Роберт Фрост

Если тебе не довольно света

Солнца, луны и звезд,

Вспомни,

Что существует где-то

Старенький фермер Фрост.

И если в горле твоем слеза

Как полупроглоченный нож,

Готовый вылезти через глаза,-

Ты улыбнешься все ж.

Ты улыбнешься лесным закатам,

Всплескам индейских озер,

Тупым вершинам,

Зернистым скатам

Шероховатых гор,

Багряным соснам,

Клюквенным кочкам,

Звонко промерзшим насквозь;

Лощинам сочным,

Лиловым почкам,

Долинам, где бродит лось,

Метису Джимми,

Джо или Робби,

Чей доблестный род уснул;

Последним каплям

Индейской крови

Под бурою кожей скул,

Солнцу, надетому сеткой бликов

На черенки мотыг...

Если бы не было жизни в книгах -

В жизни бы не было книг.

Если тебе не довольно света

Солнца, луны и звезд,

Вспомни, что существует где-то

Старенький фермер Фрост.

Лошадь глядит из-под мягкой челки,

Хрипло поют петухи,

Книга стоит на смолистой полке -

Фермеровы стихи.

Раскроешь книгу - повеет лесом,

Так, безо всяких муз;

Словно смеющимся надрезом

Брызнет в лицо арбуз,

Словно

Вспугнешь в великаньей чаще

Маленького зверька,

Словно достанешь

Тыквенной чашей

Воду из родника.

И в этом диком лесном напитке

Весь отразится свет -

Мир необъятный,

Где все в избытке,

Но вечно чего-то нет...

И снова примешь ты все на свете:

И терпкое слово "пусть",

И путь далекий,

И зимний ветер,

И мужественную грусть.

Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Сводники

Кухарка вышла замуж за компот,

Взял гусеницу в жены огородник,

Грядущий день влюбился в прошлый год,

А виноваты - сводница и сводник.

У сводников - своих законов свод:

К бирюльке в плен идет бирюк-работник,

Прилежницу всегда прельщает мот,

Но никогда негодницу негодник.

Всех сводят сводники:

козла с капустой, сор

С отсутствием метлы, рубашку - с молью,

Огонь - с водой, пилу или топор -

С деревьями, шиш - с маслом, рану - с

солью.

Но близок час расплаты; он придет

И сводника... со своднею сведет.

Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Следы

Ночь напечатала прописью

Чьи-то на глине следы...

Над плоскодонного пропастью

Эхо, как пушечный дым...

Видно, прошел тут и, шепотом,

Песню пропел пилигрим:

Долго — стреляющим хохотом!—

Горы смеялись над ним...

(Вижу, как ночь приближается

Высохшим руслом реки:

Но все равно продолжается

Песня, словам вопреки!)

Где это море?— вы спросите,—

Где этот пляшущий риф?

Где — без морщинки, без проседи —

Юный зеленый залив?

Где эти заросли тесные,

В лунной бесплотной пыльце?

Звери да птицы чудесные?

Люди с огнем на лице?

Гибкие пальцы упрямые?

Чаши? Цепочки с резьбой?

(Эхо! Не путай слова мои:

Я говорю не с тобой!

...Вижу, как ночь приближается

Высохшим руслом реки:

Но все равно продолжается

Песня, словам вопреки.)

Ночь напечатала прописью

Чьи-то на глине следы.

Над плоскодонного пропастью

Эхо, как пушечный дым.

В сумрак, исчерченный змеями,

Русло уходит, ветвясь...

В путь!— между розными звеньями

Рвусь восстанавливать связь.

Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.

Поиск по сайту: