ПОРВАЛАСЬ СВЯЗЬ ВРЕМЕН

РУССКОЕ САМОСОЗНАНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОГО ВЕКА

ОСОБЕННОСТЬ РОССИИ заключалась в полноте и чистоте того выражения, которое христианское учение получило в ней, — во всем объеме ее общественного и частного быта. В этом состояла главная сила ее образованности...» Так определил своеобразие русской судьбы Иван Васильевич Киреевский, один из основателей славянофильства (1). К моменту, когда им были написаны эти строки, девять столетий русской истории безоговорочно подтверждали такой вывод. И все же XIX век, не предвещавший вначале, как казалось, никаких неожиданностей и волнений, стал эпохой жесточайшего кризиса русского религиозного самосознания — кризиса, во многом предопределившего дальнейшую трагическую судьбу России.
То было время бурного развития науки и философии, литературы и искусства—«золотой век» русской классической культуры. Время исканий и надежд, разочарований и прозрений, пора окончательной потери соборного духовного равновесия народа, подорвавшая вековые устои русской православной государственности.
От XVIII века России досталось тяжелое наследие. Судорожная эпоха Петра, разметавшая русскую старину в погоне за европейскими новшествами, сменилась господством череды временщиков, мало любивших Россию и еще меньше понимавших неповторимые особенности ее характера и мировоззрения. Едва успевшая передохнуть за время царствования государыни Елизаветы Петровны, страна вновь оказалась ввергнута в водоворот религиозных, политических, экономических и военных, перемен и нововведений, продолжавших размывать традиционные ценности бытия Святой Руси.
Православная Церковь была унижена и ослаблена: ликвидирована каноническая форма ее управления (патриархат), изъятием церковных земель подорвано благосостояние духовенства и возможности церковной благотворительности, резко сокращено количество монастырей — светочей христианской духовности и православного образования. Самодержавие как принцип правления (предполагающий религиозно осознанное отношение к власти как к церковному служению, послушанию) все более искажалось под влиянием идей западно-европейского абсолютизма *.

* Это особенно характерно для царствования Екатерины II. Позднее, в царствование таких государей, как Николай I, Александр III и Николай II, здоровый христианский взгляд на царскую власть вновь возвращался, но это уже не могло само по себе остановить гибельные процессы в России.

Крепостное право, оправданное как тяжкая необходимость (а в своей начальной стадии — и как несомненное благо), становилось явлением все более ненормальным. Пока крепостными были все сословия (а до 1762 года дворянин был так же "прикреплен к обязательной государственной службе царю, как крестьянин — к хлебопашеству у помещика), положение представлялось справедливым и естественным. Но последовавшие за освобождением дворянства искажения сословного строя привели к тому, что сословия начали различаться не столько по разности служения Богу и Царю, не столько по разным обязанностям, сколько по правам, что противоречило русскому историческому опыту.
Раскол между массами простого народа, продолжавшими придерживаться традиционных взглядов на жизнь, и его "образованной" (сказать бы — одурманенной!) частью усугублялся засилием среди высшей чиновной бюрократии иноверцев и инородцев. В целом, к началу XIX века существенному искажению подверглись основы русского жизнеустройства, те зиждительные силы, которыми Русь утверждалась и крепла: Православная Церковь лишилась своего канонического устроения, Царская власть попала под влияние светского мировоззрения, общенародное всесословное единство оказалось подорванным.
И все же русский народ в целом продолжал оставаться державной опорой православной государственности, соборным хранителем истин веры. "Расщепление" самосознания затронуло первоначально численно ничтожную часть общества, родившую из своей среды множество "течений общественной мысли". Часть из них оказало в дальнейшем серьезное влияние на все области российской жизни.

Поиск по сайту: