Сцена 7. Кокаин. Начало

Комната та же. ВАДИМ лежит на кровати. За окном — снег. Долго звонит телефон.

ГЛАВВРАЧ. Алло. Нет, не Вадим. А кто его спрашивает? Кто-то? Где-где? В канцелярии университета? Нет, отчего же. Он может подойти к телефону. Это какой-то Зандер.

ВАДИМ. Простите. Хотя у парадной двери нашего дома в суконной синей поддевке и сидел рыжий Матвей, жильцы, где только и как только возможно, избегали пользоваться его услугами. И вот уже много лет в доме были приспособлены звонки... Так что достаточно просто нажать нужную кнопку. М-м-м-м?

ГЛАВВРАЧ. Иными словами, чтоб я убирался к чертовой матери?

ВАДИМ. Именно.

ГЛАВВРАЧ. Что ж... {Уходит.)

На ВАДИМА сразу наваливается облако тепла, запахов и звуков. Вместе со звуками кафе появляется ЗАНДЕР.

ЗАНДЕР. Ну, наконец-то, вот и ты, ну как живем? Ну как живем, Вадя?

ВАДИМ. Я? Я совершенно не знаю, что мне с собой делать в шибкий такой мороз. А вы — Зандер? М-м-м-м... А что такое «понюхон»?

ЗАНДЕР. Эх, Вадя, Вадя, проходи, проходи... Есть ведь в кармане рублей пятнадцать-то, да? Вот, знакомься, это Мик. Карикатурист и, кажется, танцор?

Его колючие глазки и хищный нос радостно морщились. Подошел ХИРГЕ.

ХИРГЕ. Сегодня грамм стоит семь пятьдесят, вам, значит, сколько? МИК. О, морозец-то? А? Ну, ты не засиживайся, выясняй, выясняй положение. ЗАНДЕР. Положение выяснено. Имеется пятнадцать рублей. НЕЛЛИ {подходит к ним). А мне один грамм. ХИРГЕ {ВАДИМУ). А вам, значит, два грамма. ЗАНДЕР. Нет, как же... Это ведь надо разделить.

МИК. Ну, разумеется. У меня предложение разделить все три грамма поровну на четыре части, ведь вы не возражаете, ведь нет же, Вадим?

НЕЛЛИ. Нет, уж мне целый грамм. Целый день за эти деньги работаешь... МИК. Хорошо, хорошо....

ХИРГЕ достает аптекарские весы, приносит мешочек с кокаином, несколько маленьких бумажек. Начинается развешивание.

ВАДИМ {НЕЛЛИ). А я вас узнал.

НЕЛЛИ. Я вас тоже, миленький.

ВАДИМ. Живете все там же?

НЕЛЛИ {внимательно следит за весами). Нет, съехали-с, хозяин с Софьей Петровной под Рождество квартиру продали-с. Так мы теперь в Хамовниках с Катериной. А ваш-то, ваш-то приятель тот? Видитесь?

МИК. Ведь правда сверкает, сверкает, как нафталин, а?

ВАДИМ. Редко. Он теперь влюблен. Яг влюбился в католичку. Представляете? М-м-м-м?

ХИРГЕ. Подержи-ка пакет.

ВАДИМ. А куда же уехали с мужем, м-м-м-м?

МИК. Э, да тут почти ничего не осталось...

НЕЛЛИ. Хозяйка говорила, в Африку-с.

ХИРГЕ. Это один грамм. Для нее.

НЕЛЛИ. Ой, спасибо, миленький, пустите, пустите...

Она осторожно взяла свой пакетик и отсела в кресло. Достала из сумки тоненькую трубочку и целиком ушла в кокаин. ХИРГЕ отвешивал порцию ЗАНДЕРА.

ЗАНДЕР. Ах, не закрывай ты, пожалуйста... Ах, не дави, не надо...

ХИРГЕ убрал весы и ушел в другую комнату. МИК и ЗАНДЕР уединились со своими порциями.

ЗАНДЕР. Только в левую ноздрю и могу...

МИК (ВАДИМУ). А вы-то что же не нюхаете? Пойдемте, я вам все сделаю. Что ж вы там, господа! Идите же смотреть, тут ведь человека ноздревой невинности лишают. Я поднесу эту понюшку к вашей ноздре, и вы дернете носом, это все.

ВАДИМ попытался воспроизвести все в точности, но, вместо того чтобы вдохнуть, — выдохнул.

ЗАНДЕР. Что ж ты сделал? Ты же сдунул.

МИК. Эх, черт!

НЕЛЛИ. Нет, нет, вы не умеете. Видите ли, миленький мой, понимаете ли меня, кокаин, или, как мы его называем, кокш...

МИК. Или, как мы его называем, кокаин...

НЕЛЛИ. Ну так вот, кокш, он необычайно, до волшебства легкий. Понимаете? Малейшего дуновения-с достаточно, чтобы его распылить. И как только я поднесу понюшечку, так вы от себя не должны дышать, а сразу в себя тянуть. Теперь поняли, да?

ВАДИМ. Наверное, понял.

НЕЛЛИ. Прекрасно. И еще раз, миленький. Ну, вот и все. Молодец. Я на минутку. Я сейчас вернусь.

МИК. Вы должны дышать теперь только через нос.

ВАДИМ. Через нос. М-м-м-м...

ЗАНДЕР. Эге-ге-ге! Уберите платок. Немедленно.

ВАДИМ. Но если мне необходимо высморкаться?

ЗАНДЕР. У-у-у-у-у! Что вы такое говорите. Ну, какой же дурак сморкается после понюшки? Глотайте.

МИК. На то это ведь кокаин, а не средство против насморка. Послушай, Зандер, ты постучи там Нельке, скажи, чтоб поскорее. Да и сам поторапливайся. Я ведь тоже еще не умер.

ВАДИМ. Я думаю, что он не действует на меня. М-м-м-м. В чем дело? Куда вы все уходите?

МИК. Э, пустое. В уборную. После первой понюшки слегка портится желудок... Но потом проходит мгновенно. Только у вас этого еще не может быть.

ВАДИМ. Я думаю, что кокаин-то на меня не действует.

МИК. Это вы можете рассказывать вашей бабушке.

ВАДИМ. Вот я напрягаю сознание. Свое сознание я заставляю наблюдать за изменениями в моих ощущениях. М-м-м-м. Кокаин, значит, и вправду на меня не действует, никаких молний нет и не будет, м-м-м-м?

ЗАНДЕР. Э-э-э-э, Вадя, Вадя, договорились же, чтоб тихо. Тихо себя веди.

ВАДИМ. А если этот яд, этот могучий, вы слышите, бедные, маленькие людишки?! Вы слышите меня? М-м-м-м... Мне хорошо.

МИК. А Вадим-то наш, кажется, совсем занюхан. А, Вадим?!

ВАДИМ. М-м-м-м... милый Мик! Милый мой Мик... Пожалуйста, потерпи... Если я теперь поверну голову — я опрокину комнату. Понимаешь меня? М-м-м-м?

НЕЛЛИ. И вовсе он не занюхан. Просто у него реакция, и надо дать ему скорей еще понюшку. Держи-ка его голову.

МИК. Так. Раз. Два. Три. Вдыхай!

ХИРГЕ. Господа, вам не пора?

ЗАНДЕР. Ну, вот и все. Последняя. Вадя, тихо сиди. Соображаешь?

ВАДИМ. Не последняя, нет. Нет! М-м-м-м! Мама! Мамочка! У меня же есть моя мамочка! М-м-м-м... Мик! Зандер! Надо ехать к мамочке! Почему я так долго иду к столу, Мик? Пока я делаю шаг, я сгибаю ногу в колене. Я никогда ее не согну...

ЗАНДЕР. Тише ступайте, Бога ради... Здесь? Нет? В эту дверь?

ВАДИМ. Мик! Милый, красивый мой Мик. У меня есть м-м-м-м-мама, а у мамы есть брошь, эта очаровательная дорогая штука... М-м-м-м... Десять, нет, восемнадцать порошков...

ЗАНДЕР. Идите с Миком. Мы вас тут подождем. Идите же...

ВАДИМ. М-м-м-мама... Мамочка... добрая... хорошая моя... фея... Спит... Эта брошь у нее под подушкой... Нет... В шкафу... на нижней полке... под постельным бельем... Посмотрите на нее, Мик... Моя мамочка... Она дышит... Дышит во сне... Она добрая... фея... Смотрите...

ЗАНДЕР. Быстрее копайся... Что ты там?

МИК. Эта?

ВАДИМ. Эта, да... Это единственная память... Память о папе... О моем папе, Мик! О мичмане Масленникове, сгинувшем в Порт-Артуре...

ЗАНДЕР. Эй, очнитесь! Вот, видите, видите, целых девять! Девять порошков! Каждому по два! А вам целых три! Вадим! Идите сюда!

МИК. Тиш-тиш-тиш... Кто-то идет сюда!

ВАДИМ. Тише, это люди...

ЗАНДЕР. Прячемся... Вадим!

ВАДИМ. Я уже тоже боюсь! Тиш-тиш-тиш!

Стук в дверь, входит НЕЛЛИ. Все прячутся, потом вылезают.

НЕЛЛИ. Профессор! Ах, профессор... Пожалуйста, сегодня... о спорте.

МИК. Да, профессор, да, про спорт. Дайте определение, что такое спорт.

ВАДИМ. Спорт, господа, это есть затрата физической энергии в непременных условиях взаимного соревнования и совершенной непроизводительности.

НЕЛЛИ (МИКУ). Пустите, пустите меня. Да пошел ты! (Бьет МИКА.) Дальше, дальше, профессор!

ВАДИМ. Тише, господа. Для нас, господа, важен не спорт, не его сущность, а только степень его воздействия, его влияния на общество и даже, если угодно, на государство.

НЕЛЛИ. Профессор, профессор, уже рассвет.

ВАДИМ. Нет, господа. Эта ночь не кончится никогда, и мы будем долго откусывать обожание каждой секунды. Я счастлив, так счастлив, господа...

НЕЛЛИ. Никого уже нет, профессор. Вам надо идти.

ВАДИМ. Это вздор! Настоящий вздор. Там, на столе еще пакет с кокаином!

НЕЛЛИ. Кокаина, конечно, нет.

ХИРГЕ (входит). Его унесли Мик и Зандер, профессор.

ВАДИМ. Что ж, я пропал.

НЕЛЛИ. Пропасть вы не пропали, профессор. Все ваши прекрасные слова — только театр. Идите на воздух. (Уходит.)

ВАДИМ. Что же они сделали, что они сделали со мной?

ХИРГЕ. Здесь сидеть тебе нечего. Одевайся. Иди.

НЯНЬКА. Явился! Ишь... Явился под утро, глаза б мои...

ВАДИМ. Пошла ты... (МАТЕРИ.) Ты? Что ты? Что ты в моей комнате... И почему лампа горит? М-м-м-м?

МАТЬ. Вор. Мой сын — вор.

ВАДИМ, размахнувшись, бьет МАТЬ по лицу. Потом еще. И еще.

МАТЬ. Мой сын — вор. Вор. Вор.

ЯГ (на коленях). Велик Ты, Господи, и всемирной достоин хвалы, велика сила Твоя и неизмерима премудрость Твоя.

ВАДИМ. Яг, можно к тебе?

ЯГ. Тиш-тиш... И славословить Тебя хочет человек, частица созданий Твоих, который носит с собой повсюду смертность свою...

МАРГАРИТА (она немолодая испанка, повторяет, коверкая слова) И носит

с собой повсюду смертность свою...

ЯГ....Свидетельства греха своего и свидетельство, что Ты «противостоишь гордым».

ВАДИМ. Здравствуйте, господа.

ЯГ. Посиди, посиди, милой... По милости Твоей и по милосердию Твоему растопил Ты грехи мои как лед...

МАРГАРИТА....растопил Ты грехи мои как лед...

ЯГ. По милости Твоей и по милосердию Твоему... Аминь.

МАРГАРИТА. Аминь. Это очень хорошая молитва, Яг.

ЯГ (поднимаясь с колен). Все. Поехали, поехали, собирайтесь, ребятушки...

ВАДИМ. Ты уезжаешь?

ЯГ. А ты, можно сказать, не знал? В Каталонию, в монастырь Монсеррат, отправляемся, Вадя... Да-с... Кутили да пьянствовали, а тут вдруг такое дело! И не говори.

МАРГАРИТА. Яг, подожду тебя там.

ЯГ. Да-да, Маргариточка. Взгляни там багаж... Вадя, нет ни минуты. Как доберемся туда — не ведаю... Как-нибудь вразумит Господь... Вот тебе, не обессудь. (Он сунул ВАДИМУ пачку денег.)

ВАДИМ. Яг. Послушай... я сегодня... и моя мать... Видишь ли. М-м-мм. Я ушел из дому...

ЯГ. Такая история... Да это ж, можно сказать, находка... Вадя! Да это же истинный Господь и очень кстати. Вот тебе ключи! Живи, живи. Смотри тут за комнатой. Горничная раз в неделю... Я с вокзала ей... протелефоню... Я...

ВАДИМ. М-м-м-м. Ты меня выручаешь, просто сказать тебе не могу...

ЯГ. Вадя, храни тебя Господь... Что — обнимемся? Прощай, дура твоя голова. Прощай.

Поиск по сайту: