Русские геополитические идеи

Научная мысль России тоже, конечно, не прошла мимо геополитической проблематики. Сам термин “политическая география”, который нередко используют как эквивалент термина “геополитика”, появился в России. Его ввели в научный оборот во второй половине 1720-х гг. два “русских немца” – профессоры Санкт-Петербургской Академии Х.-Н. Винцгейм и Г.В.Крафт ³⁷.

В ХIХ-ХХ вв. геополитические идеи довольно активно развивались русской исторической и историософской мыслью. Идеи влияния географических особенностей России на нашу историю, на становление и развитие государства Российского занимали значительное место в историософских концепциях известных наших ученых Б.Н.Чичерина, С.М.Соловьева, В.О.Ключевского.

Особо стоит отметить историософскую концепцию Н.Я.Данилевского, который развил и научно сформулировал панславистскую геополитическую модель. Он считал, что Россия по причинам исторического и культурно-религиозного характера никогда не сможет стаи, членом европейской политической системы. Самим Провидением она предназначена быть ее вечным противовесом, главным препятствием на пути стремления либеральной Европы к всемирному владычеству. [c.44]

Эту функцию, согласно Данилевскому, Россия сможет выполнить, только создав Всеславянскую Федерацию. В такой славянский союз должны войти народы, близкие русским по крови и вере (болгары, сербы), по крови (чехи и поляки), по вере (румыны и греки), а так же венгры, ибо они оказываются окруженными со всех сторон Федерацией. Центром же такого союза должен стать освобожденный от турецкого владычества Константинополь, в силу его исторических (центр православного мира), географических (выгодное местоположение) и психологических (не является ничьей столицей) особенностей. Этот союз, считал Данилевский, является спасением человеческой цивилизации от гибельного доминирования Европы ³⁸.

Концепция геополитического синтеза В.О. Ключевского

Русский историк В.О. Ключев­ской объединил географические и антропологические факторы в геополитиче­ском анализе. С одной стороны, он подвергает критике установки вульгарного географического детерминизма, утверждавшего прямую зависимость политики от географии. С другой — рассматривает географию в ка­честве одного из существенных факторов политической истории. Все это позволило Ключевскому вывести формулу:

...человеческая личность, людское общество и природа страны — три основные исторические силы, которые строят людское об­щежитие.

Особое значение в концепции Ключевского имеет тот факт, что внешняя природа всей совокупностью своих средств и влияний никогда и нигде не действует на все человечество одинаково. Ее влия­ние подчинено многообразным географическим изменениям: раз­ным частям человечества по его размещению на земном шаре она отпускает неодинаковое количество света, тепла, воды, болезней — даров и бедствий, а от этого и зависит степень влияния природных факторов и местные особенности нравов людей.

Особое значение Ключевский придавал роли народного темпе­рамента и его влиянию на ход политической истории, в особенно­сти с точки зрения территориальной политики государств. Территориальной экспансии необходим сильный народный темперамент, могучая сила духа и способность к государ­ственному строительству. Поэтому только в государстве народ ста­новится исторической личностью с ясно выраженным национальным характером и сознанием своего мирового значения. В концепции человеческого народный характер и государственное творчество при­знаются определяющими и доминирующими в геополитике, а геогра­фия и природа занимают важное, но все-таки подчиненное место.

Евразийство опиралось на богатое интеллектуальное прошлое и зарождалось в период между двумя мировыми войнами. Движение евразийства объединило вокруг себя высокообразованных интеллектуалов, интересы и специализация которых были различны: экономическая география, этнография, языкознание, философия, история, религия, востоковедение, география, музыка и др.

Из этой встечи между разными науками, разными взглядами на мир и родилась идеология, претендовавшая на универсальность, на полноту охвата, располагавшая внутренней логикой, объединяющей эти науки вокруг одного и того же понятия - «Евразия»¹.

Движение евразийства включало в свои ряды многих выдающихся деятелей русской эмиграции - географа и экономиста П. Н. Савицкого, этнографа, культоролога, лингвиста Н. С. Трубецкого, лингвиста Р. О. Якобсона, философа JL П. Карсавина, историка Г. В. Вернадского, критика музыковеда П. П. Сувчинского, религиозного мыслителя Г. В. Фроловского, философа права Н. Н. Алексеева, литературного критика Д. П. Святополк- Мирского, востоковеда В.П. Никитина. Большинство исследователей считают датой возникновения евразийства август 1921 г., когда появился первый коллективный труд четырех авторов-основоположников нового течения общественно-политической мысли под общим названием «Исход к Востоку. Предчуствия и свершения. Утверждение евразийцев». Однако, отмечает исследователь евразийства В. Я. Пащенко, дату рождения евразийства следует сдвинуть на год раньше, когда в 1920 г. в той же Софии скромным тиражом появилась небольшая работа князя Н.С. Трубецкого под названием «Европа и человечество»². В книге нет анализа социально- политических процессов в России, еще не упоминается термин евразийство, не говорится о путях преобразования российского общества, вообще отсутствует какая-либо конкретика в плане стран и народов. Но книга закладывает методологию нового учения, в абстрактных построениях автора создаются принципы и модели социально-исторического исследования, применимые не к отдельным странам и народам, а к более высоким степеням абстракций, к отношениям культур и цивилизаций. «....Без «Европы и человечества» евразийская концепция не стала бы логично отточенной, ни столь оригинальной и, в конечном счете, столь привлекательной для широких слоев интеллектуалов»³, - так пишет тот же В. Я. Пащенко.

Итак, первый интеллектуальный импульс евразийскому движению дала указанная выше книга Н.С. Трубецкого. Соотношение культур и цивилизаций, прогресса и регресса, национального и интернационального, проблемы историософии и социальной философии, и многие другие, затронутые в ней вопросы стали точкой отсчета, неким импульсом общетеоретического, методологического характера работ евразийцев. И в этом, прежде всего, ее основное значение для решения конкретных задач, теорий и концепций, выдвинутых впоследствии евразийскими исс ледов ателями.

В данной статье проанализированы, кроме вышеупомянутой, другие работы Н.С. Трубецкого с целью выявления в них евразийской концепции культуры. Главная цель состоит в том, чтобы проследить этапы ее возникновения и развития, а также специфические особенности этой концепции.

В советское время творческое наследие как евразийцев в целом, так и Трубецкого в частности, замалчивалась. Обусловлено это было вполне понятными идеологическими соображениями: концепция евразийцев (и, соответственно, Трубецкого, как одного из наиболее ярких их представителей), входила в противоречие с официальной идейно- филосовской доктриной СССР. Интерес к евразийской теории пробудился в российской историографии лишь в конце 80-х - начале 90-х гг. Однако и по сегодняшний день процесс изучения и переосмысления феномена евразийства далек от завершения. В последние годы творческой деятельностью Николая Трубецкого занимались такие исследователи, как Р. Урханова⁴, А. Антощенко⁵, В. Топоров⁶, К. Пипгун⁷, Ф. Вергасов⁸, С. Ключников⁹, И. Басин¹⁰ и ряд других. Впрочем, в основной своей массе работы данных исследователей касаются отдельных аспектов творческого наследия Н. Трубецкого, в то время как целостной картины его евразийской концепции культуры так до сих пор и не создано.

Николай Сергеевич Трубецкой - один из наиболее универсальных мыслителей русского зарубежья, лингвист, филолог, историк, философ, политолог, культуролог, один из первых основателей евразийства. Родился в 1890 г. в Москве в семье ректора Московского университета, известного профессора филологии С. Н. Трубецкого. Семья, носившая древнюю княжескую фамилию, принадлежала к старинному роду Гедиминовичей и давно превратилась в один из интеллектуально-духовных центров Москвы, что способствовало довольно раннему пробуждению научных интересов Н. Трубецкого. Еще с гимназийных лет он всерьез начал заниматься этнографией, фольклористикой, языкознанием, а также историей и философией. В 1908 г. поступил на историко-филологический факультет Московского университета, посещая занятия по циклу философско- психологического отделения, а затем отделение западноевропейских литератур. В 1912 г. закончил первый выпуск отделения сравнительного языкознания и был оставлен на университетской кафедре. Н. Трубецкой был активным участником Московского лингвистического кружка, где наряду с вопросами языкознания вместе с учеными и литераторами серьезно изучал мифологию, народоведение, этнографию, историю культуры, близко подходя к будущей евразийской теме. 1913 - 1914 гг. Н. Трубецкой провел в заграничной научной командировке в Лейпциге, где работал у проф. Бругманна, Лесина, Виндиша и Линднера. В 1916 г. был принят в число приват-доцентов Московского Университета. В 1917 г. переехал в г. Кисловодск Терской области. Революция и начавшаяся гражданская война помешали молодому ученому вернуться в Москву. В 1919 г. в г. Ростове был зачислен приват-доцентом в Донской Университет, зимой эвакуирован в Крым, откуда в 1920 г. выехал в г. Константинополь. В этом же году перееал в Болгарию, где начал научно-преподавательскую деятельность в Софийском университете в качестве профессора.

Деятельность его розвивалась по двум направлениям: научная, посвященная филологическим и лингвистическим проблемам (работа Пражского кружка, сделавшегося центром мировой фонологии, затем годы исследований в Вене) и культурно-идеологическая, связанная с участием в евразийском движении. Н. С. Трубецкой сближается с П.Н. Савицким, П.П. Сувчинским, Г.В. Флоровским, публикуется в „Евразийских временниках” и „Хрониках”, периодически выступает с докладами в различных городах Европы.

В разработке евразийских идей к основным заслугам ученого можно отнести его концепцию „верхов” и „низов” русской культуры, доктрину „истинного национализма” и „русского самопознания”. В силу своих психологических особенностей Н.С. Трубецкой предпочитал спокойную, академическую работу. Хотя ему и приходилось писать статьи в жанре политической публицистики, однако он избегал прямого участия в огранизационно-пропагандистской деятельности и не приветствовал уклон евразийства в политику¹¹. Тем не менее, проживая последние годы жизни в Вене в качестве профессора славистики в Венском университете, после аншлюса Австрии он подвергся преследованиям со стороны гестапо. По свидетельству JL Н. Гумилева, получившего эту информацию от П. Н. Савицкого, Н. С. Трубецкого не арестовали только потому, что он был „князь, аристократ”¹². В июле 1938 г. ученый скончался в возрасте 48 лет.

Н.С. Трубецкой принадлежал к тому поколению, чья жизнь была расколота надвое революцией и мировой войной. Как отмечает исследователь его биографии В.Н. Топоров, „лучшие люди этого поколения навсегда останутся в книге русской культуры,....они есть творцы русского духовного возрождения нач. XX ст.”¹³.

С момента свого становлення идеология евразийства была отмечена глубокими противоречиями. Оно представляло себя как учение на стыке географии, геополитики, этнографии, истории, философии и др., как синтез наук и идей, при этом обсуждая разные подходы границ и влияний культур Европы и Азии.

В работах Н. С. Тубецкого прослеживается несогласие с отождествлением понятий „славянский” и „православный”. Культура западных славян, по мнению автора, по своей сути романо-германская. Старославянская же культура развилась и закрепилась в России в качестве представительницы православия, а не славянства. Поэтому ученый отмечает, что „славянство не есть понятие этнопсихологическое, этнографическое или культурно-историческое, а понятие лингвистическое. Язык и только язык, связывает славян друг с другом. Язык является единственным звеном, соединяющим Россию со славянским миром”¹⁴. Значение при этом имеет только „месторазвитие” культуры и языка.

Н.С. Трубецкой настаивал на том, что лингвистические группы формируются в зависимости от их геокультурной принадлежности, а не от происхождения. Следовательно, русский мир связан исключительно с евразийским „месторазвитием”. „Совокупность народов, населяющих хозяйственно самодавлеющее (автаркическое) месторазвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и той же культуры или одного и того же государства, - вот то целое”¹⁵, - так высказывался в своих работах евразиец Г.В.Вернадский.

В евразийской концепции культуры государство описывается как „демотическое”¹⁶. Это значит, что феноменом „народного суверенитета” есть органическое и организованное единство. Народ здесь - не случайный набор граждан, а совокупность исторических поколений: прошедших, настоящих и будущих, образующих оформленное государством единство культур.

Отвергая концепты „человечество” и „класс”, Н.С. Трубецкой разрабатывал собственное понятие - „автаркия”, понимаемое как неизменное гарантирующее мирное сожительство внутри и вовне единство наций, создающих целостный культурный мир и спаянных не только экономикой, но и историей („общностью судьбы”), цивилизацией, национальными особенностями равновесия (т.е отсутствием господства одной из наций)¹⁷. Основу автаркии составляли, по мнению Трубецкого, культурноисторические зоны, о которых он впервые упомянул в статье „Верхи и низы русской культуры”¹⁸.

В работе „Вавилонская башня и смешение языков” он развил это понятие: „Культуры отдельных соседних друг с другом народов представляют всегда цельный ряд черт, сходных между собой. Благодаря этому, среди этих культур обозначаются известные культурно-исторические „зоны”, например, зоны мусульманской, индостанской, китайской, тихоокеанской, степной, арктической и т. д. культур. Границы всех этих зон взаимно перекрещиваются, так что образуются культуры смешанного или переходного типа. Отдельные народы и части народов специализируют данный культурный тип, вносят в него свои специфические индивидуальные особенности. В результате получается та же радужная сеть, единая и гармоничная в своей дифференциации”¹⁹.

Тем самым генетические связи индоевропейских народов, выражающиеся в их принадлежности к единой языковой семье, отодвигались на второй план перед системними связями между народами, объединенными в результате их исторического взаимодействия в „культурные зоны” и „языковые союзы”²⁰.

На основе системно-структуралистического подхода была построена историческая концепция Н. С. Трубецкого, наиболее полно выраженная им в брошюре „Наследие Чингисхана”. Данная книга являлась обобщенным выражением взглядов как самого Трубецкого, так и других евразийцев. К этому времени в евразийских изданиях уже были опубликованы статьи историков П. М. Бицилли, Г. В. Вернадского, М. В. Шахматова.

Однако ученый, не будучи историком, тем не менее решил сам написать историю Евразии, хотя бы в самых общих чертах. Как отмечал Трубецкой, Евразия представляет из себя некую геграфически, этнологически и экономически цельную, единую систему, государственное объединение которой было исторически необходимо. Он не просто обобщал совокупность черт Евразии, подмеченных им самим и его единомышленниками, но придавал им характер системы, выявлял системообразующую связь. Ею являлась «идеология». Такая идеология может проистекать только из некой абсолютной стержневой идеи, и «заземляясь», конкретизируясь, становиться элементом жизни, которую она осмысливает, преобразует и творит. Она становится «правительницей», а вся система власти оформляется в идеократию. Идеология придает тон, окраску культуре, является ее сущностью, квинтэссенцией, структурирующим фактором. Она и есть «архетип, определяющий перспективу развития культуры в сложном сочетании географических, этнических, психологических и иных моментов. Его черты способны проявляться в бессознательном устремлении культуры в пространстве и времени, особенностях национального творчества и стилях мышления»²¹. Таким образом, чтобы обезвредить ложные и абстрактные идеологии и вместе с тем не лишиться одушевляющего пафоса, культура должна выработать своё отношение к „Идее - правительнице”²².

Трубецкой отмечал, «что в наступающую епоху - епоху создания нового типа, существенен отбор правящего слоя, а следовательно, и в епоху создания нового типа государства с совершенно новым политическим, социальным, культурным и бытовым укладом. Именно этот новый тип отбора правящего слоя, который ныне выковывается жизнью и призван прийти на смену как аристократии, так и демократии, и может быть обозначен как идеократия, идеократический строй. При этом строе правящий слой состоит из людей, объединенных миросозерцанием»²³.

Таким образом, Н. Трубецкой последовательно разрабатывал системноструктурный подход к решению проблем гуманитарного знания. Достаточно весомым его вкладом в евразийскую теорию стало, кроме прочего, обоснование понятия „автаркия”.

Автаркия основана на изучении прерывности между европейским и евразийским мирами, и является одновременно оправданием и поддержкой целостности.

Взаимодополняемость разных экономических областей подтверждала структурный аспект евразийской целостности. Н.С. Трубецкой предлагал автаркическое понимание государства, а «автаркичное хозяйство имеет смысл только для государства, представляющего собой закрытый мир, не являющегося частью более крупного объединения и не владеющего колониями в том смысле этого понятия, которое прийнято на Западе. Автарктическая идея присуща России, потому что только она может связать непрерывность территории и общность судьбы»²⁴.

Таким образом, Евразия является географическим, геополитическим и экономическим единством. Она располагает также самым обширным пространством, обладающим общими культурными особенностями, поэтому ее территория должна совпадать с территорией государства. „Естественная” автаркия евразийской территории обуславливает политическую автаркию государства и особенности его идеократического строя, его закрытой внутри себя идеологии: „территория подлинно идеократического государства непременно должна совпадать с каким-нибудь автаркическим особым миром”²⁵. Этим миром и стала Евразия!

Способ правления и географическая природа территории взаимодействуют друг с другом. Задача такого государства заключается в выявлении географического, геополитического и экономического своеобразия Евразии. Политический выбор государства должен осуществляться с учетом географических особенностей, которые придают „смысл” народу и истории. Государство в евразийском учении это не политический механизм, не практическое управление обществом, а исторический и культурный организм, подчиняющийся истории.

Россия, согласно мнению Трубецкого, представляет собой Евразию как „живой организм”²⁶, смысл которому придает география. Географическое единство, таким образом, служит предисловием к нелегким попыткам доказать единство, на этот раз - культуры Евразии.

Н. Трубецкой много размышлял о способности различных религий, присутствующих на территории Евразии, сформировать государственную идеологию. Поскольку государство находится на вершине евразийской иерархии ценностей, постольку религиозный выбор сторонников евразийства мог бы подтвердить „истинность” выбранной религии. Ученый рассматривал различные религии в возможности совместить их с евразийским государством. Евразия была представлена им как многонациональное и многоконфессиональное пространство, но только православие он считал достойным реально составить идеологию будущего евразийского государства. В таком государстве все евразийские культуры разделяют „тенденции”, основанные на общности судьбы, то есть принадлежности к Евразии. Н.С. Трубецкой в своей евразийской концепции культуры подчеркивал, что „Евразия представляет собой культурное единство не по причине своей доказуемой единичности, а потому, что различные ее звенья входят друг в друга и не имеют реальной самостоятельности вне целого. Единство целого достается не обезличением частей, а непрерывностью самой радужной сети”²⁷. Ученый ввел в понимание культуры взаимодействие „радужних лучей” или культурных звеньев, т.е. етносов, народов и др.

Между русским миром и степным миром действительно существуют „радужные лучи”, которые определяются только их отношением к евразийской целостности и не имеют четкой границы между ними: „С незаметной постепенностью эта культура на Востоке и Юго-Востоке соприкасается с культурой „степной” (тюркомонгольской) и через нее связывается с культурами Азии²⁸”. Итак, Евразия в работах евразийцев - это закрытая монада, а представляет ее евразийство. Она проницаема к Востоку именно потому, что обладает в этом направлении множеством культурних звеньев. Отсутствие разрыва их позволяет оправдать овосточивание, увидеть бесконечное азиатство русской идентичности, уравнять Россию с другими народами в их отношении к евразийской целостности, но и равным образом отрицать существование границы Российской империи с Востоком.

Н. С. Трубецкой и Г. В. Вернадский, составляя каталог языковых, этнических, религиозных, бытовых и культурных традиций Евразии, старались доказать наличие „единства в многообразии” на этом пространстве.

„История Евразии есть история сообщества различных народов на почве евразийского месторазвития, их взаимных притягиваний и отталкиваний и их отношения вместе и порознь к внешним (внеевразийским) народам и культурам”²⁹. Трубецкой в своих исследованиях отмечал, что русский народ - есть в составе Евразии, и этот народ представляет собой связующий элемент в евразийском национальном разнообразии. Он отмечал, что без него нет перехода от одного евразийского звена к другому, нет целостности, придающей смысл всем остальным частям. И при этом русская культура, пополняемая элементами культур других народов Евразии, должна стать базою наднациональной евразийской культуры, которая служила бы потребностям всех народов России - Евразии, не стесняяя их национальных своеобразий”³⁰.

Вместе с тем нельзя переоценивать азиатскую составляющую евразийства. Как подчеркивает в своих исследованиях Н.С. Трубецкой, евразийство, взявшее себе в название слово, где корень „евро” стоит все же на первом месте, и глубоко ценит достижения западной культуры”³¹.

По поводу цивилизованого культурного единения „европейского и азиатского” факторов, Н.С. Трубецкой в книге „Європа и человечество” сформулировал некие выводы: По его мнению, „весь центр тяжести должен быть перенесен в область психологии интеллигенции. Именно интеллигенция должна понять суть единения, не допуская непонимания сущности термина культура... европейская культура не есть нечто абсолютное, не есть культура всего человечества, а лишь создание ограниченной и определенной этнической и этнографической группы народов, имевших общую историю... Именно для этой определенной группы народов, создавших ее, европейская культура обязательна... европейская культура ничем не совершеннее, не „выше” всякой другой культуры, созданной иной этнографической группой, ибо „высших” и „низших” культур и народов вообще нет, а есть лишь культуры и народы более или менее похожие друг на друга”³².

В 1920 - 30-е годы Н.С. Трубецкой написал около двух десятков работ этого цикла. Некоторые из них вошли в состав книги «К проблеме русского самопознания» (1927 г.). Другие разбросаны по разным труднодоступным изданиям, и до сих пор не собраны. Тематика их разнообразна, но общее ядро ощутимо во всех этих работах, будь они посвящены культурно-исторической или современной, актуальной культурно-политической проблематике. Широкий охват тем, пространств, епох, культурных и языковых традиций порождает смысл и ясность в этих исследованиях евразийской концепции культуры. Эти и другие выводы дают ориентир в изучении феномена евразийства, и у ряда сторонников его формируется свой взгляд и видение на тот или иной вопрос культуры Евразии. Евразийская тематика осознается при охвате всего множества работ этого цикла, и только целое, взгляд на культуру Евразии, позволяет заметить в них редкое сочетание продуманной концептуальности и отчетливой практической установки. К этому целому относятся такие работы, как „Русская проблема”(1922), „Соблазны единения” (1922), „У дверей. Реакция? Революция? ”(1923), „Вавилонская башня и смешение языков”(1923), „Наследие Чингисхана. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока”(1924), „Наш ответ”, „Мы и другие”(1925), „К украинской проблеме”, „О государственном строе и форме правления”, ”(1926), „Общеевразийский национализм” ”(1927), „Идеократия и армия”(1928), „Мысли об автаркии”(1935), „Упадок творчества”(1937) и др.

Для Трубецкого Евразия была „много-раздельно-целостным конкретным понятым природно-экологическим, географическим, хозяйственно-экономическим, геополитическим, но прежде всего этноязыковым и культурно-историческим пространством”³³. Ученый предложил свою концепцию культуры, которая стала одной из составляющих комплексной евразийской концепции, в которой отмечал, что „евразийское” пространство образует систему со своими закономерностями и типами, в значительной степени управляемыми принципами взаимодополнительного распределения. Евразия, следовательно, образует свого рода „макропространство”, сопоставимое с языковыми „макросемьями”, с одной стороны, и „языковыми союзами”, с другой, - Россия и „русский элемент” рассматривались не только изнутри, но и извне”³⁴.

Н.С. Трубецкой, в ряде работ выставляя требование национальной культуры, уверенно заявляет, что русская национальная культура немыслема без православия, так как „для християнина в евразийской культуре христианство не есть элемент какой-нибудь определенной национальной культуры, но есть фермент, могущий войти в разные культуры и стимулировать их развитие в определенном направлении, не упраздняя их самобытности и своеобразия”³⁵.

Евразийская концепция культуры Трубецкого формирует исследуемую проблему национальной русской культуры, главным моментом в которой есть освобождение от романо-германского влияния, и выводит ее на путь подлинно - самостоятельного национального развития.

Н. С. Трубецкой в соответствии с евразийской идеологией вводит ряд важных понятий, за которыми стоят определенные идеи. Прежде всего, подчеркивается роль понятия личности, на котором строяться и философская, и историческая, и социологическая, политическая и культурологическая концепции евразийства.

В работах Трубецкого понятие личности представляется как личность, которая может быть не только „частночеловеческой”³⁶, но и „многочеловеческой”, „симфонической”. Статус личности характеризует и отдельного человека, и целый народ, и даже группу народов, объединенных делом создания особой, общей для них всех культуры.

Центральным аспектом в понимании себя, как личности и национальной культуры по Трубецкому, есть самопознание, которое „должно осуществляться не одним рассудком, а всеми сторонами духовной жизни личности”.

Познать самого себя значит быть самим собой - такова исходная мысль Трубецкого. „...Истинное самопознание выражается в гармонически- самобытной жизни и деятельности данной личности, - говорил Трубецкой. - Для народа это - самобытная национальная культура. Народ познал самого себя, если его духовная природа, его индивидуальный характер находят себе наиболее полное и яркое выражение в его самобытной национальной культуре, и эта культура вполне гармонична, т.е. отдельные ее части не противоречат друг другу. Создание такой культуры и является истинной целью всякого народа, точно так же, как целью отдельного, принадлежавшего к данному народу, является достижение такого образа жизни, в котором полно, ярко и гармонично воплощалась бы его самобытная духовная культура.

Задача народа и задача отдельного индивидуума в этом смысле не только „теснейшим образом связаны друг с другом”, но и „взаимно дополняют и обуславливают друг друга”. Из этого вытекает и понимание того, какая национальная культура должна быть признана истинной, - только та, которая способствует такому самопознанию”³⁷.

Н.С. Трубецкой в двух своих работах „Європа и человечество”³⁸ и „Мы и другие”³⁹ отмечает, что цивилизованное человечество должно быть едино и иметь единую культуру, а потому, предлагая евразийскую концепцию культуры, призывает к созданию новой культуры, которая станет органическим целым, проявляясь в различных формах (например, политических, социально-хозяйственных и др.), в бытовом укладе, этническом типе, географических особенностях.

Именно с географической целостностью и определенностью русско- евразийской культуры ученый увязывал наименование ее евразийской, подчеркивая более точный смысл слова „Евразия”⁴⁰. Он утверждал: „Евразия” - это особый культурный мир, „внутренне и крепко единый в бесконечном и часто, по видимости, в противоречивом многообразии своих проявлений, являясь развивающейся своеобразной культуроличностью”⁴¹.

Н.С. Трубецкой предложил концепцию культурно-исторических регионов, которая несла в себе идею взаимопроникновения традиций разных народов, положенных в основу создания единого евразийского геополитического пространства, и при этом в работах своих подчеркивал сочетание глубокой религиозности с веротерпимостью к христианам, мусульманам, буддистам и сторонникам других конфессий, уважение к кочевникам и оседлым народам. А истинный национализм Н. Трубецкого состоит не в заимствованниях у чужих народов или в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в истине самопознания. Таким образом, культуролог находит главный смысл в феномене евразийства, который определяет отношение народа и самого человека к себе, миру, обществу, природе, в сократовском принципе „познай самого себя” или „будь самим собой”.

Именно о духе, душе всегда заботилась евразийская мысль, пытаясь отыскать выход за пределы современной ей европейской цивилизации. Евразийское мировосприятие строилось на признании вполне реального существования общественно-культурных циклов зарождения, расцвета и упадка. При таком подходе культура наделяется всеми признаками личности, что достигается через ее индивидуализацию и совокупность выполняемых ею общественных ролей. Так называемая симфоническая личность культуры составляется из комплекса иерархически организованных личностей (класс, сословие, семья, индивид), сосуществующих одновременно, но генетически связанных с предшествующими им прошлыми поколеними. В качестве такого сложного организма культура переживает определенные стадии свого развития, но не в рамках непрерывного эволюционного ряда, а в кругу законченного (закрытого) культурного цикла.

По мнению, Н.С. Трубецкого при всей необходимости и важности описательных исследований евразийского пространства и евразийской „личности” надлежит изучать и общие законы жизни этой личности, для чего нужно формирование „единой системы наук, подчиненной персонологии”⁴².

Ученый отмечает, что идея личности, доминируя в системе наук, одними науками не ограничивается, и за их пределами становится исходной точкой для системы философии. Таким образом, Трубецкой, вместо энциклопедии, т.е. анархического конгломерата друг с другом несогласованных научных, философских, политических, эстетических и т.д. знаний, предложил создать стройную и согласованную систему идей. А этой системе идей должна соответствовать и „система практических действий”.

Идея евразийства подчеркивает значимость развития национальных культур, уникальность и неповторимость каждой нации и народа, роль в жизни народа собственной высшей национальной идеи и самостоятельного неподражаемого развития”⁴³.

Евразийство как определенное направление мысли, общественное движение, не имело продолжения, и было вынуждено закончить свое существование в 30-х г. XX ст.

Евразийские идеи, которые нашли точное выражение в ряде наук, были подхвачены и развиты такими направлениями, как макроистория, историософия, мета-история, пси-история”, философия истории и др. Но обозначенные Н. Трубецким более чем полвека назад евразийские культурноисторические и этноязыковые горизонты и сейчас остаються, последним словом, „заветом”⁴⁴, который пока остается не воспринятым.

Н. С. Трубецкой - выдающийся русский ученый, языковед, историк, культуролог-философ, основатель теории евразийства, которая оказала существенное влияние на развитие общественной мысли России и русского зарубежья. Его евразийская концепция культуры - это культура-синтез „согласованная система идей и наук”, которая исследует евразийское пространство и евразийскую культуроличность, дает понимание единства человека, общества, природы и его культуры.

Поиск по сайту: