Туин-Бриджес, Калифорния, май 1964 г

Зазвонил телефон. Говорил полковник артиллерии Калифорнийской национальной гвардии. Я работал вместе с ним в нескольких противолавинных операциях на шоссе № 50. Каким утомленным и тревожным голосом говорил он сейчас со мной!

«Монти, пропал один из наших самолетов; на борту два человека. Погода не позволяет провести воздушные поиски, но мы более или менее представляем, где они, – в боковом ущелье, ведущем к Пятидесятому шоссе. Они влетели туда, но нигде не вылетели. Там сейчас команда спасателей ВВС, они ведут поисковые работы, но им трудновато приходится на снегоступах, и потом это лавиноопасный район. Не могли бы вы нам помочь?»

«Сейчас слишком поздно, и сегодня уже ничего нельзя организовать, – сказал я. – Какая погода на западном склоне?»

«Ужасная, – ответил полковник. – Снег с дождем, сильный ветер». (В Скво-Вэлли снег шел с интенсивностью 2,5 см/ч, и я весь день боролся с лавинами.)

«У вас есть радиосвязь с этими спасателями?»

«Да. Я думаю отозвать их».

«Так и сделайте, – сказал я. – Я приготовлю машину, перееду через хребет и взгляну на все это. Где вы находитесь?»

«В Кемп-Сакраменто».

«Ладно. Ждите меня через пару часов, если перевал еще открыт».

Территория дорожной станции Кемп-Сакраменто была забита оливково-желтыми радиофургоиами и машинами для перевозки войск. Там же находился передвижной командный пост. Но не хватало кое-чего очень важного.

«Вертолеты улетели, – объяснил полковник. – Опасаемся снежного обвала. Они вернутся, как только позволит погода».

«Если завтра станет полегче, – заметил я. – Но мой барометр не получал таких сведений. Что известно о спасателях?»

«Сейчас должны быть недалеко от Туин-Бриджес».

Джип шлепал по шоссе, как по реке разжиженного снега. Полковник в это время досказывал мне, что случилось. Когда два солдата национальной гвардии вылетели на легком самолете, чтобы провести весенний выходной на лыжах, погода уже начинала портиться. У них был домик в небольшом курортном поселке Туин-Бриджес на западном склоне Сьерра-Невады. Они пикировали на домик, подавая сигнал друзьям, чтобы те забрали их с аэродрома, расположенного на восточном склоне хребта. Много людей – и путешественники на шоссе № 50, и жители поселка – с тревогой наблюдали за этим маневром, потому что самолетик испытывал сильнейшие удары ветра, предвестника надвигающегося бурана. Все еще на небольшой высоте самолет повернул вверх по ущелью Пирамид-Крик. Вертолеты и самолет искали его весь остаток дня. Затем буран скрыл Сьерра-Неваду снежными вихрями и метелью, пришедшей не по сезону поздно.

На мосту Пирамид-Крик мы увидели, как спасатели гуськом выходят из мокрого леса в пропитанной водой и потом одежде, на плохо привязанных снегоступах. На их лицах были написаны такая усталость и уныние, что без слов было ясно – они ничего не нашли.

«Ну, так что вы об этом думаете?»

Вопрос был чисто риторическим. С тех пор как самолет влетел в это ущелье с отвесными стенами, выпало больше метра снега. Время от времени, когда ветер пробивал брешь в пелене облаков, я мог видеть железную пасть каньона с фестонами карнизов. Но эти летуны могли мягко шлепнуться в снег. Может быть, они находятся не более чем в километре-двух от нас, и, однако, даже если они не ранены, то все равно не могут передвигаться без лыж или снегоступов. Полковник знал, о чем я думал: это рискованное дело с очень слабой надеждой на успех, но во всяком случае мы попытаемся.

К нашему джипу подъехал окружной шериф. Он сказал: «Слава богу, это дело не входит в компетенцию властей штата, и я с ним не связан. Желаю вам успеха, ребята».

Я повернулся к полковнику: «Если мы начнем завтра в шесть ноль-ноль? В это время уже светло».

Он кивнул. «Мы организуем передовую базу в Туин-Бриджес. Что еще нам делать?»

«Пусть часть этих спасателей будет здесь. Если мы что-нибудь обнаружим, нам будут нужны люди».

Нас было четверо, все профессионалы: я, Норм Уилсон, Лерой Хилл и Дик Персон. Буран чуть-чуть ослабел. Нижняя граница облаков находилась на высоте 60 м, а раньше они стелились прямо по земле. Горизонтальная видимость была около 0,5 км. Но снег все еще падал, и каждая снежинка была как миниатюрная ледяная губнасыщенная водой. Мы договорились о расписании радиосвязи кодовых фразах и набросали примерный маршрут на карте полковника: вверх по западному склону ущелья до Хорстейл-Фоллс в верховьях каньона и вниз по восточному склону.

«Это ущелье действительно такое глубокое и крутое, как показано на карте?» – спросил я.

Из нас только Норм был в Пирамид-Каньоне при хорошей видимости. Он взглянул на меня и ответил: «И даже глубже».

Весь этот день мы шли на лыжах вверх и вниз, туда и сюда, через лесные завалы, сквозь заросли кустарника, чьи покрытые снегом ветви шлепали нас, как мокрые полотенца, балансировали на рыхлых снежных мостах. Мы переходили по одному через свежие отложения лавин. Идущий сзади все время смотрел вверх по склону горы. Правда, его предупреждение мало помогло бы, если бы лавина обрушилась на нас из-за облаков. Каждые полчаса я доставал радио.

«База, это поисковая партия. Продолжаем действовать согласно плану». Кодовая фраза. Если бы я сказал: «Продолжаем действовать согласно наметкам», это означало бы, что мы что-то нашли.

«Поисковая партия, вас понял».

Странный ветер был в этом ущелье: он лился вниз со всех склонов, как вода. Я представил себе, как этот поток давил на легкий самолетик. Вероятно, словно гигантская рука прижимала самолет к земле. Даже реактивному истребителю было бы трудно подняться отсюда и перелететь через Хорстейл-Фоллс. А что если они попытались повернуть назад? У обрывов Хорстейл-Фоллс вихри ветра подняли облака еще выше. Мы вытащили бинокли и стали тщательно просматривать каждое висячее снежное поле, каждое нависающее дерево.

Казалось несомненным, что летавшие потерпели аварию в ущелье. Это не очень большая территория. Если бы только видимость была получше… И этот полутораметровый слой снега, нарастающий с каждым часом. Если самолет разбился или упал плашмя, то мы могли проехать на лыжах поверх него. Мы могли только искать и надеяться и занимались этим десять часов. Но их же специально обучали, как выжить в любых условиях. Может быть, они еще живы и могут услышать нас. Может быть, им повезет. Когда мы вернулись к шоссе, облака снова стелились по земле и неослабевающий снег заносил наши следы. Наши куртки были все облеплены снегом, в ботинках хлюпала вода.

На следующий день погода была такой ужасной, что полковник отменил все операции. Мы были рады случаю отдохнуть, обсушиться и подремонтировать снаряжение. Это был последний натиск бурана. Он кончился ночью. Рассвет 7 мая был холодным и ясным. Самолеты Уже гудели над нами. И вертолеты тоже вернулись. Нас было теперь шестеро: Отуотер, Уилсон, Хилл, Уэс Шиммельпфенниг, Дик Миллер, Уолли Болленджер.

Вертолеты поднимали нас попарно и забрасывали в острова столь густого леса или в такие глубокие отроги ущелья, что их невозможно было осмотреть с воздуха. Нас опускали среди групп летних домиков, расположенных по берегам высокогорных озер. Мы снова и снова поднимались и садились. Они были великолепные пилоты эти водители спасательных вертолетов. Они проскакивали бочком между деревьями и валунами к выбранным нами местам и удерживали свои ревущие металлические чудовища менее чем в полуметре от поверхности снега, пока мы карабкались внутрь или выпрыгивали наружу. Возвращаясь после обследования последнего участка, я заметил какую-то прямую черную линию, проглядывавшую из-под снега. Вероятнее всего, это был ствол упавшего дерева, но могло быть и крыло самолета.

Вертолет пробирался по узкому коридору между обрывами в верховьях ущелья. Я сказал по переговорному устройству: «Эй, пилот, не можете ли вы пролететь над этим последним кусочком еще раз? Я хотел бы взглянуть на него снова».

Я ожидал, что он выведет машину из коридора и повернет над главной частью ущелья. Он же рванул вертолет на 90°, задрав нос машины в небо, в результате чего поток воздуха от лопастей резко отразился от обрыва, затем повернул еще на 90° и выровнял машину.

«А теперь, патрульный, где то, что вы хотели бы посмотреть еще раз?» – спросил пилот.

Оправившись от испуга, я сориентировался и указал ему нужное место. Это оказался ствол дерева.

Когда я в этот день вернулся домой, мне уже дважды звонил мой начальник из Лесной службы. Он орал на меня. Я не верил своим ушам: «Не соответствует нашей политике… поисково-спасательные работы входят в обязанности окружного шерифа… служащие Лесной службы не имеют права летать на военных самолетах… если вы пострадаете, Лесная служба не оплатит вам больничный лист…»

Я мог бы многое ответить. Например, повторить, что сказал окружной шериф, или сослаться на кодекс безопасности, принятый Лесной службой, где указано, что сотрудники службы должны принимать участие в поисково-спасательных работах. Кстати, для внешнего мира лесной патрульный – это человек леса и гор, человек, к которому обращаются, если кто-то потерялся, заболел или получил травму в дикой местности. И на это есть серьезные основания. Сотрудники Лесной службы спасли бесчисленное множество людей. Они отыскивали их в дикой местности, снимали со скал, вылавливали из рек, озер и болот, накладывали им шины при переломах и перевязывали раны, откапывали их из лавин. В калифорнийском управлении что-то было не так.

Я был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-нибудь. Через день операция Туин-Бриджес была прекращена. Когда весеннее солнце растопило большую часть снега того позднего бурана, какой-то рыбак нашел разбившийся самолет. Он был как раз там, где мы предполагали, на дне Пирамид-Каньон. Мы в самом деле могли почти проехать над ним на лыжах. Слава богу, летчики умерли сразу же, от удара.

14 мая, через неделю после прекращения поисков, произошли два события, одно из которых важно для меня, но является не более чем подстрочным примечанием в истории лавин Америки. Я продемонстрировал группе официальных представителей Лесной службы аваланчер, стреляющий почти на 1200 м. В то же самое время я был извещен, что должность специалиста по зимнему отдыху и контролю за лавинами сокращена. В переводе с бюрократического языка это означало: «вы уволены».

Случайно или нет, но конец моей 18-летней карьеры сотрудника Лесной службы не был торжественным, а ведь сама эта карьера была захватывающей. Я так же не мог этого понять, как не понял, почему эти двое сумасшедших полетели в буран в узкое ущелье.

Поиск по сайту: