К этнопсихологическому аспекту грузино-осетинского конфликта

В основе любого межнационального конфликта лежит целый клубок экономических и политических противоречий. Однако интенсивность и формы развития конфликта зависят не только от этих факторов. Межнациональный конфликт, как правило, имеет определенные исторические, социальные и психологические корни. Чтобы приостановить конфликт, нужны, несомненно, политические и социально-экономические мероприятия. Для исчерпывающего разрешения конфликта необходимо устранить все его причины, но прежде всего - психологические. Позволю себе высказать убеждение, что именно этот аспект конфликта является наиболее деликатным и в то же время - наиболее сложным. Разрушить этнические стереотипы, складывающиеся на протяжении столетий, оказывается подчас задачей более трудной, чем принятие политических решений лидерами конфликтующих сторон. Политические решения способны приостановить конфликт, перевести его в латентное состояние, но не завершить окончательно.
Психологическая неприязнь к противоположной стороне является благодатной почвой для возобновления конфликта при первой же благоприятствующей возможности. Не имея в виду обозреть данную проблему на широком фоне, я попытаюсь привлечь ваше внимание к некоторым аспектам социально-психологической стороны грузино-осетинского конфликта.
Грузино-осетинский конфликт, как и любой другой межэтнический конфликт, сопровождался жестким идеологическим противостоянием. Я остановлюсь на некоторых этнических стереотипах, а также - на попытках привлечь историю в качестве одного из аргументов в решении грузино-осетинских противоречий. Начну с последнего.
Наиболее частым в посвященных осетинской проблеме исторических изысканиях грузинских ученых, является мотив пришлости (неавтохтонности) южных осетин на территории их нынешнего проживания. Этот же мотив с различными вариациями встречается в посвященных абхазской проблеме работах современных грузинских ученых. Осетинские и абхазские ученые, в свою очередь, пытаются доказать историческое право своих народов на занимаемую ими территорию. Политическая подоплека подобных изысканий не вызывает сомнений, однако позволю себе обратить внимание на два следующих обстоятельства.
Первое. Хорошо известно, что в странах западной демократии "исторический аргумент" не играет решающей роли в межэтнических конфликтах и вообще во взаимоотношениях западных стран. Считается, что земля принадлежит тому народу, который на ней проживает.
Одно из коренных отличий этноконфликтов на Кавказе заключается в диаметрально противоположном подходе к "историческому аргументу". Здесь считается, что истинным хозяином земли является тот, кто здесь поселился раньше. С помощью определенных манипуляций с историческими данными можно доказать приоритет своего народа, и тем самым изменить геополитическую ситуацию в свою пользу. Ничто не предвещает того, что в скором будущем такой подход к истории будет оставлен в стороне.
Второе. Грузины - народ с древней и относительно богатой письменностью. Свод грузинских хроник под названием "Картлис цховреба", наряду с так называемой "Армянской географией" (VII в. н.э.) являются едва ли не единственными историческими сочинениями, в которых более или менее подробно освещены исторические судьбы большинства современных народов Кавказа. Осетины же, как и абхазы, являются народами младописьменными и весь их исторический опыт сосредоточен в их языке, фольклоре и этнографии, историческая ценность которых, разумеется, несопоставима с ценностью нарративных источников.
Осетинские и абхазские ученые в своих исторических изысканиях, естественно, обращаются и к грузинским, и к армянским, и к античным источникам, однако проблема в том, что выводы, к которым они приходят, полностью противоречат выводам их грузинских коллег. Воистину, трудно себе представить другую область гуманитарной науки, в которой одни и те же источники порождали бы столь разные и взаимоисключающие выводы. В этом, пожалуй, заключается еще одна особенность идеологического противостояния на Кавказе. Причем, существует негласное убеждение, что лучшими знатоками грузинских хроник могут быть только грузинские, но никак не осетинские или абхазские исследователи. Таким образом, судьба спорных исторических вопросов оказывается заранее предрешенной.
Как выйти из этой ситуации? Проще всего было бы объявить мораторий на любые разработки и публикации в области истории грузино-осетинских взаимоотношений. Можно даже попытаться развернуть пропагандистскую машину в обратном направлении и поставить ей задачу воспевать многовековую дружбу осетинского и грузинского народов. Такая политика частично уже проводится и она, несомненно, приносит положительные плоды. Однако, во-первых, в условиях свободы слова государственный аппарат не в состоянии контролировать деятельность независимых средств массовой информации, поэтому негативная информация нет-нет да и находит дорогу на страницы печати. Во-вторых, при таком подходе главная задача остается нерешенной, поэтому в любое время можно ожидать даже рецидивов "холодной войны". Проблема заключается в том, чтобы освободить историографию от груза политических амбиций и конъюнктурных установок, а политику - от исторических аргументов негативного содержания.
Задача эта не столь уж невыполнимая. Следует вспомнить о положительных опытах в деле изучения исторических взаимоотношений грузинского и осетинского народов. Научная объективность таких ученых как В.И. Абаев, Г.С. Ахвледиани, М.К. Андроникашвили, А.И. Робакидзе и некоторых других не вызывает сомнений даже у самых взыскательных критиков. Не отягощенные политическими и околонаучными интересами, эти ученые стремились создать объективную картину взаимоотношений двух народов. И если даже порой мы находим у них определенные неточности и ошибки, то при этом не возникает и тени сомнения относительно природы этих ошибок - их можно объяснять как угодно, но только не стремлением подыграть своему народу.
К сожалению, в периоды обострения межнациональных конфликтов голоса серьезных и объективных ученых бывают заглушены выступлениями других, как правило, - менее профессиональных и менее объективных ученых. Для нормализации грузино-осетинских взаимоотношений в области идеологии необходимо вернуться к разработкам и идеям названных выше ученых. Не помешало бы в связи с этим переиздать осетиноведческие труды Г.С. Ахвледиани, давно ставшие библиографической редкостью, а также издать в русском переводе труды М.К. Андроникашвили. Это поставило бы барьер на пути современного исторического мифотворчества.
Сложнее обстоит дело с этническими стереотипами. Они глубоко укоренились в сознании грузинского и осетинского народов и являются питательной средой для националистически настроенной части интеллигенции. Их изучением, к сожалению, мало кто занимается, хотя совершенно очевидно, что они имеют прямое влияние на психологический климат в зоне конфликта. Мне уже приходилось писать об этнических стереотипах осетин, ссылаясь на данные фольклора и художественной литературы. Вот некоторые результаты этого исследования.
Осетины считают, что грузины недоброжелательны по отношению к ним. Считается также, что грузины пытаются ассимилировать осетин, прогнать их с насиженных мест, завладеть их землей и имуществом, присвоить себе осетинскую культуру и историю (буквально "славу предков осетин") и т.д. В подтверждение этих и подобных утверждений обычно ссылаются на исторические предания, притчи, пословицы, поговорки.
Любопытно при этом отметить, что когда речь заходит о виновниках тех бед, которые выпали на долю осетинского народа, то на первом и втором местах называются предки осетин и современные политические лидеры, а уже на третьем месте - грузины. Излишне утверждать, что перечисленные оценки носят субъективный характер. Более того, не все они возникли в результате грузино-осетинского конфликта. Позволю себе подробнее остановиться на последнем блоке стереотипов.
Претензии осетин к предкам появились, скорее всего, в ХХ веке в связи с внедрением в массовое сознание мысли о былом величии предков осетин - скифо-самато-аланских племен, владевших, якобы, всем Кавказом, а также территорией от Дуная до Алтая. Сопоставление реальных и мнимых аланских и скифо-сарматских земель с современной территорией Осетии породило представление о беспечности предков, нисколько не позаботившихся о благополучии и благосостоянии своих потомков. Впоследствии, в связи с известными событиями 20-х и 90-х годов ХХ века, когда часть южных осетин вынуждена была покинуть родину и поселиться на Северном Кавказе, претензии к предкам оформились окончательно. Оказывается, предки осетин виноваты в том, что их потомки живут в горах, а не на равнине, они же виноваты в том, что не оставили памятников письма, из которых прямо следовало бы право осетин на их нынешнюю территорию; виноваты они и в том, что этой территории так мало; виноваты также в том, что их потомки живут в окружении недружелюбно настроенных соседей.
Вариацией на эту же тему являются претензии, предъявляемые к известным историческим деятелям осетинского происхождения. Так, мужу грузинской царицы Тамары (XII-XIII вв.) осетинскому царевичу Давиду-Сослану предъявлено обвинение в том, что он усердно расширял пределы Грузии, но ничуть не позаботился о расширении границ родной Осетии. Это обвинение впервые сформулировано классиком осетинской литературы Сека Гадиевым (1855-1915 гг.) в статье, написанной в самом начале ХХ века; с тех пор оно неотступно следует за ним, так, будто Давид-Сослан присягнул на верность Осетии, но затем нарушил присягу.
Все это является следствием развивающегося у осетин комплекса неполноценности. Неудивительно, что последние годы отмечены небывалым всплеском паранаучной литературы, создатели которой, пытаясь преодолеть отмеченный комплекс, внушают массовому читателю мысль о культурном, политическом и военном превосходстве предков осетин над соседними народами. К благам древнеосетинской цивилизации были приобщены не только кавказские, но и другие народы. Оказывается, в основе всех мировых религий (христианства, ислама, буддизма и зороастризма) лежит древнеосетинская монотеистическая религия
Следующая позиция в разбираемом блоке стереотипов касается ответственности политических лидеров народа, включая руководителей советской эпохи. Многим из них вменяются в вину вполне конкретные "провинности", как, например, сдача Грузии той или иной части этнической территории. Практически все без исключения политические лидеры Осетии виноваты так же и в других бедах осетин. Это касается и разобщенности народа, и полунищенского существования подавляющей его части, и неудач во взаимоотношениях с грузинами и ингушами, и многого другого. Из всех известных современному осетину лидеров Осетии один лишь легендарный Ос-Багатар в памятниках осетинского фольклора заслужил добрые слова в свой адрес. При этом легендарному предку вменяется в заслугу именно то, в чем наиболе часто обвиняют нынешнее поколение руководителей Осетии: это - "собрание" осетинских земель, укрепление границ Осетии, объединение всего народа в один кулак.
Причины столь критического отношения осетин к политическим лидерам кроются, на мой взгляд, не столько в их действительных недостатках или политических просчетах, сколько в традиции, уходящей корнями в глубокую древность. На память приходит притча о святом Йомере, рассказанная известным турецким сатириком Азизом Несином.
Йомер был халифом. Однажды ночью он бродил по улицам Медины в надежде узнать, как живет народ. Из одного полуразрушенного дома доносились голоса плачущих детей и Йомер решил зайти в этот дом. Вид голодных и плачущих детей потряс халифа, однако слова, исторгнутые из груди отчаявшейся матери, привели его в полное смятение. Не подозревая о том, кто стоит перед нею, несчастная женщина принялась проклинать Йомера, обвиняя его во всех своих бедах: "Раз он халиф, - значит он и виноват".
Традиция взваливать на правителя вину за все мыслимые беды прослеживается во всех архаических обществах. По словам Дж. Фрэзера, изучившего данный вопрос на обширном этнографическом материале, правитель несет ответственность даже "за рост посевов и за погодные условия". Следовательно, в попытках современных осетин обвинить во всех смертных грехах, в том числе и в неудачах во взаимоотношениях с соседними народами, именно политических или социальных лидеров нет ничего неожиданного.
Полезно сравнить суть этих обвинений с теми, которые осетины, по крайней мере южные, предъявляют грузинской стороне. Грузины, в отличие от "беспечных" предков и политических лидеров Осетии, повинны не в судьбе осетинского народа в целом, а в конкретных фактах из истории осетинского народа. Так, если говорится об изгнании осетин с места их постоянного проживания, то называется конкретное село или район, из которого они были изгнаны, а если говорится об ассимиляции осетин грузинами, то называются конкретные фамилии или семьи, которые стали "ренегатами".
Подобные стереотипы существуют, несомненно, и в Грузии. Их воздействие на политическую обстановку в зоне конфликта обычно усиливается с помощью пропагандистской машины. Именно благодаря этому исторические мифы и этнические стереотипы овладевают умами масс, вытесняя из них все положительное.
Можно ли добиться того, чтобы историческое прошлое не довлело над сознанием масс и чтобы оно перестало быть определяющим фактором в их отношениях с соседним народом? Ведь не секрет, что конфликтующие стороны вспоминают об историческом прошлом не только с целью отстоять свое право на данную территорию, но очень часто и с целью напомнить соседям о старых обидах, - с тем, чтобы попытаться взять реванш за неудачи прошлых лет. Такая мотивация конфликта имеет место лишь в тех случаях, когда обиды на соседей держатся в народной памяти и передаются участникам конфликта через фольклор, а не через письменные источники. Речь идет, как правило, об обидах, нанесенных в недавнем прошлом, то есть в течение последних столетий.
О старых обидах, нанесенных друг другу в эпоху, именуемую в этнографической литературе термином "oсоба", вспоминали и осетины, и грузины. Мысль поквитаться с соседями не стала элементом идеологии политических партий и движений, однако она двигала частью населения, проживающего в зоне конфликта. Характерно, что в середине 90-х годов в Грузии и Осетии, независимо друг от друга, были опубликованы статьи, авторы которых пытались разобраться в сути данного явления.
В советское время в Южной Осетии было наложено табу на всякие упоминания об этом. Показательно, что даже этнографический очерк К. Хетагурова (1859-1906 гг.), озаглавленный автором словом "Oсоба", и переизданный после его смерти в Южной Осетии, по воле издателей был переименован в "Быт горных осетин" (Сталинири, 1939 г.). Однако в памяти обоих народов, особенно той их части, которая проживает в контактной зоне, отчетливо сохранились воспоминания об этом страшном явлении.
Как быть с этой памятью и как заставить два соседних народа забыть о тех страницах своего прошлого? Попытаться ли снова наложить запрет на упоминание о них или же стоит предпринять какие-то другие шаги?
Не претендуя на истину в последней инстанции, я рискну высказать предположение, что в данном случае лучше говорить правду, чем замалчивать сам факт. Замалчивая правду, мы даем возможность недобросовестным интерпретаторам и просто провокаторам окрашивать факты в сугубо мрачные тона и в таком виде внедрять их в массовое сознание. Рассказать же правду не означает подстрекнуть два народа к новому противостоянию. Ведь взаимоотношения, скажем, французов и англичан или французов и немцев, или немцев и русских тоже не всегда были безоблачными, однако каждый из этих народов знает правду о своем прошлом, что не мешает их мирному сосуществованию.
Но что значит рассказать правду? Ведь у каждого народа своя правда. Действительно, oсоба - это историческое явление эпохи позднего средневековья, не поддающееся однозначному определению, так как два участника этого явления - осетины и грузины - представляли его себе по разному. Для первых oсоба - это борьба за выживание, а для вторых - бич, избавиться от которого не было никакой возможности.
Если поставить перед собой задачу разжечь страсти, то можно долго перечислять голые факты той трагической эпохи. Если же пытаться урегулировать взаимоотношения двух народов, то важны будут не столько сами факты, сколько их интерпретация.
Страсти по поводу эпохи oсоба разгораются именно по той причине, что до сих пор наука не сформировала и не обнародовала конкретные социально-экономические и политические причины, породившие и питавшие это явление. Такое положение приводит к превратному представлению как о сторонах, участвовавших в этом конфликте, так и о методах, которыми они достигали своих целей
Повторяю, что в этом явлении не было ничего хорошего, однако у любого явления бывают свои порождающие его причины, вскрыть и проанализировать которые необходимо для возможно более объективного освещения исторического прошлого двух народов. Пока этого нет и восприятие событий тех далеких лет остается на уровне эмоций, которые при благоприятствующих условиях легко могут перерасти в агрессию
Обычно осетинские ученые описывают события той эпохи с позиций осетинской стороны, а грузинские - с позиций грузинской стороны. Надо ли доказывать, что подобный подход ущербен и не отвечает ни требованиям науки, ни целям мирной политики.
Что же явилось причиной, породившей такое явление, как oсоба? На мой взгляд - это экономический упадок, в который пришли народы Закавказья в постмонгольскую эпоху. Оказавшись в этой ситуации, каждый народ пытался выйти из кризиса доступными ему средствами. Для осетин это были систематические набеги в Грузию, а для грузинских феодалов - обложение южных осетин непосильной данью. В результате и возник конфликт, последствия которого и ныне ощущают на себе представители обоих народов.
Но если известно, что oсоба на практике означала систему набегов в Грузию, и если в научной работе, посвященной этому явлению, нет ничего, кроме упоминания этого факта, то перед нами всего лишь часть правды, не дающая возможности составить объективное представление о предмете исследования. Без упоминания о том, что рассматриваемые набеги обычно следовали за походами феодалов в горные селения за данью, описываемые события не могут претендовать на объективность.
Национальному менталитету кавказских народов не свойственно признавать свои ошибки и тем более каяться в них. Я никого не призываю к покаянию, однако уверен, что правильная оценка грузино-осетинских взаимоотношений возможна только в том случае, если мы признаем, что они не всегда были мирными и не всегда отвечали требованиям общечеловеческой морали. Признав это, мы имеем шанс попрощаться с прошлым.

Поиск по сайту: