Глава шестая. Бедная Лиза

В нагретом воздухе роем носилась мошкара; то здесь, то там слышались хохот, визг, крики «чур меня! чур!»... ИВАН ПЕТРОВИЧ и дворовые девки играли в горелки. ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ МУРОМСКИЙ, МИСС ЖАКСОН и КИРИЛОВНА вели неторопливый разговор, сидя на крылечке господского дома...

МУРОМСКИЙ....Вот, к примеру, твой Иван Петрович... все оды пишет, однако ж в неопытности и мягкосердии своем уж запустил хозяйство! Народ ваш...

КИРИЛОВНА. Не прикажешь ли, батюшка, подать брусничной воды?..

НАСТАСЬЯ. Чур меня! Чур!

МУРОМСКИЙ. Народ избалованный! Непослушанье бессовестное! Староста — обманщик и плут... а ты...

ДАРЬЯ. Чур меня!

МУРОМСКИЙ. А ты ж им только потакаешь, потому что всей деревне кума!

МИСС ЖАКСОН. Yeah! Heaven! I have been bitten by this awful Insect!¹

МУРОМСКИЙ. Однако ж пора бы и честь знать. Бетси!

АГРАФЕНА. Чур меня!

МУРОМСКИЙ. Лиза!

Боже! Меня кусает это несносное насекомое! (англ.)

МИСС ЖАКСОН. I don't understand you! Mister Muromsky! She must be punished! I am going to seek her out¹.

КИРИЛОВНА. Поди, милая, сыщи... ох... Балованное дитя... МУРОМСКИЙ. Нету с ней никакого сладу! Иной раз так напроказит...

МУРОМСКИЙ засмеялся.

ПЕЛАГЕЯ. Чур меня! Чур!

КИРИЛОВНА. Что же, батюшка... Она уж и невеста...

МУРОМСКИЙ. Невеста... Да где ж теперь женихи? Один Берестов молодой и есть, да мы с отцом его, сама знаешь, старинные враги... Скажи... а не уступит ли нам барин твой грамотную девку... за Лизою ходить... однако ж не сопливую, а чтобы разум имела?..

КИРИЛОВНА. Изволь, батюшка, любую забирай... Все, прости Господи, грамоте обучены... иные и по-французски... Эй! Настасья!

НАСТАСЬЯ. Чур меня!

МУРОМСКИЙ. Так, значит, и сговорились. Вот тебе двадцать пять рублей.

КИРИЛОВНА. Ась? Вот и Настасья... всем хорошая девка, да уж больно на язык востра...

МУРОМСКИЙ. Это уж Бетси решать... По мне так один черт... Баба здоровенная...

КИРИЛОВНА. Пелагея!

Я совершенно не понимаю вас, мистер Муромский. Этот ребенок должен быть наказан. Я пойду и приведу ее! (англ.)

МУРОМСКИЙ. Ты, матушка, спрячь ассигнацию в карман, что ж на нее глядеть-то. Лиза!

КИРИЛОВНА. А вот Пелагея! Девка видная, только что ума не дал Бог... ДАРЬЯ. Чур меня!

КИРИЛОВНА. Дашка... девка разумная, да уж больно непроворна... АГРАФЕНА. Чур меня!

ИВАН ПЕТРОВИЧ пытался догнать смуглую маленькую проворную девку в синем сарафане...

КИРИЛОВНА. Аграфена! Это ты ль? Ох, нет, не она... Постой! Ну полно, батюшка... Иван Петрович... пыль-то, пыль-то столбом... что дитя малое... неразумное... Эй! А ты чья ж будешь? Горюхинская? Али от соседей?

ДАРЬЯ. Дак это Акулина... Дочь Василия-кузнеца!

«АКУЛИНА». Чур меня! Чур!

Однако ИВАН ПЕТРОВИЧ уж догнал ее и крепко держал за руку... В этот миг на крыльцо в необычайном волнении выбежала МИСС ЖАКСОН. В руках она держала голубое шелковое платье Лизы...

МИСС ЖАКСОН. Mister Muromsky! Look! I have found this inside. It's her dress! She must be killed! Such a barbarous land!¹

Воцарилось молчание. ИВАН ПЕТРОВИЧ сдвинул повязку с глаз. Девки захихикали. Рядом с БЕЛКИНЫМ стояла ЛИЗА в деревенском сарафане, рубахе... Волосы ее были повязаны платком...

БЕЛКИН. Помилуйте... Лизавета Григорьевна...

«Дочь кузнеца» направилась к МУРОМСКОМУ, бросилась к нему на шею и поцеловала.

ЛИЗА-. Ах, позвольте мне, батюшка, побыть здесь до завтра...

МУРОМСКИЙ. Лиза... Ты что, с ума сошла?

БЕЛКИН. Будучи от природы человеком нрава смиренного...

МУРОМСКИЙ. Да что же тебе вздумалось всех дурачить!

БЕЛКИН....никогда бы не дерзнул...

МУРОМСКИЙ. А знаешь ли что? Не вхожу в тайны женского туалета, а только, право, деревенское платье тебе к лицу! Ишь, барышня-крестьянка! Так ли, Иван Петрович?

БЕЛКИН. О... разумеется...

МИСС ЖАКСОН. It is impossible! Such a barbarous dress! Put it out in a moment!²

Мистер Муромский! Взгляните! Я нашла это в доме! Одно лишь ее платье! Но она сама... он; Она... могла быть убита! Варварская страна! (англ.) Это невозможно! Это ужасно! Это варварская одежда! Снимите это платье немедленно! (;

ЛИЗА. Ах, нет, позвольте мне доехать до дому в этом платье! Ах, пожалуйста, ну что вам стоит!

МУРОМСКИЙ. Изволь, my dear... если ты хочешь...

МИСС ЖАКСОН. I am going mad! Mister Muromsky! You have never been a noble... You don't know the first things about being a noble! I am going to leave now! No more on this barbarous land!¹

МИСС ЖАКСОН, швырнув платье ЛИЗЫ МУРОМСКОМУ, убежала в дом. ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ кинулся за нею...

МУРОМСКИЙ. Miss Jackson! I am very sorry about... my daughter...² КИРИЛОВНА. Господи прости... Аграфена! Неси брусничной воды!

КИРИЛОВНА ушла в дом. Девки окружили ЛИЗУ.

ЛИЗА. Вот и конец веселью... Ах, верите ли, Иван Петрович, что это за скука, что за мученье быть уездною барышней...

И она печально глядела на свое шелковое платье...

БЕЛКИН. Полноте, Лизавета Григорьевна! Да что может быть лучше, здоровее деревенской жизни?

ЛИЗА....когда звук колокольчика уж есть приключение, поездка в уездный город полагается эпохою в жизни...

БЕЛКИН. Ах, неужто вы не понимаете, что это-то и рождает в уездных барышнях нечто... нечто особенное! Да-да! Самобытность! Характер! Настасья!

НАСТАСЬЯ, вздохнув, принялась за дело.

...то, без чего, по мнению Жан-Поля, не существует и человеческого величия! ЛИЗА. Да как вы не понимаете, что я хотела бы узнать жизнь не из французских романов!

БЕЛКИН. Вы влюблены?

НАСТАСЬЯ. Она была воспитана на французских романах...

ДАРЬЯ....следственно...

ПЕЛАГЕЯ. Была влюблена!

ЛИЗА лишь вздохнула в ответ. Перья заскрипели.

ЛИЗА. Вообразите, мы даже не знакомы...

БЕЛКИН. Позвольте...

ЛИЗА. А только о нем говорит теперь весь уезд.

Я сойду с ума! Мистер Муромский! Вы не дворянин! Вы понятия не имеете о том, что значит быть дворянином! Я уезжаю! Теперь! Немедленно! Ни минуты боле на этой варварской земле! (англ.) МиссЖаксон! Мне очень жаль! Я сожалею о... моей дочери... (англ.)

БЕЛКИН. Громкое имя?

ЛИЗА. Громкое имя, молодость, ум, красота...

БЕЛКИН. Храбрость самая беспечная... деньги, которым не знает он счета...

ЛИЗА. На охоте... всегда он скачет первый, не разбирая дороги, а еще... Так вы знаете Алексея Берестова? Знаком он вам?

БЕЛКИН. И да, и нет. Так вы говорите... Это что же... Павла Петровича сын? Нет, мы не знакомы...

ЛИЗА. Отцы наши в ссоре, а сам он... говорят, не ездит ни к кому, ни на кого не глядит...

НАСТАСЬЯ. Не знаю, а на меня так уж слишком глядел...

АГРАФЕНА. Да и на меня тоже...

ПЕЛАГЕЯ. И на Дарью... и на меня. Грех сказать, никого не обидел.

БЕЛКИН. Да полно врать! Где ж вы его видали?!

ДАРЬЯ. Да как ходили давеча в Тугилово.

АГРАФЕНА. Поварова жена была у них именинница...

НАСТАСЬЯ. Сидели часа три... И обед был славный...

ЛИЗА. Ну... а что Берестов?

ПЕЛАГЕЯ. Пирожное подавали блан-манже... синее... красное...

АГРАФЕНА. И полосатое... А уж пироги...

ЛИЗА. А Берестов? Он что же, был там?!

НАСТАСЬЯ. Ан, слушайте дальше. Вот встали мы из-за стола... Я, Пелагея...

БЕЛКИН. Ах, Настя, как же ты скучна со своими подробностями...

ДАРЬЯ. Вышли мы из-за стола... а сидели мы часа три... Я, Настя... Аграфена, Дунька, Ненила...

БЕЛКИН. Замолчи! Quidquid praecipies, esto brevis¹! Пелагея! Что Берестов?!

ПЕЛАГЕЯ. Берестов? И вправду хорош... Красавец, можно сказать... Румянец во всю щеку!

ЛИЗА. Право? А я думала, что у него лицо бледное... Что ж он, печален? задумчив?

ДЕВКИ прыснули.

НАСТАСЬЯ. Что вы?! Да такого бешеного я и с роду не видала! Вздумал он с нами в горелки бегать.

БЕЛКИН. Воля твоя, Настя, ты врешь.

ДАРЬЯ. Воля ваша, барин, не врет. Да еще что выдумал! Поймает и ну целовать!

АГРАФЕНА. Уж я-то насилу от него отделалась... Ну точно бес!

ЛИЗА. А мне говорили, будто он влюблен... говорит только об утраченных радостях, об увядшей юности... и носит на руке кольцо с изображеньем мертвой головы...

НАСТАСЬЯ. Уж про то не ведаю, а то верно, что палец на правой руке черною тряпицей перевязан.

БЕЛКИН. Полно, верно ли?

ДАРЬЯ. Ей-богу, барин. Так это, сказывали, он в поле в метель зимою заблудился... застрял... вот палец-то и отморозил...

Чему бы ни учил — будь краток, (лат.)

ЛИЗА. Ах, как бы мне хотелось его увидеть...

ГОЛОС МУРОМСКОГО. Лиза! Come here, my dear! We are leaving now¹.

НАСТАСЬЯ. Дак что ж тут мудреного?

ЛИЗА. Нет, верно, не судьба. Отцы наши в ссоре. Однако же, пора. Прощайте, Иван Петрович...

БЕЛКИН. Погодите... Лизавета Григорьевна... Вы вот что... отправляйтесь-ка завтра к Бесовскому болоту — может быть, там его и встретите...

НАСТАСЬЯ. Верно, что повстречаете. Он всякий день ходит там с ружьем.

АГРАФЕНА. Звал Настасью по грибы.

ЛИЗА. Ах, нет, нехорошо. Еще подумает, что я за ним гоняюсь. Да и места там недобрые...

БЕЛКИН. А вы, Лизавета Григорьевна, нарядитесь крестьянкою...

НАСТАСЬЯ. И вправду. Вот берите хоть вот эту рубаху да сарафан...

ЛИЗА. Нет... А если он узнает?

БЕЛКИН. Да как же он вас узнает? Он вас и не видал никогда. Отцы ваши в ссоре... По-здешнему говорите вы прекрасно... А хотите я с вами пойду?

ДАРЬЯ. Подите, барышня! Уж точно, Берестов вас не прозевает!

БЕЛКИН. Вы только представьте, Лизавета Григорьевна; ясное утро... утро... утренняя свежесть, роса... ветерок и пение птичек...

ЛИЗА молчала в задумчивости. Скрипели перья...

Поиск по сайту: