в борьбе консерватизма с другими идейными направлениями. В первую очередь речь идет о консервативном понимании рационального в социально-историческом процессе.

Вторая проблема - это отношение к обществу.

И третья - проблема революций. Обратимся к консервативной трактовке каждой из этих проблем.

Одним из центральных положений консерватизма, из которого вытекают и многие другие, является представление о том, что человеческий разум ограничен в своих возможностях восприятия общества в его тотальности, осознания смысла и цели социального процесса и определения места человека в этом процессе.

Все видные представители этой традиции считали, что общественными делами, наряду с разумом, правит Провидение, под которым, согласно религиозным представлениям, понимается божественная сила, направляющая судьбы людей и всего мира к благу.

Реальный социальный процесс они рассматривают как результат проб и ошибок, накопленный и переданный из поколения в поколение опыт, воплощенный в социальных институтах и ценностях, которые человек не сконструировал сознательно, а потому и не вправе их радикально изменять.

Поэтому один из основополагающих принципов консервативной идеологии и практики гласит:

-хотя мы всегда должны стремиться к улучшению наших институтов, мы никогда не ставим перед собой задачу переделать их целиком, и потому в наших усилиях по улучшению их мы должны принять как данное многое из того, что мы не понимаем;

-мы должны постоянно действовать внутри и в пределах как ценностей, так и институтов, которые созданы не нами.

Вторая проблема, вытекающая из первой, связана с выяснением сущности общества и взаимоотношений людей в этом обществе, а также с определением характера взаимоотношений между обществом и государством.

С момента своего оформления как течения социальной мысли консерваторы противостоят в решении этих вопросов сторонникам концепции естественных прав и договорного происхождения гражданского общества и государства.

Последние исходят из того, что государство, в сущности, есть вторичный институт, оно возникает на основе соглашения между преследующими собственные интересы, но находящимися в догражданском обществе людьми.

Консерваторы же полагают, государство - это некая постоянно существующая органическая целостность, отдельные части которой появляются, видоизменяются и исчезают, но сама она остается неизменной.

Третья проблема касается вопроса о социальных изменениях: эволюционных и революционных.

Исходя из идеи ограниченности разума в определении сути и направления развития социальных процессов, а также из представления об органическом характере общества и государства, консерваторы придерживаются концепции исторического единства прошлого, настоящего и будущего, преемственности и обновления социальных связей, передающихся от предков к потомкам. Они считают, что будущее должно выводиться из прошлого, и потому большое значение придают формированию исторического сознания своих народов, уважительному отношению к наследию прошлого, религиозным традициям и ценностям.

Отсюда вытекает и резко негативное отношение консерваторов к революции. На основе анализа революционных процессов, происшедших во многих странах Европы, консервативная мысль утверждает, что попытки осуществить радикальный разрыв с действительностью и реализовать на практике рационально сконструированную схематическую модель общества, в рамках которой сняты все антагонистические противоречия, неизбежно ведет к прямо противоположным результатам.

Консерваторы настаивают на том, что человеческий разум не всемогущ и потому будет сделано много ошибок как в самом проекте полного переустройства общества, так и в ходе реализации этого проекта.

Одним из центральных для идеологии и практики консерватизма положений, которое как бы концентрирует в себе все рассмотренные выше постулаты, является понятие порядка, противостоящего хаосу.

В поддержании такого порядка, в том числе и в функционировании социальных и политических институтов, определяющая роль отводится государству, которое отделяется от общества и становится над ним.

Лишь сильное государство, по убеждению консерваторов, способно обеспечить здоровый социальный порядок, одержать эгоизм различных социальных групп и подчинить их единой цели, общему благу.

Свобода для консерваторов не имеет абсолютного характера, она относительна и допускается лишь в рамках необходимых ограничений. Для них интересы государства, нации, общности неизмеримо выше, чем интересы индивида или какой-либо социальной группы.

Важнейшим фактором порядка консерваторы считают также неравенство, так как никакое общество, по их представлениям, невозможно без иерархии. Равенство же, по их мысли, должно существовать только в области морали и добродетели, где все обязаны исполнять свой долг.

Здесь кстати будет заметить, что данная черта консерватизма, т.е. приверженность идее верховенства интересов нации над индивидуальными, групповыми или классовыми интересами, сближает его с национализмом и такой разновидностью последнего как фашизм.

Роднит их сторонников преклонение перед государством: и те, и другие видят в нем средоточие национального духа, залог стабильности и порядка. Но на этом сходство консерватизма с национализмом и фашизмом заканчивается.

Фашизм как политическая идеология и практика впитал в себя ряд новых черт, отличающих его от традиционного консерватизма. Фашисты выдвинули и пытались осуществить на практике не просто идею сильного государства, но государства тоталитарного, поглощающего собой все общество.

В отличие от консерваторов, которые отвергают диктаторские формы правления, фашисты преклоняются перед насилием как средством решения любых социальных проблем.

Всюду, где они приходили к власти, ликвидировались институты демократии, основные политические права и свободы граждан, а главным методом осуществления власти становился государственно организованный террор. Как уже отмечалось, тоталитаризм во всех его формах показал свою бесперспективность, чего нельзя сказать о консерватизме.

Изложенные фундаментальные положения классического консерватизма как направления социальной мысли лежат в основе консерватизма как политической практики.

Подчеркнем: сутью последнего является охранительный подход к существующему общественному строю. Это, правда, вовсе не означает, что консерваторы отрицают любые сознательные изменения в общественной жизни. Они против лишь радикальных преобразований, так как нет гарантий, что полная реконструкция существующего мира приведет к работающей социальной системе.

По образному замечанию Карла Поппера, политик, уподобляющийся художнику, который стирает все с холста, чтобы написать на нем заново, не понимает, что и он сам и его идеи включены в старую картину мира и что, разрушив ее, он разрушает тем самым и собственные мысли, и планы, и свою утопию.

В результате получается не идеальная общественная модель, а хаос. Консерваторы предпочитают постепенные изменения в обществе, которые оставляют возможность их дальнейшей коррекции.

5. Основные ценности идеологии консерватизма

Теоретическая и практическая деятельность консерваторов вызвана к жизни теми угрозами, которые несли традиционному самодержавному, православному и патриархальному укладу идеи Просвещения, либерализм, масонство, революционный радикализм, западничество (в форме галломании) и, в особенности, наполеоновская агрессия.

Современное общество находится на последней стадии деградации, поскольку утратило религиозное чувство.

Чтобы исправить сложившуюся ситуацию, необходимо в первую очередь изменить систему преподавания.

По мнению консерваторов, воспитание, во-первых, должно базироваться на своеобразном симбиозе масонства и христианства: в России, воспитание и образование народа должны быть - отеческими и чисто евангельскими, а не политическим. Здесь должны руководствовать: евангельская чистая вера и любовь к ближнему.

Нужно изолировать юношество от любой информации об европейских странах и удалить преподавателей-иностранцев, которые "насмехались" над русскими обычаями и религией и внушали эти чувства своим воспитанникам.

Церковь, как учреждение и как иерархия, по своей сути консервативна. Церковное право основывается на древнейших правилах и законах, система управления и церковная организация также сохраняются с древности, вера - это то, что священнослужители призваны охранять и защищать.

Заключение

Долгое время отечественное обществознание видело в консерватизме лишь "приверженность к старому строю, старым, отжившим порядкам, отстаивание и стремление восстановить их", косность и вражду "ко всему новому, передовому в политической жизни, науке, литературе и т. д.".

В последнее десятилетие, когда возникла мода на консерватизм, эта дефиниция безусловно устарела в политическом отношении и абсолютно недостаточна в научном плане.

При этом, чем большую популярность завоёвывает понятие консерватизма в сознании политических элит и масс, тем больше затруднений вызывает его дефиниция у научной общественности.

К настоящему времени можно говорить о возникновении нескольких центров по изучению консерватизма, как русского, так и западноевропейского.

Подводя итоги, отметим те аспекты политической философии, которые сближают его с классической идеологией консерватизма: суть человеческой натуры неизменна, а человек нуждается в контроле со стороны общества и государства; моральные ценности должны превалировать в политике и реализовываться государством; люди изначально неравны между собой, а неравенство - естественное состояние, соответственно в обществе должны соблюдаться социальные границы и принцип сословности; не существует идеальной или совершенной формы правления, у каждой страны свои приоритеты в форме государственного устройства, которая определяется историей, традициями и обычаями народа; в государственной политике необходимо придерживаться традиций и исторического опыта народа, выраженного в нравах и обычаях, и создавая законы нельзя им противоречить.

По каким направлениям может идти разработка новой идеологии в условиях современной России? На каких предпосылках она может базироваться?

Мы уже отмечали, что идеология это совокупность общественных идей, теорий, взглядов, которые отражают и оценивают сознательную действительность с точки зрения интересов определенных классов, но в силу относительной самостоятельности идеологии присущи собственные манеры и тенденции развития.

Всякая идеология уходит корнями в прошлое, она основывается на прежних исторических традициях народа. Но это не означает. Что новая идеология может возникнуть лишь на базе прошлого идейного, мыслительного материала.

Значит идеология должна не только использовать прошлое и исходить из него, но и обогатиться новыми представлениями, которые отражают современное состояние, а также будущее российской действительности. В связи с этим государственная идеология не может быть некой суммой политических линий различных партий и социальных сил.

Государственная идеология представляет собой нечто общее, а политика - более частное.

При анализе идеологии необходимо руководствоваться принципом партийности, выявляя связь идеологических построений с интересами определенных классов, а также принципом конкретно-исторического подхода, имея в виду, что сами классы и их интересы меняются в ходе истории.

Поскольку идеология отражает природу того или иного общественного строя, то идеологические различия неустранимы, пока существуют различные социальные системы.

20. В большинстве национальных вариантов современного консерватизма можно выделить неоконсерваторов, новых правых, традиционалистов или патерналист, сторонников элитарной демократии, элитарного авангардизма, контрвласти т.д.. Характерно, что разграничивать представителей этих течений чрезвычайно трудно. Например, Р. Рейгана, М. Тэтчер и Г. Коля одни политологи называют неоконсерваторами, другие - новыми правыми и т.д..

Всего же часть неоконсерваторов является по своему происхождению либералами или даже социал-демократами. Идейно-политические ориентации новых правых сформировались на пересечении правого консерватизма, традиционалистского консерватизма и неоконсерватизма. Разногласия же заключаются не столько в плоскости основных принципов, сколько в концентрации внимания на определенных их аспектах. Исторически консерватизм всегда был вторичным по отношению либерализма, реформизма, левого радикализма, выступая за постепенные изменения, сохранение всего положительного и лишения негативного. Итак, с идеологической точки зрения консерватизм всегда характеризовался эклектизмом и прагматизмом.

Но в XX в., В последние десятилетия которого пришелся консервативный Ренессанс, консерватизм выступил инициатором изменений стали лейтмотивом большинства предвыборных программ консервативных партий мира. Из противников научно-технического прогресса на протяжении 70-80-х годов консерваторы превратились в его активных сторонников.

Итак, следует констатировать, что в оценке научно-технического прогресса и сциентизма консерватизм и либерализм (левый либерализм), а также левые поменялись местами. Но в социокультурном и религиозном аспектах современный консерватизм остался в рамках традиционной парадигмы консерватизма.

В вопросах государственного строительства консерваторы считают, что без крепкого государства общество может оказаться в плену анархии, а если надо сделать выбор между индивидом и обществом, большинство консерваторов на первое место выдвигают общество (как, кстати, и коммунисты).

20. Виды неоконсерватизма

3.1. Традиционалистский

Традиционалистский консерватизм представлен патерналистским крылом в английском торизма и французском голлизма, немецкими правыми консерваторами и частью социалконсерваторив Германии. Для сторонников этого течения характерны большие по сравнению с новыми правыми акценты традициях и религии. Но если в Европе они делают ставку на христианство, то новые правые в США - на модернистские "электронные" церкви. Европейские новые правые вообще отказываются от иудейских и христианских традиций и выступают за возрождение язычества. А Неокон-серваторы являются сторонниками либеральных церквей.

Современный консерватизм не имеет четкой идеологии, не провозглашает себя открытым врагом каких-либо изменений, тем проще возврата к прошлому. Вся система ценностей консерватизма базируется на уверенности, что прошлое эффективнее, рациональнее, чем современное. Отсюда стремление к переменам, но ретроградными (реакционными, противостояниями прогресса) методами. Все это определяет основные черты мировосприятия современного консерватизма (Генрих Карл Кальтенбруннер). Наследие и верность традициям и ценностям, а, следовательно, забота о создании условий, при которых традиции и наследие воспринимались и реализовывались бы обществом. Стабильность - главное условие утверждения ценностной ориентации на человека. Отсюда и необходимость противостоять пагубному процессу освобождения человека от институционального обоснованного порядка, существенная черта и государственный авторитет. Установление такого порядка, когда, основываясь на лояльности граждан, требуется защита государственного суверенитета.

Государство должно быть сильным, способным четко отражать политическую волю людей. Важной чертой является также принцип свободы, возможность осуществлять индивидуальную и общественную инициативу в рамках правовых норм. Власть не может быть подчинена какой-то функциональной цели социальной справедливости, равенства, свободы и т.п..

Содержание власти, по мнению социолога Роберта Скрутони, сводится к тому, чтобы командовать и заставлять тех, кто в противном случае занимался реформами и разрушением. В зависимости от того, в какой степени государственной власти удается связать в политике авторитет и традиции, состоит ее прочность и эффективность. Отсюда и пренебрежительное отношение к либерально-реформистской государства всеобщего благосостояния. Общественное напряжение, недовольство масс снимается в обществе равенством, а предоставлением законную силу неравенства. Собственность - основа раскрытия человеком ЕЕ социальной сущности. На убеждении в безнадежности, невозможности человеческой природы, в ограничении сферы человеческого разума и состоит органическая неразумность и греховность человека, а, следовательно, необходимо и важное значение имеет универсальный нравственный порядок и базируется подход неоконсерватизма к организации общественной жизни. 1 все это санкционируется и поддерживается религией. Традиции, символика и даже предрассудки приобретают особое значение.

Прогресс общественный, социальный, научно-технический отрицается консерватизмом. И это не случайно. Именно в конце XX в. как никогда остро встал вопрос о ценности и важности прогресса, его взаимодействие с социальным и, прежде всего, научно-техническим. Осложнялась взаимодействие научно-технического, общественного прогресса с социальным прогрессом. Возникла проблема выживания и сохранения рода человеческого. Глубинные сдвиги во всех сферах заставили задумываться над тем оправдан прогресс ведет к отчуждению, разрушение традиционных связей. Отсюда стремление людей к вечным моральных и религиозных ценностей, традиций. Возникает благоприятный психологический климат для распространения консервативных идей. Среди постулатов неоконсерватизма выделяется естественная и вечная (физическая и умственная) неравенство людей, необходимость общественных классов и социальных слоев, а, следовательно, абсурдные попытки социального уравнения всех посредством законов, несовершенство правление большинства, подвержено потенциальной тирании. Необходимость активного участия аристократии в государственном управлении, важная роль частной собственности - гаранта личной свободы и социального порядка. Все это свидетельствует, что неоконсерватизм - значительно сложнее и противоречивее явление и упрощенный его анализ может ввести в заблуждение.

"Ретроградной" идеи и средства непосредственно направленные на изменение основы основ функционирования любого общественного организма-отношений собственности. Провозглашено неоконсерваторами лозунг "демократия собственников" стало реализовываться путем всяческого поощрения мелкого бизнеса, распространение различного рода систем участия в прибылях, распылении акций, особенно в отраслях и компаниях, подвергшихся денационализации, а также содействие переходу ряда предприятий и фирм в собственность занятого в них персонала. В начале 90-х годов в Англии в результате проведенных мероприятий приватизации и распылению собственности, доля лиц, владеющих акциями среди взрослого населения, увеличилась до 32%, по сравнению с началом 80-х лет (7%). К середине 90-х годов на 70% выросло количество самостоятельных собственников, т.е. лиц, имеющих собственное дело, но не пользуются наемным трудом и др.. Аналогичные изменения произошли в ряде стран Западной Европы, США и Латинской Америки.

Важной стороной процесса ограничения вмешательства государства в дебюрократизацию стали в 90-х годах изменения в функционировании самой государственной власти и государственных властных структур и государственного аппарата. В США, Англии, частично во Франции, Германии некоторые из государственных и муниципальных служб переданы на контрактных основах бизнесменам. Еще одним существенным направлением деятельности неоконсерваторов стало их активное содействие распространению ризноманитних.систем участия персонала в повышении качества продукции, в совершенствовании технологии производства и даже в принятии управленческих решений и т.п.. Осуществления нововведений означало достаточно масштабные и глубокие изменения в сфере производственных отношений и отношений собственности. их главный смысл заключается в заметном ослаблении отчуждения собственника и работника от средств производства, процесса и результатов труда. В сфере социальной политики коррекция оказалась менее существенно. Неоконсерватизм отбросил вопрос о социальных потери модернизации. Полностью игнорируются проблемы отчуждения масс от политических институтов. Отвергается принцип равенства и т.п.. Неоконсерватизм находится на этапе определенного кризиса, что создает условия для существования и развития других идейно-политических концепций и доктрин.

23. Характерные особенности коммунизма

Коммунизм как идеология

Основная статья: Коммунистическая идеология

Коммунизм, как идеология, представляет собой систему идей, ценностей и идеалов, которая выражает мировоззрение рабочего класса и его авангарда — коммунистической партии. Коммунистическая идеология вооружает коммунистические партии, международное коммунистическое движение ясной программой революционного переустройства мира.

Научность коммунистической идеологии тесно связана с её революционной партийностью. В противоположность идеологии буржуазной, скрывающей свой эксплуататорский характер под маской объективизма, коммунизм открыто провозглашает свою партийность. Эта его особенность не противоречит научности, а, напротив, предполагает последовательное и глубокое познание объективных закономерностей общественного процесса. Научная идеология пролетариата противостоит буржуазной идеологии. Она активна, наступательна. Последовательно выражая устремления и чаяния широких народных масс, коммунистическая идеология является мощным оружием революционного преобразования мира, утверждения идеалов справедливости, свободы и равенства, братства людей и наций.

Характерные особенности коммунизма

Коммунизм как единая общественно-экономическая формация характеризуется рядом общих принципиальных черт, присущих обеим его фазам:

достаточно высокий уровень развития производительных сил и обобществления труда;

общественная собственность на средства производства;

всеобщность труда и отсутствие эксплуатации человека человеком;

коммунистическое общественное самоуправление;

отношения сотрудничества и взаимопомощи;

планомерность и пропорциональность развития в целях возможно более полного удовлетворения материальных и духовных потребностей трудящихся;

единство, сплоченность общества, господство единого марксистско-ленинского мировоззрения и др.

25. В 90-е гг. ХХ в. в связи с распадом Советского Союза и ликвидацией социалистической системы широко распространилось мнение, что окончательно исчезла коммунистическая и даже социалистическая альтернатива развития человеческой цивилизации, которая будет впредь эволюционировать в строгом соответствии с либеральными принципами и законами так называемого «свободного мира». При этом делалась попытка отбросить наличие антагонизмов в капиталистическом обществе, которые объективны по сути и всегда в нем существовали, но на протяжении нескольких десятилетий под влиянием мировой системы социализма, рабочего и освободительного движения, технико-экономического прогресса проявлялись в смягченной форме. Однако появление (в 90-х гг. XX в.) и быстрый рост антиглобалистского движения показывают ошибочноcть игнорирования присущих капитализму антагонизмов.
Современные антиглобалисты чем-то напоминают участников первых стихийных выступлений трудящихся в конце XVIII – первой половине XIX в. против капитализма, происходивших еще в неразвитой, варварской форме. Тогда объектом народного гнева нередко становились фабрики и машины, в которых рабочие видели главный источник своих бед и страданий, а сейчас – международные институты, транснациональные корпорации и главы правительств ведущих стран.
В настоящее время назрела насущная потребность изучения нового социального движения антиглобализма, выявления принципов его формирования и тенденций развития, которые способствуют оптимизации общественного прогресса и смягчению негативных последствий глобализации.
Антиглобализм как новое международное протестное движение сразу привлек к себе внимание средств массовой информации, зарубежных и отечественных научных кругов. В этом нет ничего удивительного: уже около десяти лет подготовка и проведение каждой крупной встречи руководства международных организаций (ВТО, МВФ) и ведущих держав («Большой семерки», впоследствии «Большой восьмерки») сопровождаются бурными и эксцентричными протестами антиглобалистов. Однако, хотя протесты антиглобалистов всегда вызывают интерес средств массовой информации, из обширных, но бедных по содержанию комментариев журналистов и дикторов трудно понять, что такое антиглобализм. Сообщения СМИ о нем часто противоречивы и тенденциозны. Как говорит редактор французского аналитического издания «Монд дипломатик» И. Рамоне, в XX в. цензура приобрела две, лишь на первый взгляд взаимоисключающие, формы – либо сведение до минимума информации, либо распространение максимума сведений, в океане которых топится суть информации.

26. Свобода как самоопределение. Личная автономия

Мы боремся за общество равных прав – без сословий, различий этнического и социального происхождения, конфессиональной принадлежности, пола, возраста, ограниченности физических возможностей. Священный принцип: у каждого право сделать свой независимый выбор, свободно высказывать мысли и самому принимать решение, как жить. Но мало записать его на скрижалях Конституции, оно должен реально исполняться, как основа российского общества.

Представительная демократия

Зеленые не приемлют рассуждений о незрелости России для демократии или особых подвидах демократии для России. Мы настаиваем: демократия для россиян – единственная востребованная и естественная форма самоорганизации. Мы больше не хотим играть в имитационную демократию. Готовы к деятельному участию в принятии решений государственного управления. Поэтому громко заявляем в последние год-полтора, что они должны быть демократичными, прозрачными, понятными всем. Граждане хотят иметь транспарентное избирательное законодательство, его исполнение на выборах, полную подотчетность себе избранных представителей. Получать без ограничений доступ ко всей информации, касающейся их интересов.

Местное самоуправление

Мы требуем отказа от абсурда сверхцентрализованного феодального госменеджмента, когда из Москвы готовы чуть ли не переключать светофоры по стране. Мы будем добиваться быстрой эволюции низовых демократических институтов, чтобы отдать максимум полномочий местным сообществам. Местное самоуправление хотим вывести из вассальной кабалы у других уровней госадминистрирования. Только вместе с реальным местным самоуправлением мы, зеленые, сможем заниматься окружающей средой и дать равноправный доступ к ресурсам.

котехнические диктатуры это лишь одно из подмножеств возникающего и развивающегося Зеленого движения, которое будет все больше оказывают преобразующее воздействие на весь политический спектр, поскольку каждая политическая система рано или поздно сталкивается с пределами роста. Но в некоторых странах и среди некоторых народов проявления «зеленой» идеологии будут ярче и мощнее, чем в остальных.

Задумайтесь о бедственном положении климатических беженцев. Они будут с корнем вырваны из своих традиционных обществ; им будет закрыт путь в более высокие и прохладные регионы из-за антииммигрантских настроений в развитых странах, которые в первую очередь виноваты в их бедах и несчастьях; и им будет грозить абсолютно неопределенное будущее. Этим людям нужна будет идея. Поэтому «позеленение» антиимпериализма и стран Третьего мира это историческая неизбежность.

А ведь у них есть соплеменники в развитом мире. Запретительная политика США в отношении иммигрантов из Латинской Америки вызывает недовольство среди испаноязычного населения как в Соединенных Штатах, так и в Мексике, Гватемале и т.д. Похожая ситуация складывается и в Европе в отношении африканцев. Но если сегодня южные народы лишают только экономических возможностей, то в будущем это может превратиться в вопрос жизни и смерти. Крах стран третьего мира на фоне укрепления развитыми государствами своих стен и крепостных рвов вызовет ярость в иммигрантских сообществах. Некоторые их представители могут попытаться добраться до богатых разрушителей мира, скажем, прибегнув к биологическому или экологическому терроризму. А вдохновение они могут почерпнуть у таких мыслителей как анархопримитивист Деррик Йенсен (Derrick Jensen), который каждое утро задает себе вопрос о том, что ему делать: писать или взрывать плотины.

Стран, где зеленую идеологию открыто признают в качестве государственной основы, будет немного. Одно из исключений составляет Боливия, которая недавно поставила естественные права наравне с правами человека. Дуновения аналогичных тенденций ощущаются в Эквадоре, Венесуэле, Коста-Рике и на Кубе.

Поиск по сайту: