КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ДИСЦИПЛИНА

ЛЕКСИКОЛОГИЯ

Предметом лексикологии, как следует из самого названия этой науки, является слово (греч. leksis, leksicos — слово, выражение; logos — уче­ние). Таким образом, лексикология рассматривает словарный (лексиче­ский) состав языка в разных аспектах. Принято различать общую и част­ные лексикологии. Первая, именуемая по-английски general lexicology, является разделом общего языкознания, изучающим словарный состав любого языка, то, что относится к лексическим универсалиям. Частная лексикология (special lexicology) занимается исследованием вопросов, связанных с вокабуляром одного, в нашем случае английского, языка. Так, общая лексикология может рассматривать, например, принципы синони­мических или антонимических отношений в языке, в то время как лекси­кология частная займется особенностями именно английских синонимов или антонимов.

И общие, и частные проблемы словарного состава можно анализиро­вать в различных аспектах. Прежде всего к любому явлению можно под­ходить с синхронической или диахронической точки зрения. Синхрони­ческий подход предполагает, что характеристики слова рассматриваются в рамках определенного периода или какого-то одного исторического эта­па их развития. Такое изучение словарного состава называют еще описа­тельным, или дескриптивным (англ. descriptive lexicology). Диахроничес­кая, или историческая, лексикология (historical lexicology) занимается изучением исторического развития значений и структуры слов.

Сопоставлением лексических явлений одного языка с фактами другого или других языков занята лексикология сопоставительная, или контрас-тивная (contrastive lexicology). Цель таких исследований—проследить пути пересечения или расхождения лексических явлений, свойственных избран­ным для сопоставления языкам.

Выбор подхода к изучению лексического состава языка обусловлен теми задачами, которые ставит перед собой исследователь. При этом часто при­влекаются данные, полученные в смежных с лексикологией разделах язы­кознания. Так, на значение слова или определение его границ влияют его фонетические характеристики, такие как качество фонем, ударение, по­рядок фонем и т. д. Для примера достаточно сравнить пары сор/соре, hut/ heart или вспомнить, что в начале английских слов невозможны звуки [dl], [ŋ], или [θl], а в конце — звуки [h] или [w]. Фонетические изменения в диахронии и редукция окончаний нередко приводили к совпадению ос­нов, как это произошло, например, с древнеанглийским глаголом carian и существительным cura, известным в современной форме саге. В конеч­ном счете такие изменения способствовали смене флективного строя язы­ка на аналитический, появлению новых словообразовательных способов, например конверсии.

Грамматическая форма может оказаться смысл ©различительной, напри­мер arm — arms (arms and hands; coat of arms); genius — genii, geniuses; open (open the door; the open door). С другой стороны, грамматическое значение может быть выражено лексическим способом (We are going there tomorrow вместо We shall go there или Gone today, forgotten tomorrow), при этом форма передачи будущего времени та же, что и в We are going there now, т. е. при употреблении настоящего продолженного времени. Лексикализация грамматической формы влияет на характер функции слова, при этом лексическое значение часто оказывается ослабленным. Это хорошо видно на примере модального глагола sculan (современная форма — shall), преобладающая функция которого является вспомогательной.

Необходимость отбора лексических средств в зависимости от обстоя­тельств речи обусловливает связь лексикологии со стилистикой, хотя лек­сикология изучает причины и способы развития новых оттенков значе­ний, придающих речи выразительность, а стилистика главным образом занимается характером функционирования этих средств в тексте. Напри­мер, с точки зрения лексикологии слова father и dad являются синонима­ми, различающимися оттенком значения, но для стилистического анализа важно то, что данный оттенок заставляет эти слова функционировать в разных сферах речи (разговорный стиль предполагает употребление сло­ва dad, а официальный — слова father).

В любом случае, в центре внимания исследователей остается слово или эквивалент слова.

В лингвистической литературе можно встретить различные определе­ния слова. Лаконично определение слова в ЭРЯ: «Важнейшая структурно-семантическая единица языка, служащая для наименования предметов, процессов, свойств». Лингвистический энциклопедический словарь дает следующую дефиницию: «Слово — основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явле­ний, отношений действительности, обладающая совокупностью семан­тических, фонетических и грамматических признаков, специфических для каждого языка». Гораздо более развернутое определение находим у Е. С. Кубряковой, где, ссылаясь на Й. Трнку, она описывает слово как

«формальную последовательность, части которой сочетаются для выпол­нения общих коммуникативных функций; все последовательности такого рода могут быть перемещены в тексте или отделены друг от друга без потери ими идентичности самим себе» (Кубрякова, 1986). Исторически можно насчитать более 70 критериев определения слова по графическим, фонетическим, структурным, грамматическим, семантическим и другим принципам. Наиболее важным соображением представляется то, что лю­бой из этих критериев относит объект исследования к какой-либо систе­ме, уточняя его связи внутри структуры, его границы и отношения с дру­гими объектами. Еще А. И. Смирницкий выделял две основные проблемы, связанные с определением слова, — проблему его отдельности, с одной стороны, и проблему его тождества — с другой. Под отдельностью слова понимается отличие его от морфемы как единицы более низкого уровня и от словосочетания как единицы более высокого уровня. Под тождеством подразумеваются системность словоупотребления и неизменность базо­вых характеристик единицы. Любое слово можно рассматривать с разных сторон, отыскивая ответ на один или несколько ключевых вопросов. В по­исках ответов формировались различные аспекты изучения слова, обра­зовывались разделы лексикологии. Выделим главные из этих вопросов.

1. Что обозначает данное слово? Этот вопрос представляется наиболее сложным и требует обычно развернутых данных для ответа на него. Раз­дел лексикологии, занимающийся проблемами, связанными со значением слова, называется семасиологией.

2. Из чего состоит данное слово и где его границы? Строго говоря, составом слова занимается самостоятельный раздел языкознания — мор­фология, но этот раздел неразрывно связан с лексикологическими про­блемами, поэтому некоторые задачи, связанные с морфологией, решают­ся в рамках лексикологических исследований, например вопрос о значении аффиксов и их взаимоотношений с основами.

3. Каким способом образовано слово? Ответ на этот вопрос отыскива­ется соответственно в разделе словообразование, тесно связанном с мор­фологией.

4. В какой сфере употребляется данное слово? Это уже задачи стилис­тики, о которой говорилось выше. В рамках лексикологических исследо­ваний вопрос важен с точки зрения общего объема значения слова; здесь мы опять возвращаемся к разделу семасиологии.

5. Нередко одно понятие может быть описано не одним словом, а по­стоянной группой слов (casual — free and easy; to begin (smth) — to get (smth) under way; etc). Как правило, такие словосочетания устойчивы и более эмоциональны, чем соответствующее им слово. Их особенностями занимается раздел лексикологии, именуемый фразеологией.

6. Каково происхождение слова? Поскольку ответ на этот вопрос часто требует привлечения данных нескольких языков, его поиски выходят за рамки собственно лексикологии. Соответствующий раздел языкознания называется этимологией, но его данные особенно необходимы в лексико­логических исследованиях словарного состава английского языка в силу его специфики — английский вокабуляр на 70 % состоит из заимствован­ных элементов.

7. Как описать слово? Как упорядочить все ответы на предыдущие во­просы? В какие системы слово входит? Это уже задачи лексикографии, науки о составлении словарей, данные которой также используются лек­сикологами.

Как видим, словарный состав языка представляет собой многоаспект­ное явление. Элементы словаря, вокабуляра связаны между собой упоря­доченными, системными отношениями^[1]. Прежде всего все единицы сло­варного состава можно разделить на три большие группы — морфемы, слова и словосочетания. Упоминание морфемы здесь уместно постольку, поскольку огромное количество слов английского языка являются одно-морфемными и могут функционировать как слово; таким образом, еди­ница более низкого яруса языка переходит на более высокий ярус. Объе­динение слов в группы с единым смыслом, приводит к появлению словосочетаний, как свободных, так и устойчивых, включая фразеологи­ческие. Из сказанного видно, что центральной единицей остается слово, или лексема, то есть инвариант всех возможных словоформ. Словофор­ма, по определению Ю. С. Маслова, представляет собой некую абстракт­ную единицу, «абстракцию первой степени», выраженную в тексте (речи) конкретным экземпляром слова (Маслов,1987, с. 13). По наблюдению В. Я. Плоткина, в парадигмах английских глаголов и существительных обнаруживаются 3 вида словоформ: аналитические (will work, an egg), синтетические (worked, eggs) и немаркированные, т. е. не содержащие грам­матических показателей (work, egg) (Плоткин, 1989, с. 32|t^:>'

Как известно, слово представляет собой двусторонний языковой знак, обладающий планом выражения и планом содержания. В сознании чело­века слово, т. е. единство этих планов, связано не только с самим предме­том или явлением, обозначенным этим словом, но и с понятиями, состав­ляющими окружающую действительность. В этой связи принято говорить о внутриязыковых (лингвистических) и внеязыковых (экстралингвисти­ческих) факторах, влияющих на слово и его функционирование в языке и речи. И языковые, и внеязыковые связи слова особенно отчетливо про­слеживаются в диахронии, поскольку именно в историческом развитии ясно видно, как изменения любого элемента приводят к корректировке отношений слова с другими элементами и его положения в системе.

Внутриязыковые связи слова могут способствовать перегруппировке значений и соответственно смене микросистемы, в которую входит сло­во, или повлиять на объем понятия, отражаемого этим словом.

Перегруппировка значений обычно затрагивает синонимические ряды и нередко связана с появлением так называемых этимологических дубле­тов. Так, древнеанглийское слово haerfest, означавшее время года, было вытеснено романским заимствованием autumn с тем же значением. В ис­конном слове на первый план вышло производное значение (season for) reaping and gathering in of grain or other products.

Примером изменения объема понятия может служить история слова knave. В древнеанглийский период слово cnafa имело нейтральное значе­ние boy, servant (ср. нем. Knabe). Постепенно развиваясь, слово приобрело иной смысл — unprincipled -man, rogue. В объем понятия вошел дополни­тельный элемент оценочности. Другой пример — глагол layer и производ­ное от него layered. По наблюдению У Сэфайра, начиная с 60-х гг. XX в. значение этого слова связано с модными направлениями сначала в парик­махерском деле (layered hair styles introduced by Vidal Sassoon), а затем и в одежде (the layered look — big skirts with tight pants, tiers of fabric, one color on top of the other). Изменение тематической группы, к которой первона­чально принадлежало слово (краски, окрашивание), продолжается. В объ­ем значения вводится новый элемент — модная тенденция в администра­тивной политике: «Тhey never fired anyone either. They just put a super-whatever on top. When they put somebody else in below, they call it sandwiching» (Safire, 1993, p. 181).

Внеязыковые связи слова также влияют на его значение, но здесь речь идет не о смене языковой микросистемы, а о дополнении или изменении в структуре значения слова под влиянием внешних факторов. К таким внешним факторам можно отнести изменения набора понятий в обще­стве и процессы, происходившие в языке-источнике заимствования до прихода слова в английский язык.

Изменение набора понятий в языковом коллективе вызывает необхо­димость обозначить появившийся новый предмет или явление. Нередко для этой цели используются уже существующие в языке слова, вернее их переносные значения. Например, появление маскировочной ткани и во­енной формы из нее повлияло на значение слова camo (сокращение от camouflage): a colour combination and pattern resembling the camouflage garments of soldiers and their equipment. В связи с появлением компьютер­ного оборудования приобрело дополнительное переносное значение существительное mouse. Влияние внешних факторов может привести к вы­падению части значения, как, например, произошло в слове address, где компонент behaviour (pleasing address) устарел вместе с кодексом поведе­ния, принятым в обществе.

Набор значений, закрепленный за каким-либо звукографическим комплексом, может сформироваться за пределами системы английского язы­ка, в языке (языках)-источниках заимствования. В этих случаях нередка омонимия, то есть совпадение формальной стороны при расхождении в содержательной. Примером могут служить омонимичные существитель­ные box: 1) kinds of small evergreen shrub, esp. one with small leathery leaves, much used in garden borders (L. buxus); 2) receptacle of wood, cardboard, metal, etc. (L. buxum — boxwood); 3) slap with hand (происхож­дение неизвестно). Здесь, как видим, производное значение возникло уже в латинский период истории слова, окончательно оторвавшись от прямо­го уже в английском языке.

Таким образом, мы видим, что лексикология как лингвистическая дис­циплина существует в тесном контакте с другими аспектами языкозна­ния, решая различные проблемы, связанные со словом — основной еди­ницей языковой системы.

Глава 1

ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА

1. Общее определение значения

Сложность поставленной задачи очевидна уже потому, что определе­ние значению слова ученые пытались дать на протяжении веков, но до сих пор не пришли к единому мнению. Известны различные трактовки сути значения слова — функциональная, изложенная, в частности, в ра­ботах Л. Витгенштейна; бихевиористская, основные положения которой находим у Л. Блумфилда, и др. Исследователи, которые исходят из соот­несенности слова как двустороннего знака с предметом или явлением, придерживаются референциальной или концептуальной теорий значе­ния. Первая уделяет основное внимание именно референту и, по мне­нию некоторых лингвистов, не раскрывает до конца всей сложности при­роды значения слова. Концептуальная теория исходит из связи слова с понятием (концептом), и в ее рамках значение слова определяется как заключенное в какую-либо материальную оболочку отображение пред­мета, явления или отношения в сознании носителя.

Слово может называть различные референты — предметы, явления, фантастические существа и т. д., т. е. то, что существует или представ­ляется существующим в связи с каким-то понятием. Под понятием подразумевается обобщение в сознании носителя языка наиболее су­щественных признаков фрагмента действительности. Семантическая (смысловая) структура слова и находится в центре внимания науки о его значении, семасиологии. Называя, слово предстает как единство трех компонентов — звукографической формы, самого предмета или явле­ния и понятия о нем. Это триединство хорошо видно на схеме, извест­ной как «семантический треугольник», или «треугольник Огдена-Ричардса»:

КОНЦЕПТ (ПОНЯТИЕ, МЫСЛЬ О ПРЕДМЕТЕ, ЯВЛЕНИИ И Т.П.)

[...] ДЕНОТАТ

(РЕФЕРЕНТ, ОБОЗНАЧАЕМОЕ)

ЗВУКОГРАФИЧЕСКАЯ

ФОРМА СЛОВА, ЗНАК, СИМВОЛ

Значение слова не равно сумме этих трех компонентов, но связано с ними.

Прежде всего значение слова не связано жестко с его звукографической формой. Один и тот же звуковой и/или графический комплекс может соот­ветствовать нескольким значениям. В частности, это проявляется в нали­чии омонимов как внутри одного языка, так и при межъязыковых отноше­ниях; например, слово, звучащее как [on] в английском языке, соответствует предлогу on, а в русском является местоимением мужского рода. Значение слова не привязано и к единственному предмету (референту), поскольку слово может быть использовано не только в прямом, но и в переносном значении («дуб» — 1) дерево; 2) тупой человек; 3) человек, обладающий крепким здоровьем; fork — 1) implement used for lifting food to the mouth; 2) farm tool; 3) place where a road, tree-trunk, etc. divides or branches). Кроме того, в ходе исторического развития связи формы и значения появляется и много случаев совпадения форм разных слов в результате диахронических процессов, например отпадения окончаний английских глаголов или орфо­графических изменений, как это произошло, например, с древнеанглийс­ким глаголом andswerian, утратившим окончание и совпавшим по форме с существительным answer.

Значение слова не может быть сведено и к понятию, ему соответству­ющему, ибо понятие универсально, а значение частно. Необходимо также учитывать и то, что знание значения слова не обязательно связано со зна­нием самого денотата или представлением о нем. Так, значение слова goblin или UFO известно огромному числу людей, по естественным причинам никогда не видевших самого денотата. Кроме того, значение слова может обладать разным объемом для разных людей, формирующих свой кон­цепт индивидуально (понятие money различно для банкира Домби и его маленького сына, именно поэтому банкира ставит в тупик вопрос «Papa, what is money?», заданный мальчиком).

Один и тот же предмет или действие может иметь разные названия (run — trot — joggle; house — mansion — building; etc.); единое понятие может быть выражено одним или несколькими словами (quickly — in the nick of time; limb — arm, hand, wrist; etc.), несколько понятий могут быть объединены в одном слове (croissantization, revolution). Слово выступает как носитель разных видов информации. Оно может сообщать информа­цию знаковую, включающую в себя лексическое значение слова, его грам­матическое значение, а также группу дополнительных со-значений — сти­листическое, оценочное и так называемый «культурный компонент». Другой вид сложной информации, сообщаемой словом, называется симп­томатической информацией, передающей частотную и региональную ха­рактеристики слова, а также его ассоциативные связи. Значение слова так­же тесно связано с прагматикой высказывания, т. е. условиями, в которых происходит общение, характеристиками и намерениями участников ком­муникации и т. д. Все это свидетельствует о том, что значение слова пред­ставляет собой гибкую структуру, схематически напоминающую треуголь­ник, в котором изменения любой из сторон влияют на общий характер структуры. В то время как понятие представляет собой обобщенное вос­приятие предмета или явления, а следовательно, относится к категориям мышления, значение — категория языковая, поскольку оно есть форма фиксации понятия средствами языка.

2. Типы и виды значения

2.1. Грамматическое и лексическое значение слова

Являясь элементом языковой системы, слово подчиняется граммати­ческим законам. Именно поэтому мы говорим о том, что любое слово об­ладает грамматическим значением, т. е., по определению Лингвистичес­кого энциклопедического словаря, «обобщенным, отвлеченным языковым значением, присущим ряду словоформ и находящим в языке свое регу­лярное (стандартное) выражение». Показатели такого значения могут быть разными даже при общности грамматической характеристики слова. На­пример, слова chairs, children, phenomena объединены общим граммати­ческим значением множественности, хотя показатели числа в каждом из них свои. Аналогичным образом грамматическое значение единственно­сти проявляется в отсутствии регулярного суффикса или в наличии нере­гулярного (-on для ряда слов греческого происхождения). То же можно проиллюстрировать и глаголами, обладающими грамматическим значе­нием времени, вида, а в ряде случаев — лица и числа. Объединение слов на основе их грамматического значения не является смысловым объеди­нением и не выражает общей понятийной идеи слов. Эти задачи выполня­ет лексическое значение слова.

Лексическая общность слов заключена, как правило, в корневой морфе­ме — носителе понятийной идеи. Лексическое значение, таким образом, представляет собой смысловую сторону слова и лишено стандартного (ре­гулярного) выражения. По классическому определению В. В. Виноградо­ва, лексическое значение слова — это «предметно-вещественное содержа­

ние, оформленное по законам грамматики данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря этого языка» (Виног­радов, 1977). Наиболее яркое проявление общности лексического значе­ния для группы слов — так называемое словвобразовательное гнездо, т. е. совокупность всех возможных производных от одной корневой мор­фемы (например, magic, magically, magician — (connected with the use of) supernatural forces; boy, boyhood, boyish, boyishness — young man, time of man's youth, young man's behaviour; etc.) Лексическое значение находит­ся в тесной связи с грамматическим, так что иногда они составляют проч­ное единство. Например, суффикс -ness (darkness, boyishness, happiness) обладает грамматическим значением абстрактного существительного, од­новременно обозначая понятие качества или состояния предмета (лек­сическое значение). Необходимо, однако, помнить, что грамматическое значение присуще только одной конкретной словоформе, тогда как зна­чение лексическое закреплено за всей совокупностью словоформ дан­ного слова. Так, лексическое значение глагола be остается общим для словоформ am, is, are, was и were; словоформы boy, boy's и boys одина­ковы с точки зрения лексического значения, несмотря на разные грам­матические. Наиболее четко лексическое значение проявляется в словах полнозначных, менее всего — в неполнозначных, служебных, посколь­ку их функция — связь между словами, а не передача понятий. Степень выраженности лексического значения может быть разной. Например, в выражении in the box предлог in обладает четким лексическим значени­ем, а в сочетании give in его значение размыто и находится в прямой зависимости от глагола. Невозможно дать единое общепринятое сейчас определение лексического значения слова, так как этот вопрос до сих пор не решен в силу его сложности и огромного разнообразия подходов к проблеме. Так, по утверждению М. В. Никитина, в совокупном содер­жании лексического значения слова различаются две части: содержатель­ное ядро лексического значения (его интенсионал) и периферия семан­тических признаков, окружающих это ядро (импликационал). В других определениях лексическое значение предстает как совокупность поня­тийного ядра и дополнительных оттенков. В. Н. Телия считает интенси­онал понятийной сущностью слова, тем самым связывая его не с пред­метно-логической, а с концептуальной стороной значения, относя денотацию к области экстенсионала. В настоящем пособии под лекси­ческим значением понимается смысловое содержание слова, сформиро­ванное на основе понятия, обобщенно отражающего в сознании носи­теля языка какие-либо объекты, и дополнительных смысловых оттенков. В дальнейших рассуждениях мы будем исходить из традиционного, хотя и достаточно условного, разделения лексического значения слова на де­нотативный и коннотативный компоненты.

2.2. Денотативное и коннотативное значение Денотативный компонент (обычно говорят просто о денотативном зна­чении) передает общее логическое понятие, заключенное в слове (<Lat. denotare «отмечать, указывать»), а коннотативное значение («со-значение», connotation <Lat. con «вместе» + notare «отмечать, обозначать») — его до­полнительные оттенки. Носителями и денотативного, и коннотативного значений являются семы — мельчайшие смысловые единицы языка. На­бор сем составляет значение слова. Сопоставив три пары слов, выделим в них денотативные и коннотативные значения (коннотативное значение слова выявляется в оппозиции, в результате компонентного анализа^[2]):

Как видно из таблицы, в каждой из трех пар общим является логическое значение, связанное с предметом сообщения (денотатом), а дополнитель­ные оттенки (оценки, длительности, стилистической принадлежности) на­ходятся в коннотативном компоненте значения. Типы коннотаций могут быть самыми разнообразными, и исчерпывающего их перечня, естественно, не существует. Кроме того, коннотативный компонент есть в значении не вся­кого слова (look, know, parent, long таким компонентом не обладают). С дру­гой стороны, коннотативный компонент может содержаться внутри денота­тивного значения (таковы, например, оценочные слова — good, awkward, dirt, murder, riot, treason, etc.^[3]). У некоторых категорий слов (например, меж­дометий) коннотативное значение является ведущим (выражение экспрес­сии, эмоциональной оценки). Несколько особняком стоят так называемые bias words, т. е. слова, эмоциональная окраска которых зависит от субъек­тивной оценки говорящего. К таким словам относятся, в частности, назва­ния политических партий (communist, fascist, democracy, etc.).

Таким образом, можно сказать, что значение слова, присущее какой-либо одной словоформе, называется грамматическим, а общее для всех словоформ, обладающее предметно-логической соотнесенностью с пред­метом, действием или явлением, — лексическим. Лексическое значение слова состоит из денотативного и коннотативного компонентов. Первый отражает логическое понятие, а второй (факультативный) — оттенки от­ношения или логического содержания.

3. Внутренняя форма (мотивировка) слова

В момент возникновения слова существует причина выбора той или иной звуковой, графической или структурной формы для передачи како­го-то понятия. Признак, положенный в основу наименования и осознава­емый носителями языка как объясняющий, называется внутренней фор­мой (мотивировкой) слова. В дальнейшем эта причина может отойти на второй план или утратиться, может она и сохраниться. Так или иначе, на­личие или отсутствие мотивировки (внутренней формы) составляет важ­ную особенность семантической стороны слова.

3.1. Виды мотивировки

При естественной связи между значением слова и его звучанием гово­рят о наличии фонетической мотивировки. К примерам фонетически мотивированных слов относятся слова buzz, cuckoo, splash, gargle, purr и множество других так называемых звукоподражательных слов, звучание которых «объясняет» их значение.

Поскольку слова складываются по существующим в языке моделям из существующих морфем, можно выделить морфологическую мотивировку слова. Так, сложное слово loudspeaker мотивировано входящими в него морфемами loud — speak — er (как — что делает — деятель, исполнитель); аналогично мотивированы prefabricate (pre — fabric — ate: заранее — изго­товление — делать); bestseller, rewrite, employee и множество других.

Третий вид внутренней формы слова — семантическая мотивировка. В этом случае новое значение объясняется через старое той же формы; очень часто происходит метафорический или метонимический перенос значения: barking (cough) мотивируется звуковым сходством с собачьим лаем (barking of a dog). Семантически мотивированное слово часто имеет образный характер: snowdrop напоминает о сходстве цветка с комочком снега на весенней лужайке; buttercup отражает цвет и форму чашечки ра­стения. Морфологически мотивированы здесь старые значения, послужив­шие основой для вторичной номинации; таким образом, нередко в одном слове переплетаются разные виды мотивировки. Глубина мотивировки также варьируется. Она может быть ярко выраженной, как в snowdrop;

стертой, как в honeysuckle, volleyball, или wilful, или полностью утрачен­ной, как в словах home, read, alphabet, parachute, etc.

Мотивировка слова может отражать и национальное своеобразие языка; так, один и тот же предмет может получать в разных языках названия, исхо­дя из его разных признаков. Сравним, например, русское слово «клеенка» и английское oilcloth. Первое семантически мотивировано признаком «спо­соб изготовления», а второе — признаком «материал». Аналогичный при­мер — пара «очки» (мотивировка — «дополнительные глаза») и glasses (мо­тивирующий признак — «материал»). Особенно ярко национальное своеобразие мотивировки проявляется в ее фонетической разновидности; достаточно сравнить английское cock-a-doodle-do и русское «кукареку».

3.2. Утрата мотивировки (деэтимологизация)

Причины утраты словом мотивировки соотносимы с причинами, по которым слово приобретает свою внутреннюю форму.

Закономерности развития звукового строя английского языка могут привести к утрате словом мотивировки по фонетическим причинам. Фо­нологические процессы могут повлиять на морфологическую структуру слова, т. е. приводить к тому, что сложное первоначально слово оказыва­ется подвергнутым опрощению. В некоторых случаях более консерватив­ная графическая форма позволяет восстановить мотивировку, утраченную звуковым обликом (cupboard, forehead), однако гораздо чаще изменения затрагивают и графику Так, утраченной оказывается внутренняя форма слов lord, window, daisy, первоначально мотивированных морфологичес­ки (hlaf + weard, wind + eaze и deeges+eage соответственно).

Причиной утраты мотивировки может быть выпадение из языка ка­кой-либо морфемы (морфологическая причина). Так, в процессе развития морфологического строя английского языка оказались утраченными мор­фемы tyre] и mere, что привело к потере внутренней формы слов nostril (nase +f>yrel) и mermaid (mere + masgden).

Особая разновидность морфологической причины деэтимологиза­ции — «неузнавание» говорящими морфемы или морфем, входящих в слово. Из примеров alphabet и parachute, приведенных выше, видно, что утрата мотивировки иностранного слова может произойти при его заим­ствовании английским языком в силу того, что оно теряет связь с другими родственными ему словами (alpha, beta — буквы греческого алфавита и parer — фр. «предотвращать» + chute — фр. «падение»).

Семантической причиной утраты мотивировки можно считать смыс­ловые изменения компонентов слова, также происходящие в ходе его раз­вития. Пример такой утраты — слово sweetmeats, в котором второй ком­понент до среднеанглийского периода означал любую еду, кушанье и только позднее стал применяться в значении «мясо», сузив сферу своего упот­ребления. Утраченную мотивировку слова spoon можно восстановить толь­ко при обращении к истории этого слова, восходящего к общегерманско­му spon — «палочка, щепочка». В целом ряде случаев деэтимологизация и как результат «непонятность» слова рядовому носителю языка приво­дят к появлению в языке семантической пары с яркой мотивировкой — telegram/wire (мотивировка — способ передачи сообщения «по проволо­ке»); pseudonym/pen name (мотивировано составляющими — кальками иностранного слова); radio/wireless (внутренняя форма описывает признак, способ передачи сигнала) и т. д.

3.3. Ложная этимологизация

Стремление носителей языка восстановить утраченную внутреннюю форму слова приводит нередко к ложной этимологизации. Иногда резуль­таты этого процесса носят название народной этимологии.

Как пишут английские исследователи Дж. Гринаф (J. Greenough) и Дж. Киттередж (G. Kitteredge), «слова живут в группах». Ложная этимо­логия объединяет в них слова, которые всего лишь отчасти похожи по звучанию и связаны или представляются связанными по значению. Так, название оленя reindeer объясняется как сочетание слов rein и deer, т. е. «олень для упряжки», тогда как истинное происхождение слова — соеди­нение скандинавского hrenn (олень) и древнеанглийского deer (животное); современное английское shamefaced ошибочно связывается с состоянием стыда, на самом деле являясь сочетанием древнеанглийских scam (совр. modesty) и faest (совр. confirmed to). Нередко, закрепившись в языковой традиции, результат ложной этимологизации находит отражение в орфо­графическом облике слова. В литературе часто приводится легенда или, скорее, исторический анекдот о короле, однажды якобы возведшем в ры­царское достоинство седло барашка (sirloin), так понравившееся ему во время одного из пиров на охоте. Как известно, принятое обращение к ры­царю — sir; истинное же происхождение слова представляет собой ор­фографически искаженное французское surloin («над бедром»). Сложно­сти становления английской орфографии приводили подчас и к ложному уподоблению слов исконных словам заимствованным того же тематичес­кого ряда. Так, орфография древнеанглийского слова riiSfe оказалась ус­ложненной (rhyme) по аналогии с греческим rhythm, а написание старо­французского заимствования cisoires изменилось под влиянием латинского scissor. «Уточненную» мотивировку получают в основном слова заимство­ванные, непонятные среднему носителю. В этом случае слово «выравни­вают», связывая его с другими словами аналогичного тематического ряда. Пример такого «выравнивания» — современное английское primrose, вос­ходящее к латинскому primerole (примула), где второй, «непонятный» ком­понент заменен в процессе ложной этимологизации на тематическое со­ответствие «rose».

Глава 2

ИЗМЕНЕНИЕ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА

1. Сущность переосмысления значения слова

Сложность значения слова, обязательная, но гибкая взаимосвязь его компонентов — денотата, концепта и формы — делает возможным со­отнесение одного наименования с несколькими денотатами. Суть пере­осмысления значения слова заключается в том, что наименование одно­го денотата распространяется на другой, если их концепты в чем-то сходны. При этом слово продолжает существовать в своем исходном виде. На развитие и изменение значения слова влияют как законы языковой си­стемы, так и внеязыковые изменения в жизни общества. И те и другие можно рассматривать как в диахронии, так и в синхронии; однако, учиты­вая, что момент вхождения в язык измененного значения редко бывает зафиксирован точно, а сам процесс переосмысления идет в языке практи­чески непрерывно, мы не будем отделять один план от другого, отметив лишь, что изменения значения слова обусловливаются различными по­требностями языкового общества. Условно их можно разделить на две группы — экстралингвистические (события, происходящие в жизни язы­ковой общности) и лингвистические (связанные с процессами, происхо­дящими внутри системы языка). Некоторыми лингвистами особо отмеча­ется еще так называемая «экспрессивная потребность», т. е. стремление придать какому-либо наименованию большую образность. Еще раз отме­тим условность и приблизительность такого разделения, так как переос­мысление значения отражает сложные когнитивные процессы, в которых также тесно переплетены внешние и внутренние факторы, влияющие на познание действительности и опредмечивание сформированных понятий.

2. Экстралингвистические причины изменения

значения слова

Прежде всего изменение значения слова вероятно при появлении в жизни общества нового денотата — предмета или понятия. Так, с разви­тием электротехники в слове core (horny capsule containing seeds of apple, pear, etc.) появляется новый компонент, называющий новый предмет, — bar of soft iron forming center of electro-magnet or induction coil. Отража­тель огня камина, screen, получивший новую функцию с появлением вол­шебного фонаря, а затем кино- и телеэкрана, передает свое имя новому понятию, тем самым изменяя объем значения слова. Наиболее характер­ным в этом отношении является пласт терминологической лексики (см., например, antennae, pilot, cabin, to sail, etc).

Изменение значения слова может быть связано и с изменением поня­тия о чем-то уже существующем. Например, понятие малой величины, передаваемой словом atom, до XIX в. относилось к любым предметам (an atom of a girl). С развитием физики понятие о малых величинах меняется и слово atom получает терминологическое значение (supposed ultimate particle or matter). Изменение понятия об объекте исследования привело также и к изменению значения слова probe, первоначально — «surgical instrument for exploring wound», позднее — «an instrument for exploring outer space (lunar probe)».

Еще одна причина изменения значения слова — изменение самого де­нотата. В современном английском языке глагол to sail означает любое плавное передвижение в пространстве (travel over, glide through), тогда как первоначально он был связан именно с плаванием под парусом (travel on water by use of sails). Изменение способа передвижения вначале по воде, а затем и по суше и воздуху привело к изменению значения глагола. Руч­ная мельница, mill, с развитием промышленности превратилась в фабрич­ное здание (building fitted with machinery), повлияв на значение слова. Hospice (house of rest for travellers, esp. one kept by religious order), изменив свою функцию, становится местом, где заканчивают свой жизненный путь безнадежно больные.

Среди экстралингвистических причин изменения значения слова осо­бо надо выделить так называемые эвфемистические замены. Эвфемиз­мом (греч. ео — «красиво», phemo — «говорю») принято называть более деликатное обозначение явления или предмета, нежелательного для упо­минания по морально-этическим причинам. Так, вместо слова cancer, tumour предпочтительнее говорить growth; вместо fatal — inoperable и т. д. Большое количество эвфемизмов употребляется, в частности, для обозна­чения смерти: pass away, perish, join the better, kick the bucket, go to green pastures, etc. Как легко заметить, эвфемизация затрагивает все стилисти­ческие уровни речи и не сводится к подбору синонимической лексичес­кой единицы. В избранных для этих целей словах появляется новый ком­понент значения: pass away — не только переместиться в пространстве, но и сменить физическое состояние; the better — не только оценка каче­ства кого-либо, но и указание на то, что они мертвы; и т. д. Эвфемизация часто используется журналистами для смягчения эффекта, оказываемого на читателя некоторыми событиями политического, социального или ком­мерческого характера. В этой связи нельзя не упомянуть весьма распрос­траненное в последнее время понятие «политическая корректность» (political correctness). Восходя, по предположению некоторых исследова­телей, к выражению correct thinking, введенному в обиход Мао Дзедуном, словосочетание с начала 80-х гг. обозначает «правильное», т. е. «отража­ющее господствующее мнение», обозначение чего-либо. «Политически корректные» обозначения требуются обычно в тех случаях, когда тема разговора касается вопросов расы, пола или социальных отношений. Весь­ма популярна замена слова crisis эвфемизмом depression, слова starvation — undernourishment, unemployed—redundant, salary cuts—adjusönent, second-hand — pre-owned, etc. Заметим кстати, что злоупотребление эвфемизма­ми вызывает критику со стороны самих читателей: «Government spokesmen talk about REDEPLOYMENT of American troops; they mean WITHDRAWAL. When sociologists refer to BLACKS LIVING IN SLUMS they are likely to mumble something about NON-WHITES IN A CULTURALLY DEPRIVED ENVIRONMENT» («Time»).

3. Лингвистические причины изменения значения слова

3.1. Причины изменения объема значения слова

В период становления системы современного английского языка весь­ма актуальной проблемой была так называемая борьба синонимов, когда приходящие в английский язык заимствования вытесняли исконные или пришедшие раньше заимствованные слова в иную сферу. Результатом та­кой борьбы становились изменения в семантической структуре или сти­листической принадлежности обоих слов. Особенно активно этот процесс происходил в среднеанглийский период. Именно в это время под влияни­ем заимствованных слов исконные нередко меняли стилистическую при­надлежность. Так произошло, например, с исконным словом foe, которое при появлении заимствования enemi (совр. англ. enemy) оказалось вытес­ненным в узкую стилистическую сферу поэтизмов. Аналогичными при­мерами являются синонимические пары valley/dale и people/folk с более ограниченным применением последнего, исконного компонента. Борьба синонимов может привести и к более значительным изменениям в семан­тической структуре слова, как это произошло, например, с глаголом starve, в древнеанглийский период имевшим значение «умирать». Под давлени­ем синонима die его значение сначала сузилось до «умирать от голода», а затем и вообще изменилось (совр. англ. — «голодать»). Выше приводился пример ложной этимологизации слова reindeer, в котором второй элемент в древнеанглийский период значил «животное». Под влиянием француз­ского заимствования animal значение исконного слова сузилось до обо­значения одного из видов животного, оленя.

Другой лингвистической причиной изменения значения слова счита­ется эллипсис, т. е. сокращение словосочетания, при котором происходит так называемая семантическая конденсация — оставшееся слово вбирает в себя смысл всего сочетания. Аналогичное явление наблюдается и в рус­ском языке (ср. Рабочий (рабочий человек) пришел в столовую (столовую залу, комнату)). Примеры эллипсиса многочисленны: a weekly (paper); а musical (show); (policy of) brinkmanship; (steam) engine и т. д. Как видно из примеров, в результате сокращения словосочетания оставшийся компо­нент как бы впитывает значения всех других, нередко изменяя даже свою частеречную принадлежность.

Очень похожий процесс происходит и тогда, когда значение слова ме­няется под влиянием устойчивого сочетания, фразеологической единицы (ФЕ). Выделяясь из такой единицы, слово как бы-уносит на себе следы фразеологического значения. Так, в слове brick значение tactless появля­ется под влиянием фразеологического оборота to drop a brick — to say or do smth tactless; слово chaff (outer part of grain, removed before the grain is used as food) приобретает значение «easy trick» в поговорке An old bird isn't caught with chaff. Подобные изменения значения не всегда регистри­руются словарями, поскольку их связь с ФЕ слишком жесткая и актуали­зация значения происходит в достаточно узком контексте. Безусловно, однако, что изменения в общем объеме значения слова под влиянием ука­занных причин достаточно регулярны.

3.2. Перенос наименования — основа сдвига значения Особое место среди лингвистических причин изменения значения слова занимает сдвиг значения на основе переноса наименования. Возможность такого переноса кроется в самой сути значения слова, а именно в гибкой связи между такими его компонентами, как понятие и форма. При нали­чии разных денотатов возможна частичная общность понятия, что отра­жается в использовании для него старой формы. Виды переноса зависят от типа связей между денотатом и его наименованием. Принято выделять два основных типа таких связей — импликационный (основанный на ло­гической посылке, подразумевающей, имплицирующей связь между час­тью и целым) и квалификационный (предполагающий наличие общего признака у разных денотатов). Каждый из указанных типов объединяет разные виды переноса. Рассмотрим их подробнее.

3.2.1. Импликационный тип переноса

К импликационному типу относятся такие виды переноса, как метони­мия, синекдоха и конверсия, причем не следует забывать, что речь здесь идет не о стилистических приемах, относящихся к сфере речевой деятель­ности, а о естественных языковых процессах формирования и изменения значения лексической единицы.

Метонимический перенос (метонимия — «переименование») предпо­лагает наличие реальной, а не воображаемой связи между двумя денота­тами, находящимися в отношениях смежности. Такой связью могут быть отношения пространственные; в этом случае наименование места отно­сится к людям или предметам, там находящимся постоянно: town (The whole town was asleep); hall (The hall was silent); Whitehall — government; British Government (policy); kettle (The kettle is boiling) и т. д. Появившееся в результате метонимического переноса значение не обязательно сосуще­ствует в современном языке с прямым. Например, слово mint (place where money is coined) восходит к древнеанглийскому mynet (money, coin; coinage), в свою очередь заимствованному из латыни, где это значение также образовалось путем метонимического переноса названия храма в честь Юноны, прозванной Moneta, где чеканились деньги. Связь между денотатами может быть временной (youth — period of one's life > a person in this period), выражать отношения материал/изделия из него (cork—outer bark of the tree > a stopper for a bottle; paper — substance manufactured from wood fibre, etc. > a document written on it; etc.). Разумеется, отношения смежности между денотатами не могут быть сведены только к указанным типам и весьма разнообразны.

Разновидностью метонимии является синекдоха («со-подразумевание»), вид переноса, при котором либо название части применяется для обозна­чения целого (the Crown = monarchy), либо видовое наименование заме­няет родовое (penny = (a pretty penny)a good sum of money), либо форма единственного числа обозначает множественное количество денотатов (royal horse = cavalry) и т. д. Обычно различают два направления действия синекдохи — использование наименования части вместо целого (pars pro toto) и использование наименования целого вместо части (totum pars parte), что встречается гораздо реже (lunch — meal taken > (packet lunch) food for the meal).

К импликационному типу переноса значения относится и конверсия, отражающая взгляд на какой-либо признак денотата с разных сторон. Так, прилагательное sad может передавать противоположные смыслы в пред­ложениях It is sad (испытывает состояние печали) и His story is sad (вызы­вает состояние печали). Аналогичные отношения конверсии наблюдают­ся при переносе значения в глаголе wear: The coat wears long (субъект подвергается действию) и Не wears a coat (субъект действует).

3.2.2. Квалификационный тип переноса

Квалификационный тип переноса основан на наличии общего признака у нескольких денотатов и включает метафору, синэстезию и функциональ­ный перенос. Стоит еще раз напомнить, что имеются в виду не стилисти­ческие приемы, действие которых ограничено рамками определенного тек­ста, а процесс развития значения слова в системе языка.

Метафора (букв, «перенесение») представляет собой объединение под общим наименованием нескольких денотатов, имеющих общий признак. Метафорический перенос хорошо виден на примере многозначного слова bridge, варианты значения которого объединяет общий признак smth to join two parts over smth:

1. Structure carrying a road across a river, etc.

2. Platform over and across the deck of a ship.

3. Upper bony part of a nose [between the two cheekbones].

4. Movable part over which the strings of a violin etc. are stretched. Языковыми метафорами являются также eye (of a needle), neck (of a

bottle), основанные на сходстве формы, foot (of a mountain), back (of a boot), похожие своим местоположением по отношению к определяемому дено­тату, а также целый ряд сленговых наименований, например nut, onion в значении head.

Синэстезия («со-чувствование») объединяет денотаты по сходству вос­приятия их органами чувств. Так, синэстетический перенос проявляется в значении прилагательного soft при его различной сочетаемости:

soft music, voice, whispers — quiet, pleasant to hear, tender;

soft surface, ground, velvet — smooth and delicate, pleasant to touch or walk on.

Более сложный пример синэстезии — переносные значения sharp: sharp voice, sound — piercing, going deep into or through; sharp feelings, pain, flavour — producing a physical sensation like cutting or piercing;

sharp mind, intelligence — acute, keen, deep.

Все эти значения основаны на общей с прямым значением семе deep (cutting), как в выражении sharp knife - - with a fine cutting edge, not blunt. Интересно, что в комплекс переносных значений прилагатель­ного sharp входят и unscrupulous, not altogether honest (lawyer, practice). Здесь прослеживается связь с другим компонентом прямого значения — качество орудия, способного причинить вред или боль. Но характер переноса меняется, указывая не на со-чувствование, а на общность функции денотатов.

Функциональный перенос значения основан именно на такой общно­сти, когда два разных денотата получают общее наименование, поскольку выполняют одну и ту же или сходную функцию. Так, способ передвиже­ния оказался одинаковым у насекомого и у тяжелой машины, что отрази­лось в общем их названии, caterpillar. Зеленые массивы в городе выполня­ют ту же функцию, что и легкие человека или животного, и этот признак позволяет назвать их общим с дыхательными органами живых существ словом — lungs (of a town). На примере прилагательного sharp было вид­но, что функциональный перенос может сосуществовать с метафориче­ским в объеме значения одного и того же слова. Часто бывает трудно раз­делить эти типы. Так, в слове leg несомненно присутствует сходство как формы, так и функции: one of the parts of an animal's or a person's body; support for (a body, a cover of a table, etc.). Функциональная общность объединяет значения слова stool-pigeon: a) pigeon used as a decoy; b) (fig) person acting as a decoy, e. g. one employed by the police to trap a criminal.

Еще раз напомним, что не следует смешивать языковые изменения зна­чения слова и речевые приемы, поскольку первые имеют целью дать де­нотату постоянное наименование и закрепляются в языке, полностью или частично теряя мотивировку. Речевые же приемы служат созданию образ­ности отдельного текста, повышая его экспрессивность, и в идеале сохра­няют свою яркость, подчеркивая и усиливая признак сходства денотатов (ср., например, литературную метафору Не is a regular mouse с языковой а leg of a table или языковую метонимию the Bar с литературной All the world is a stage).

4. Результаты изменения значения

Все рассмотренные выше причины приводят к изменению значения слова. Согласно логической схеме, предложенной Г. Паулем еще в XIX в., изменение значения может проходить по нескольким направлениям: 1) рас­ширение значения; 2) сужение значения; 3) смещение (сдвиг или пере­нос) значения. При расширении значения видовое понятие, присущее де­нотату, развивается в родовое, иначе говоря, происходит генерализация. Сужение значения, наоборот, предполагает, что исходное значение выс­тупает как родовое, а измененное — как одно из составляющих его видо­вых. В современной лингвистической литературе чаще употребляется тер­мин «специализация», введенный еще М. Бреалем, поскольку он точнее передает то, что происходит с исходным объемом понятия. Изменения тре­тьего типа (смещение (сдвиг, перенос) значения) в отличие от первых двух типов не идут постепенно; как правило, подобный перенос осуществля­ется говорящим осознанно. Закрепление же результата в языке происхо­дит при условии, что основание для переноса признается языковым боль­шинством, т. е. образуются устойчивые коллективные ассоциации.

Расширение значения слова чаще всего происходит при появлении но­вого денотата или изменении понятия об уже существующем предмете, действии или явлении. Набор сем изменяется, предметно-логическое (де­нотативное) значение охватывает больший круг референтов. Например, глагол to bootleg, первоначально образно описывающий контрабандный ввоз спиртного в Соединенные Штаты Америки во времена «сухого зако­на», расширил свое значение (sell alcoholic drinks illegally) до более обще­го (sell anything illegally). Здесь на изменение значения явно влияют внеш­ние, экстралингвистические обстоятельства, отражающие изменения в бизнесе. Другой пример генерализации под влиянием внешних факто­ров — развитие значения существительного holiday. Первоначально д.-а. halig dasg — «а religious feast day», затем c.-a. holi day — church festival falling on a week day, современное слово обозначает более широкое поня­тие — day of rest from work.

Причина расширения значения может быть и лингвистической. Так, борьба синонимов season и spring привела к расширению значения season от «part of the year between winter and summer» до «any part of the year».

Одни и те же причины могут приводить к разным результатам. В част­ности, та же борьба синонимов может закончиться сужением значения одного из них, как это произошло с существительным affection (первона­чально — any feeling, в результате разделения «сфер влияния» с суще­ствительным feeling - - feeling of love) или hound (первоначально — any dog, позднее — a certain kind of dog). Сужение значения слова возможно и по экстралингвистической причине, например при использовании слов общелитературной лексики в терминологическом пласте. Это отчетливо видно на примере слова atom, рассмотренного выше.

Сдвиг, или смещение, значения наблюдается по большей части при пе­реносе значения с одного денотата на другой: beauty — 1) quality; 2) а person of this quality (результат конверсии). Аналогичное изменение нахо­дим в языковых метафорах, синекдохе, метонимических переносах и ре­зультатах сЙЙэстезии. При сдвиге объем значения остается прежним, но соотносится с иным количеством денотатов. Причины сдвига также мо­гут быть неязыковыми. Изменения понятия о чем-либо или появление новых денотатов может привести к сдвигу значения, как это произошло, например, со словом caterpillar, рассмотренным в предыдущем парагра­фе. Смещение значения может также сопровождаться его сужением или расширением. Например, д.-а. gebed («ргауег») с помощью метонимиче­ского переноса приобрело в современный английский период значение bead (for counting prayers), развившее к современному периоду суженное значение «small ball of wood, glass, etc with a hole through it, for threading with others on a string or wire».

Другим, оценочным результатом изменения значения может быть его ухудшение или улучшение. В первом случае нейтральное обозначение, например, социального статуса в слове villain (feudal serf, farm-servant) под влиянием общественного мнения ухудшилось до оценочного (person guilty or capable of great wickedness, scoundrel). Другой пример — появле­ние отрицательной оценочности в слове boor. Первоначально это герман­ское слово обозначало только крестьянина (a peasant, farmer). Уже к нача­лу ранненовоанглийского периода оно употребляется в значении «illiterate, dull or insensitive peasant», а в современном словаре находим определение boor как «а rude, ill-mannered person». Противоположный результат разви­тия значения наблюдаем в словах urbane (первоначально то же, что совр. urban — living or situated in town, затем — courteous, elegant, or refined in manner), marshal (servant looking after horses — general officer of highest rank), nice (д.-а. — foolish, c.-a. — pleasant), etc. Любопытно сопоставить разнонаправленные процессы в развитии семантики слов boy и knave.

Knave, д.-а. cnafa, c.-a. knave — исконно английское слово, имевшее первоначально оценочно нейтральное значение «а male infant, a boy, or youth» (ср. совр. нем. Knabe с этим значением). Параллельно развивалось значение «а boy or lad employed as servant», «a stable boy, groom; a cook's servant» и соответственно «a man low in rank or position». К концу средне­английского периода преобладающим становится именно это последнее значение, которое довольно скоро приводит под влиянием социальных отношений к появлению и закреплению в языке значения «rogue, unprincipled man». Следы первоначального значения сохраняются только в употреблении слова knave для именования игральной карты. Таким об­разом, мы наблюдаем явное ухудшение значения в слове knave.

Похожий процесс, но с противоположным результатом виден в семан­тической истории слова boy. В среднеанглийский период boi(e), как и knave, служит обозначением слуги (servant, person of low rank and position) и мо­жет употребляться в значении «а person lacking refinement, an ordinary fellow». Позднее, однако, слово boy теряет негативную оценку и в совре­менном языке закрепляет только нейтральное значение «а youth, a male child». Очевидно, что здесь можно говорить об улучшении значения.

Таким образом, под влиянием причин как языкового, так и внеязыко-вого свойства значение может меняться и в количественном, и в качествен­ном отношении. У звукографического комплекса появляется связь с не­сколькими денотатами, в объеме значения слова накапливаются его варианты, что приводит к появлению многозначности (полисемии).

Глава 3

МНОГОЗНАЧНОСТЬ (ПОЛИСЕМИЯ) СЛОВА

1. Понятие полисемии

Многозначность, или полисемия, слова (от латинского poly — «много»+ sema — «знак») — это наличие у языковой единицы более одного значения при условии семантической связи между ними или переноса общих либо смежных признаков или функций с одного денотата на другой. Полисемия может быть как грамматической, так и лексической. Примером первой мо­жет служить полисемия 2-го лица единственного числа русских глаголов: «Ты этого не поймешь» и «Тут ничего не поймешь» или артикля the в анг­лийском языке, выполняющего как уточняющую (The tiger was old), так и обобщающую (The tiger is a cat-like animal) функцию. Лексическая полисе­мия может быть определена как «способность одного слова служить для обозначения разных предметов и явлений действительности» (ЛЭС). По­лисемия является языковой универсалией в системе европейских языков. Основана она на асимметричности языкового знака и отражает принцип экономии формальных средств при передаче максимального смыслового объема. Моносемия, т. е. наличие у языковой единицы одного значения, не типична для языка в целом. Однозначны главным образом термины, если они не образованы путем переноса от единиц литературного языка, или слова, заимствованные из других языков для обозначения экзотических объектов (igloo, koala). Однако и в этих сферах довольно часто наблюда­ется развитие нового значения. Так, один и тот же термин может ока­заться многозначным даже внутри одной терминосистемы. В лингвис­тике таким примером служит термин «конверсия», обозначающий как «образование нового слова путем перевода данной основы в другую па­радигму словоизменения», так и «одно из двух противополагаемых свойств как составляющих данную категорию». Термин «robot» в последние годы с развитием компьютерных технологий также приобрел новое значение — «а user who is actually a programme» (вспомогательная программа-пользо­ватель). Также не однозначно экзотическое слово kangaroo — в конце XIX — начале XX в. в объеме его значения было сленговое «а tall thin man, especially ill-shaped and round-shouldered». Существование самого принципа эконо­мии языковых средств возникает из-за несоответствия объема памяти че­ловека количеству осваиваемой информации. Г. Уоррелл (Н. Warrel) в своей книге «Science of Human Behavior» (Warrel, 1962) приводит такие данные: 500 самых употребительных слов английского языка передают более 10 000 значений, причем чем употребительнее слово, тем более развита система его производных значений. По другим подсчетам, на одно анг­лийское слово в среднем приходится до 25 значений. В речевом акте, выс­казывании используется одно из этих значений. Выбор нужного подска­зывается окружением слова в конкретном речевом акте, иначе говоря, полисемия нейтрализуется контекстом.

1.1. Полисемии и широкозначность

От понятия полисемии следует отличать понятие «широкозначность». Термин был введен Н. Н. Амосовой; наряду с ним в литературе встречает­ся его иноязычный эквивалент, «эврисемия». Некоторые авторы, напри­мер Д. Н. Шмелев, говорят о «наиболее общих лексических значениях» слова. Как мы уже видели, многозначное слово обладает в языке несколь­кими значениями. В условиях речевого использования выбору одного из значений способствует контекст. Широкозначное слово, напротив, вне контекста однозначно, но это единственное значение соотносится с не­сколькими разными объектами мысли. Слово, таким образом, имеет ши­рокую семантическую референцию, его понятийный объем велик, а конк­ретное содержание уточняется (но не меняется!) в условиях речи, т. е. в контексте. Поясним сказанное примерами.

Глагол take имеет вне контекста одно значение, lay hold of smth, «при­общение объекта», которое в речи уточняется: take smth from the table — lay hold of smth with the hands; take advantage — use; take smb. else's hat — borrow without permission; take smb home — carry, accompany; take a cup of tea — eat, drink; take notes — make a record of smth; take smb for a fool — suppose, consider, etc. Легко заметить, что все эти уточненные значения пред­ставляют собой вариации общего широкого, а их реализация зависит от контекста и проходит так же, как и в случае многозначного слова. По сути общее широкое значение в глаголе take остается неизменным, уточняется только способ или результат «приобщения» в зависимости от сочетания, в котором используется глагол.

Сужение конкретного содержания характерно и для широкозначных существительных. Например, существительное thing обладает общим широким значением «апу material or non-material object». В контексте вы­сказывания слово попадает в сочетания, уточняющие это широкое значе­ние: swimming things — belongings; there's another thing I would like to ask you about — there's another subject...; That only makes things worse — circumstances; You take things too seriously — events, circumstances. Кон­текст может усилить эмоциональные коннотации (sweet little thing — a darling) или стилистически переместить слово (см., например, сленговые употребления этого существительного в речи Холдена Колфилда, героя романа Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи»).

1.2. Полисемия и контекст

1.2.1. Общее определение контекста

Поиск по сайту: