Описание характера

Черчилль был одним из самых замечательных читателей и проницательных аналитиков своего времени. В фокусе его внимания были история и текущая пресса. Газеты он читал в их первых выпусках, начиная с полуночи. Мастерство журналиста он отмечал немедленно. Будучи признанным историком, Черчилль питал к будущему не меньший интерес, чем к прошлому. Он знал книги Герберта Уэллса буквально в деталях и однажды сказал, что мог бы сдать экзамен по ним. Такие профессионалы научной футурологии, как Линдеман, находили в Черчилле самого внимательного слушателя.

Черчилль, при всей его несомненной самоуверенности, был чувствительным человеком. В разбомбленном рабочем квартале Лондона сорокового года он послал узнать, за чем стоит очередь; когда премьеру сказали, что за кормом для птиц, политик заплакал...

Что полностью отсутствовало в долгой и блестящей карьере Черчилля, так это участие в интригах. Некоторые, впрочем, считали, что дело здесь не в принципиальной политической чистоплотности. Э.Бевен, например, утверждал: премьер «был слишком большим эгоистом, чтобы думать о том, что на уме у других людей». Так или иначе, Черчилля никто не мог
упрекнуть в неблагодарности или предательстве. Его великодушие не вязалось с хладнокровным коварством. В книгах политика можно найти что угодно, кроме гимнов макиавеллизму.

Черчилль всегда — до последних лет жизни — следовал моде и заботился о мнении окружающих, поддерживал сложившийся в масссовом сознании собственный имидж. Премьер любил носить клубный костюм, мундир коммодора военно-воздушных сил, морские блейзеры. Сигара, часто незажженная, почти неизменно торчала из угла рта.

Черчилль никогда не подчеркивал своего интеллектуального превосходства над собеседником, избегал всякого высокомерия. Он скорее стремился ухватить господствующее в стране настроение и следовать ему; именно из этой способности рождалась пресловутая самоуверенность британского лидера. С явным удовольствием Черчилль получал подарки и готов был отказаться от чрезмерной торжественности. Потомок герцогов не раз искренне хохотал, услышав шутку прохожего, — и в этом не было профанации или популистского стремления нравиться среднему избирателю.

Черчилль обладал чувством юмора и о многих серьезных вещах писал не без иронии. Вот пример: «Лояльность, которая аккумулируется вокруг первого лица, огромна. Во время путешествий это лицо нужно поддерживать. Если он делает ошибки, их нужно покрывать. Если он спит, его не нужно тревожить. Если от него нет пользы, ему следует отрубить голову. Но последнюю крайность нельзя совершать каждый день — и определенно же не сразу после избрания».

Критик Черчилля Морли писал: «Я любил Уинстона за его жизненную силу, его неутолимое любопытство и внимание к делам, его замечательный дар красноречия, искусство в выборе аргументов, хотя часто он принимает пузыри за девятый вал. В то же время я часто говорил ему в несколько патерналистской манере: чтобы достичь успеха в нашей стране, политик должен больше считаться с мнением других людей, меньше напирая на собственное».

Со своей стороны, Черчилль утверждал, что «политика почти столь же волнующа, как война, и столь же опасна. На войне тебя могут убить лишь единожды, а в политике много раз».

Поиск по сайту: