Ночь третья

Мертвая тишина в квартире, за окном вечереет, где-то тихонько плачет сигнализация. На столе семь бутылок пива, пока не откупоренных. Как дебилы пялимся на них. Я — сидя за столом, Андрей — стоя, опершись на подоконник.

— Что он тебе сделал? — уже более спокойно снова спросил он, сверля меня взглядом.

Я не знал, как сказать, и не хотел об этом говорить. С легкой дрожью в руке потянулся за бутылкой. Андрей ухватился за горлышко пальцами и приподнял, когда я почти коснулся пальцами ее прохладной поверхности, с хлопком откупорил бутылку, предложил мне, но не отдал, хоть я и вцепился в ее донышко.

— Что он тебе сделал? — по словам повторил Андрей свой вопрос.

— Сначала выпить дай.

Некоторое время смотрели друг на друга. Все-таки отпустил. Я сделал один глоток, потом еще и еще, пока полбутылки не одолел под терпеливым взглядом Андрея. Пиво горчило, однако приятно холодило не только внутренности, но и голову.

— Он всегда такой? — поинтересовался я, не собираясь пока отвечать на его вопрос.

Андрей, понимая меня, не стал сейчас настаивать, пожал плечами.

— Почти, — взял себе бутылку, залез на подоконник, открыл, пригубил слегка, снова посмотрел на меня. Он хотел знать не из простого любопытства, кажется, он даже немного побаивался моего ответа. — Так что…

— Психический сбой? — успел я спросить раньше. Андрей выгнул брови. — Он же просто с головой не дружит? Типа… ну… природа создала самку и самца, а он против течения.

— Он больной ублюдок, который трахает все, что движется! — прошипел тот, сделал несколько глотков. — И баб, и мужиков, но предпочитает вторых. Пришибленный на всю голову! Причем тут природа?!

Пока что ведет себя тихо. Это успокаивает.

— Неправильно как-то, — рассматривая Андрея через коричневое стекло бутылки, произнес я.

Уже начинало кружить. Я последний раз алкоголь употреблял почти год назад, на свою днюху. Тогда пообещал самому себе, больше никогда не пить.

— Ты хочешь поговорить о педиках?!— возмущенно поинтересовался Андрей.

— Да, — очень серьезно ответил я. — Хочу.

Снова принялись разглядывать друг друга.

— Ладно. И что сказать хочешь? — сдался тот.

— Фильм смотрел как-то, — припомнил я. Дай Бог памяти, название вспомнить. Итер… терс…с сексом что-то… О! — Интерсексуал называется.

— И че?

— Там про гермафродитов было.

— Это… которые ни рыба, ни мясо? — уточнил Андрей

— Да, у них признаки обоих полов.

— Блядь, Кира, тот же вопрос – и че? Эти ж родились такими, тут уж не поспоришь с природой.

— Согласен.

— Тогда…

— Я тогда подумал еще, — опять не дал ему сказать я, — что есть гермафродиты не физические.

Теперь Андрей крепко задумался, походу, охреневая от моих философских дум.

— Это как?

— Те, кто считает себя мужчинами, хотя родились женщинами – гермафродиты психические. Сбой в мозгах, на уровнях сознания.

— Отдай бутылку, тебе уже хватит, — усмехнулся тот.

— Я серьезно, — обиделся я. — Все эти гомики, лизбиянки – у них сбой не на телесном уровне, не в оболочке дело, а в голове.

— Кира, — он откинулся на окно, затылком в стекло ударил, — не грузи.

— Мужик мужика любить не должен, это сбой программы, — продолжил я гнуть свое.

— И че?

— Твой брат – психически больной человек.

Андрей даже выпрямился, посмотрел на меня как на дауна.

— А более коротким путем к этому выводу нельзя было прийти?

— Я серьезно.

— И я не шучу, — кивнул тот. — Что Леха больной на голову мне давно известно. Вот только к чему весь этот разговор?

— Как живешь с ним тогда?

— Я выживаю.

— Это я понял, — кивнул, а голова чуть сама дальше не полетела, — но все же.

Андрей тяжело вздохнул. Вряд ли у него возникло желание, поделиться со мной своими секретами. И зачем к нему в душу полез?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Он не стеснялся себя никогда. С детства знал, что он пидарас, во всех смыслах этого слова. Но он – мой опекун, так что…

— А родители?

— В аварии погибли пять лет назад.

— Ясно. А у меня мать повесилась.

Тишина. Снова мертвая. Я допил пиво, вторую взял. Андрей не возражал. Я неуклюже открыл. Облил пол стола пеной. Разочарованно хмыкнул.

— Извини, вырвалось, — пробубнил я, отпивая из бутылки. — И бардак тебе тут развел. Тоже извини.

— Нормально все.

Разговор не клеился, снова повисло напряженное молчание.

— Ты соседа убил? — уже блаженно его спрашиваю.

— Да нет, он вроде неплохим человеком оказался. Спасибо за восет.

— Всегда пожалуйста.

Ну вот вернулись к тишине, косясь друг на друга хлебаем по второй. Чувствую, скоро наружу полезет.

— Он тебя не трогает?

— В каком смысле?

— Ну… — как бы сказать-то полегче, — замашки эти гейские.

— Нет. До такого не доходило никогда.

Кажется, посчитал меня законченным извращенцем. И что я пристал к нему?

— Это хорошо. А…

— Хватит о нем, достал уже, — ага, вот и подвел итог разговору.

— Угу, — промычал, соглашаясь. Потянулся за третьей бутылкой.

— Хватит.

— Отвали.

Я пьяный – наглый. В этот раз получилось открыть без лужи.

— Тебе плохо будет.

— Плевать. У меня горе.

— Какое?

— Не скажу, — уже хихикая, ответил я.

Аааах, надо бы реально завязывать. Домой не дойду. Пусть и рядом совсем. Ох и состояние. Кружится все, вертится…

— Останешься на ночь? — блеск в глазах, лунный свет четко обвел его контур. Когда успело стемнеть? Он облизнул горлышко бутылки, пристально глядя на мен.

— Сейчас вырвет, — простонал я, закрывая ладонями рот.

— Только не здесь!

Лихо спрыгнул, сгреб меня в охапку, потащил к туалету, бросил около унитаза. Пока наружу ничего не полезло, но унитаз холодненький такой.

— Не умеешь пить – не хер бутылку в руки брать.

Смотрю на него, он недовольный, взвинченный, лохматый. А я ведь предупреждал, что не пью.

— Твой брат-мудак меня поцеловал. Как тут не напиться?

Вырвало от одной только фразы, а потом еще раз от вида той параши, что вытолкнул мой желудок.

— Л-ладно, ты давай, при-приходи в себя, и спать пойдем.

Походу всегда заикается, когда волнуется.

Хех, приходил в себя я долго. Меня рвало, будто отравился, рывками, длительное время, заставляя содрогаться всем телом. Теперь я ненавидел Леху пуще прежнего. А вот Андрея… мне стало по-настоящему жаль.

— Пошли, — вернулся за мной, бережно поднял, отвел в свою спальню, скинул на кровать.

Жесть, сейчас все по новой начнется. Сполз с кровати. Пол холодный. Класс.

— Эй, вставай.

— Не, я тут буду.

Минуты две стоял пялился на меня.

— Пьянь, — перешагнул, упал на кровать.

Вот и славно, мне так комфортнее будет, и голова яснее.

Почти уснул, когда раздался стук в стену.

— Слышь? — спросил Андрей, снова тихонько постучал. — Ты там?

Естественно, в ответ ему была – тишина.

Поиск по сайту: