СИСТЕМНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ЛЕКСИКЕ

1. Омонимия

1.1. Понятие омонимии

Формальная общность слов объединяет их в подсистему под общим названием омонимов {Homonyms < Gk homo — same+ onoma — пате), т. е. слов, обладающих сходством формы при различном содержании каждого из них. Омонимы в языке могут появляться не только в результате утраты связи между ЛСВ многозначного слова (stock — part of а gun; а share; line of ancestry; etc.), но и в результате словообразовательных процессов, на­пример приема конверсии (о чем будет сказано ниже в соответствующем разделе); источником омонимов может быть также результат звукового совпадения разных слов в процессе фонологических изменений в диа­хронии (knight < kniht; night < niht). Еще один источник омонимов в анг­лийском языке — этимологические дублеты, слова, неоднократно заим­ствованные в английский из других языков. Например, латинское слово basis послужило источником английского base в значении lowest part of anything, а будучи вторично заимствовано через итальянский язык, дало омоним со значением deep sounding (voice).

1.2. Типы омонимов

Существуют различные определения омонимии, основанные на расхож­дениях мнений лингвистов в вопросе о понимании языковой формы. Ряд исследователей ограничивает ее звуковой оболочкой слова, другие ученые расширяют понятие формы, включая в него и графическое представление; таким образом, омонимическими могут называться все возможные совпа­дения единиц в плане выражения. Этим объясняется существование раз­личных классификаций омонимов, учитывающих различия по форме, как общие, так и по словоформам, степень совпадения формы, а также принад­лежность омонимов к одной и той же или разным частям речи.

В соответствии с формой омонимы подразделяются на омофоны, омо­графы и абсолютные омонимы. Омофоны (homophones < Gk homos — same, phono — sound), как следует из их названия, обладают одинаковой звуко­вой формой, но различаются не только семантически, но и графически (bare/bear, road/rode, etc.). Омографы (homographs < Gk homos — same, grapho — write), напротив, совпадают графически, но читаются различно (row, read, bow, etc.). Абсолютные омонимы обладают общей звуковой и графической формой, различаясь семантикой и нередко частеречной при­надлежностью (bear — carry, bear — animal; match — contest, match — person; match — fit).

Степень совпадения формальной стороны омонимов позволяет выде­лить омонимы полные, совпадающие по всей парадигме (lighter — device; lighter— boat, Pl. lighters), и частичные, совпадающие только в некоторых словоформах (rose — flower; Past form of «rise»), остальные словоформы, в частности множественное число существительного и инфинитив глаго­ла, неомонимичны; аналогичный пример — словоформы saw (прошед­шее время от глагола see и единственное число существительного saw). Частичные омонимы (по терминологии В. В. Виноградова — «морфоло­гические омонимы», их часто также называют «омоформы») очень харак­терны для флективных языков с большим количеством словоформ, одна­ко их немало и в английском языке.

В зависимости от принадлежности каждого из омонимов к какой-либо части речи различают омонимы лексические, грамматические и лексико-грамматические. Лексические омонимы одинаковы по грамматической ха­рактеристике, но различны лексически, т. е. по смыслу. Так, омонимы match — contest и match — person принадлежат к одной и той же части речи, но не сводимы к общему значению. Одинаковая звукографическая форма и грамматические признаки позволяют считать их омонимами, но смысловая разница относит эти омонимы к разряду лексических. В грамматических омонимах можно обнаружить смысловую общность, но принадлежат они к разным частям речи, что, в частности, отличает их от ЛСВ многозначного слова. Так, омонимы match—contest (noun) и match — put smth in competition (verb) не только одинаковы с точки зрения произнесения и графики, но и связаны общим смыслом compete; однако их категориальное различие де­лает эти слова грамматическими омонимами. В аналогичных отношениях находятся омонимы mere (noun) — pond, small lake и mere (adj) — not more than, связанные общей семой «малость». Что касается лексико-граммати-ческих омонимов, то их совпадение ограничивается формальной стороной, а различия касаются и грамматической, и лексической характеристик. При­меры такой омонимии — пара match — possible husband / match — put smth in competition; stern — severe, strict / stern — back end of a ship и множество других. В этом случае, как правило, в формировании омонимической груп­пы участвует словообразовательная конверсия, а сам процесс именуется мо­делированной омонимией. Наличие моделированной омонимии признает­ся не всеми лингвистами из-за близости лексических значений этих

омонимов. Однако, поскольку образованные по конверсии единицы несом­ненно являются самостоятельными словами, обладающими общностью фор­мы, логично относить их к омонимам.

Омонимия в английском языке может касаться не только слов и слово­форм, но и других единиц языка, например морфем (-s: 3^rd person Sg, Present Indefinite form of a verb/Pi of a noun/Possessive marker; -er: Noun suffix/ Comparison fonn of Adjective suffix).

В основу каждой из приведенных выше классификаций положен ка­кой-то один признак. Существуют, кроме того, типологии омонимов, по­строенные на двух и более параметрах (см., например, классификации, предложенные А. И. Смирницким, И. В. Арнольд, А. В. Малаховским), что свидетельствует о многомерности явления омонимии. В рамках на­стоящего пособия, однако, мы ограничимся выделением наиболее очевид­ных типов омонимов, особо обратив внимание на то, что в плане выраже­ния основным признаком омонимии является тождество формы (звуковой или графической), а в плане содержания — различие значений (лексиче­ских и грамматических).

2. Синонимия

2.1. Основные признаки синонимичности слов

Синонимия (от греч. synonymia — «одноименность») основывается на способности языковой системы иметь несколько означающих для одного означаемого и помогает отражению в языке разнообразных свойств объек­тивного мира с использованием минимума языковых средств. Синонимия проявляется на всех уровнях языка, поэтому различают синонимию фра­зеологическую, грамматическую, словообразовательную и лексическую. Лексическая синонимия понимается узко как полное, а широко как час­тичное совпадение значений языковых единиц при сохранении различий в смысловых оттенках и стилистической окраске. В многозначных словах каждый лексико-семантический вариант может входить в самостоятель­ный синонимический ряд.

Подход к проблеме синонимичности менялся неоднократно на протяже­нии многих веков изучения языковых законов. Ряд лингвистов, особенно лексикографов, склонны трактовать понятие синонимии очень широко, включая в него даже массив десятков слов и выражений, которые могут быть использованы вместо какого-либо слова для передачи оттенков его значения, как это делает, например, П. Роже, составитель знаменитого Те­зауруса. Еще Л. Блумфилд утверждал, что синонимические отношения не могут носить языкового характера, так как любая языковая форма закреп­лена за определенным значением и ее изменение приведет к изменению значения слова. Высказывалось и мнение, что исторически существовали

отношения синонимичности, но в процессе становления вокабуляра значе­ния разошлись, исчезла их взаимозаменяемость, а вместе с ней и синони­мичность. Однако факты языка показывают, что даже в максимально систе­матизированной области вокабуляра, терминологии, могут уживаться слова разной формы, но одного значения (spirants/fricatives; сибилянты/шипящие; лингвистика/языкознание и т. д.) Референциальный подход к решению это­го вопроса позволяет увидеть, что отношения синонимичности связаны с таким компонентом значения, как концепт (понятие), выделяемым в тре­угольнике Огдена—Ричардса. Слова, образующие синонимический ряд, объединяются по принципу общности понятия, описывая его с разных сто­рон. Так или иначе во всех определениях синонимии обнаруживается об­щий примак — «семантическая общность словарных единиц»^[4], причем в это определение входит и общность понятийная, и общность денотата. Ос­новным признаком синонимичности слов может считаться, таким образом, тождество или близость их смыслов. Другим необходимым признаком мож­но признать частичную взаимозаменяемость синонимов, т. е. их совмести­мость в одних условиях контекста и несовместимость в других. Так, прила­гательные rotten и addled синонимичны в сочетаемости с существительным egg, но не синонимичны в сочетаемости с brain или head. Для синонимов характерна также различная сочетаемость с другими словами. Например, существительное jail, являясь синонимом prison, может входить в иные по сравнению с последним сочетания (be in jail/prison; put in jail/prison; но jail bird/-). Другие примеры различной комбинаторики — tongue/language: mother tongue/language, но dead language/-; to wage/carry: to wage/carry on struggle, campaign, но to wage/- war. Подобная взаимозаменяемость проис­ходит из общности лексических и грамматических значений синонимов.

В речи синонимам свойственны две основные функции — функция за­мещения, когда одна единица замещается другой, семантически ей адекват­ной, для того чтобы избежать повтора при говорении, и функция уточне­ния. Например, в высказывании «Its effect on history is exaggerated. They have been overrating it for years» слова exaggerate и overrate выполняют фун­кцию замещения для снятия тавтологичности. В намерение говорящего не входит раскрытие различий в действиях, выраженных данными синонима­ми. Этой цели служит другая функция синонимов — функция уточнения. В речи показывается та сторона объекта действительности, которая представ­ляется наиболее важной говорящему. Выбор синонима может указывать на разные степени проявления какого-либо признака (mistake/blunder: wrong opinion, idea, act/foolish mistake); на наличие особых оттенков значения (mistake/slip (small mistake)/lapse (unexpected mistake) и т. д., а также прида­вать эмоциональность речи (die/expire/pop off). При совмещении обеих фун­кций говорят о семантико-стилистическом характере синонимии.

2.2. Типы синонимов

Различать типы синонимов можно исходя из задач создаваемой клас­сификации. Одно и то же понятие или предмет могут именоваться по-разному в различных стилях или регистрах речи внутри одного диалекта или варианта языка (gentleman/man/chap; thrifty/economical/stingy), а так­же различаться по диалектам и вариантам одного языка (cowshed/cowhouse; haystack/hayrick; tap/faucet; windshield/windscreen). Принадлежность сино­нимов к разным стилям и регистрам речи, т. е. стилистическая окраска слова, является очень важной, но она не затрагивает понятийную сторону значения. Например, слова please и pray передают нейтральную и архаич­ную окраску просьбы соответственно; stop talking и shut up различаются степенью эмоциональности и, согласно ей, сферами употребления. В этом случае понятийного различия между денотатами нет, а есть только огра­ничения стилистического характера, к которым могут добавляться эмо-тивные различия. Например, в ряду small/ little/ tiny/ wee (girl) синонимы small и little отличаются друг от друга эмотивностью (small — not large in degree, size, etc.; little — small, usually emotive, often preceded by another adjective, expressing feeling: a pretty little girl), tiny усиливает значение small (tiny — extremely small), a wee несет в себе семы не только размера и эмо­циональной оценки, но и стилистический признак принадлежности к ди­алекту (wee — very small, Scottish). Синонимы, представляющие одно и то же понятие в разных стилистических регистрах, называются соответствен­но стилистическими и, как правило, могут быть взаимозаменяемы (осо­бенно в сторону нейтрального регистра). Различия между ними находят­ся в сфере применения; оттенки самого смысла при этом носят чисто стилистический характер.

Стилистически однородные синонимы принято называть идеографиче­скими, или понятийными, поскольку, принадлежа к одной (чаще нейтраль­ной) стилистической сфере, они соотнесены с одним и тем же понятием, предлагая разные аспекты взгляда на него (power — force — energy соотне­сены с общим понятием, максимально выраженным словом power (power — ability to do or act; force — power of body or mind; energy — force, capacity to do things and get things done; beautiful — handsome — pretty описывают один и тот же признак, выраженный в разной степени и свойственный разным денотатам). Общее для всех членов ряда значение называется итариант-ньш, т. е. неизменным, к которому в каждом из синонимов добавляются оттенки. Начинает действовать уточняющая функция синонимии. Носитель наиболее чистого инвариантного значения, нейтральный стилистически, — доминанта ряда. В приведенных выше примерах доминантой являются слова power и good-looking соответственно.

Если значения понятийных синонимов полностью совпадают (а в мно­гозначном слове в отношения синонимии вступают ЛСВ), они называют­ся абсолютными (или полными) синонимами. Таких слов в языке мало, и существуют пары (или ряды) абсолютных синонимов недолго (spirants/ fricatives). В дальнейшем проходит перераспределение сем внутри членов ряда и синонимы либо начинают различаться по сфере употребления (тер­мин, стилистическая окраска и т. д.), либо приобретают новый смысловой оттенок в зависимости от сочетаемости с другими словами. В первом слу­чае они становятся стилистическими, во втором — относительными (или частичными) понятийными синонимами. Примеры формирования стилис­тических синонимов — разделение сфер функционирования существитель­ных valley и dale, о которых говорилось в разделе о причинах изменения значения слова; глаголов cause и causate, первый из которых относится к общелитературному пласту лексики, а второй употребляется в терминоло­гической сфере как философский термин. Глагол cause входит также в си­нонимический ряд cause — trigger — start, члены которого представляют собой частичные понятийные синонимы, различаясь не стилистически, а оттенками смысла (cause: make smth happen; trigger — be the cause of smth serious or violent; start — make a beginning of smth).

Одинаковая предметная отнесенность проявляется и в том, что сино­нимические отношения могут появиться в речи между теми словами, ко­торые в языке синонимами не являются. Так, слова poet и swan не связаны никаким общим значением, однако в речи оба эти слова употребляются синонимично в значении poet, если речь идет о У. Шекспире (the Swan of Avon). Общность контекста в этом случае позволяет назвать такие сино­нимы контекстуальными. Ряд контекстуальных синонимов закрепляется со временем в языке, выступая в одном и том же контексте, и тогда можно говорить о контекстуальной синонимии отдельных ЛСВ многозначного слова. Например, глаголы smash, condemn, stop, fight не являются синони­мами в основном значении, но в контексте с racism их объединяет доми­нанта fight.

Близкими по значению могут быть не только синонимы. Ряд слов может объединяться в тематическую группу, основное отличие которой от сино­нимического ряда состоит в том, что, имея общее значение, члены группы представляют разные денотаты и не взаимозаменяемы. Так, слова jump, bounce, hop, spring, leap составляют синонимический ряд, описывая один и тот же денотат («отталкиваться от чего-то твердого»), тогда как набор оак, pine, elm, fir, birch объединяется з тематическую группу «дерево», состоя­щую из разных денотатов.

3. Антонимия

3.1. Понятие антонимии

Как и синонимия, антонимия является языковой универсалией, но ос­нована она не на сходстве, а на противопоставлении понятий. Контекст­ные формы, в которых могут проявляться антонимические отношения, в целом сводятся к нескольким типам:

1) не А, но В: not tall but short; 2) либо А, либо В: (I'll tell you if you are) right or wrong; 3) X это A, a Y это В: (Jack is) tall, but (Jim is) short. При­знаковыми словами могут быть не только прилагательные, но и другие части речи — существительные (wisdom — foolishness), глаголы (mingle — separate), наречия (quickly — slowly), предлоги (up — down) и т. д.

Антонимия может проявляться не только на уровне однозначных слов, но и на уровне отдельных ЛСВ слов многозначных. Например, в комплек­се значений прилагательного dull ЛСВ stupid имеет антоним bright, ЛСВ monotonous, tedious противопоставляется interesting, ЛСВ blunt — sharp, а ЛСВ dismal, cheerless — happy, cheerful.

Противопоставлены могут быть только слова, принадлежащие одной грамматической или стилистической категории. Так, пара crown — discrown антонимична только в том случае, если первое слово — глагол, а не существительное, т. е. относится к той же грамматической катего­рии, что и второе. Пара слов truth — fib не является антонимичной, хотя члены пары и выражают противоположные понятия, поскольку truth от­носится к нейтральному стилистическому пласту, a fib представляет со­бой единицу сленга, т. е. принадлежит иной стилистической категории.

Суть антонимических отношений между словами не позволяет им объ­единяться в ряды, как при синонимии, а предполагает только бинарную оппозицию. Коннотативные значения в такой оппозиции роли не играют, поскольку объект не рассматривается с разных сторон, а противопостав­ляется по одному признаку. Как и синонимия, антонимия основана на на­личии общего признака, но, поскольку большинство слов языка признака, способного к противопоставлению, не содержит, антонимические отно­шения для них невозможны.

3.2. Типы антонимов

Признак, по которому понятия противопоставлены, может проявлять­ся в разной степени. Так, в примере tall — short понятие роста выражено предельно в положительной и отрицательной степени, как и в другой паре признаковых слов hot — cold. Между ними возможны промежуточные противопоставления типа short — medium или hot — warm, cool — chilly, warm — cool и т. д. Отметим, что все приведенные выше примеры пред­ставляют собой так называемые корневые антонимы, т. е. слова с разными корнями. Они могут выражать как полярные понятия (так называемые полярные антонимы), так и понятия промежуточные (в этом случае анто­нимы называются градуальными). Однако противопоставление возможно и без привлечения слова другого корня, путем добавления аффикса, при­дающего основе того же корня противоположное значение: happy — unhappy; regular — irregular. В подобных случаях признак не исчерпан и полярность значения не достигается, т. е. антонимы градуальны, выража­ют несходные понятия; по способу образования они противопоставлены корневым и именуются деривационными антонимами. Таким образом, типы антонимов различаются прежде всего по степени, в которой поня­тия противопоставлены (полярные и градуальные антонимы), а также по способу, которым достигается их антонимичность (корневые и дериваци­онные антонимы).

В литературе отмечаются также и другие виды отношений противопо­ставления. Прежде всего это так называемые дополнительные, или комп­лементарные, антонимы, т. е. пары слов, выражающие противопоставле­ние двух видов одного рода (mother — father (родовое понятие parent); employer — employee (родовое понятие person at work) и т. п.). К антони­мам относят и пары слов, описывающие одно и то же явление, но с проти­воположных позиций (give — take (передача — прием объекта), lay — lie (активность — пассивность объекта) и т. п.). Такие пары называются кон-версивами.

Как и синонимия, антонимия может быть не только языковой, но и кон­текстуальной. В этом случае в отношения антонимии вступают слова, не имеющие признака противопоставления в объеме своих значений. При­ведем пример, иллюстрирующий это положение.

It was the best of times, it was the worst of times; it was the age oí wisdom, it was the age of foolishness; it was the spring of hope, it was the winter of despair... (Ch. Dickens. A Tale of Two Cities). Выделенные слова образуют пары языковых антонимов, однако предложение содержит и еще одну пару противопоставленных понятий — слова spring и winter. В системе языко­вых значений этих слов нет признаков, позволяющих отнести их к анто­нимам, но контекст, в котором они употреблены в этом отрезке речи, снаб­жает их контрастностью. Слова spring и winter могут быть названы речевыми, или контекстуальными, антонимами.

4. Паронимия

4.1. Понятие паронимии

В отличие от синонимии и антонимии паронимия основана на фор­мальном сходстве между словами. Термин «пароним» (из греч. para — «около» и onima — «имя») относится к словам, обладающим близостью как формальной, так и (частично) семантической структуры и обозначает еще одну универсалию в системе лексических отношений. Так, парони­мы многих языков обладают сходством (близостью) звучания, но в анг­лийском языке возможны также и «глазные» паронимы, близость между которыми проявляется только в письменной, воспринимаемой зрительно форме (adage [œdid3]/adagio [ada:d3i9]). Паронимы могут частично совпа­дать по морфологическому составу, нередко обладая этимологическим род­ством (рус. одеть/надеть; англ. conservatory/conservatoir). Ряд исследова­телей указывает на важность одноместности ударения для образования паронимического ряда, но этот вопрос пока недостаточно исследован. Еще одна важная характеристика паронимов связана с их речевым употребле­нием — это способность паронимов к смешению в речи, проистекающая из их этимологической общности. При смешении паронимов в речи дей­ствует механизм, очень похожий на ложную этимологизацию. Говорящий как бы «выравнивает» смысл, заменяя менее известный ему пароним дру­гим, похожим по форме и происхождению. Например, принадлежащий формальному стилю глагол disburse (pay smth out, especially from a fund) заменяется более употребительным стилистически нейтральным disperse (spread out over a wide area), что приводит к искажению смысла (Quite an amount of money was dispersed in regional development grants).

4.2. Паронимия и парономазия

Способность паронимов к смешению в речи привела к тому, что под термином «паронимия» нередко объединяются два понятия — собствен­но паронимия, т. е. вид языковых системных отношений между лексиче­скими единицами, и парономазия (или парономасия) — стилистический прием, состоящий в нарочитом сближении слов, имеющих сходство в зву­чании. Эти слова не обязательно должны быть паронимами, часто для целей автора бывает достаточно случайного звукового совпадения. Ис­пользование парономазии позволяет усилить выразительность текста; осо­бенно часто этот прием встречается в поэзии и фольклоре.

ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЙ ФОНД СЛОВАРНОГО СОСТАВА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

1. Понятие фразеологической единицы.

Слово — основное, но не единственное средство номинации в систе­ме языка. В речи ему свойственно появляться в комбинациях с другими словами, и принцип организации их в словосочетания регулируется син­таксическими нормами и правилами. Такие сочетания создаются по суще­ствующим в языке моделям. Например, модель А + N, отражая принципи­альную возможность комбинации прилагательного и существительного, может быть заполнена бесконечным множеством компонентов, отвечаю­щих требованиям модели, и результат такой операции вполне предсказуем: полученное сочетание будет обозначать нечто, обладающее неким призна­ком. В тождественных ситуациях часто употребляются тождественные словосочетания: May I come in? Knock at the door, etc. Данная комбинация слов употребляется обычно в фиксированной форме и воспроизводится в речи готовым блоком. Такие сочетания являются устойчивыми, но отно­сятся к общему, а не фразеологическому фонду словарного состава. Дело втом, что в компонентах подобных сочетаний нет семантических измене­ний; они сохраняют свое значение, иногда изменяя только функцию, как, например, в устойчивом выражении Good morning функция номинатив­ная — описание времени суток — заменяется контактной — приветстви­ем. Если же устойчивость выражения дополняется семантическим изме­нением компонента или компонентов, мы имеем дело с фразеологической единицей. Несмотря на то что фразеологические единицы представляют собой сочетания слов, они рассматриваются лингвистами с позиций не синтаксиса, как свободные сочетания, а лексикологии. Тому есть несколь­ко причин.

Прежде всего в свободном, создаваемом по модели словосочетании возможна замена любого из компонентов в рамках этой модели. Так, при­лагательное red может употребляться в сочетании с огромным множеством существительных (red frock, red banner, red strip, red hair, etc.), сохраняя свое значение цвета. Аналогично любое существительное, обозначающее предмет, потенциально способный иметь признак, по той же модели бу­дет сочетаться с бесконечным числом прилагательных, этот признак пе­редающих (red frock, dirty frock, new frock, expensive frock, etc.). Во фразе­ологическом же сочетании связь между компонентами жесткая и замена любого из них невозможна без разрушения смысла всей единицы. Напри­мер, сочетание black sheep (= the worst member), хотя оно и построено по регулярной модели А + N, не может быть воспроизведено с тем же значе­нием даже при минимальных в смысловом отношении заменах (black ram или grey sheep). Формально соответствуя языковой модели, фразеологи­ческие единицы (ФЕ) немоделированы, т. е. представляют собой единич­ное использование языковой модели для передачи в постоянном контек­сте какой-либо смысловой структуры.

Другая причина, по которой ФЕ относят к объектам лексикологиче­ского исследования, — наличие у такого сочетания общих черт со сло­вом. Как и слово, ФЕ не создаются в процессе речи из единиц более низ­кого уровня, а воспроизводятся готовым блоком. Этот признак указывает на то, что в ФЕ, как и в слове, имеется единое лексическое значение; спо­собность соотноситься с какой-либо частью речи и выступать в роли еди­ного для всего сочетания члена предложения сигнализирует о наличии у ФЕ значения грамматического. Так, в примере Instead of taking urgent measures the government chose sitting on the fence ФЕ sit on the fence обла­дает единым лексическим значением waiting и выполняет общую грамма­тическую функцию именной части составного сказуемого (а не сказуемо­го и обстоятельства места, как это было бы в случае свободного сочетания типа...chose sitting in the pub).

Отмечаются случаи, когда, как и слово, ФЕ подвергаются переосмыс­ливанию с последующим развитием многозначности. Примером такой ФЕ может служить выражение to place oneself on record, имеющее два значения: to do smth noteworthy и to say smth in public. Способность ФЕ к переосмысливанию отражается и в стилистическом компоненте его зна­чения. Например, устойчивое сочетание wear and tear может быть при­менено как к описанию физического износа чего-либо (breaking down), так и эмоционального состояния (overstrain). В последнем случае выра­жение довольно жестко закреплено за разговорным стилистическим пла­стом, тогда как первое значение может употребляться даже в термино­логической функции.

Спаянность ФЕ позволяет ей подвергаться словообразовательным про­цессам, например аффиксации. Так, от ФЕ brain-trust прибавлением суф­фикса -ег образована единица brain-truster, а от single-rhyme — single-rhymer.

Однако в отличие от слова ФЕ в речи может сильнее варьироваться, допуская грамматические изменения компонентов внутри застывшей фор­мы. Особенно четко это видно при наличии в ФЕ глагольного компонен­та: I ground my teeth; he was grinding his teeth; let her grind her teeth then, etc. Изменения возможны и в компонентах-прилагательных, хотя они встречаются реже и привносят в ФЕ дополнительную экспрессивность: You are the coolest cucumber I've ever met. Таким образом, ФЕ функцио­нально и семантически подобны слову, хотя формально и являются сло­восочетаниями.

Итак, фразеологическая единица (ФЕ) представляет собой пемоде-лированное словосочетание, связанное семантическим единством. В речи такое единство не создается, а воспроизводится в готовом виде (не моделировано) и функционирует как единый член предложения. Не­большие варьирования структуры ФЕ не влияют на эти основные ее признаки.

2. Типы фразеологических единиц

2.1. Структурные типы фразеологических единиц

Несмотря на свою немоделированность, ФЕ довольно четко распреде­ляются по типам структур, их образующих. Прежде всего это ФЕ, по фор­ме совпадающие с соответствующими свободными словосочетаниями (take silk; break the ice, etc.). Вторую группу образуют сочинительные струк­туры (pick and choose; rain or shine; light to darkness; for love or money; by hook or by crook; etc.). Третью группу составляют ФЕ с предикативной структурой (as the matter stands; before you could say Jack Robinson; as the crow flies). К ней примыкают ФЕ в форме повелительного наклонения, носящие междометный характер (Take it easy! Draw it mild! Bless my soul! Take your time; etc.), а также единицы компаративного характера (as dead as a door-nail; as mad as a hatter; etc.). Несколько особняком стоят одновер­шинные структуры, состоящие из одного полнозначного и одного или не­скольких служебных слов (behind the scenes; in the blood; for good), и гла-гольно-постпозитивные ФЕ, находящиеся на границе фразеологического фонда (to bear up; to give in; etc.).

2.2. Функциональные типы фразеологических единиц

Согласно предложенной А. В. Куниным классификации, ФЕ образуют две основные группы в соответствии с характером их функционирования в речи. Номинативные единицы именуют предметы, явления, признаки и могут иметь различную структуру (a bitter pill to swallow; a wolf in sheep's clothing; a cock-and-bull story; to stir up a hornets' nest; much cry and little wool; to call a spade a spade; etc.). Номинативно-коммуникативные ФЕ выполняют функции усиления речи и часто бывают близки к междомети­ям, несмотря на разнообразие структурных типов (as hell; birds of a feather; this cat won't jump; the fat's in the fire; etc.).

2.3. Семантические типы фразеологических единиц

Фразеологический фонд языка можно представить в виде семантиче­ской структуры, имеющей свое ядро и периферию. Ядром структуры яв­ляются ФЕ, компоненты которых полностью изменили свое значение под влиянием друг друга. В. В. Виноградов называет такие единицы фразео­логическими сращениями; в англистике более принят термин, предложен­ный H. Н. Амосовой, — идиомы (mare's nest — nonsence; spill the beans — reveal a secret). Менее спаянными представляются ФЕ, которые сохраня­ют прямое значение одного из компонентов и непосредственно примыка­ют к ядру фонда. По терминологии В. В. Виноградова, это фразеологи­ческие единства, по терминологии H. Н. Амосовой — фраземы (husband's tea — very weak tea; dressed up to the nines — dressed to perfection).

3. Границы фразеологического фонда

Несмотря на то что различные исследователи фразеологического фон­да исходили из разных принципов (например, В. В. Виноградов основной считал степень устойчивости связи между компонентами, a H. Н. Амосо­ва отталкивалась от понятия постоянного контекста употребления ФЕ), приведенные выше признаки ФЕ принимаются всеми как бесспорные. Дискуссии вызывают некоторые проблемы, связанные с границами фра­зеологического фонда. Так, H. Н. Амосова особо отмечала сочетания, по­хожие на фраземы и обладающие ограниченной вариативностью, напри­мер выражения типа to рау compliments (respect, attention, court). Указывая на то, что значение глагола to рау, фразеологически связанное с ограни­ченным набором существительных, не проявляется в сочетании с други­ми, имеющими аналогичную семантику существительными (например, greeting, love), H. H. Амосова называет подобные структуры фразеолои-дами, предполагая, что при дальнейшем ограничении сочетаемости они могут перейти в основной фразеологический фонд.

3.1. Традиционные словосочетания

Традиционные, или устойчивые, словосочетания нефразеологическо­го характера занимают в языковой системе положение, промежуточное между свободными словосочетаниями и фразеологическими единицами. В речи они, так же как и ФЕ, не создаются, а воспроизводятся готовым блоком и почти не допускают варьирования составляющих компонентов. Однако в отличие от ФЕ их семантика представляет собой простую сумму значений входящих в сочетание слов, они моделированы и выполняют в речи функцию номинации, т. е. называния референта. Устойчивыми дела­ет их высокая частотность употребления свободного сочетания в опреде­ленном контексте и проявление тенденции к экономии языковых средств.

Так, книги, содержащие справочный материал, устойчиво именуются со­четанием book of reference, первоначальный вариант какого-либо пись­менного документа носит название rough сору и т. д. Среди традицион­ных сочетаний много штампов и клише, они лишены образности, не выполняют свойственной ФЕ экспрессивной функции и связаны только традиционной формой.

3.2. Единицы типа to have a smoke

Сочетания этого типа также моделированы, но модель в них жестко определяет характер составляющих компонентов. Так, глагол, входящий в сочетание, должен быть широкозначным, а второй компонент сочета­ния — существительное, обязательно образовано по конверсии (т. е. без изменения формы) от соответствующего глагола (a laugh, a smoke, a look, a walk, etc.).

Подобные сочетания занимают положение между свободными и фра­зеологическими образованиями. С одной стороны, сочетание моделиро­вано, что проявляется, как мы уже видели, в его структуре, а также в се­мантике —все единицы данного типа объединены значением «производить разовое действие» (если существительное стоит в единственном числе, например to make a laugh, to have a look) или «повторять одно и то же действие» (если существительное дано во множественном числе, напри­мер to take strolls). Как мы уже знаем, моделированность словосочетания системна и результат использования модели регулярен, что свойственно свободным словосочетаниям. С другой стороны, замена одного широко-значного глагола другим даже в рамках модели весьма ограничена. Так, возможно сочетание to take a run, но невозможны to have/make a run, хотя последние два глагола формально и отвечают требованиям модели. Обра­зование новых единиц, следовательно, возможно не всегда регулярно, что уже свойственно сочетаниям фразеологическим. Кроме того, здесь нали­цо и большая устойчивость, также характерная для фразеологического фонда.

3.3. Глагольно-постпозитивные сочетания типа give in

В этих сочетаниях глагол должен быть обязательно исконно англий­ским, а вот о характере второго компонента существует несколько мнений. Так, А. В. Кунин полагает, что второй компонент представляет собой некое неполноценное слово, находящееся на полпути между морфемой и лексе­мой; в этом случае, однако, сочетание подобного типа также оказывается где-то между словом и словосочетанием. По мнению Н. Н. Амосовой, второй компонент— самостоятельное слово, выполняющее функции служебной части речи. Это мнение совпадает с точкой зрения А. И. Смирницкого, называющего второй компонент предложным наречием. Принятые в оте­чественной лексикологии наименования «послелог», или «постпозитив», указывают на позицию элемента в сочетании. Исторически послелоги восходят к предлогам и наречиям, и это объясняет принятое английское наименование, adverb. В современном языке, однако, постпозитивы отли­чаются от наречий тем, что не имеют ни описательного характера, ни са­мостоятельной функции в предложении, но вместо этого влияют на се­мантику глагола, что не свойственно наречию.

Структуры с постпозитивами могут иметь характер как свободного, так и фразеологического сочетания и поэтому находятся на границе фра­зеологического фонда. В свободном сочетании глагол сохраняет свое зна­чение, а послелог лишь уточняет его: to look back/down/up/around (уточ­нение направления действия); to sit/to sit down (уточнение предельности действия); to end/to end up (усиление действия) и т. д. В сочетании фразео­логическом послелог влияет на семантику глагола (to give up — resign, surrender; to go on — continue; etc.), часто изменяя ее. Модели при этом нет и глагол и послелог семантически ослаблены и значение целого не сводится к сумме значений составляющих компонентов. Иногда сохраня­ется мотивировка, как в примерах to let out (a secret) или to go on. Одно и то же по форме сочетание в зависимости от характера контекста может быть и свободным, и фразеологическим: come in —• enter (Не came in and shut the door) — переменный контекст; come in — be concerned (Where do I come in in this business?) — контекст постоянный; look out — try to see what is outside (Look out into the street) — переменный контекст; look out — be on the watch (Will you go to the station and look out for Mr. Hill?); look out — afford an outlook (Our hotfl room looks out on the sea front) — посто­янный контекст и т. д.

Таким образом, единицы фразеологического фонда представляют со­бой особый, специфический слой лексики, обладающий разнообразной структурой, выполняющий разные функции в речи и наделенный особой семантической спаянностью. Семантика ФЕ очень тесно связана с кон­текстом и, как правило, наделена экспрессивным компонентом значения. (Заметим, что вопрос об экспрессивности ФЕ до сих пор разработан не­достаточно.) Фразеологические единицы образуют открытую гибкую си­стему, с возможностью перехода сочетаний ближе к ядру или дальше от него, вплоть до выхода из фразеологического фонда.

СТРУКТУРА АНГЛИЙСКОГО СЛОВА

1. Морфологическая структура слова

1.1. Типы и виды английских морфем

Слово — единство формы и содержания — состоит из морфем, мель­чайших двусторонних единиц языка (греч. morphe — форма). Морфема в отличие от слова не самостоятельна синтаксически, т. е. в речи может упот­ребляться только как компонент слова, и семантически, поскольку не может служить средством называния денотата. Носителями основного лексиче­ского значения являются морфемы корневые, а значения дополнительно­го — аффиксальные, которые в зависимости от позиции в слове именуют­ся префиксами (стоящие перед корнем) и суффиксами (занимающие позицию после корня). Морфемы тесно связаны в слове не только струк­турно, но и семантически, взаимно влияя на значение друг друга. Значе­ние корневой морфемы определяет или уточняет значение аффиксальной, как это происходит, например, в словах с префиксом super-, который име­ет ряд оттенков значения (1) situated directly over smth; 2) above; 3) more than, beyond the norm; 4) exceeding by). Эти оттенки реализуются в соче­тании с корневыми морфемами с разным значением. При конкретном значении денотата (columnar; impose) используется оттенок 1 — super-columnar; supermarine; superimpose; при «пространственном» значении корня реализуется оттенок 2 — supercelestial; superlunary; оттенок 3 под­разумевает значение «нормы» в корневой морфеме — supernatural; supernormal; supersensible; оттенок 4 появляется в математических тер­минах количества — supertertius. В свою очередь, аффиксальная морфе­ма влияет на значение корневой; достаточно сравнить значение слов impose (1) lay or place, usu by force; 2) take advantage of; 3) practise deception) и superimpose (put one thing on top of smth else) или natural (concerned with, produced by nature) и supernatural (spiritual; not controlled or explained by physical laws), чтобы убедиться в этом. Согласно Л. Блумфилду, корневые морфемы в языке обычно однородны по своей структуре. В английском языке это прежде всего односложные элементы, такие как man, cut, red. Корневая морфема обычно отвечает в слове за передачу более конкретно­го значения, нежели морфема аффиксальная. В знаменательных словах корневая морфема (или морфемы, если в слове их несколько, как, напри­мер, в blackboard или schoolboy) несет часть целостного лексического зна­чения, образуя смысловое ядро слова; именно на корневой морфеме ос­новывается и мотивировка слова.

Аффиксальные морфемы, видоизменяющие слово, в свою очередь, под­разделяются на словоизменительные (модифицируют грамматическое зна­чение) и словообразовательные (модифицируют лексическое значение). Первые выполняют грамматическую функцию, не влияя на лексическое значение слова. Словоизменительные аффиксы универсальны, т. е. при­менимы для всех (или большинства) слов данной грамматической кате­гории. В качестве примеров можно назвать суффиксы степеней сравнения -ег и -est, суффикс -s, образующий регулярные формы множественного чис­ла существительных, суффикс -ing в вербалиях и т. д. Результат примене­ния такого типа аффиксов — появление новой словоформы, о чем подроб­нее говорилось в разделе «Значение слова». Другое дело - - аффиксы словообразовательные, вносящие новое лексическое значение, дополни­тельное по отношению к тому, которое уже содержится в корневой мор­феме. Словообразовательные аффиксы универсальностью не обладают, хотя на первый взгляд и применимы достаточно регулярно при создании новых слов того же корня. Например, суффикс -ess легко опознается но­сителями как суффикс со значением женского рода в словах tigress, actress, hostess, lioness и др., однако универсальным он не является, что хорошо видно хотя бы по невозможности образовать слова *cattess или *guestess по той же модели^[5].

Кроме аффиксов, по позиции в слове разделяющихся на префиксы и суффиксы, есть также и так называемые полуаффиксы, а именно морфе­мы, восходящие к корневому типу, но с ослабленным лексическим значе­нием и с достаточной регулярностью выполняющие функцию аффикса в словообразовании. Наиболее яркими примерами полуаффиксов являются суффиксы -man и -boy в словах типа postman, spaceman, horseman, fisherman, etc.; cowboy, newsboy, playboy, etc. В них четко прослеживается связь с самостоятельной корневой морфемой man, boy, но лексическое значение каждой из них ослаблено, что подчеркнуто и ударением, стоящим только на первой морфеме (ср., например, произношение словосочетаний old man, young boy со словами, приведенными выше). Примером полуаффикса может служить префикс after в словах aftereffect (delayed result), aftermath (fig. consequence), afterthought (reflection about a past event), afternoon (time between morning and evening), etc. Количество образованных при помощи этого префикса слов достаточно велико, что позволяет говорить о регу­лярности процесса. Вместе с тем значение, присущее корневой морфеме after в этих словах, ослаблено настолько, что не возникает вопроса о сло­восложении, т. е. комбинации двух корневых морфем.

Как корневые, так и аффиксальные морфемы различаются по степени самостоятельности и по этому признаку делятся на свободные (free morphemes) и связанные (bound morphemes). К свободным морфемам от­носятся главным образом корневые, совпадающие с самостоятельным словом по форме и части значения (морфемы black и bird в blackbird; list в enlist; after, effect в aftereffect, etc.). Связанные морфемы соответственно с самостоятельным словом не совпадают и существуют только в сочетании с другой морфемой. Так, в слове teacher корневая морфема teach свобод­ная, поскольку она совпадает с соответствующим глаголом, самостоятельно функционирующим в речи. Аффиксальная морфема -ег такой самостоя­тельностью не обладает и поэтому называется связанной. Некоторые кор­невые морфемы также могут оказаться связанными, как, например, мор­фема astronom- в словах astronomer или astronomical, поскольку не существуют в языке отдельно. Аналогичные примеры — морфемы в сло­вах vegetarian, vegetable, vegetation; theory, theoretician, theoretical. В неко­торых словах встречаются также и уникальные (изолированные) морфе­мы, т. е. корневые морфемы, которые можно выделить только в одном слове, несмотря на наличие регулярной словообразовательной модели. В частности, изолированной является корневая морфема cran- в слове cranberry, хотя оно и образовано по той же модели, что и слова blackberry, blueberry, raspberry, strawberry, содержащие свободные морфемы.

1.2. Морфологическая членимость слова

С морфологической точки зрения слова могут быть полночленимыми, неполночленимыми и нечленимыми. К последним относятся главным об­разом слова одноморфемные, а также многие заимствования, образован­ные из нескольких морфем за пределами английского языка и не имею­щие в нем структурных аналогов (conceive, conclave, include, invest, etc.) Определить тип членимости помогает анализ слова по непосредственно составляющим (immediate constituents analysis). Для его проведения необ­ходимо подобрать ряды слов, содержащих такие же морфемы. Например, для проверки членимости слова discouragement достаточно групп слов disappear, disclose, discover, etc., чтобы выделить префикс dis-; слова government, settlement, installment, etc. подтверждают наличие суффикса -ment; корневая морфема courage может функционировать как самостоя­тельное слово, а следовательно, является свободной, входя также и в состав других производных (courageous, encourage, etc.). Слово легко раз­деляется на морфемы, членится полностью и называется соответственно полночленимым. Корневая морфема может быть и связанной, как в сло­вах astronomer или theoretician, но на тип членимости это не влияет, по­скольку граница между аффиксом и корневой морфемой видна четко в рядах слов с аналогичными морфемами (astronómica!, theoretician, etc.; writer, reader; phonetician, optician, etc.).

Что касается неполночленимых слов, то к ним, как правило, относят слова с изолированной морфемой типа cranberry. Стоит, однако, заметить, что в вопросе об изолированных морфемах много неясностей, вероятно, в связи с генетическими особенностями английской лексики.

2. Словообразовательная структура слова

2.1. Основа слова: понятие и типы

Со словообразовательной точки зрения наиболее важно понятие осно­вы — неизменяющейся части слова, сохраняющей свою форму во всей парадигме. Основа может состоять из одной и более морфем и имеет лек­сическое и грамматическое значение, что делает ее избирательной по от­ношению к аффиксам и другим основам. Например, глагольная основа может сочетаться с суффиксами -er (reader; writer) и -ist (escápist; snowboardist), но невозможна в комбинации с суффиксами -ous или -1у. По общему мнению многих лингвистов, отличие основы от слова в англий­ском языке является чисто функциональным, поскольку основа представ­ляет собой единицу структурного и словообразовательного плана.

Типы основ выделяются в зависимости от задач классификации. Так, для выявления внутренней формы основ принято разделять их на моти­вированные и немотивированные. Мотивированность основы проявляет­ся так же, как и мотивированность слова, о чем говорилось выше. Напри­мер, основа notifi- в слове notification семантически мотивирована корневой морфемой note; основа snowboard- в snowboardist обязана своей внутрен­ней формой семантике морфем snow и board. К немотивированным отно­сятся прежде всего простые основы (quick- в quickly; write- в writer, etc.) или основы неполночленимых слов типа possibly. Общий принцип моти­вированности основы и слова не означает, что слово с ясной внутренней мотивировкой обязательно содержит мотивированную основу. Так, при­лагательное courageous с основой courage- мотивировано сочетанием ос­новы и суффикса, при этом сама основа немотивирована.

По структуре основы принято разделять на простые, производные, слооюные и слоэ/снопроизводные. Простая основа, как правило, немотиви­рована и чаще всего совпадает с корневой морфемой (quick- в quickly, read- в reader, etc.). Производная основа неоднородна морфологически, поскольку она представляет собой результат словообразовательного про­цесса. Например, основа слова government al состоит из двух морфем — корневой govern- и аффиксальной -ment; основа глагола pre fabricate так­же производна, так как содержит корневую морфему fabric- и аффиксаль­ную -ate. При этом корневая морфема в такой основе должна быть одна. Сложная основа состоит из двух (теоретически и более) корневых мор­фем (snowboard- в snowboard ist, vacuum-clean- в vacuum-clean er, etc.). Сложнопроизводные основы представляют собой результат двух ступе­ней словообразования, когда на первой образуется сложная основа, а на второй она превращается в производную: light + heart; light-heart- +-ed в 1 ight-hearted ness: colour- + blind; clour-blind-ed в colourb 1 inded ness. etc.

По степени самостоятельности основы разделяются на свободные, т. е. совпадающие со словом (quick-, fabric-, heart-, employ-, etc. в рассмотрен­ных выше словах), связанные, не совпадающие с существующими в язы­ке словами (eleg- в elegance, lamin- в laminate, etc.), а также изолирован­ные, существующие только в одном слове английского языка, но при этом в сочетании с другой, регулярно выделяемой морфемой (ham let — eaglet, piglet, leaflet,etc; chrysanthem um — geranium, alyssum, etc.).

2.2. Словообразовательная модель

Словообразовательная структура слова описывается при помощи мо­делей, т. е. формул, отражающих принцип соединения основы с другими компонентами. Такая формула, оставаясь неизменной, способна напол­няться разным лексическим материалом. Например, словообразователь­ная модель V+ -ег является общей для целого ряда слов с одним и тем же значением «деятель» (writer, teacher, speaker, etc.) и образуется при по­мощи глагольной (V — verb) основы. Словообразовательная модель N + -OUS регулярна для образования прилагательных, также объединенных общим значением «носитель какого-либо качества» (courageous, mon­strous, dangerous, etc.). Модели не создаются искусственно, а выделяют­ся из большого массива примеров. В зависимости от целей исследования выделяются модели общие и частные. Так, модель «основа + аффикс > производное слово» является общей, поскольку входящие в нее компо­ненты никак не уточнены. Модели же типа N + -ous или V + -ег, как и многие другие, называются частными, так как отражают частные случаи более общей ситуации. Частные модели могут группироваться по типам основ (именные, глагольные и т. д.), по видам аффиксов, по семантике основ или аффиксов и т. д.

Модели также могут быть продуктивными и непродуктивными. Про­дуктивные модели — это модели, по которым регулярно образуются но­вые слова. Приведенный выше пример V + -ег представляет собой мо­дель продуктивную, что легко подтверждается наличием новых слов, по ним образованных (hacker, codger); непродуктивные модели описывают существующие в языке слова, но по ним уже не создаются слова новые. Модель N+-ous относится как раз к такому типу, в частности словарь новых слов Дэвида Барнхарта не содержит ни одного образования с суф­фиксом -ous.

Необходимо помнить, что словообразовательное значение, часто зави­сящее от значения аффикса или количества основ, не то же самое, что значение лексическое, индивидуальное. Например, словообразовательное значение слова writer — «деятель, некто, производящий действие по гла­голу основы». Индивидуальное же значение раскрывает характер дей­ствия — «писатель—тот, кто пишет». Словобразовательное значение объ­единяет слова, образованные по одной модели с общим результатом. В группу слов, объединенных по индивидуальному лексическому значе­нию, войдут слова, построенные по разным моделям (scribbler, novelist, poet, etc.), но объединенные синонимическими отношениями.

Глава 7 СЛОВООБРАЗОВАНИЕ

1. Основные понятия словообразования

1.1. Понятие производящей основы

Производящей может называться та основа, от которой производится данное слово. Как правило, это основа свободная или связанная, но не изолированная, поскольку последняя не бывает продуктивной. Морфоло­гический состав производящей основы может быть разный. В простой производящей основе всего одна морфема (violin -ist); производящая ос­нова, состоящая из корневой и аффиксальной морфем, называется произ­водной (lovely в loveliness или bystand в bystander). Производящая основа с двумя корневыми морфемами является сложной (brinkman в brinkmanship), а если в ней есть еще и аффикс, то она уже сложнопроизводная (lopsided в lopsidedness). Основы различаются также и по степени производности. На­пример, в слове disappointment основа нулевой степени (начальный этап образования слова) — appoint. Первая степень производности предпола­гает основу disappoint (производная основа, также выполняющая функ­цию производящей). Вторая степень производности — добавление суф­фикса -ment к производной основе первой степени. Степени производности называются также ступенями, или тактами, деривации (деривационными тактами). Со степенью производности связано еще и понятие словообра­зовательного гнезда (wordfamily). Под ним подразумевается совокупность однокоренных слов, упорядоченная отношениями производности. В цен­тре словообразовательного гнезда находится исходная непроизводная ос­нова, например grade. Она может, как в данном случае, совпадать с само­стоятельным словом (grade — step, stage, or degree). Как производящая эта основа участвует в образовании производных to grade, gradation, gradient, gradual, etc., которые можно объединить в словообразовательное гнездо. Слова, входящие в него, обязательно имеют общий элемент значе­ния, содержащийся в исходной основе. Границы словообразовательного гнезда подвижны; оно может пополняться новыми элементами, пока их семантика не разойдется слишком далеко. Так, в словообразовательном гнезде grade содержится элемент graduate в значении mark with degree for measuring, но дальнейшее семантическое развитие выводит значения graduate — give a degree or diploma и person who has taken a university degree за пределы данного словообразовательного гнезда.

1.2. Классификации способов словообразования

Как видно из сказанного выше, словообразовательная модель показы­вает, как образовано слово в каждом конкретном случае, и помогает со­здать аналогичные значения аналогичными средствами. Понятие слово­образования в целом включает в себя и обобщения, объединяя разные модели в группы по способам образования слов.

Относительно количества способов словообразования существуют раз­ные мнения. Эти расхождения (выделяют от 5 до 11 способов) объясня­ются тем, что различные способы меняют свою активность и на долгое время могут оказываться более или менее продуктивными или вообще замирать. Так или иначе, общепризнано, что наиболее продуктивны в на­стоящее время 6 способов словообразования: аффиксация (модель «осно­ва + аффикс»), словосложение (модель «основа + основа»), конверсия (мо­дель V > N или N > V), реверсия (модель «основа — квази-аффикс»), словослияние (здесь о модели можно говорить только условно, как о со­единении фрагментов основ) и сокращение (о различных моделях этого способа будет говориться ниже). Остальные способы (чередование, на­пример feed от food; удвоение (murmur), а также немоделированные спо­собы — звукоподражание (cuckoo; splash) и рифмованный повтор, как с чередованием, так и без него, например tip-top; hocus-pocus) второстепен­ны и непродуктивны. Иногда упоминается еще и лексико-семантическое словообразование, но оно скорее относится к изменению значения уже готового слова (см. соответствующие разделы в Семасиологии). Тради­ционно выделяются три группы способов словообразования в зависимос­ти от результата — словопроизводство, куда входят аффиксация, ревер­сия и конверсия (результат — производное слово), словосложение (результат — сложное слово) и сокращение (результат — сокращение, акроним, а также слово-слиток). В последнюю группу включают обычно и словослияние, поскольку оба способа объединены общим характером основной операционной единицы.

2. Линейные модели словообразования

Разные способы словообразования можно распределить по двум об­щим моделям исходя из того, какие манипуляции производятся над осно­вой нулевой степени деривации. Так, аффиксация, словосложение, удвое­ние и разные типы повторов представляют собой развертывание исходной единицы, добавление к производящей основе аффиксальной морфемы либо другой основы; напротив, конверсия, реверсия и сокращение по сути являются свертыванием исходной единицы. Модели первого типа (раз­вертывание исходной единицы) называются линейными, второго (сверты­вание исходной единицы) — нелинейными.

2.1. Аффиксация

Аффиксация — один из самых распространенных способов словооб­разования, который представляет собой присоединение аффикса к осно­ве. При этом аффиксы, префиксы и суффиксы могут различаться не толь­ко по месту в слове, но и по степени самостоятельности. Суффиксы, оформляющие слово как определенную часть речи, теснее связаны с ос­новой (courageous, friendly, dictation, etc.), в то время как префиксы глав­ным образом изменяют семантику слова и более самостоятельны лекси­чески (anti-missile, postwar, disengage, etc.). Интересно отметить, что в немецкой лексикологии принято относить префиксацию к другому слово­образовательному способу — словосложению — из-за сильной лексика-лизации. В то же время и те и другие могут внести в производное слово новый лексический оттенок (befriend, natter), и фактически различие со­стоит только в степени продуктивности того или другого аффикса. Неко­торые суффиксы исторически восходят к корневой морфеме, которая с течением времени утратила самостоятельность и теперь встречается только в производных словах, объединяя их общим дополнительным смыслом. Такова, например, морфема -dom, словоформа древнеанглийского глаго­ла со значением «делать», в современном языке присутствующая только как суффикс со значением «rank, condition, domain» или образующая со­бирательные существительные (kingdom, earldom, freedom, officialdom, etc.). Продуктивные аффиксы в основном относятся к исконной английской лек­сике (~гу, -er, -izer), непродуктивные — к заимствованной (-or, -ous), но и те и другие легко взаимодействуют и с исконными, и с заимствованными ос­новами. Например, в anti-missile соединены заимствованные основа и суф­фикс, в outdazzle оба компонента исконные, в beautiful заимствованная основа сочетается с исконным суффиксом, а в re-read, напротив, заимство­ванный префикс и исконная основа.

Общая словообразовательная модель аффиксации, таким образом, мо­жет быть представлена формулой «1 основа + аффикс» и относится к ли­нейным моделям. Результат словообразовательного процесса при аффик­сации — производное слово (derived word).

2.2. Словосложение

Этот способ образования новых слов может быть передан формулой «основа + основа», в результате чего образуется сложное слово (compound word). Сложению могут подвергнуться простые основы (cowboy, blackboard, spaceship.etc), а также простая основа и основа производная (pen-holder, match-maker, baby-sitter). Способ соединения основ может быть нейтраль­ным, когда обе основы соединяются «встык» (eye-brow, sunrise, schoolgirl), и с помощью соединительного элемента (handicraft, tradesman, mother-pf-pearl). Сложное слово обычно цельнооформлено и его грамматическая характеристика зависит от второго компонента. Например, при однотип­ности структуры слов whitewash и blackboard они принадлежат к разным частям речи, так как их вторые компоненты представляют собой соответ­ственно глагол и существительное. Однако бывают и сложные слова, на первый взгляд образованные по той же модели, в которых грамматичес­кая характеристика второго компонента не соответствует общей. Напри­мер, в слове barefoot второй компонент очевидно существительное, но в целом слово представляет собой наречие. Здесь, очевидно, присутствует десемантизация второй основы до степени, в которой она воспринимает­ся как суффикс. Вероятно, подобные случаи стоит рассматривать как про­межуточные между аффиксацией и словосложением.

Очень часто словосложение выступает как средство создания произ­водящей основы для дальнейшего процесса словообразования. Получен­ная этим способом основа подвергается конверсии, реверсии или аффик­сации, в результате чего возникает новое, производное слово (blacklist — to blacklist; daydream — to daydream; stagemanager — to stagemanage; babysitter — to babysit; honeymoon — to honeymoon — honeymooner; etc.).

2.3. Разграничение сложных слов и словосочетаний

Очень продуктивными в современном английском языке являются об­разования типа make up, т. е. сочетания, состоящие из полнозначной осно­вы и неполнозначного второго компонента. Поскольку такое сочетание имеет, как правило, общее ударение и часто слитное или через дефис на-писание, оно обладает цельнооформленностью и может трактоваться как слово, а не как словосочетание. Неясным, однако, остается вопрос о вто­ром компоненте, неполнозначность которого ставит его в положение между основой и аффиксом. Например, в слове teach-in второй компонент ближе к аффиксам, поскольку его семантика явно ослаблена по сравнению с пер­вым, а в слове get-together оба компонента семантически равноправны. В таком случае, несмотря на структурную однотипность обоих примеров, можно говорить о том, что подобные образования относятся либо к про­изводным, либо к сложным словам в зависимости от семантической на­полненности второго образующего компонента.

В ряде работ эти слова носят наименование сложно-производных слов (derivational compounds) наряду с образованиями типа forget-me-not, по­явившимися в языке в результате изоляции синтаксических словосочета­ний. Синтаксическое смещение приводит к компрессии смысла, в резуль­тате чего и появляется сложное (сложнопроизводное) слово. В речи встречаются окказиональные (единичные, образованные «для данного слу­чая») слова, появившиеся на базе целого предложения, например I-am-no-that-kind-of-girl (look) или this modern behind-the-ears-nonsense.

По-прежнему спорным остается вопрос о статусе образований типа by heart или at large, не обладающих формальной цельнооформленностью, но несомненно единых семантически. Очевидно, производящие основы, обладающие идиоматичностью, занимают особое место в словообразова­тельной системе и нуждаются в отдельном описании.

3. Нелинейные модели словообразования

3.1. Реверсия

Нелинейность реверсии, или обратного словообразования (back formation), выражается прежде всего в весьма относительной регулярно­сти модели. В отличие от моделей линейных, развертывающих первона­чальный элемент, реверсия как бы укорачивает основу, отсекая то, что представляется суффиксом. Очень большую роль в этом словообразова­тельном способе играет аналогия — восполнение якобы недостающего члена некой пары. Так, в ряду аналогичных суффиксальных образований типа write — writer; work — worker; pain — painter появляется новая пара burgle — burglar. Процесс словообразования в этой паре идет, однако, в обратном направлении: от основы burglar отсекается элемент, осознава­емый как суффикс, и появляется глагол burgle, по аналогии с другими па­рами ряда (то, что в данном случае мы имеем дело с процессом именно реверсии, подтверждает и наличие в языке выражения с тем же значени­ем: commit burglary). Иногда «аффикс» отсекается от второй основы слож­ного слова, как в flight-test из flight-testing или baby-sit из baby-sitting. Дей­ствие ложной аналогии особенно ясно видно на примере образования глагола lase, где отсекаемый «аффикс» на самом деле представляет собой часть аббревиатуры laser (light amplification of stimulated emission of radiation). В результате реверсии, как и в результате аффиксации, появля­ется производное слово, поскольку в данном процессе словообразования используется одна основа, а общая модель этого способа может быть представлена как «основа — "квази-аффикс"».

3.2. Конверсия

Поиск по сайту: