У ВЕРЗИЛИНЫХ

Пятигорск. Комната в доме генерала Верзилина. Мартынов облокотился о рояль. Две сестры Верзилины. Эмилия, кузина Лермонтова. Маска № 5. Француз. Фамилия Баранов. Одна из сестер Верзилиных перебирает клавиши. Рядом, в сторонке, персонажи произведений Лермонтова: Нина, княгиня Вера, княжна Мери. Графиня Минская с внучкой Катенькой.

МАСКА №3 поёт:

«Я не люблю Вас, и люблю,

На Вас молюсь и проклинаю.

Не видеть Вас я не могу,

Но встречи с Вами избегаю!

Вы так наивны, так умны,

Вы так низки и так высоки,

Вы так земны и неземны,

Вы так близки и так далеки!

Вы сладкий яд, Вы горький мед,

Вы божество, Вы сущий дьявол

Вас я ищу, от вас бегу,

Я не люблю Вас и люблю»

ГРАФИНЯ МИНСКАЯ:

- А Катенька у меня котильон танцует. Катенька и катильон. В рифму, так ведь. (Овевается веером, оглядывается)

КНЯГИНЯ ВЕРА

(не замечает слов графини, мельком улыбается):

- Вы, Николай Соломонович, не посмеете поднять на него пистолет. Лермонтов – гений и пророк. Белинский о нем писал, что он послан Богом. Как метеорит.

МАРТЫНОВ:

- Небесное тело. Вы так говорите, потому что по уши влюблены в этого подо… пророка. Никакой он не пророк, насмешник, ёра, волокита.

НИНА за роялем нащупывает мелодию «Не для меня придет весна»:

- Я тоже в Лермонтова влюблена. И бросьте вы эти намеки, трезвоните всюду, что он у вас в Красном Лесу деньги спер. Как не стыдно врать?!

МАРТЫНОВ:

- Вздорен друг мой закадычный. Ловко он тогда вывернулся. Но я зла не держу. Нет, не держу.

ФРАНЦУЗ БАРАНОВ (отходит от окна):

- Пристрелить, он всю нашу нацью, как это, опозорь-ил! Наша нацья – чистая.

ГРАФИНЯ МИНСКАЯ:

- Катенька у меня и стихи читает, «Тучки небесные» и «Две сосны» (толкает внучку, почитай, мол)

МАСКА №5:

- Он поэта шпагой проткнет и сам стих напишет, в укор себе!

ВСЕ (озираясь, повторяя)

Кто это, кто?...Кто кого проткнет?

МЭРИ:

- Так откажитесь от дуэли. Это так пошло убивать человека. Живого! Мартышечка, лапочка, откажитесь. И я в него влюблена. Давно, страстно. До жути!

МАРТЫНОВ (скривился):

- Не мёртвого же шпагой тыкать. Горбун, душевный горбун, это ведь он себя - в образе горбуна Вадима, вечно скукожиться, сидит, ноздрей воздух нюхает. Да вы его юнкерские опусы не читали «Гошпиталь», «Уланшу», увяните сразу, как он вас там женщин по матери прохватывает. И военных в грязь макает.

«Но без вина, что жизнь улана?

Его душа на дне стакана,

И кто два раза в день не пьян,

Тот, извините! — не улан»

Ммм…Мерзавец…

НИНА (воодушевленно):

-Пусть, пусть. Этот человек рожден для страданья. Он за всех нас страдает. Он знает и что дальше будет, почитайте его стихи «Настанет год, России черный год…Когда Царей корона упадет…»

ГРАФИНЯ МИНСКАЯ:

- В театрах хочет выступать, а я ей говорю, там,в театрах-только низкое сословие. У-у- у-прямица!

(Катенька шевелит плечами, будто старается избавиться от опеки)

МАСКА №5:

- Я у Комарихи была. Не жилец Лермонтов! Пулю получит.

ВСЕ:

- Кто вас просил. Откуда вы?

МАСКА №5:

- Из книг, из драмы «Маскарад». Бал, вспомните…

МАРТЫНОВ:

- Прорицатель. И смертушку свою сам накликивает: «В полдневный жар, в Долине Дагестана, с свинцом в груди лежал недвижно я». Шутник. Получит своё! Ммерзавец.

НАДЕЖДА ВЕРЗИЛИНА:

- Так это же аллегория.

МАРТЫНОВ:

- Не знаю, аллегория или нет, но коня своего, Карагёза, Мишель не продал, и сестру мою кинул, обещал жениться и кинул. Как кутенка. Вареньку Лопухину видишь ли любит. Позёр.

АГРОФЕНА ВЕРЗИЛИНА:

- Откажитесь от поединка. Я буду вашей!

ГРАФИНЯ МИНСКАЯ:

- Вот оно новое поколение, совсем стыд потеряли.

НАДЕЖДА ВЕРЗИЛИНА:

- Фффу, дура!.. Да он, сударь, в вашей новой шинельке дырку пулей проделает.

- МАСКА №5:

-Убьют поэта! Кто стихи на его смерть напишет. «Расстрел поэта». Гумилев Николай Степанович, ррр - руский офицер!

МАРТЫНОВ (делает гордое лицо):

- Тшшш! Он сам мне этого говорил, просил слезно, сам хочет себя ухайдокать, и под пули горцев специально прет. Жизнь ему опостылела. Но пули его не берут. Отскакивают. Храбрец! «Мне, - вещает Мишель, - на роду написано, от друга смерть принять». Пули – горох. Ну, так слушайте стихи. Я их у Мишеля того….Подглядел…

«Я не унижусь пред тобою;

Ни твой привет, ни твой укор

Не властны над моей душою.

Знай: мы чужие с этих пор.

Ты позабыла: я свободы

Для заблужденья не отдам;

И так пожертвовал я годы

Твоей улыбке и глазам,

(останавливается, смотрит на реакцию)

И так я слишком долго видел

В тебе надежду юных дней

И целый мир возненавидел,

Чтобы тебя любить сильней…»…

Н…да, хорошо!

МАСКА № 3:

- Это он мне посвятил. (горделиво) Это я у него дар чудесный отняла!

НИНА:

- Постойте, Мартынов, то бишь Грушницкий, это романс, и я его помню.

Берет первые звуки романса, играет начало.

МАРТЫНОВ:

- Я вас разыграл. Но разве я могу выстрелить в друга юных лет, в Маёшку своего, родненького. В гения.

ФРАНЦУЗ БАРАНОВ:

- За Францию ему отомстите! Собаке – собачья смерть.

МАРТЫНОВ:

- Ну, да ладно, надо еще с пистолетами разобраться. Вверх пальну, так и знайте…Вверх! Разыграл я вас. Нет у меня друга крепче, чем Мишель.

Мартынов уходит, вихляясь и бормоча …

МАСКА №3:

«Как знать, быть может, те мгновенья,

Что протекли у ног твоих,

Я отнимал у вдохновенья!

А чем ты заменила их?

Быть может, мыслею небесной

И силой духа убежден,

Я дал бы миру дар чудесный,

А мне за то бессмертье он».

НИНА (в начале раздумчиво, потом озарённо):

- Вы знаете, с годами я стала разбираться в людях, тот казус, который произошел в «Маскараде» не повториться. Я твердо уверена, что Мартышка будет стрелять в Маёшку. И убьет его.

МАСКА №5:

- И Гумилева рррассстреляют на дне оврага. В полынь лицом упадет.

Княжна МЕРИ:

- Я вот что подумала, этот Грушницкий подослан…Подговорен. Его наградить обещали…Чином новым. Перстнем царским.

НАДЕЖДА ВЕРЗИЛИНА:

- Кем подослан? Что за ерунда…

НАДЕЖДА И АГРОФЕНА ВЕРЗИЛИНЫ:

- Кем? Кем?

Княжна МЕРИ:

- Лермонтов – бунтовщик, кто его называл бунтовщиком, догадались. Сам, сам.

НИНА:

- Нас ведь никто не слышит, и поэта мы не спасём, сам. Сам. Сам…Кто Сам?

Княжна МЕРИ:

- Я тоже бунтовщица…ЦАРЬ!

МАСКА №5:

- Поэтов ненавидят за правду. Не всем она по зубам. Но и правда высыхает. Как ключ. А поэты льстецами делаются, лисами. За глоток воды, за тридцать серебряников…Как вот этот (указывает подбородком на дверь)

(Пауза)

НАДЕЖДА ВЕРЗИЛИНА ккидается к окну, пытаясь закрыть его:

- Батюшка услышит… Что же это мы, о чем же это мы…жандармы… Ну, да ладно. Пусть. Поют, слышите? Слышите – поют?

НИНА:

- Поют, и пошире окно распахните… Казачья песня. Петь пока можно… Жалобно как. Ох, не к добру поют. Шире окно распахните. Не к добру!

С улицы слышится:

«Кубанский хор и М. Крапостина «Птичка в клетке»»

Поиск по сайту: