Придает ли алкоголь смелости?

Нам, конечно, внушают, что придает. Как еще можно объяснить английскую традицию выдавать ром перед боем? Много лет я верил, что алкоголь придает мне смелости и уверенности, – пока не открыл для себя ЛЕГКИЙ СПОСОБ. Он помог мне избавиться от внушений и пересмотреть убеждения, которые я до тех пор принимал как непреложные факты. Это перевернуло мою жизнь вверх ногами. Поправка: она первоначально была вверх ногами, но поскольку я так привык, мне это казалось нормальным. Когда же я непредвзято посмотрел на мир, то увидел все в истинном свете.

Вы, конечно, знаете смысл слова «смелость», а также ассоциирующихся с ним слов «храбрость» и «трусость». Но помните – я предупреждал вас не принимать ничего на веру. Прежде чем разобраться, прибавляет ли спиртное смелости, нам нужно понять, что такое смелость. И еще нам нужно рассмотреть слово, тесно связанное с этой темой: СТРАХ.

Представьте, что на крестинах вашего сына я произношу следующий тост:

«Пусть он вырастет таким же бесстрашным, как и его отец».

Может показаться, что я излишне высокопарен, но все же вам будет приятно, и вы тоже выразите надежду, что ваш сын вырастет бесстрашным. Но если это желание осуществится, вы обречете своего сына на раннюю смерть. Мы считаем страх недостатком. Может быть, это неприятное чувство, но на самом деле страх – ваш союзник и друг.

Это еще один важный фактор, с помощью которого мать‑природа обеспечивает наше выживание. Страх высоты гарантирует, что мы будем достаточно осторожны, поднимаясь по лестнице. Страх огня гарантирует, что мы не будем лить бензин в открытый огонь. Страх утонуть заставляет нас надевать спасательный жилет, а страх ранения или смерти не позволяет нам излишне рисковать в бою. Страх – это не недостаток, во всяком случае не больший недостаток, чем противопожарная сигнализация. Это чудесное изобретение матери‑природы, которое предупреждает нас о грозящей опасности и заставляет немедленно принять меры.

Для диких животных не существует таких понятий, как храбрость и трусость. Но страх существует, и когда они его испытывают, то просто следуют инстинктам, которыми снабдила их мать‑природа. Я приведу в пример свою кошку. Конечно, она животное домашнее, но когда охотится на мышь или птицу, то возвращается к природе.

Как‑то раз я наблюдал, как моя кошка выслеживает в саду мышь. Она явно замечательно проводила время и не питала никаких дурных намерений. На месте мыши могла бы быть и привязанная к нитке бумажка. Для мыши же это была не игра, а вопрос жизни и смерти. Несколько минут бедняга пыталась убегать и прятаться, но безуспешно. В конце концов кошка зажала мышь в угол. К моему огромному удивлению, мышь поднялась на задние лапы, словно собираясь атаковать кошку. Кошка, похоже, удивилась еще больше, чем я. Она отпрыгнула назад и дала мышке убежать.

Как можно оценить эту сцену по человеческим стандартам? Мы не можем сказать, храбро или трусливо вела себя мышь, убегая. Помните, что кошка для мыши – как динозавр для нас. Я думаю, что мышь очень храбро противостояла кошке. Но на самом деле это не храбрость, а инстинкт. Первым естественным инстинктивным желанием мыши было убежать. Когда это стало невозможным, мышь последовала следующему естественному инстинкту и постаралась защититься, изобразив готовность к нападению. И тем спасла свою жизнь.

Мне было стыдно, что моя кошка отступила. Нет лучшего доказательства тому, что все хулиганы – трусы. Но на самом деле с ее стороны это была не большая трусость, чем со стороны мыши – храбрость. Кошка была сыта и не стала бы голодать, если бы не поймала мышь. Тогда зачем рисковать, сколь бы мал ни был риск? Ее действия были не большей трусостью, чем наши, когда мы пытаемся увернуться от укуса осы или пчелы. Здравый смысл подсказывает нам избегать его.

Мы используем выражение типа «храбрый как лев». Львы не храбры. Они инстинктивно охотятся на виды, наименее способные причинить им вред, и выбирают самое слабое животное в стаде. Они не испытывают мук совести, набрасываясь на жертву всей стаей. Только когда добычи мало, лев будет охотиться на более опасных животных, например жирафа или буйвола, – страх голода пересиливает страх получить рану.

В животном мире нет таких понятий, как храбрость или трусость. Есть только инстинкт самосохранения. Вы можете возразить, что животное, с риском для жизни защищающее своих детей, демонстрирует храбрость. Но так может показаться, только если мы будем оценивать ситуацию по собственным стандартам. Мать‑природа позаботилась не только о том, чтобы гарантировать выживание индивидуума; хотим мы того или нет, она снабдила нас также инстинктом выживания вида. Пример тому – инстинкт защиты своей семьи. Еще один пример – сексуальное влечение. Хотя его удовлетворение может быть приятным, его цель – размножение. В некоторых случаях инстинкт размножения преобладает над инстинктом выживания. Примером может служить смерть лосося после нереста. Когда вы в следующий раз будете жаловаться, что жена чуть не оторвала вам голову, лучше порадуйтесь, что вы не самец богомола. У них самка после спаривания буквально откусывает самцу голову.

Вас могут возмутить эти сравнения, потому что вы считаете, что человеческая раса находится на значительно более высокой ступени развития по сравнению с дикими животными. Кроме того, идеалы, к которым мы стремимся, настолько благородны и истинны, что их невозможно оспаривать. Я тоже страдал от этого заблуждения большую часть жизни. Но давайте рассмотрим факты. Позвольте мне в качестве примера привести себя.

Большую часть жизни меня преследовало убеждение, что я трус. Думаю, что моим одноклассникам и коллегам будет сложно в это поверить. Как может быть трусом чемпион по боксу и бесстрашный игрок в регби? Но дело именно в этом – я не был бесстрашен, наоборот, я жутко боялся. В детстве мне внушили, что мальчики должны быть бесстрашны, для них естественно вести себя агрессивно и получать удовольствие от драк. Ни один голливудский вестерн или военный фильм не обходится без драки в баре, и все участники имеют такой вид, как будто это доставляет им удовольствие. Это было бы понятно, если бы они дрались с врагами, но обычно это свои бьют своих. В английских военных фильмах молодой офицер‑летчик мечтал «накостылять фрицам». Известно, что средняя продолжительность участия английского летчика непосредственно в боевых действиях составляла три недели. Я тогда думал, что с радостью упущу возможность «накостылять фрицам», если это будет означать, что они не смогут накостылять мне. К счастью, мне было всего семь лет, поэтому мне не пришлось выполнять свой долг. Если меня задирал другой мальчик, мне не хотелось драться с ним, я, как мышь, поступал инстинктивно: мне хотелось убежать, даже если этот мальчик был меньше меня. Мне было понятно, что я ненормальный и к тому же трус.

Так почему же я стал чемпионом по боксу? Уверяю вас, что естественная агрессия тут ни при чем. Я просто скрывал свой стыд. Я ненавидел бокс, но страх получить травму уступал страху перед тем, что все мои друзья поймут, что я трус. Почему я стал бесстрашным игроком в регби? Я им не был. Я так и не избавился от страха. Каждый раз, когда я головой вперед бросался кому‑то под ноги, я ожидал, что сломаю себе шею. В первый раз я должен был представлять нашу школу в игре с нашими основными соперниками. Я уклонился от перехвата мяча, что стоило нам победы в матче. Мой трусливый поступок был очевиден и игрокам, и зрителям, но никто его не упомянул. Мне вообще никто не сказал ни слова, и вынести это было тяжелее, чем любую физическую травму, которую я когда‑либо получал на ринге или на поле. Говорят, что «герой умирает один раз, а трус переживает тысячу смертей».

Этот случай доказал мне правильность поговорки, и с тех пор я больше так не делал. Это и принесло мне репутацию бесстрашного игрока. Вы можете сказать, что я отнюдь не был трусом и действовал очень храбро, если, несмотря на испытываемый страх, занимался боксом и играл в регби. Когда‑то я соглашался с такой оценкой. В конце концов, разве суть смелости не заключается в том, чтобы преодолевать страх? Если кто‑то совершает храбрый поступок, но при этом не испытывает страха, это вряд ли можно назвать храбростью. «Глупцы бегут туда, куда боятся ступить ангелы»[12]. Но был ли я действительно храбрым? У меня был выбор из двух зол: страха получить физическую травму и страха обнаружить трусость, которую я в себе видел. Было ли храбростью выбрать меньший из двух страхов? Нет, я просто проявил благоразумие. Многие попытаются поспорить и с фразой «Мне никогда не хватало смелости уклониться от очередной подножки противника». Это же противоречие! Разве для того, чтобы тебя не сбили с ног, нужна смелость? Я сейчас объясню. Теперь я понимаю, что не был ни храбрым, ни трусливым. Настоящая проблема заключалась в промывании мозгов фальшивыми принципами «разумного» человечества, которые противоречили моим природным инстинктам и вызывали сомнения и замешательство. И в наши дни детей дразнят «трусишками», словно бояться – это преступление, а не природный инстинкт, необходимый для выживания.

Значит ли это, что, по моим представлениям, для людей не существует понятий храбрости или трусости? Пытаюсь ли я утверждать, что мы не отличаемся от диких животных? Нет, у нас есть высокоразвитый мозг, который позволяет нам запоминать, а следовательно, учиться на наших ошибках. Поэтому мы можем использовать накопленный опыт для решения новых проблем. Но это знание должно использоваться для подкрепления природных инстинктов, а не для того, чтобы противоречить им и запутывать их двойными стандартами. Поясню это на примере.

Допустим, кто‑нибудь предлагает мне пройти по узкой железной балке, перекинутой между двумя высокими зданиями. Я немедленно откажусь, ни в малейшей степени не чувствуя себя трусом. Если меня будут дразнить, я просто сочту этого человека глупым. Однако если я увижу ребенка, который вот‑вот упадет, и единственным способом его спасти будет пройти по этой балке, совесть подскажет мне, что я должен попытаться. Если я смогу преодолеть свой страх и попробую это сделать, то буду считать свои действия смелым поступком. Если не смогу, то буду считать себя трусом.

Я бы определил трусость как неспособность поступать в соответствии с велениями совести из страха физической боли или насмешки. Означает ли это, что я должен бросаться в горящее здание, чтобы кого‑то спасти? Не обязательно. Я оценю ситуацию и решу, стоит или не стоит рисковать. Ради своей семьи я пойду на больший риск, чем ради незнакомых людей.

Мои сомнения и путаница в мыслях исчезли после того, как я открыл для себя ЛЕГКИЙ СПОСОБ. Сейчас я не буду переживать из‑за такого сложного выбора, как в детстве. Если бы мои природные инстинкты не были искажены и запутаны фальшивыми принципами «разумного» человечества, я бы не занимался ни боксом, ни регби – так же, как не стал бы на спор идти по балке. Мне не хотелось ни причинять боль и повреждения другому мальчику, ни получать их от него. Путаница в мыслях стала причиной различных травм на ринге и на поле; многочасовых страхов получить серьезную травму; многолетней веры в то, что я трус. И все это было ненужным! Ребенку потребовалась бы смелость, чтобы пойти против авторитетов и общепринятых стандартов. Точно так же человеку, отказывающемуся от прохождения военной службы по политическим или религиозно‑этическим убеждениям, требуется смелость, чтобы выдержать оскорбления. Но я думаю, что без путаницы мне хватило бы смелости. Поэтому я и говорю – для того, чтобы упустить мяч, мне потребовалась бы смелость. Если бы я это сделал, смелость помогла бы мне выдержать оскорбления учителей и друзей.

Если бы у нас снова случилась война, хватило бы мне смелости, чтобы выполнить свой долг? Кто знает. Однако я верю, что да. Живу ли я в постоянном ожидании того, что однажды мне придется пройти испытание и я его не выдержу? Нет, абсолютно. С тех пор, как я открыл для себя ЛЕГКИЙ СПОСОБ, я уже несколько раз подвергался испытаниям. Возможно, они были не столь прямолинейно очевидными, как стальная балка или пожар, но все же потребовали проявления смелости с моей стороны. Хотя теперь я понимаю, что в школьные годы не был трусом, я помню, каково ощущать себя им, и мне проще посмотреть в лицо страху.

Сейчас мы можем вернуться к непосредственной теме этой главы: придает ли алкоголь смелости? Я не сомневаюсь, что большинство моряков радовались, получив глоток рома, и многие из них верили, что он помогает им чувствовать себя смелыми. Но как может алкоголь на самом деле придать вам смелости? Смелость – это преодоление страха. Если вы.снижаете уровень страха, вам понадобится меньше смелости, чтобы преодолеть его. Всем известно, что алкоголь оказывает опьяняющее воздействие, а опьянение ослабляет все способности, включая способность испытывать страх. Вы наверняка согласитесь, что глоток рома должен был не столько придавать смелости, сколько уменьшать страх.

Я приведу более современный пример, чтобы наглядней пояснить ситуацию. Люди, которые боятся летать, часто напиваются перед полетом. Они не пытаются обмануть себя тем, что алкоголь делает их смелее, потому что они не чувствуют себя смелыми даже после его приема. Нет сомнений в том, что они пьют, чтобы меньше бояться. В случае с ромом нельзя сказать однозначно, потому что моряки действительно вели себя храбро. Но эффект алкоголя в обоих случаях одинаков. Алкоголь уменьшает чувство страха, но

АЛКОГОЛЬ НЕ ПРИДАЕТ ВАМ СМЕЛОСТИ!

Можно спросить: какая разница, уменьшает алкоголь страх или увеличивает смелость? Возможно, именно этот глоток рома отделял бунт на корабле от исполнения моряками боевого долга. Возможно, алкоголь поможет пассажиру войти в самолет. Все это вполне может быть так. Но важно понимать, что при этом алкоголь не придает смелости, он просто уменьшает страх настолько, что человек может войти в самолет. Кроме того, вы должны осознавать последствия такого использования алкоголя. Давайте снова вернемся к матери‑природе.

Страус при виде опасности зарывает голову в песок. Он считает, что, если не будет видеть опасность, она исчезнет. При этом страус – достаточно большое животное с сильными ногами, которые могут послужить неплохим оружием. Кроме того, эти ноги способны нести своего обладателя со скоростью, недоступной большинству хищников. Он не только выглядит смешно в такой позе. Зарывая голову в песок, страус лишает себя трех возможностей, необходимых для выживания: видеть, драться и бежать. Он становится беспомощным (как пьяница).

У всех птиц очень маленький мозг, и страус не исключение. Нам повезло – наш мозг значительно больше, поэтому мы не прибегаем к такой стратегии. Наш высокоразвитый мозг будет твердить нам, что зарыв голову в песок, мы не устраняем опасность, а напротив, становимся полностью беззащитны перед ней. В нашем случае это даже не поможет избавиться от страха, а только усилит его. Мы осознаем, что хотя мы не видим голодного льва, он по‑прежнему видит нас.

Аналогия со страусом помогает нам лучше понять собственные инстинкты. Зарывая голову в песок, страус избавляется от страха, но опасность во много раз увеличивается. Разве это разумное поведение? Конечно, нет. Страх сам по себе полезен, как полезна сигнализация. Страх – это предупреждение об опасности, которое, как и в случае с сигнализацией, может оказаться истинным или ложным. Избавляться от страха любым способом, кроме избавления от его причины, – равнозначно выключению противопожарной сигнализации в качестве способа тушения пожара.

На самом деле этим поступком вы помешаете решению проблемы: если сигнализация не сработает, пожарные не приедут. Используя алкоголь для снятия страха, вы как бы выключаете сигнализацию. Вы исключаете возможность разобраться с источником страха и таким образом избавиться от него навсегда.

Может быть, все это само собой разумеется. В случае со страусом это действительно так, потому что дикие животные действуют, повинуясь только инстинктам. Их не сбивают с толку придуманные людьми понятия смелости или трусости, идеалы долга перед другом, семьей или страной. Мы не имеем права смеяться над страусом за то, что он пользуется таким способом для избавления от страха. Мы сами ведем себя не менее глупо каждый раз, когда сознательно вводим себя в состояние опьянения, чтобы уменьшить или устранить страх. Какая разница между тем, чтобы напиться «в стельку» или засунуть голову в песок? В любом случае вы становитесь беззащитными! Назовете ли вы смелостью зарыть голову в песок при признаках опасности? Конечно, нет, это больше похоже на трусость. Так почему мы считаем, что немного алкоголя перед лицом опасности придаст нам смелости?

Мне уже много раз объясняли, что страусы на самом деле не зарывают голову в песок при виде опасности. Если это действительно так, может показаться, что мне не стоит использовать эту аналогию. Но на самом деле не важно, поступают ли так страусы, суть в том, что это было бы глупо. Если честно, я был рад услышать, что страусы так себя не ведут. Это противоречит законам матери‑природы, и очень сомнительно, что вид, который пользуется такой уловкой, мог бы выжить. Это также означает, что, несмотря на большой объем нашего мозга и развитую науку, мы глупее, чем страусы!

Давайте вернемся к аналогии с перелетом в туман через Альпы. Даже для опытного пилота и при полностью исправном оборудовании это будет опасным испытанием. Представьте себе, насколько страшнее вам будет, если вы не сможете рассчитывать на показания приборов: ни на радар, ни на альтиметр, ни на индикатор топлива, ни на радио или компас. А теперь представьте, что помимо всего этого вы постепенно теряете зрение, слух и осязание. Но самое худшее, ваш мозг – компьютер, который контролирует ваши разум и тело – перестает правильно работать. Вот это действительно страшно. Именно так на вас действует алкоголь, и чем больше вы его принимаете, тем сильнее. Примите его достаточно много – и он буквально сделает вас беспомощным. В таком состоянии нельзя лететь в тумане. Разумно ли будет провести жизнь, зарыв голову в песок?

Если вам все еще сложно это понять, представьте, что вы пассажир самолета. Вы видите, как пилот все время пьет что‑то из фляжки. Какова будет ваша реакция? Готов поклясться, что такая же, как у авиакомпании: если пилот сделает в полете хотя бы один глоток алкоголя, его уволят. Ваши разум и тело – необычайно сложные устройства. Вы действительно считаете, что можете улучшить их деятельность, принимая химические вещества, которые препятствуют их работе? ЛСД вызывает у некоторых людей ощущение, что они могут летать. Значит ли это, что они действительно могут летать под воздействием ЛСД? Пока что это никому не удавалось, но некоторым такие попытки стоили жизни. Может быть, глоток рома и удерживал матросов от бунта, но, к сожалению, он также влиял на их способность принимать стратегические решения, на зрение и координацию.

Может быть, сейчас вы засомневаетесь. Вам может показаться, что незнание – благо и что вам лучше верить, что алкоголь придает смелости. Пожалуйста, не попадитесь в эту ловушку. Я хочу напомнить, что у меня для вас только приятные новости – в любом случае, когда мы употребляем алкоголь в состоянии испуга или стресса, мы не полностью себя обманываем. В глубине души мы чувствуем, что это не настоящая смелость. Поэтому и говорим «смелость во хмелю». Мы уверены, что становимся более уязвимыми, и с осознанием собственной уязвимости наш страх возрастает, как возрос бы страх пилота, если бы он понял, что его приборы неисправны. И если притупление чувства страха после приема алкоголя создает иллюзию прибавки смелости, то усиление страха после приема алкоголя в тот же самый момент создает иллюзию уменьшения смелости.

Если последняя фраза показалась вам странной, не волнуйтесь. Давайте разберем ее непредвзято. Мы уже установили, что алкоголь не придает вам смелости. Также очевидно, что принятие алкоголя при виде опасности усиливает страх, потому что вы понимаете – опьянение лишает возможности защищаться. В результате вы чувствуете себя менее смелым. Это не обязательно означает, что вам на самом деле не хватает смелости, просто алкоголь мешает проявить ее. Может быть, вам сложно это принять, но я уверяю вас – это правда. На самом деле мы всю жизнь знаем об этом. Считаем ли мы пьяниц людьми, которые смело встречают все жизненные тяготы и испытания? Напротив, мы уверены, что они не могут справиться с жизнью и пытаются отгородиться от нее, я могу добавить – безуспешно. Также очевидно, что их проблемы обусловлены алкоголем. Алкоголь не придает смелости,

АЛКОГОЛЬ ЛИШАЕТ СМЕЛОСТИ!

Но если это настолько очевидно, почему пьяницы этого не понимают? Потому что им с рождения внушают, что алкоголь пробуждает смелость, а поскольку падение в ловушку было постепенным, каждый день пьющий человек чувствовал себя так же, как и накануне. Он забыл, каково просыпаться полным энергии и уверенности в себе. Свое физическое и психическое истощение он объясняет возрастом и теми проблемами, с которыми сталкивается большинство пьющих людей. Он не понимает, что истинный виновник – алкоголь, напротив, сейчас он считает его своим единственным другом. Чем больше яда он употребляет, тем хуже ему становится, поэтому тем сильнее у него потребность выпить снова. Яма становится все глубже.

Алкоголь не прибавляет вам смелости или уверенности, наоборот, он убеждает вас самих и всех окружающих в том, что у вас нет ни того, ни другого! К счастью, это иллюзия! Скоро вы сами удивитесь, как много у вас на самом деле смелости и уверенности.

Еще один эффект, тесно связанный с верой в то, что алкоголь пробуждает смелость:

Поиск по сайту: