На диване среди торосов

И тут словно кто-то подтолкнул Таню, и она, как в пропасть, упала в свой рассказ.

Сперва она увидела то, что уже видела в прошлый раз, — низкое выпуклое солнце над ледяными и снежными горами, полями, полянами. И это было не кино, не фантазия. Это все она когда-то видела своими глазами.

Таня ехала куда-то… Ехала? На чем же? Странно сказать, но, честное слово, она ехала на диване, покрытом пушистым толстым пледом или ковриком. Диван двигался не спеша, мягко качаясь и переваливаясь. При этом он двигался удивительно упорно, все время вперед, без единой остановки, без секундного отдыха. Таня сидела свесив ноги… Только спинки у него не было, у этого дивана.

Так она ехала сколько-то времени. Вдруг диван оглянулся, изобразил улыбку, и Таня увидела наконец, что это же белый медведь! У него была морда немного насмешливая, и немного наглая, и еще плюс к тому немного курносая. И он вез Таню без всякого, самого малейшего труда. И почему-то было понятно: если медведь ее, упаси боже, уронит или заденет о ледяную глыбу, мимо которых они двигались, ему сильно кое от кого влетит. Но от кого, Таня пока не знала и догадаться не могла.

И тут она заметила, что едет в одном лишь коротеньком белом платье! Почему-то она помнила это платье. Но почему — вылетело из головы… И вот сейчас, из Гришкиной комнаты, глядя на себя ту, в коротком платье среди снегов, она с тоской подумала — как вспомнила, — что ей совсем не было холодно, что она опять не похожа на других, опять не такая…

Этот страх Таня затаила в сердце — надо было смотреть, что там дальше произойдет с тою Таней, которая сидела на белом медведе… Солнце опустилось еще немного — ярче подожгло верхушки зеленовато-прозрачных гор.

— Он за тюленем. — Медведь мотнул башкой куда-то вперед. — За тюленем.

И тогда вдруг Таня увидела, что впереди действительно стоит ледяная глыба, похожая на тюленя. Тут ей и открылся секрет этих гор и глыб. Они все были на кого-то похожи: на моржей, на медведей, на тюленей, на рыб. А может, наоборот: северные рыбы и звери взяли себе такие тела, как у ледяных гор, вылизанных волнами и вьюгами.

А за ледяным тюленем стоял ее дед! Сейчас, глядя это «кино», Таня поняла, что совершенно забыла своего деда. Но и помнила его!

Она смотрела и удивлялась его полупрозрачной, как бы стеклянной бороде, его серебристой старинной одежде. «Как же называется она? — подумала Таня. — А… кафтан!» И удивлялась дедовским рукам: они были живыми, они двигались и одновременно были тоже полупрозрачными, как его борода…

Взгляд солнца легко проходил сквозь Таниного деда, не оставляя тени.

«Кто же я такая, — подумала Таня со страхом, — кто же я, если это мой дед?..» И продолжала смотреть на себя — ту, которую вез медведь…

Дед поднял ее на руки — легко, словно совсем невесомую, и Таня сразу вспомнила, какой он сильный. Медведь стоял, ожидая его слова.

— Ну? — спросил дед. — Отвезешь нас туда?

— Боюсь, — ответил медведь.

И Таня поняла, что бояться — для медведей совсем не стыдно, не то что для людей. Для медведя «боюсь» — то же, что для человека, например, «хочу поесть».

— Вы невидимы, — сказал медведь, — а я — боюсь!

Дед помолчал немного.

— Ладно, отпущен. — И пошел прочь куда-то с Таней на руках.

А медведь остался стоять, словно чем-то обиженный и в чем-то виноватый… Они шли довольно долго. Сколько? Таня сейчас не могла вспомнить. Вдруг дед легко взошел на вершину ледяной горы и остановился.

Таня с удивлением увидела дом, и людей около дома, и флаг на мачте. Вернее, это она теперь знала, что там за люди, дом, флаг, мачта. И понимала, что все это зимовка. Но Таня, которую она, теперешняя, видела на руках у деда, ничего не знала и, прижавшись к дедовой груди, вся дрожала, как дрожат от холода. Все, что было там, на ледяной поляне среди… А! Вспомнила слово: «торосы»!.. Все, что было на ледяной поляне среди торосов, это все было ей неприятно, страшно. Она — теперешняя — не могла понять, откуда были тот страх и неприязнь. Но они были!

— Дрожишь? — Дед как-то странно и внимательно посмотрел на нее. — Ну вот, значит, я правильно задумал.

— Что?

— После узнаешь… Медведю-то их можно бояться…

— А мне?

— А тебе их надо любить.

Поиск по сайту: