Глава третья. Бедная Дуня

Было ясное утро. Весеннее солнце освещало жилище СМОТРИТЕЛЯ, в котором царили теперь ветхость и небрежение. На окнах уж не было цветов. СМОТРИТЕЛЬ спал, укрывшись тулупом... Звук колокольчика потревожил его сон, он заворочался, бормоча сквозь дрему...

СМОТРИТЕЛЬ. Погода несносная... Дорога скверная... ямщик...

Скрипнули двери, и в комнату почти что вбежал ИВАН ПЕТРОВИЧ БЕЛКИН, промокший, взъерошенный, в волнении чрезвычайном...

БЕЛКИН. Эй! Здорово, диктатор!

СМОТРИТЕЛЬ. Ваше высокоблагородие! Все лошади в разгоне...

БЕЛКИН. Помилуй, да узнаешь ли ты меня?

СМОТРИТЕЛЬ. Погода несносная... ямщик упрямый...

БЕЛКИН. Полно, да ведь мы с тобою старые знакомые!

СМОТРИТЕЛЬ. Дорога большая... быть может, и встречались...

БЕЛКИН. Полно, ты ли это, Самсон?! Да здорова ли твоя Дуня?

САМСОН. Дорога большая, проезжих много...

СМОТРИТЕЛЬ. Вот чудак! Да что ж твоя Дуня? Уж, верно, она замужем?

Снова скрипнула дверь, и на станции появилось новое лицо: человек лет тридцати пяти в поношенном сюртуке, запыленный, обросший бородою; он спросил с угрюмостию, швырнув на стол подорожную...

СИЛЬВИО. Лошадей! Теперь! Тотчас же!

Но САМСОН, казалось, не заметил грозного окрика, он глядел неподвижно на ИВАНА ПЕТРОВИЧА, будто обдумывая сделанный им вопрос...

САМСОН. Эх, Дуня, Дуня... Что за девка-то была...

СИЛЬВИО. Лошадей!

САМСОН. Поверите ли, сударь, генералы, фельдъегеря с нею по получасу заговаривались...

СИЛЬВИО. Лошадей, изверг!!!

БЕЛКИН. Сударь, я хотел бы вас предуведомить...

САМСОН. Бывало барин, какой бы сердитый ни был, при ней утихает...

СИЛЬВИО. Так ты нарочно меня не слышишь, разбойник!

БЕЛКИН. Поверьте, сударь... человек сей, будучи от природы нрава смиренного...

САМСОН. Дом ею держался... Дуня!

СИЛЬВИО. Молчать! Изверг рода человеческого! Да я тебя...

При этих самых словах СИЛЬВИО достал пистолет, выстрелил, а затем выстрелил еще... Обе пули угодили в стенку, продырявив картинку, изображавшую библейскую историю блудного сына... ИВАН ПЕТРОВИЧ подошел к стене, дабы рассмотреть след, оставленный обеими пулями, старик же, казалось, не заметил и выстрелов, он все бормотал, покачивая седою головою...

САМСОН. Эх, Дуня...

БЕЛКИН. Однако же, хороший выстрел. Только раз встречал я в жизни человека, который сходу мог бы уложить в одно отверстие обе пули... САМСОН....Дуня!

Из-за перегородки показалась ДУНЯ в теплом платке и салопе, следом за нею появились НАСТАСЬЯ, ПЕЛАГЕЯ, АГРАФЕНА и ДАРЬЯ с корзинами в руках. Устроившись на лавке, ДЕВУШКИ достали из корзин листочки и перья. Окунув перья в чернильницу СМОТРИТЕЛЯ, они принялись за работу...

БЕЛКИН. Что же...

НАСТАСЬЯ. Что-о-о-о же-е-е-е...

СИЛЬВИО. Что же... пистолет требует ежедневного упражнения...

САМСОН. Что же... ты, Дуня? Лошади готовы... Попрощайся с их благородием... Ты что же, к обедне собралась?

ДУНЯ. К обедне...

БЕЛКИН. Сильвио?! (ИВАН ПЕТРОВИЧ приблизился к проезжему...) Полно, быть этого не может... Узнаешь ли ты меня?

СИЛЬВИО. Однако же, странный случай... САМСОН. Лошади готовы, ваше высокоблагородие!

Из другой комнаты вышел МИНСКИЙ в шинели, окутанный шалью... Со стороны казалось, что станция полна проезжих — одни прибывали, другие же — отправлялись в путь...

САМСОН. Лошади готовы, ваше высокоблагородие. Уж будьте покойны: дорога скверная...ямщик упрямый... (Онирассмеялись...)

Дуня!

СИЛЬВИО. О ком он бредит, несносный старик?

БЕЛКИН. Дочь его нынешнею зимою сбежала с проезжим... Однако ж... Откуда ты? Куда? Давно ли вышел в отставку?

МИНСКИЙ. Что же... Прощай, диктатор! Вот тебе за постой!

БЕЛКИН. Да как же ты здесь? Зачем? Один среди сих унылых, пустынных мест?

МИНСКИЙ. А право, жаль мне расставаться с тобою. Осмелюсь предложить Авдотье Самсоновне своих лошадей... проехать до церкви...

ДУНЯ. Ах, нет... сударь, благодарю... Дорога скверная... ямщик упрямый... Уж я и сама...

МИНСКИЙ. Что ж... Вольному воля. Прощайте.

САМСОН. Да что же ты, Дуня, дичишься, точно крестьянская девка? Чай, его высокоблагородие не волк и тебя не съест. Прокатись-ка до церкви!

ДУНЯ. Ужель?.. Так, стало быть, и Бог повелел. {ДУНЯ бросилась на шею СМОТРИТЕЛЮ, поцеловала и выбежала вон.)

САМСОН. Так и пропала... так и сгинула... Бывало генералы... фельдъегеря...

СИЛЬВИО. Что же... Молодость, ум, красота...

БЕЛКИН. Так ты, стало быть, знаком с ним?

САМСОН. Ну, с Богом, ваше высокоблагородие... Прощайте.

САМСОН и МИНСКИЙ простились...

СИЛЬВИО. Милостивый государь! МИНСКИЙ. Я к вашим услугам.

СИЛЬВИО. Вообразите себе молодость, ум, красоту, веселость самую беспечную...

МИНСКИЙ. Я к вашим услугам. Жребий?

Они бросили жребий.

БЕЛКИН....веселость самую бешеную, храбрость самую беспечную, громкое имя, деньги, которым не знал он счета и которые никогда у него не переводились... Настасья!

СИЛЬВИО. Ты, граф, чертовски счастлив.

МИНСКИЙ. Что же... Счастье, как известно, вольно в своей прихоти. Ну-с?

БЕЛКИН. Аграфена!

АГРАФЕНА. Ду-ня с той стан-ци-и...

БЕЛКИН. Отмерь двенадцать шагов. Живо!

САМСОН. Дуня с той станции отправилась вместе с гусаром... Дорога скверная.. • ямщик упрямый...

СИЛЬВИО. Успехи его в полку и в обществе женщин приводили меня в совершеннейшее отчаянье... Шесть лет назад я получил пощечину, и враг мой до сих пор жив!

БЕЛКИН. Вы с ним дрались?

АГРАФЕНА. Сию минуточку, барин... Один. Два. Три.

СИЛЬВИО и МИНСКИЙ встали. МИНСКИЙ выстрелил. С головы у СИЛЬВИО слетела фуражка.

МИНСКИЙ. Теперь ваш черед.

СИЛЬВИО стал прицеливаться.

САМСОН. Ваше высокоблагородие!

МИНСКИЙ. Что тебе?

САМСОН. Уж больно полюбились вы мне... вот, возьмите в дорогу.

СМОТРИТЕЛЬ протянул МИНСКОМУ плетеный кузовок. МИНСКИЙ помедлил, а после снял фуражку и высыпал туда пригоршню ягод... Он стоял, освещенный весенним солнцем, выбирая из фуражки спелые ягоды и выплевывая косточки. Скрипели перья...

НАСТАСЬЯ....весеннее сол-нце... взо-шло-о-о, и жар уже нас-пе-е-е-вал...

СИЛЬВИО прицелился, но после опустил пистолет.

БЕЛКИН. Стреляйте.

СИЛЬВИО. Вы теперь изволите завтракать; мне не хочется вам помешать.

МИНСКИЙ. Вы ничуть не мешаете мне. Стреляйте.

СИЛЬВИО. Вам, кажется, теперь не до смерти...

САМСОН. Стреляйте, ваше высокоблагородие! Дуня с той станции отправилась вместе с гусаром!

ПЕЛАГЕЯ. Стреляй, барин!

ДАРЬЯ. Стреляй! Поделом злодею!

БЕЛКИН. Цыц! Я нашел своего героя! Бог знает, скольким несчастиям он станет еще причиною... Не стреляй. Что пользы лишить его жизни теперь, когда он ею вовсе не дорожит?

МИНСКИЙ. Так будете вы стрелять или нет?

СИЛЬВИО. Нет. Нет!

МИНСКИЙ. Как вам будет угодно... Впрочем, выстрел ваш остается за вами. Я всегда к вашим услугам. Прощай, диктатор!

Скрипнули двери, и МИНСКИЙ исчез. Колокольчик еще долго звенел, но и он стих... Слышно было, как скрипят перья.

СИЛЬВИО. Три дня назад я получил известие, что враг мой собирается вступить в брак с молодою прелестною особой...

БЕЛКИН. Невероятно... Все это ложь... Обман... Бесовство...

СИЛЬВИО. Посмотрим... Посмотрим, так ли равнодушно он теперь примет смерть...

САМСОН. Лошади готовы!

Утро. ПЕЛАГЕЯ, АГРАФЕНА и ДАРЬЯ дремлют над рукописями. Зевая и охая, в комнату входит КИРИЛОВНА, навстречу ей с корзиною рукописей, всхлипывая и шмыгая носом, плетется НАСТАСЬЯ.

КИРИЛОВНА. Четвертое мая. Снег. Господи, твоя воля... Тришка опять бит... Корова рыжая пала... Настасья! Баба здоровенная, а по дому слоняешься сопливая да босая. Барин спит, чай?

НАСТАСЬЯ. Спи-и-т... Уж полчаса, как започивал...

КИРИЛОВНА. Храни нас, Господи... Вишь, снег во дворе... Чего ревешь, дура?

НАСТАСЬЯ. А то... {Она достала из корзины листок и прочла.) Я ли не лелеял моего дитяти; уж ей ли не было житья? Эх, Дуня, Дуня...

ДАРЬЯ, ПЕЛАГЕЯ и АГРАФЕНА встрепенулись и тоже захлюпали носами...

КИРИЛОВНА. Сбежала? Врешь!

НАСТАСЬЯ. Сбе-жала-а-а... Вот те святая пятница!

Девушки сошлись около корзины НАСТАСЬИ, они вынимали листки и читали, бормоча...

КИРИЛОВНА. Не уследил, значит... Девка-то видная... Эх! Ну, а что же Самсон? НАСТАСЬЯ. Известно, что... Поехал за нею!

ДАРЬЯ (читает). Авось, думал он, приведу заблудшую овечку мою... ПЕЛАГЕЯ. С э-той мы... мыс-лею... прибыл он в город... о-ой, не могу-у...

Девки передают друг другу листки, рыдают.

КИРИЛОВНА. Ну будет, будет... что слякоть-то разводить... И так уж снегу навалило... Может, еще отыщет да домой приведет... Чего на свете-то белом не бывает...

Поиск по сайту: