Куда бы ты ни шел — ты уже там

Обращал ли ты внимание на неизбежность предстоящего? Рано или поздно то, с чем ты не хочешь иметь дело, чего стремишься избежать, что прячешь в долгий ящик и притворно не замечаешь, вдруг настигает тебя, особенно при условии укоренившихся стереотипов и страхов. Несерьезно полагать, что, если тебе плохо “здесь”, стоит уйти “туда” — и сразу все станет иначе. Работа плоха — меняй работу. Жена плоха — меняй жену. Плох город — смени город. Проблема с детьми — оставь их на воспитание другим. За всем этим стоит суждение, что причина всех твоих бед внешняя и заключена в твоем местоположении, окружающих людях, обстоятельствах. Сменишь место, обстоятельства — и сразу все встанет на свои места. Начнешь сначала — и все будет по-новому.

При такой точке зрения легко не заметить, что у каждого своя голова, свое сердце и еще нечто такое, что можно назвать, скажем, “кармой”. От себя не убежишь, как ни старайся. Да и с какой стати ты решил, что где-то там все было бы иначе, гораздо лучше? Не мудрствуй лукаво. Рано или поздно возникнут все те же проблемы, если, конечно, основаны они на стереотипах восприятия, мышления и поведения. Чаще всего жизнь начинает бить человека, когда он сам отворачивается от нее, не желая признавать естественный ход вещей, отказываясь преодолевать трудности, не понимая, что по сути дела он может обрести чистоту восприятия и изменить себя в самой гуще “здесь и сейчас”, какой бы сомнительной эта возможность ни представлялась ему. Однако мелкому “эго” проще и безопаснее свалить ответственность за нерешенные проблемы на окружающих и обстоятельства.

Куда как проще жаловаться, обвинять, полагая, что нужно лишь изменить обстоятельства для того, чтобы скрыться от сил, связавших тебя по рукам и ногам и теперь не дающих расти и чувствовать себя счастливым. А еще можно заниматься самобичеванием и в последней попытке убежать от ответственности прикрываться чувством, что ты сам окончательно все испортил и теперь уничтожен непоправимо. Но в обоих случаях человек полагает, что не способен по-настоящему изменить себя и расти над собою и поэтому должен пощадить других, да и силы поберечь, удалившись с поля битвы.

Жертвы подобного подхода к жизни — повсюду. Куда ни взглянешь, кругом нарушенные связи, разрушенные семьи, сломавшиеся люди, — бродяги без роду и племени, что в растерянности слоняются с места на место, от дела к делу, заводят связи то тут, то там, хватаются то за одну идею спасения, то за другую и отчаянно надеются, что “тот” человек, “та” работа, “то” место, “та самая” книга поставят все на свои места. Или же, ощущая свою оторванность, ненужность и разочарованность, они отказываются от всяческих, даже ошибочных, попыток обрести душевный покой.

Медитация как таковая не защищает от этих попыток поискать ответы и решения собственных проблем на стороне. Есть такие, что постоянно мыкаются от методики к методике, от учителя к учителю, от религии к религии в поисках чего-то эдакого: “эдакого” учения, “эдаких” отношений, “эдакого” мгновенного “озарения”, которые якобы откроют им дверь к самопознанию и освобождению. Но это может превратиться в навязчивый бред, бесконечные поиски укрытия от того, что ближе всего к истине и, наверное, больнее всего. Из-за боязни, в стремлении найти кого-то особенного, кто бы раскрыл им глаза, люди порой становятся болезненно зависимыми от учителей медитации, забывая, что как бы хорош учитель ни был, когда-то и самому придется пережить борьбу с самим собой, и источником этой борьбы всегда будет ткань твоей собственной жизни.

Для некоторых тихая пристань медитационных ретритов становится способом существования, позволяющим плыть по течению жизни, а о том, что есть возможность поглубже заглянуть в себя, они и не думают. Конечно, во время ретрита всё в определенном смысле проще. Проблемы повседневного характера за тебя решают другие. Жизнь обретает смысл. Требуется лишь сидеть, ходить, осознавать, присутствовать, принимать пищу из заботливых рук персонала, внимать мудрым речам людей, долго и упорно работавших над собою и в значительной степени обретших понимание и гармонию жизни. Вот и я изменюсь, вдохновившись на более полную жизнь, познаю, что значит — быть в этом мире, и обрету иное видение собственных проблем.

В значительной степени все это так. Хорошие учителя и долгие периоды медитации в одиночестве во время ретрита могут оказаться весьма полезными и целительными, если с готовностью принимаешь все, что происходит во время ретрита. Но существует опасность, и ее нужно беречься, что ретрит может стать уходом от реальной жизни и сам ты в итоге ни на волос не изменишься. Кончается ретрит, проходят несколько дней, недель, пусть месяцев, — и вот ты опять в привычной колее, и отношения не ясны, и ты в плену ожидания другого ретрита, другого великого учителя, паломничества в Азию или иной романтической бредни, где все будет глубже и чище и сам ты станешь другим.

Многие попадают в ловушку таких представлений и взглядов. Но в конечном итоге от себя не сбежать, можно лишь изменить себя. И не помогут ни наркотики, ни медитация, ни алкоголь, ни развод, ни уход с работы. Ни одно из решений не даст тебе роста, если не обернулся лицом к реальным обстоятельствам и не открылся им совершенно осознанно, если грубый наждак обстоятельств не обточил твоих острых углов. Другими словами, если ты не захотел учиться у самой жизни.

Этот путь требует от тебя работы над собой там, где ты находишься, и в обстоятельствах, присутствующих здесь и сейчас: на этом самом месте, с этим человеком, с этой дилеммой, на этой работе. Осознание охватывает те самые обстоятельства, в которых ты сейчас находишься, какими бы неприятными, обескураживающими, стесненными, беспросветными и тупиковыми они ни казались; задача его — убедиться, что сделано все возможное и все силы брошены на то, чтобы изменить себя, прежде чем ты прекратишь тратить силы и двинешься дальше. Именно в этом должна заключаться настоящая работа.

Итак, если ты думаешь, что медитировать скучно и бесполезно, да и условий подходящих у тебя нет, если считаешь, что в пещере в Гималаях или в каком-нибудь монастыре в Азии, на тропическом пляже или на ретрите в соответствующих условиях все пойдет лучше, а медитация углубится… то ты заблуждаешься. Ведь в пещере, на пляже и на ретрите окажется не кто иной, как ты сам — с теми же представлениями, тем же телом, тем же дыханием, что и здесь. И вот минут эдак через пятнадцать тебе уже одиноко в пещере, темно и сверху капает. А на пляже пошел дождь и похолодало. А на ретрите не понравился учитель, еда или помещение. Да мало ли что. Лучше успокойся и признай, что хорошо может быть и там, где ты есть. Прямо сейчас коснись основ своего бытия, и пусть полнота осознания войдет в тебя и исцелит. Если ты понял это, тогда и только тогда пещера, монастырь, пляж и ретрит обретут свою истинную полноту. Как и всякое другое место.

Нога скользит на узком выступе. В эту долю секунды сотнями игл пронзает сердце и голову страх и вечность встречается с настоящим. Мысли и действия неотличимы; воедино сливаются скалы и воздух, солнце и лед, и сам ты сливаешься с собственным испугом. Как восхитительно было бы сохранить эту остроту осознания в обыденном своем существовании и с ежемоментным осознанием ягнятника или волка, оставаясь в центре событий, не мучиться тайною бытия. Ты вдохнул, и в этом вдохе заключен секрет, который все великие учителя жаждут открыть нам. Один лама назвал его “остротой, открытостью и мудростью настоящего”. Цель медитативных занятий не только получить просвещение, но и сосредото­читься, даже в минуты крайней обыденности, на присутствии, одном лишь присутствии, и сохранить полноту осознания настоящего в каждом мгновении обыденной жизни.

Питер Матисен. Снежный ягуар

Поиск по сайту: