VI. РЕАЛЬНЫЕ И ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ НАМЕРЕНИЯ И ВОЗМОЖНОСТИ США

А. Политические и психологические

Наш нынешний политический курс направлен на формирование международного окружения, в котором американская система в состоянии выжить и процветать. Следовательно, он отвергает концепцию изоляции и подчеркивает необходимость нашего активного участия в жизни международного сообщества.
Этот основной курс состоит из двух стратегических линий.
К осуществлению одной из них мы бы стремились даже в случае отсутствия советской угрозы. Речь идет о наших усилиях по формированию процветающего международного сообщества. Вторая составляющая - политика, направленная на "сдерживание" советской системы. Обе линии тесно связаны друг с другом и влияют друг на друга. Тем не менее между ними проходит четкая граница, наличие которой способствует лучшему пониманию наших целей.
Формирование процветающего международного сообщества является долгосрочным проектом. Именно эта линия нашла свое отражение в нашей решительной поддержке Организации Объединенных Наций. Она, безусловно, является главным посылом для наших усилий по созданию, а теперь и по развитию межамериканской системы взаимоотношений. Она, равно как и политика сдерживания, является теоретической базой наших усилий по восстановлению Западной Европы. Кроме того, этот курс объясняет значительную часть нашей международной экономической деятельности.
В поляризованном мире стратегии развития процветающего международного сообщества необходимы в первую очередь для укрепления наших собственных позиций.
Что касается политики сдерживания, то под ней мы подразумеваем меры, направленные на то, чтобы (1) не допустить дальнейшей экспансии советской власти, (2) разоблачить реальные намерения СССР, (3) вынудить Кремль отказаться от попыток установления повсеместного контроля и (4) способствовать разрушению советской системы изнутри, чтобы Кремль по крайней мере изменил свое поведение на соответствующее общепринятым международным стандартам. Здесь стоит подчеркнуть, что, пытаясь осуществить вышеизложенное, мы можем действовать на грани войны, но мы не должны стремиться ее развязать.
Стержнем данной политики был и остается курс на обеспечение превосходства в мощи нашей страны в отдельности либо находящейся в зависимости от нас группы государств-единомышленников.
Одним из самых важных аспектов власти является военная сила. Концепция сдерживания выделяет две причины, по которым необходимо обеспечивать наличие сильных вооруженных сил: (1) максимальная гарантия нашей национальной безопасности и (2) собственно само осуществление политики сдерживания. Без превосходства в военной силе, которая может быть быстро мобилизована, политика сдерживания, которая по своему существу является политикой рассчитанного и постепенного обуздания - не более чем политика пустых угроз.
В то же время для успешного проведения политики сдерживания крайне важно всегда оставлять возможность переговоров с Советским Союзом. Замораживание дипломатических отношений - то, с чем мы сейчас столкнулись, - чревато провалом основных задач "сдерживания", так как обострение ситуации не способствует корректировке Кремлем выбранного курса и, следовательно, не приводит к смягчению им своей политики. Это также сковывает наши возможности и лишает нас морального преимущества в борьбе с советской системой.
При осуществлении политики сдерживания следует стараться не оказывать на СССР давление способами, которые бросают ему открытый вызов. Кроме того, следует оставить Кремлю пути отступления, использование которых не нанесет существенного урона престижу этой страны. Наша стратегия должна обеспечивать нам выгодные политические позиции на случай, если Кремль не уступит и не воспользуется оставленными ему путями к отступлению.
Однако нам не удалось должным образом реализовать вышеуказанные принципы политики сдерживания. Наша военная мощь уменьшалась пропорционально росту советской. Частично из-за этого, частично ввиду других причин наши дипломатические отношения с СССР зашли в тупик; поведение Кремля становится более дерзким, а настроения в руководстве обеих стран - более мрачными. Все это заставляет нас делать сложный выбор.
Анализируя собственный потенциал, следует прежде всего задаться вопросом - каково его конечное назначение? Отвечая на этот вопрос, нельзя отталкиваться исключительно от необходимости противостояния кремлевскому плану, так как наш потенциал должен также помочь нам достичь главной цели и способствовать созданию международной обстановки, в которой наше свободное общество могло бы существовать и процветать.
В принципе мы располагаем подобным потенциалом. Известно, что он имеется в экономическом, военном, политическом, а также психологическом плане. Большая часть американского народа уверена в том, что система ценностей, лежащая в основе нашего общества, - принципы свободы, терпимости, ценности личности, а также верховенство разума над волей - верна и более жизнестойка, нежели идеология, обеспечивающая развитие советской системы. Это означает, что наша система ценностей способна привлечь внимание миллионов людей, пытающихся найти убежище от тревог, тягот и незащищенности в авторитаризме.
Наша демократическая система также способна сплачивать.
Сплоченность нашего общества по сравнению с советским на порядок выше, так как единство советского общества искусственно поддерживается с помощью применения силы и запугивания. Единодушие нашего общества имеет под собой прочную основу, что в свою очередь означает, что по сравнению с СССР вероятность революции в CША ничтожно мала.
Наши возможности являются серьезной опорой для нашей внешней политики. Подтверждая приверженность нашей системе ценностей на практике, мы сможем показать силу этой системы внешнему миру. При сущая нашему мировоззрению толерантность, наши благородные и конструктивные побуждения, отсутствие алчных интересов во внешней политике являются залогом того, что мировое сообщество будет прислушиваться именно к нам.
Это и есть наш потенциал. Вместе с тем между ним и возможностями, реализуемыми в настоящее время, лежит огромная пропасть, чего, например, нельзя сказать о советском мире. Его возможности по сравнению с нашими или с возможностями наших союзников ограниченны, однако полностью реализованы.
Единственным приемлемым способом мобилизации сил, скрытых в американском народе, является традиционный демократический процесс. Он подразумевает в первую очередь открытый доступ общественности к исчерпывающей политической, экономической и военной информации, что будет способствовать формированию объективного общественного мнения. Поняв суть проблем, стоящих перед CШA, американский народ и американское правительство смогут прийти к консенсусу. Это позволит определить волю нации и ее выражение. Инициатива же в этом процессе должна принадлежать правительству.
Демократический путь труднее авторитарного. Он старается защитить человека и позволить ему наиболее полным образом реализовать себя. Этот путь требует от него понимания, рассудительности и постоянного участия во все более и более сложных и обременительных проблемах современного мира. Человек должен четко понимать, когда в поисках правды следует положиться на веру. Он должен уметь определять, когда необходимо проявлять терпимость, а когда - оправдывать оказание давления.
Уязвимостью свободного общества является склонность людей скатываться до излишеств. Свобода мыслить жаждет доказательств того, что злой умысел может стать благородной целью; чрезмерная вера перерастает в предрассудки; избыточная терпимость превращается в снисходительность к сговору... кроме того, подчас на что-то оказывается излишнее давление, в то время как умеренные меры не только более уместны, но и более эффективны.
Еще одним слабым местом демократического режима, вынужденного иметь дело с диктаторским, являются открытость и умеренность темпов, тогда как авторитарные государства пытаются реализовывать свои цели скрытно и быстро. Не заметить подобные слабости сложно, поэтому они незамедлительно становятся объектами злоупотреблений. Таким образом, перед лицом тоталитарного вызова наше правительство не имеет права лишь частично использовать имеющуюся силу. Демократия может компенсировать наличие слабых сторон только в том случае, если она будет располагать явно превосходящей мощью в наиболее широком смысле этого слова.
Однако основные добродетели нашей системы подчас ограничивают нас в наших отношениях с союзниками. С одной стороны, то, что наши отношения с союзниками строятся на принципах убеждения и достижения согласия, а не на принципах принуждения и подчинения, является очевидным плюсом. Вместе с тем так же очевидно то, что уязвимым местом могут стать разногласия между нами и союзниками. Порой основная причина разногласий лежит вне нашей сферы влияния, и мы бессильны что-либо сделать. Иногда они возникают из-за наших внутренних слабостей - импульсивности и стремления ожидать слишком многого от народов, сильно отличающихся от нас. В таком случае мы в состоянии исправить положение.
Потенциал, которым располагает остальной свободный мир, можно в принципе считать подкреплением наших собствен­ных сил. Можно даже сказать, что потенциал советского мира, а именно народные массы, которым, кроме советских оков, терять больше нечего, является силой, которую в принципе можно привлечь на нашу сторону.
Подобно нашим, возможности других стран свободного мира на порядок выше тех, которыми обладает советская система. Однако, так же, как и наши, они не полностью мобилизованы и не используются с полной эффективностью в борьбе против планов Кремля. Причина - отсутствие сплоченности, уверенности и наличия общей цели. Это относится даже к наиболее гомогенному и продвинутому сегменту свободного мира - Западной Европе.
Если мы будем демонстрировать волю, последовательность действий и резонность нашего политического курса, то подобные тенденции появятся и в Западной Европе. Далее мы сможем рассчитывать на общее улучшение политической обстановки в Латинской Америке, Азии и Африке, а также на начало процесса пробуждения в советском мире.
Резюмируя, стоит отметить, что возможности союзников можно в значительной мере рассматривать как часть нашего собственного потенциала, так как решение мобилизовать наш потенциал будет способствовать раскрытию потенциала наших союзников и добавит его к нашему.

Б. Экономические

1. Возможности. По сравнению с экономикой советского мира, направленной на повышение военной мощи, американская экономическая система (и экономика свободного мира в целом) работают в интересах повышения жизненного уровня граждан. Военный бюджет Соединенных Штатов составляет 6 - 7 процентов от объема валового национального продукта (для сравнения: в Советском Союзе этот показатель составляет 13,8 процента). Военные расходы наших союзников по Североатлантическому альянсу в 1949 году составили 4,8 процента от показателя их национального продукта.
Столь разная направленность экономических курсов говорит о том, что свободный мир в меньшей степени, чем Советский Союз, готов к обеспечению своих военных нужд. Объем прямых инвестиций в производственные мощности ВПК и сопряженных областей является незначительным. Количество граждан, проходящих военное обучение, весьма ограниченно, кроме того, довольно низки и показатели производства вооружения. Вместе с тем при наличии времени для перевода экономики на военные рельсы экономический потенциал Соединенных Штатов и Западной Европы может быть сильно увеличен. Учитывая военные возможности СССР, в случае войны вопросом первостепенной важности станет вопрос времени: будет ли его достаточно для мобилизации наших человеческих и материальных ресурсов? (см. главы VIII и IX).
Способность американской экономики наращивать внутреннюю экономическую и военную мощь, а также содействовать подобному наращиванию за рубежом ограничивается не столько производственными возможностями, как в случае Советского Союза, сколько проблемой надлежащего распределения ресурсов. Даже Западная Европа могла бы позволить себе направлять больше своих ресурсов на оборонные цели, если бы были заложены основы общественного понимания и общественной воли. Неотъемлемым условием также является содействие в исправлении долларового дефицита.
Внести ясность в ситуацию помогут данные статистики.
В настоящее время Советский Союз выделяет почти 40 процентов от общего объема доступных ресурсов на военные цели и инвестирование, большая часть которого идет в военно-промышленный комплекс. Согласно имеющимся оценкам, в чрезвычайной ситуации Советский Союз уже не смог бы поднять эту планку значительно выше 50 процентов, т. е. лишь на одну четверть. Соединенные Штаты в свою очередь выделяют лишь около 20 процентов от своих ресурсов на оборону и инвестирование (22 процента, включая помощь иностранным государствам). Лишь не значительная часть инвестиций идет в ВПК. В чрезвычайной ситуации Соединенные Штаты могли бы выделить более 50 процентов своих ресурсов на военные цели и помощь другим странам, т. е. в 5 - 6 раз больше, чем сейчас.
К таким же выводам можно прийти и после анализа статистических данных по основным производствам. Советский Союз выделяет на военные нужды 14 процентов производимой стали, 47 процентов алюминия, 18,5 процента сырой нефти. При этом соответствующие показатели США составляют 1,7 про цента, 8,6 процента и 5,6 процента. Несмотря на значительно большие объемы производства этой продукции в США по сравнению с СССР, последний тратит на военные нужды почти вдвое больше стали, чем США, и на 8 - 26 процентов больше алюминия.
Возможно, самым впечатляющим свидетельством экономического превосходства свободного мира над советским могут стать следующие сопоставления на основе имеющихся данных.
Следует отметить, что эти сопоставления преуменьшают относительное положение стран НАТО по следующим причинам: (1) здесь не фигурирует Канада, так как по этой стране данные отсутствуют; (2) данные по СССР основаны на расчетных для 1950 года (согласно четвертому пятилетнему плану), а не фактических данных производства. Считается, что во многих случаях они завышены и не соответствуют реальному уровню производства; (3) данные по европейским странам НАТО являются фактическими данными за 1948 год. С тех пор показатель производства по этим странам в целом вырос.
Кроме того, Соединенные Штаты могли бы достигнуть значительного роста общих показателей в производстве и тем самым увеличить долю ресурсов, идущих на наращивание экономической и военной мощи США и союзников, без ущерба для уровня жизни граждан. В период с начала 1948 года по конец 1949 года промышленное производство сократилось на 10 процентов, а за 1944 - 1949 гг. - почти на одну четверть. В марте 1950 года насчитывалось примерно 4750000 безработных. В 1943 году этот показатель составлял 1070000 чел., в 1944 году - 670000 чел.
В 1949 году объем валового национального продукта медленно сокращался (пик наблюдался в 1948 году) с 262 млрд долларов в 1948 году до 256 млрд долларов за последние шесть месяцев 1949 года, или на 20 процентов с 1944 по 1948 год в показателях неизменных цен.
Как было отмечено в Президентском экономическом докладе (январь 1950 г.), при высоком уровне экономической активности Соединенные Штаты могли бы вскоре увеличить показатель валового национального продукта до 300 млрд долларов в год. Прогресс в этом направлении способствовал бы наращиванию экономической и военной мощи Соединенных Штатов и всего свободного мира. Таким образом, цикл мог бы повторяться снова и снова. Более того, при динамическом подъеме экономической активности необходимое наращивание мощи проходило бы без ущерба для общего уровня жизни, так как требуемые ресурсы "оттягивались" бы из приращенной части валового национального продукта. Эти факты имеют большое значение при рассмотрении вариантов действий, открытых для Соединенных Штатов.
2. Намерения. Экономическая дипломатия является главным инструментом внешней политики США. С ее помощью мы можем оказывать большое влияние на обстановку в мире, учитывая при этом интересы безопасности и благополучия нашей собственной страны. Вместе с тем она представляет собой инструмент, который в случае необдуманного применения может нанести реальный вред нашим национальным интересам. Экономическая дипломатия идеально подходит для реализации наших интересов при условии наличия четкого понимания поставленных целей и силы воли для их достижения. Наконец, это инструмент, наилучшим образом отвечающий нуждам холодной войны.
Изложенный выше анализ показал, что неотъемлемым элементом срыва кремлевского плана является создание успешно функционирующей системы, действующей в свободном мире. Очевидно, что именно экономические условия являются факторами, определяющими наличие воли и силы, которые необходимы для противостояния диверсиям и агрессии. Внешнеэкономический курс США призван содействовать построению подобной системы и подобных условий в свободном мире.
Основные положения этой политики следующие:
1. Помощь Западной Европе в восстановлении и создании жизнеспособной экономики (Европейская программа восстановления).
2. Помощь другим странам из-за наличия у них особых потребностей, возникших в результате войны или холодной войны, а также нашей особой заинтересованности в этих странах, а возможно, и нашей ответственности за удовлетворение этих потребностей (помощь Японии, Филиппинам и Корее, займы и кредиты Экспортно-импортного банка, Международного валютного фонда и Международного банка Индонезии, Югославии, Ирану и т.д.).
3. Помощь в развитии слаборазвитых районов (программа Пункт IV, займы и кредиты различным странам, перекрывающие в некоторых случаях позиции 2 раздела).
4. Военная помощь странам НАТО, Греции, Турции и т. д.
5. Ограничение торговли Восток-Запад по товарам военного назначения для Востока.
6. Приобретение и накопление стратегических ресурсов.
7. Восстановление международной экономики, основанной на многосторонней торговле, снижении торговых барьеров и принципе конвертируемости валют (программа ГА 1т - МТО, программа торговых соглашений на основе принципа взаимности, программа МВФ - МБРР, а также разрабатываемая ныне программа решения проблемы платежного баланса CШA).
Как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, эти программы направлены на укрепление свободного мира, что автоматически способствует срыву кремлевского плана. Несмотря на некоторые несоответствия и непоследовательность (которые сейчас являются предметом изучения в связи с проблемой платежного баланса Соединенных Штатов), в целом внешнеэкономический курс CШA является серьезным подспорьем в достижении поставленных целей. Тем не менее следует задаться вопросом относительно того, смогут ли ныне осуществляемые и ныне планируемые программы и в будущем являться серьезным подспорьем политике, т. е. отвечать на ее потребности в требуемом объеме и в сжатые сроки.
Прошлый год характеризовался неопределенностью в экономике, тогда как Советский Союз достиг значительного прогресса в интеграции экономических систем государств-сателлитов Восточной Европы в советскую экономику. Однако он в то же время столкнулся и с серьезными проблемами, особенно в отношениях с Китаем. Успех свободных государств был также ощутим, но и перед ними стоят неразрешенные проблемы. В итоге ни одна из сторон не может похвастать серьезным прогрессом в экономике по сравнению с результатами прошлого года. Все это становится причиной возникновения важного вопроса: каковы тенденции развития?
Здесь напрашиваются некоторые выводы. Во-первых, Советский Союз увеличивает разрыв между состоянием своей готовности к войне и состоянием неготовности к ней свободного мира. Объем ресурсов, выделяемых СССР на военные цели, значительно превосходит показатели свободных государств. Более того, огромное количество ресурсов в абсолютном исчислении тратится на важные отрасли впк. Во-вторых, успех коммунистов в Китае, принимая во внимание политико-экономическую ситуацию в остальной части Южной и Юго-Восточной Азии, является трамплином для их дальнейшего распространения по этому беспокойному региону. Хотя коммунистический Китай и стоит перед лицом серьезных экономических проблем, которые также могут оказать некоторое негативное влияние на советскую экономику, социальные и экономические проблемы, имеющиеся в других странах данного региона, увеличивают вероятность коммунистической экспансии. В-третьих, Советский Союз занимает в Европе такое положение, которое при искусном управлении может использоваться для нанесения огромного урона западноевропейской экономике, а также подрыва прозападной ориентации некоторых стран, в частности Германии и Австрии. В-четвертых, несмотря на отделение Тито от советского лагеря (а частично и из-за этого), Советский Союз стал форсировать процесс интеграции экономик государств-сателлитов в свою, а также поощрять усиление автократии в контролируемых им регионах.
В-пятых, Западная Европа при помощи США (и Канады) достигла рекордного уровня производства. Однако ей грозит резкое сокращение американской помощи, и при этом она не имеет возможнocти собственными усилиями добиться удовлетворительного равновесия в отношениях с долларовыми регионами. Европейские страны также слишком слабо продвинулись в вопросе экономической интеграции, которая в долгосрочной перспективе способствовала бы улучшению производительности, а также создала бы экономические предпосылки для политической стабильности. Процесс экономической интеграции не идет достаточно быстрыми темпами и не может предоставить Западной Германии экономические возможности, адекватные Западу. Великобритания все еще решает экономические проблемы, которые, возможно, потребуют принятия решений, результатом которых станет снижение уровня жизни (что будет достаточно тяжело сделать с политической точки зрения), либо увеличения предусмотренных объемов американской помощи. Однако стоит отметить, что улучшение положения Великобритании крайне важно для наращивания оборонных способностей Западной Европы.
В-шестых, весьма сомнительной является стабильность в странах Азии. Непонятно, смогут ли правительства, придерживающиеся умеренного курса, сохранить власть, не сдав ее тем, чье пребывание у власти для нас нежелательно. Данная проблема лишь частично связана с экономическим положением. Безусловно, содействие экономическому развитию этих стран является одним из способов открыть перед народами Азии перспективы повышения бытовых стандартов при нынешних правительствах. Вместе с тем большое значение, возможно, все-таки представляет укрепление центральных институтов, повышение качества управления, а также создание такой экономической и социальной структуры, при которой народы Азии смогут более эффективно использовать свои обширные человеческие и материальные ресурсы.
В-седьмых, и, вероятно, это является самым важным выводом, имеются определенные признаки того, что СШA сворачивают свою внешнеэкономическую деятельность. Это происходит под влиянием внутреннего дефицита бюджета, разочарования программами содействия из-за слишком оптимистичных прогнозов и сомнений в целесообразности укрепления других свободных государств в свете ХОЛ0ДНОЙ войны.
В-восьмых, имеются основания предполагать, что если не будут разработаны более продуктивные государственные программы, в течение нескольких следующих лет Соединенные Штаты и другие свободные государства испытают серьезный спад экономической активности.
Однако если мы попытаемся заглянуть в будущее, то увидим, что планируемые ныне программы не будут отвечать требованиям свободных наций. И проблема заключается не в неадекватности и не в плохой реализации политического курса, а в непригодности этих программ для достижения наших целей.
Анализ рисков, которыми чревата данная ситуация, приводится в следующей главе. Программа действий, призванная сделать усилия по изменению нынешнего положения вещей и достижению нашей основной цели более эффективными, сформулирована в главе IX.

В. Военные

Соединенные Штаты в настоящее время располагают наибольшим военным потенциалом в мире. Слабостью Соединенных Штатов в сравнении с Советским Союзом является незначительная численность вооруженных сил и людских ресурсов в целом.
Помимо недостаточной численности действующих вооруженных сил, Соединенные Штаты также не имеют подготовленных позиций, на которых в случае войны можно было бы развернуть войска.
Действительно, сегодня вооруженные силы CШA сильнее, чем когда-либо. Однако правда и то, что наша реальная военная мощь не соответствует взятым нами на себя обязательствам. Вместе с тем это несоответствие не является единственным решающим фактором. Главным фактором наравне с обязательствами является международная ситуация, следовательно, наша военная мощь должна в большей степени соответствовать текущей международной ситуации. А при сопоставлении имеющейся у нас военной силы с ситуацией в мире становится очевидным факт наличия у нас недостаточной военной силы, что подвергает нас опасности.
Если война начнется в 1950 году, Соединенные Штаты и их союзники будут обладать военным потенциалом, достаточным для оборонительных действий с целью обеспечения защиты Западного полушария, военных баз в западной части Тихого океана и основных военных коммуникаций. Однако этого потенциала будет недостаточно для защиты основных военных баз на территории Великобритании и на Ближнем Востоке. При этом мы будем обладать необходимыми силами для проведения крупномасштабных военно-воздушных операций на основные объекты ВПК Советского Союза.
Масштаб операций, перечисленных в предыдущем параграфе, ограничивается количеством имеющихся в распоряжении у CШA и союзников военных сил и материальной базы. Принимая во внимание стоящую перед нами угрозу, а также имеющиеся стратегические планы, CШA должны предоставлять своим союзникам военную помощь, однако объемы подобной помощи не должны идти в ущерб возможностям обеспечивать наши собственные военные нужды.
Если военный потенциал Соединенных Штатов и их союзников будет быстро и эффективно увеличен, то можно будет сформировать вооруженные силы, достаточные для предотвращения войны, или, если Советский Союз предпочтет начать войну, отражения первого советского наступления, стабилизации положения для подготовки ответных действий и нанесения ответного удара, возможно, даже более мощного, чем первоначальный удар Советов. Если посмотреть на это исключительно с военной точки зрения, то потребуется не только создание необходимых вооруженных сил, но и разработка и накопление достаточного количества современного вооружения.
При нынешних условиях существенное увеличение вооруженных сил может быть достигнуто за 2 - 3 года. В случае чрезвычайной ситуации или в случае начала войны такие военные силы могут быть созданы в несколько более короткий срок, правда, это потребует максимальных усилий со стороны государства. Тем не менее увеличение военного потенциала в мирное время должно согласовываться как с его возможным применением в войне, с реализацией краткосрочных и долгосрочных внешнеполитических программ в отношении Советского Союза, так и с реалиями создавшейся ситуации. Если мы сейчас возьмем курс на наращивание нашего военного потенциала, то мы получим возможность ликвидировать дисбаланс между имеющейся военной мощью и требуемой, а со временем и завладеть инициативой в холодной войне и значительно отложить, если не остановить, советское наступление в ходе самой войны.

Поиск по сайту: