Юрий КАГРАМАНОВ

ЭЛИТА И ИНСТИНКТЫ

Боевые слоны подсознания

Вылезают и топчутся,

Словно исполинские малютки.

Н.Заболоцкий.

“Битва слонов” (1931)

Тема правящей элиты, очевидно, становится “модной”: не говоря уже о газетно-журнальных статьях, одно за другим выходят академические исследования, рассматривающие ее в том или ином аспекте. Не называю их потому, что ни одна из этих работ, по большому счету, не содержит никаких открытий (впрочем, кое-какие ссылки на некоторые из них следуют далее по тексту); ни одна не пытается “заглянуть в душу” своему предмету¹, ограничившись внешним его описанием. И только тем они примечательны, что зовут обратить на него внимание: смотрите, дескать, какая глыба, а мы до сих пор так мало о ней знаем.

И вправду мало знаем. Наша неосведомленность тянется из советской эпохи, когда правящая элита, называвшаяся тогда номенклатурой, ловко пряталась за мощной спиной “единого советского народа”. Лишь в диссидентских кругах она стала объектом специального внимания, но это произошло уже в позднесоветский период (работы А.Авторханова и М.Восленского). Да и тогда представления о ней оставались довольно туманными. Даже на Западе о ней стали говорить и писать ближе к концу долгого советского десятилетия; наиболее значительная работа на данную тему, из тех, что мне известны, “Новая советская элита” Дж.Клугмана (Klugman J. The New Soviet Elite. N. Y., 1989) вышла уже в разгар “перестройки”².

¹ Что вообще необходимо делать, изучая советскую, как, впрочем, и любую другую, историю. “Только приближение к пониманию того, что творилось в душах людей, — пишет В.Булдаков, — способно избавить нас от формально-логических и эвентуальных псевдозависимостей и прочих суеверий”. (Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М. 1997. С. 354. Это, кстати, одно из самых фундаментальных и глубоких исследований “красной эры” из числа тех, что вышли за последнее десятилетие.)

² Некоторая заторможенность в подходе к этой теме на Западе имеет свое объяснение. Дело в том, что теория элит, основания которой заложили В.Парето и Г.Моска, длительное время встречала сдержанное к себе отношение в научных кругах, ибо вступала в некоторое противоречие с идеалами либеральной демократии. Недооценка роли элит естественным образом переносилась и на советское общество. Лишь в 60—70-х годах идеи Парето и Моска получили на Западе широкое признание и развитие.

С крахом советского режима номенклатура не только не рассеялась “в воздусех”, но — восприяв некоторые пришлые элементы — даже укрепила свое положение, обретя собственность и с нею как бы мировую легитимацию. Зато она утратила прежнюю, по-своему чрезвычайно удобную позицию, когда она реально существовала, а в то же время ее как будто и не было. Великая Невидимая, к вящему для нее неудобству, становится видимой. С нею происходит примерно то же, что и с героем “Человека-невидимки” Г.Уэллса в финале повести: сначала обозначились контуры руки (загребущей!), потом проступают мышцы и кожа, принимающие сначала вид легкой туманности. Делается очевидно, что она образует внутри советского общества особое “тело” со своей особенной судьбой. Что важно знать, это “тело”, которое является р е а л ь н ы м с у б ъ е к т о м истории, а то ведь у нас до сих пор все пишут “историю королей”.

И если “тело” только-только обозначилось, то что же тут говорить о душе! Хотя она-то, повторю, и есть самое главное. Скажем точнее: речь идет о корпоративном сознании правящей элиты. Это история de longue duree (большой продолжительности), которая охватывает весь период российской истории, начиная с семнадцатого года и до наших дней, которую надо представлять как последовательный процесс. При этом внимание должно быть сконцентрировано на подсознании, на том, что новые хозяева жизни думали или думают “про себя” или даже не думают, а чувствуют, не признаваясь даже самим себе в собственных побуждениях.

Правду сказать, это чрезвычайно трудная задача, особенно если дело касается периода 20—30-х годов, когда формировалась номенклатура. По скудости источников в интересующей нас части данный период сравним с самыми темными веками русской истории. Причиною тому, во-первых, низкий культурный уровень тех субъектов, о которых идет речь, и, во-вторых, система взаимного контроля, практически исключавшая любые индивидуальные самовыражения. Здесь приходится довольствоваться косвенными источниками и прибегнуть к такому методу исследования, как интуитивное “вчувствование”.

Поиск по сайту: