Часть первая 20 страница

– Конечно, конечно. Это понятно: он боится, как бы я не предъявила свои права на него; как осторожен, как сдержан стал он относительно пылко любимой прежде невесты. Да, это человек без стыда. Я не отрицаю, что в переживаемое тяжелое время для меня было бы утешением доброе слово, теплое участие; с первой же минуты несчастья я поняла, что свадьбе нашей не бывать, но для меня было бы поддержкой сознание, что несмотря на неминуемую разлуку и препятствия, он все‑таки любит меня и старается утешить. Он мог остаться моим другом, братом, советником, это ни к чему не обязывало бы его; а он дрожит только за себя, чтобы не пострадали его интересы. Так как вы – его поверенная, то будьте добры, сударыня, успокоить Михаила Дмитриевича. Он свободен и может быть уверен, что я никогда не стану на его дороге.

Она встала и, извинившись что должна идти к матери, холодно простилась. Надя побежала в свою комнату и заперлась. Ей осталось исполнить одну тяжелую формальность, и она не хотела терять времени, чтобы отправить Михаилу Дмитриевичу его подарки. Она стала на колени перед иконами и молилась; судорожные рыдания потрясали ее, а слез не было.

Мрачная и решительная, принесла она затем ящик розового дерева с инкрустацией из слоновой кости с перламутром и сложила в него драгоценные вещи, мелочи и другие полученные подарки, а также и портреты, за исключением бывшего в альбоме. Затем она села за свой письменный столик и написала письмо:

«Спешу вас успокоить насчет вашего положения в отношении меня. Кольцо вместе с этим письмом ясно покажет вам, что вы – свободны, и ничто не связывает вас более со мной; вы также найдете тут ваши подарки. Увидав труп отца, я с той же минуты поняла, что дочь разорившегося самоубийцы не может быть женой такого блестящего человека, как вы. Но из всех поразивших меня ударов судьбы самым горестным для меня была ваша холодность, ваше опасение скомпрометировать себя выражением мне малейшего расположения, хотя бы показав, что вы сочувствуете, по крайней мере, моему несчастью. Мне было невыразимо тяжело убедиться, что у человека, которого я очень любила, обнаружилась до того пустая, холодная и себялюбивая душа, что все его уверения в любви оказались ложными. Впрочем, разочарование это имеет, может быть, свою хорошую сторону и излечит мою рану, потому что где нет уважения, там скоро приходит забвение. Может быть, и совершено напрасно, но я все же хочу дать вам совет: избегайте Людмилы Вячеславовны. Это – губительное существо со змеиными глазами и темного происхождения; берегитесь дьявольского родства, оно не принесет вам счастья. Слова крестного, предупреждавшего, что несчастие постигает каждого обитателя Горок, – проклятого места, посещаемого созданиями ада, – вполне исполнилось на нас. Поэтому не смейтесь над моими словами; это – последний проблеск моей угасшей любви.

Надя».

Она положила в конверт обручальное кольцо, запечатала, сунула письмо в ящик на видном месте и отправила.

Масалитинов только что вернулся со службы, когда ему передали Надину посылку. Вид ящика и еще более содержание письма глубоко взволновали его, а сердце защемила острая боль при мысли навсегда потерять Надю. Инстинктивно чувствовал он правоту ее слов. Двоюродный брат, Жорж, тоже предостерегал его от Милы, а уж тем‑то не руководил, конечно, никакой личный интерес. С тяжелым чувством вспоминал он рассказанную ему Надей загадочную историю о Марусе и непонятные затем приступы слабости, нападавшей на него после того, как он танцевал с Милой; наконец, воскресло в памяти странное видение в тот вечер, когда она ему гадала, сопровождавшееся одуряющим, незнакомым ему запахом, который расстроил его нервы. И на другой день после видения в первый раз у него явилось непреодолимое желание пойти к г‑же Морель! А внешние обстоятельства были тоже не менее загадочны. Необъяснимое, поразительное разорение Замятиных, или его собственная, внезапно вспыхнувшая и так же быстро угасшая страсть к картам! Тайна и тайна!.. Или это – работа дьявола?… Несомненно, в этом чарующем создании таится что‑то зловещее и роковое.

Тысяча вопросов и мрачных подозрений поднялись в возбужденной голове Масалитинова, и, когда он подумал о женитьбе на Миле, внезапно ожило чувство отвращения, которое она внушала ему раньше.

Но что было делать теперь, когда западня, – если это была западня, – так крепка, что ему не вырваться из нее. Притом когда он находился с Милой, его охватывала опьяняющая страсть. И в эту минуту уже одно воспоминание о ней подействовало на него возбуждающе; у него явилось пламенное желание видеть ее. Он поспешно запер ящик с Надиным письмом и стал одеваться, чтобы ехать к невесте. Сегодня он мог доставить ей удовольствие, сказав: «Я свободен, Надя сама вернула мне мое слово».

Поиск по сайту: