Скифы в Причерноморье, Приазовье и на Кавказе

Согласно античным авторам, Великая Скифия начиналась к востоку от Днестра (Геродот прямо называет исток Днестра в качестве границы собственно Скифии и Невриды). На юге берега Скифии омывали Черное и Азовское моря.

Казалось бы, все ясно: морские бассейны служили «естественными», самой природой поставленными границами. Но не для тех историков, которые поставили себе цель во что бы то ни стало «урезать» Великую Скифию в пространстве и времени. Не говоря уже о концепции «греческой колонизации» северных берегов Понта, они всячески пытаются населить эти самые берега какими-то нескифскими народами, оттеснив настоящих скифов, якобы «сугубо континентальных кочевников», от моря!

Из источников известно, что южные группы савроматов, обитавшие в Восточном Приазовье, назывались СИНДАМИ и МЕОТАМИ.

Некоторые исследователи считают кубанских меотов и синдов, занимавшихся ирригационным земледелием с древнейших времен, этнически отличными от скифов и сарматов (видимо, исходя из соображения, что земледельцы и скотоводы несовместимы, это могут быть только разные, притом враждебные народы)¹¹¹.

«Мирными земледельцами» Кубани оказываются… индоарии, не успевшие отправиться в Индию. Такой смелый вывод сделан из анализа местных топонимов. Но… жаль, что эти топонимы не датированы. Что, если названия местностей были даны не в железном веке, а намного тысячелетий раньше, когда Южная Россия была местом формирования общеарийского единства?

Очевидно, анализа древних топонимов для решения вопроса о меотах и синдах недостаточно. Древние источники не отделяют меотов и синдов от сарматов. Сами названия этих народов представляют собой территориальные обозначения: меоты это «приазовцы» (Азовское море называлось Меотидой), а синды — «речники» (др. — инд.: «синд» — река; Танаис-Дон носил также название Син).

Археологические культуры меотов и сарматов однородны. Так, характерные для сарматов Приуралья-Поволжья с VI–V вв. до н. э. катакомбные погребения имели аналоги и в Северном Причерноморье, и в Предкавказье, и у меотов Кубани и Боспора, причем здесь этот тип уходил корнями в местную, а не собственно сарматскую — принесенную с востока — традицию.¹¹² Это может значить только одно: и синдо-меоты, и сарматы были народами одного корня, не утратившими своей культурной общности.

Вывод из этого может быть только один: древние арии к I тыс. до н. э. давно уже стали скифами и сарматами, названия же местностей остались с незапамятных времен, поскольку со своей земли они никуда не уходили.

Такой же «естественной границей» Восточно-Европейской равнины, как и побережье Черного моря, является Кавказский хребет. Посмотрим, как обстояло дело в скифские времена на этом рубеже. Страбон сообщает (XI, III, 2–6) о жителях Северного Кавказа: «… горную страну… занимают простолюдины и воины, живущие по обычаям скифов и сарматов, соседями и родственниками которых они являются; однако они занимаются также и земледелием. В случае каких-нибудь тревожных обстоятельств они выставляют много десятков тысяч воинов, как из своей среды, так и из числа скифов и сарматов».

Это сообщение можно понимать однозначно: скифо-сарматское население в античную эпоху контролировало всю степную пред кавказскую зону и горные районы, так что горцы — «нескифы» (предки современных малых народов Кавказа) были включены в сферу его военно-политического и культурного влияния. Тот же Страбон (XI, II, 16) сообщает, что скифское влияние простиралось и в Закавказье, особенно ощущалось на территории современной Абхазии: «В город [Диоскуриаду, совр. Сухуми] собираются 70 народностей… Все они говорят на разных языках, так как живут врозь и замкнуто в силу своей гордости и дикости. Большинство их — это сарматы, но все они кавказцы».

Кавказцы, по Страбону, — «в большинстве своем сарматами»! Не стоит удивляться, встречая постоянные сообщения античных авторов о сильном скифо-сарматском влиянии в Закавказье.

Армянский историк Хоренаци сообщает о походе сарматов-аланов на армян во II в. до н. э.¹¹³, завершившемся заключением «договора о дружбе» и династическим браком армянского царя Арташеса Первого (II в. до н. э.) с аланской царевной Сатиник.

Такого рода походы и династические соглашения были, видимо, традиционными; во всяком случае, войска крупных держав, вторгавшихся в малые государства Закавказья, постоянно натыкались на «ограниченный контингент» скифских войск, присутствовавших там. Так, Аппиан сообщает, что знаменитый римский полководец Помпей Великий, воевавший в Закавказье в 60-е гг. до н. э., провел в триумфе пленных колхов, иберов, армян, албанцев, а также неких «царственных женщин скифов»¹¹⁴. По свидетельству Тацита, в середине I в. н. э. сарматы пришли на помощь к армянам во время военного конфликта с Парфией¹¹⁵ и т. д. В связи с этим возникает вопрос. Каким образом в Закавказье античной эпохи могли существовать малые государства (Колхида, Иберия, Армения и Албания), если в ту пору власть над этим регионом оспаривали крупнейшие империи — Персидская, эллинистическая, Римская, Парфянская? Между тем несомненно, что малые государства в Закавказье существовали и процветали и довольно успешно отражали натиск с юга неизмеримо сильнейших соседей.

Нельзя более игнорировать простой и очевидный факт: быть ни от кого не зависимыми закавказские государства в античную эпоху не могли. И если они успешно отражали натиск с южной стороны, то только потому, что были вовлечены в систему связей Севера, со стороны Великой Скифии. Другими словами, МАЛЫЕ ГОСУДАРСТВА ЗАКАВКАЗЬЯ В АНТИЧНОМ МИРЕ ПРЕДСТАВЛЯЛИ СОБОЙ ЮЖНУЮ ПЕРИФЕРИЮ ВЕЛИКОЙ СКИФИИ.

Поиск по сайту: