Часть вторая. Гунны

1.Экономика

2.Общество

3.Культура

1.Письменые источники содержат мало информации об экономике гуннов перед тем, как они вошли в контакт с римским миром. Она определённо изменилась в течение восьми или девяти десятилетий. К середине пятого столетия подавляющее большинство народа жило почти той же самой кочевой жизнью – с содержанием скота в качестве экономической опоры, охотой и рыболовством в качестве дополнительного занятия – как и предки.

Осознанно или нет, однако, когда мы говорим о кочевниках, часто приходит на ум отец Абрахам, прототип бедуинских шейхов, раскидывающий свою палатку одну неделю здесь, другую неделю там, постоянно передвигающийся с одного пастбища на другое. Именно таким образом Аммианус описывал аланов: «Когда они приходили на место с богатой травой, то они питались как дикие животные. Как только их корм иссякал, они двигались на другое место». Это и есть китайский стереотип: «Они следовали за водой и травой». Подвижность пастухов всегда поражала фермеров – греков, индийцев, китайцев – как непостижимое, сверхъестественное и нечеловеческое. Археологические свидетельства противоречат Аммианусу.

В степных и лесных травостоях с западного Казахстана до Карпатских гор было вскрыто много сотен курганов и открыты тысячи могил сарматов всех периодов. До сих пор не было найдено никаких следов поселений. Можно подумать, что здания, если сарматы имели их, были сооружены из непрочных материалов, но тогда по меньшей мере должны были остаться места костров и отбросных ям. А их нет. Тем не менее имеются факторы, несовместимые с идеей беспрестанного скитания сарматов. К примеру, крупные могильные поля. Найдено множество сарматских кладбищ на реке Колыши: в некоторых из них похоронные курганы доходили до пятидесяти и более. Однако они находились в лесостепи, вблизи лесов, где обычная подвижность овец, коней и крупного рогатого скота, возможно, была ограничена естественными препятствиями. Тем не менее крупные могильные курганы также известны и в безлесных степях. В Бережковке, на левом берегу Волги, насчитано около двухсот курганов. Сарматы хоронили своих усопших здесь с 6 в. до н. э. и до 3 или 4 в. н. э. В Калиновке раскопано 63 кургана с 253 захоронениями. Это не были могилы князей, не священные захоронения. Много могил содержали очень мало или никаких вещей. Это указывает на оседлый или полукочевой образ жизни.

Согласно Аммианусу, гунны имели все виды домашних животных. Ни один греческий или римский автор не упоминает об овцах, без которых гунны не могли бы жить. Мясо, которое они варили в больших котлах, было бараньим. Овцы обеспечивали молоком и сыром. Палатки были сделаны из кожи овец ил войлока, сделанного из шерсти овец. Подобно обуви сарматов, обувь гуннов была сделана из кожи овец. Подобно сарматам, гунны пряли шерсть из овец. Они также выделывали льняную ткань.

Таким образом, гунны вели полукочевой образ жизни, основой их хозяйства было экстенсивное скотоводство.

(Маенхен-Гельфен О. Дж. Мир гуннов. Исследования истории и культуры. Казань. 2010.с. 153-155)

2.Над обычным народом, кара будун, как он назывался в орхонских письменах, стояли семьи благородных людей. И Аттила, и его отец были знатного происхождения. В 449 г., когда Прискус встретился с Аттилой, борода короля была тронута сединой. Он не мог родиться позднее приблизительно 400 года, его отец – 370 года и даже раньше, что доказывает существование наследственной аристократии.

Насколько она была крупной, мы не имеем возможности знать. Прискус упоминает о благородных людях лишь два раза, не более. Берих, известный мужчина, хозяин многих деревень, был знатного происхождения. В некоторой степени более информативным является отрывок у Суидаса: Бледа дал Зерко «жену из женщин знатного происхождения, которая была одной из слуг королевы, но которая из-за какого-то проступка более не находилась в её службе». Дочери благородных, таким образом, были знатного происхождения, но могли быть выданы замуж за простых людей, в этом случае за легкомысленного шутника двора, который даже не был гунном.

У гуннов были рабы. Ими становились пленные, захваченные на войне. Некоторые пленные, которых гунны увели из балканских провинций и Италии, были выкуплены родственниками и друзьями. Другие служили своим хозяевам в гуннских армиях до тех пор, пока не были в состоянии выкупить свою свободу с помощью доли в трофеях.

Однако большинство пленных продавались посредникам римского рабства или на ежегодных ярмарках или, до времени, когда они устраивались регулярно, там, где гунны имели тесный контакт с римлянами, даже тогда, когда захватчики находились ещё на римской территории.

В 408 году римляне купили там много пленных у висиготов Аларика, что должны были издать закон, уточняющий условия, под которыми эти несчастные могли обрести свободу. Согласно духовной службе Максимуса в Турине, варвары продали деревенских парней римским посредникам по продаже рабов из недалёких районов, а именно из деревень около Турина. Можно предположить, что такого же рода продажи имели место во время гуннских вторжений южнее Дуная.

Гунны продали большинство своих пленников не только потому, что они «горели вечным огнём жажды к золоту». Они сами имели мало нужды в них. В экономике кочевых пастухов лишь малое количество рабов могло быть полезно заняты работой, кроме того, трудно было помешать им убежать.

(Маенхен-Гельфен О. Дж. Мир гуннов. Исследования истории и культуры. Казань. 2010.с.177-178)

В целом, очень сложно охарактеризовать устройство общества гуннов, ведь они быстро двигались через степи и не оставили достаточного количества памятников, чтобы по ним можно было охарактеризовать их быт и социально-экономические особенности. Несомненно, что их общество находилось на последней стадии разложения родового строя.

(Авдусин Д.А. Основы археологии. М. 1989. с. 232)

3.Аммианус Марселлинус писал, что гунны были народом без религии. Подобно неразумным животным, они совершенно не знали разницу между правильным и неправильным, обманчивы и двусмысленны в речи, вероломны и ненадёжны в мире. Однако, утверждение Аммиануса о нерелигиозности гуннов не было основано на знании из первых рук; оно было выводом, который он сделал из их поведения или, если быть точнее, из рассказа тех людей, которые имели неприятный опыт отношений с гуннами. У гуннов были некоторые религиозные представления.

Во дворе Аттилы восточноримскому послу рассказывали некую легенду, из которой можно сделать вывод, что гунны молились на священный меч. Однако этому нет достаточных доказательств. Также неизвестно, обожествляли ли они своих вождей. По некоторым источникам можно предположить, что они считали Аттилу богом. Куридах, король гуннских акатзири, отказался прийти ко двору Аттилы потому, как он сказал, что будто трудно встречаться с богом. Однако на похоронах Аттилы его возвеличивали как великого завоевателя, но не молились на него, как на бога.

(Маенхен-Гельфен О. Дж. Мир гуннов. Исследования истории и культуры. Казань. 2010.с.227,237,243,244)

Гунны, «варварские даже в глазах варварских нардов вокруг них», не имели письма. Писарями Аттилы были не гунны, а римляне: галлиец Константиус, итальянец с тем же именем, паннониец Орестес и Рустикус из Верхней Моесии. В середине шестого века Прокопиус описывал гуннов к западу от Маоетиса как «абсолютно незнакомых с письмом и неспособных в нём по сей день». Германцы в королевстве Аттилы, очевидно, не использовали письмо, которое было изобретено для перевода Библии на готический язык; они выцарапывали свои руны на мечах, головках пиков, брошах и пряжках, как это делали их предки.

Во дворе Аттилы говорили на разных языках. «Они говорили, - писал Прискус, - кроме своих собственных варварских языков или на гунском, или готском или, поскольку многие имели дело с западными римлянами, на латыни; однако ни один из них не говорил легко на греческом, за исключением пленников из тракийских или иллирийских регионов». Прискус, который интересовался иностранными языками, отличал гуннский язык от других языков, на которых говорили во дворе Аттилы. Во время своего стояния с гуннами и, возможно, также до этого он изучил гуннский и готский языки достаточно, чтобы различать их по крайней мере по звуку. Он писал, как Зерко, шут-мавр, обратил гостей на королевском пиру «в припадки непрекращающегося смеха своим видом, своей одеждой, своим голосом и случайной смесью слов, латыни, смешанной с гуннским и готским». (там же. с. 315-320)

Найдено также некоторое количество материальных свидетельств культуры гуннов. Во времена Аттилы и задолго до них в стране варваров существовал обычай пришивания на одежду штампованных золотых значков. В могиле Кызыл-кыр в бухарском оазисе, датируемой между 2 и 3 вв. до н. э., девяносто малых полусферических золотых значков лежало на груди женщины. Обычай хорошо удостоверен по отношению к сарматам ещё в сауроматском периоде, по отношению к скифам и Хорезму. Подобно своим сарматским сёстрам, гуннские женщины надевали ожерелья и браслеты, возможно, и ножные браслеты из бусинок всех видов материалов: коралла, красного халцедона, перламута, кварца и других. Также найдено множество железных, медных, бронзовых и серебряных чаш и сосудов. (там же. с. 297-299)

Поиск по сайту: