Глава 22. На Кавказе

Холодало, падал сухой мелкий снег, крутилась поземка. Москва выстаивала

длинные очереди за хлебом, поеживалась в старых шубенках и ватниках,

отогревалась. у жестяных печек-времянок, по вечерам сидела без света,

экономя электроэнергию. Но позывные радиостанции имени Коминтерна, едва

зазвучав, заставляли столицу забывать про голод и холод:

начатое 19 ноября наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского

фронтов продолжалось, враг терпел поражение!

Пришли письма с Кавказа, Доминго Унгрия и майор Баскуньяно сообщали о

радушном приеме в штабе инженерных войск Закавказского фронта, предлагали

перебросить на Кавказ находящихся в школе испанцев, уверяя, что тамошние

климатические условия самые для них подходящие. В более сдержанном письме

капитана Чепака содержались намеки на подготовку к широкомасштабным

операциям.

Радовало, что наших товарищей хорошо встретили, но беспокоило, сумеют

ли использовать с толком, не допустят ли промахов, как под Ленинградом?

Из радиодонесений Франсиско Гульона мы знали, что выброшенные под

Ленинградом в разное время на большом расстоянии друг от друга группы его

отряда соединились лишь после длительных, опасных переходов по тылам

противника и стычек с ним.

17 В труде Военно-научного управления Генштаба о Великой Отечественной

войне, выпущенном в свет в 1958 году, сказано, что с одобрения главкома

партизанского движения было внесено предложение о создании в тылу врага

регулярной партизанской армии, для чего были все условия, и что вопрос

остался нерешенным, 334

К моменту соединения продукты у них кончились, а неопытные летчики

сбрасывали предназначавшиеся отряду грузы неудачно, значительная часть их

пропала. Лыжи отряду доставили с большим опозданием. Полуголодные бойцы с

тремя тяжелоранеными на самодельных носилках долгое время передвигались,

проваливаясь в снег по колено.

Люди Гульона сражались и в этих условиях. Ставили мины, пускали под

откос вражеские поезда, подрывали фашистские автомашины, уничтожали

карателей. Но чего это стоило?!

Мы не хотели, чтобы на Кавказе повторилась та же история.

Так пришел декабрь. Морозный, вьюжный, замкнувший кольцо окружения

вокруг Сталинградской группировки немецко-фашистских войск, положивший

начало освобождению Донбасса, разгромивший ко-тельниковскую группировку

врага, пытавшегося деблокировать окруженные под Сталинградом дивизии

вермахта.

1943 год

В первый же день нового" сорок третьего года фашистское командование,

опасаясь, что стремительное наступление Южного фронта приведет к окружению

фашистских войск на Северном Кавказе, начало их спешный отвод из района

Моздока в севером западном направлении. Армии Северной группы войск

Закавказского фронта преследовали противника. Но важнее было сорвать

вражеский замысел планомерного отвода войск и техники, важно было задержать

гитлеровцев, чтобы окружить и уничтожить. Поэтому в Ставке решили усилить

удары по фашистским коммуникациям на Северном Кавказе. Уже 8 января

начальник Центрального штаба партизанского движения утвердил "Задание по

усилению диверсионной работы на оккупированной части Северного Кавказа".

Задание обязывало оперативно-учебные отряды ВОШОН массовыми диверсиями

уничтожить железнодорожные эшелоны, живую силу, военные объекты и штабы

противника, действуя совместно с отрядами северо-кавказских партизан. 335

-- Поскольку на Кавказ перебрасывается большая сила, вы тоже туда

поедете, -- решил Пономаренко, разговаривая со мной о новом задании, --

Скоординируете работу с командованием Кавказского фронта.

Пока оформляли документы, я успел побывать в штабе инженерных войск

Красной Армии, договориться с генералом Воробьевым о совместных действиях

групп ВОШОН и подразделений батальона гвардейских минеров.

-- Может, поехать с тобой? -- спросила Анна, помогая в спешных сборах.

-- Нет, оставайся с детьми. Большинство испанцев вполне сносно говорят

по-русски. Переводчик не понадобится.

В Тбилиси

Январь в Тбилиси -- это низкие, тяжелые облака, дождь, сырость, мокрые

камни, мутная Кура. Бросалось в глаза: окна не заклеены полосками бумаги,

лица прохожих не такие изможденные, как у москвичей, всюду дети. Множество

детей удивляло, потом спохватился: ну да, отсюда детей не эвакуировали!

В штабе инженерных войск Закавказского фронта принимает начальник

подполковник Николай Федорович Слюнин. Мы знакомы с осени сорок первого:

бойцы Слюнина устраивали заграждения на дальних подступах к столице,

минировали коммуникации под Ельней и Вязьмой, совершали вылазки в тыл

противника, взрывали мосты и вражеские эшелоны между Смоленском, Оршей и

Рославлем. Выглядел Слюнин неважно, наверное, недосыпает. После взаимных

приветствий неторопливо достает оперативную карту, неторопливо ее

разворачивает:

-- Вот. Знакомьтесь.

По бледно-зеленой краске, разлитой на бумаге к северу от коричневой --

предгорий Кавказа -- и обозначающей ровные степные пространства, змеились

редкие черно-белые линии -- железные дороги. Между Ростовом, Сальском,

Тихорецкой и Краснодаром на черно-белые линии словно кровь капнула и

расползлась алыми овалами, а неподалеку от каждого овала -- аккуратно

нарисованный парашютик. Все по-336

нятно: парашютики обозначают места десантирования, а красные овалы --

районы действия диверсионных групп.

Слюнин пояснил: шестнадцати диверсионным группам поставлена задача

сорвать организованный отвод войск и вывоз боевой техники противником в

Ростов-на-Дону. Двенадцать групп численностью по восемь человек каждая

получили приказ взрывать железнодорожные мосты, а четыре группы по шесть

человек -- минировать железные дороги. Только вчера десантирована еще одна

группа, которой командуют майор Александров и майор Баскуньяно. В задачу

Александрова и Баскуньяно входит руководство ранее выброшенными людьми.

-- У нас тут вообще "компания на паях" возникла, -- почему-то невесело

пошутил Слюнин. -- Минеры -- от штаба инжвойск, испанцы от вас, а разведчики

и радисты от разведотдела фронта.

-- Когда выбрасывались группы, Николай Федорович?

-- Первая -- в Новый год, последняя -- семнадцатого числа.

-- Почему такой разрыв во времени?

-- А разве не знаете, как бывает? Все подготовишь, обговоришь,

привезешь людей на аэродром, и -- здравствуйте: то погода нелетная, то

самолетов нет.

-- Ну это не самое худшее. Я опасался, что группы не туда, куда надо,

десантировали.

-- Представители парашютно-десантной службы заверяет, что всех

десантировали в назначенные точки!

Я спросил, есть ли связь с диверсантами. Оказалось, выброшенная первой

в тыл врага группа лейтенанта Кампильо уже вышла к своим. Через четверо

суток соединился с наступающими частями лейтенант Лоренте, вышел в эфир

лейтенант Конисарес. Кампильо за девять дней подорвал два вражеских танка и

три автомашины, убил и ранил в перестрелке несколько десятков гитлеровцев.

Лоренте находился во вражеском тылу всего три дня. По словам Слюнина, его

группа уничтожила десятка два солдат противника, наделала в фашистском тылу

много шума. 337

Конисарее сообщил, что добрался до района Сальска, пустил под откос

вражеский эшелон.

"Много шума", перестрелки, всего два танка и несколько автомашин. Этак

отходящего противника не задержать!

-- Значит, остальные группы молчат, и что с ними -- неизвестно, Николай

Федорович?

-- Увы! -- развел руками Слюнин. -- Главное-, Александров и Баскуньяно

как в воду канули! И тут рассердился:

-- Первоначальный план никакой координирующей группы не предусматривал.

Это ваши Унгрия с Баску-пьяно да наши разведчики настояли. А зачем? От

группы до группы сотня, а то и побольше верст, со-бирать их нет никакого

смысла, а руководить диверсантами издалека -- сами понимаете!

Затем я узнал, что штабом инженерных войск фронта дополнительно

сформировано три отряда ДИ-версантов из бойцов 15-го и 16-го Отдельных

гвардейских батальонов минеров и бойцов ВОШОН. Сосредоточены они в полосе

Черноморской группы войск, под Туапсе- и Адлером. Места десантирования

отрядов определены, но самолетов пока не дают.

Я спросил Слюнина, не кажется ли ему, что нехватка самолетов в данном

случае -- к лучшему. Мол-чание групп настораживает. Здешние степи я знаю еще

по гражданской войне. Зимой тут не то что человека -- кошку за километр

видно! Если летчики ошибались...

-- У самого на душе неспокойно, -- признался Слюнин. -- Однако боюсь,

нас не поймут. Москва громы мечет, что даем противнику отрываться.

-- Значит, он все-таки отрывается?

-- Илья Григорьевич! -- помрачнел Слюнин. -- Немцы все железные дороги

за собой разрушают, а по здешнему бездорожью не только на машинах, на

лошадях -- и то трудно. Сейчас артиллерию и тылы на верблюдах тянем! Да

разве кому что докажешь?..

Напоследок договорились, что штаб инженерных войск примет меры к

размещению прибывших в Тбилиси и другие города курсантов ВОШОН, вооружит их

и поставит на довольствие у гвардейских минеров, а 338

с выбросом новых групп торопиться не станем, пока sue получим сведений

от товарищей, уже заброшенных в тыл врага.

В тот день я беседовал с капитаном Чепаком. Он успел повидаться с

Кампильо и Лоренте, знал то, что we было пока известно Слюнину. Кампильо и

его людей выбросили в заданном районе, но группу Лоренте, которая должна

была вылететь следом, из-за погодных условий задержали на аэродроме. Всю

ночь прождал Кампильо товарищей, чтобы подать сигнал мх самолету, да так и

не дождался. А Лоренте десан-тировали только через неделю и едва не

выбросили

-- на занятый врагом населенный пункт. Инструктор уже подал команду

"пошел", открыл люк, и не заметь шагнувший к люку ефрейтор Яков Куть под

крылом самолета разлив огней -- быть бы беде! Через две-три минуты

диверсанты все же прыгнули в ночь. Приземлились в открытой степи, но лишь

утром нашли одного из бойцов, запоздавшего с прыжком и повредившего при

приземлении ногу, а грузовью парашюты с минами и взрывчаткой так и не

обнаружили. Видно, грузовые парашюты спланировали прямо на голову врага,

потому, что с рассветом над степью начал кружить фашистский

самолет-разведчик, а позже к месту десантирования прикатил грузовик с

вражескими автоматчиками. Лоренте сумел вывести группу из-под удара.

-- Он прямо кипит, -- сказал Чепак. -- Нам, говорит, не нужны летчики,,

которые людей как бомбы швыряют!

В отличие от Слюнина капитан Чепак сомневался, что остальные группы

сброшены в нужных районах.

-- Думаю, однако, все обойдется, -- сказал Чепак. -- Немцы фактически

бегут. Скоро все наши могут оказаться на освобожденной территории.

Я промолчал. Зачем тешить себя надеждами? И что толку, если группы

выйдут, не выполнив задание?

Черноморская группа войск

На третьи или четвертые сутки пребывания в Тбилиси (мы встречали

эшелоны с курсантами ВОШОН из Москвы) стало известно, что войска Северной

группы войск Закавказского фронта продвинулись вперед на 300 -- 320

километров, освободили многие города, в частности, Черкесск, Невинномысск,

Ставрополь и Армавир, соединились в районе Сальска с наступающими войсками

Южного фронта. Однако в расположение наших сил вышла только группа

Кони-сареса.

Не лучше обстояло дело в полосе Черноморской группы войск. Успешно

продвигавшаяся на северо-запад 56-я армия после ожесточенных боев вырвалась

из гор на кубанскую равнину, приблизилась к Краснодару, но из действовавших

под Краснодаром групп диверсантов вышла к своим лишь группа Хосе Виески.

Об остальных, увы, по-прежнему ничего не было слышно.

Надеясь получить какую-нибудь информацию о наших людях у партизан, я

отправился в Сочи, в Южный штаб партизанского движения, к его начальнику П.

И. Селезневу. Всего год назад Петр Иануарьевич, досадуя, сказал мне, что с

подготовкой партизан в крае перестарались, а вот теперь возглавлял

партизанский штаб.

К сожалению, о судьбе наших групп Селезнев ничего не знал. Объяснил:

здешние партизаны из-за трудных природных условий -- кругом степь --

вынуждены действовать либо с баз в горах, либо в подполье, и связь с ними

затруднена.

-- Не волнуйтесь, если что-нибудь узнаем, немедленно сообщим в штаб

фронта! -- сказал Селезнев. -- Да и вообще дни гитлеровцев на Кавказе

сочтены!

Из Сочи, благо недалеко было, я съездил в Адлер и Туапсе, познакомился

с людьми из тех диверсионных отрядов, про которые говорил Слюнин. За

исключением испанских товарищей и нескольких командиров из ВОШОН, это были

девятнадцатидвадцатилетние парни -- жизнерадостные, веселые, рвущиеся в бой,

но наивные, не имеющие никакого представления о действиях во вражеском тылу.

Их следовало серьезно готовить.

В Туапсе меня разыскал по телефону Чепак. Сказал, что в отряды ВОШОН

прибывают из местных во-340

енкоматов юноши-испанцы (детьми их вывезли из фашистской Испании, они

выросли, считают СССР своей второй родиной!) и численность их уже далеко

превысила численность, указанную для отрядов ВОШОН в документах штаба тыла

Красной Армии. Как быть? Ребят надо кормить, одевать и обувать!

Еду в штаб тыла Черноморской группы войск. Встречают вежливо,

выслушивают внимательно, сочувствуют и объясняют, что зачислить на

довольствие "лишних людей" не имеют права:

-- Лимит есть лимит, товарищ полковник! Делюсь своей заботой со старым

знакомым -- разведчиком полковником Егнаровым:

-- Понимаешь, телеграмму в Москву отстучал, но когда еще ответят!

-- Так обратись в Военный совет группы войск! Чего проще! Кстати, члена

Военного совета ты должен знать. Это ж Колонии!

Верно, генерал-майора С. А. Колонина я знаю по службе еще с тридцатых

годов, встречались с ним в начале войны на подмосковных рубежах. Это человек

умный, инициативный, решительный, он наверняка поможет!

Колонии понял с полуслова:

-- Пойдемте к командующему, сразу все и решим! Пропуская меня в кабинет

командующего Черноморской группой войск генерал-лейтенанта И. Е. Петрова,

член Военного совета объявил:

-- Диверсанта привел, Иван Ефимович! Петров поднял голову от бумаг,

сверкнули стекла пенсне, брови сошлись к переносице.

-- Шучу! Своего диверсанта! -- рассмеялся Колонии. --Тут вот какая

загвоздка...

Вряд ли кто из старших офицеров Красной Армии не слышал в те времена о

Петрове, об его мужестве и полководческих качествах. Руководитель обороны

Одессы и Севастополя, он уже тогда становился легендарной личностью, хотя

богатырской внешностью не отличался, походил то ли на врача, то ли на

учителя. Вот только глаза... Это были глаза бесстрашного, волевого человека!

Выслушав Колонина и меня, Петров приказал включить всех испанских

юношей, вступивших в отряды ВОШОН, в состав Черноморской группы войск,

зачислить на все виды довольствия, а затем стал расспрашивать о старых

испанских бойцах и о курсантах ВОШОН.

Ответив на вопросы командующего, я высказал опасения по поводу

неудачных выбросов диверсионных групп с самолетов:

-- Есть основания думать, что некоторые летные экипажи не имеют опыта

десантирования, товарищ генерал-лейтенант. Тем более ночного.

Петров возразил, что опыт -- дело наживное, и посоветовал подумать о

возможности десантирования наших людей морским путем.

-- Согласуйте этот вопрос с разведчиками Черноморского флота, -- сказал

Петров. -- Но прежде всего обратитесь в наше оперативное управление,

ознакомьтесь с обстановкой и составьте план действий на коммуникациях

противника.

Указаниям Петрова я последовал немедленно. Представился начальнику

штаба Черноморской группы войск генерал-майору Ермолаеву, командирам

оперативного управления штаба. Меня ввели в курс дела. Условились, что

предложения о действиях на коммуникациях противника я представляю по

возвращении из штаба Черноморского флота.

-- Штаб моряков находится в Поти, -- сказали мне. -- Быстрее всего

добираться туда на торпедном катере. Если хотите, мы позвоним морякам...

Сто десять километров от Сухуми до Поти торпедный катер преодолел за

час с небольшим. Но какой это был час! Оказалось, тряска на катере даже при

малой волне больше, чем в кузове грузовой машины, которую шалый шофер гонит

по жердевой дороге со скоростью в восемьдесят километров! Весь путь я

простоял на полусогнутых ногах, судорожно цепляясь за поручни...

Вознаграждением за это стала приветливость моряков. Начальник разведотдела

штаба Черноморского флота капитан первого ранга Намге-ладзе не только

рассказал о возможностях десантирования морским путем, но и ознакомил с

наиболее 342

выгодными местами высадки на побережье, начиная с Новороссийска и

кончая Крымским полуостровом, (Обещал диверсионным отрядам полное

содействие.

Учитывая мнение моряков и замыслы оперативного управления штаба

Черноморской группы войск, мы с

-- Чепаком разработали и представили генерал-майору Ермолаеву план

нарушения работы коммуникаций врага перед фронтом Черноморской группы войск

диверсионными средствами. Произошло это в канун боев за всем известную Малую

землю.

Глава 23. "Пасаремос! "

Диверсанты на Северном Кавказе и в Крыму

В конце января войска Южного фронта вышли на

-- восточные подступы к Шахтам, Новочеркасску и Рос-тову-на-Дону, а

войска Северо-Кавказского фронта^[18], освободив Кропоткин и

Тихорецк, на южные подступы к Ростову-на-Дону, к Ейску, освободили Майкоп,

теснили врага северо-восточнее Краснодара, приближались к Кубани и

Усть-Лабинской.

Еще в начале операции Ставка Верховного Главнокомандования приказала

войскам Черноморской

-- группы овладеть Новороссийском и освободить Таманский полуостров,

чтобы не дать противнику уйти в Крым через Керченский пролив.

С целью содействия главным силам Черноморской группы войск в захвате

Новороссийска, считавшегося ключом ко всему Таманскому полуострову, в ночь

на 4

февраля началась высадка десантов в районе Южной Озерейки и Станички --

предместья Новороссийска. А

5 февраля командующий войсками Черноморской группы войск И. Е. Петров и

член Военного совета С. К. Колонии утвердили план нарушения работы

коммуникаций врага перед фронтом Черноморской группы

18 Северо-Кавказский фронт был создан 24 января 1943 года на базе

(Северной группы войск Закавказского фронта. 5 февраля ему были --переданы

также войска Черноморской группы войск Закавказского. фронта, оперативно

подчинены Черноморский флот, а позднее и Азовская флотилия.

войск. В соответствии с этим планом с 7 пo 15 февраля следовало

перебросить в тыл врага севернее Новороссийска два отряда диверсантов

численностью по тридцать человек и четыре диверсионные группы по шесть

человек для минирования предполагаемых путей отхода гитлеровцев и вывода из

строя железной дороги, связывающей Новороссийск с Краснодаром.

Три группы по двенадцать человек предстояло выбросить на Керченский

полуостров. После вывода из строя железнодорожного узлаРостова-на-Дону

основной магистралью, по которой шло снабжение фашистских войск в

Краснодарском крае, стала железная дорога Джанкой -- Владиславовка -- Керчь.

По этой-то магистрали и должны были наносить удары диверсанты, действуя

вместе с крымскими партизанами.

Радиосвязь с отрядами, выбрасываемыми на Таманский полуостров, должна

была осуществляться средствами разведотдела штаба Черноморской группы войск,

а с группами, выбрасываемыми в Крым, -- средствами Крымского штаба

партизанского движения.

При утверждении плана генерал-лейтенант Петров обратил наше внимание на

особую важность разрушения керченских коммуникаций врага, указал объекты,

подлежащие разрушению в первую очередь.

Переброска отрядов и групп планировалась наземным, морским и воздушным

путями.

Мы немедленно приступили к подготовке отрядов и групп.

Сильнее всего беспокоило десантирование диверсантов в Крым. После

отхода наших войск с Керченского полуострова и падения Севастополя крымские

партизаны, с которыми предстояло взаимодействовать, остались один на один с

армией оккупантов, обладающих самой современной техникой. Противнику удалось

блокировать партизан в лесистых горах, захватить многие из заблаговременно

созданных продовольственных партизанских баз. Партизаны теряли силы и даже

умирали от голода. Борьбу они продолжали и в этих страшных условиях,

отвлекая на 344

. себя значительные силы гитлеровцев, однако казалось сомнительным, что

они смогут оказать существенную поддержку нашим диверсионным группам. Я

встретился с начальником Крымского штаба партизанского движения, секретарем

Крымского обкома В. С. Булатовым, чтобы обговорить вопросы взаимодействия

партизан и диверсантов, но ничего обнадеживающего Булатов не сказал.

; - Партизанские отряды по-прежнему находятся в тяжелейшем положении,

-- то и дело поправляя очки, нервничая, сообщил Булатов. -- С одной стороны

море, с другой -- степи с вражескими гарнизонами, а горы изрезаны дорогами,

где курсируют фашистские патрули на танках и бронемашинах.

-- Вы полагаете, морское десантирование наших групп вряд ли будет

успешным? Партизаны помочь не смогут?

-- Да. Думаю, не смогут. Лучше выбросить воздушные десанты. Может быть,

одновременно появится возможность сбросить партизанам продовольствие?

-- Разве его не сбрасывают?

-- Очень мало.

-- Странно. Судя по численности крымских партизан, им и нужно-то всего

двадцать пять -- тридцать тонн продовольствия в месяц! С вашим высоким

положением, Владимир Семенович...

Булатов быстро поправил очки:

-- А вы знаете, каково просить самолеты? Мне всякий раз отвечают, что

партизаны на то и партизаны, чтобы обеспечивать себя за счет врага. В лицо

говорят, что не умеем "организовать партизанскую борьбу. Преодолевайте,

говорят, трудности, а на аллаха не надейтесь!

В том, как отвечали Булатову, я услышал знакомые мотивы, но все-таки не

в состоянии был поверить, что ничего нельзя сделать для обеспечения крымских

партизан продовольствием.

-- Давайте обратимся к члену Военного совета Закавказского фронта

товарищу Кагановичу! -- предложил я.

Булатов обрадовался.

-- Илья Григорьевич, не откладывайте дело в дол-гий ящик!

Я сумел лопасть на прием к Кагановичу. Но как только речь зашла о

крымских партизанах, он резко прервал меня, заявил, что милостыню не подает,

обругал и выставил из кабинета. Тем все и кончилось.

-- Буду еще раз писать Сталину! -- услышав подробности этого визита,

вздохнул Булатов. -- Боюсь, первое письмо не доложили...

Одно твердо обещал Булатов -- организовать надежную радиосвязь с нашими

группами.

**

В первых числах февраля стали выходить из вражеского тыла, соединяться

с наступающими войсками многие группы наших диверсантов. Вышла и группа

майора Баскуньяно. Обветренный, охрипший, он с чисто испанским темпераментом

отозвался о летчиках, выбросивших ею бойцов около вражеского аэродрома.

-- Против нас сразу выслали роту! -- напрягая голосовые связки, хрипел

майор. -- Окружили! Что можно сделать? Только одно: повести солдат на

прорыв! Ловел. Прорвались,, но разведчица Позднякова и младший сержант

Базилевич пропали. Может, убиты. Не знаю. Не могли установить, ушли. А потом

семь человек обморозились, и один из них ночью отстал...

Не имея, подобно Лоренте, возможность подобрать сброшенный в

расположение врага груз взрывчатки и мин, Баскуньяно стал двигаться

навстречу --наступающим соединениям Северной группы войск. По пути нападал

на отдельные группы вражеских солдат и офицеров, в одном месте

удалось-разобрать железнодорожный путь...

-- Если бы нас десантировали в указанное место, разве бы мы потеряли

столько людей?! Разве так воевали бы?! -- возмущался майор.

Еще трагичней оказалась судьба групп лейтенанта Антонио Коронадо и

младшего лейтенанта С. М. Фесюка. Мы узнали об этом сразу же после

освобождения станиц Шкуринской и Кисляковской.

Группу Коронадо выбросили рядом со Шкуринской. Гитлеровцы тут же

прочесали район. Окруженные в открытой степи, парашютисты укрылись в большом

. стоге сена. В неравном бою часть из них погибла, а раненых, но еще живых,

гитлеровцы в том стоге и сожгли. Группу Фесюка сбросили прямо на

Кисляков-скую. Случайно уцелел только минер Алексей Сидо-рович Делий...

Винить в происшедшем одних летчиков и офицеров парашютно-десантной

службы не стоило. Тем более что десантирование некоторых групп они провели

блестяще. Так, группа лейтенанта Риоха, выброшенная западнее станицы

Варениковой и на достаточном удалении от нее, сумела спокойно собраться,

разыскала грузовые парашюты, благополучно выдвинулась в заданный район,

минировала тамошние мосты и дороги, добыла ценные разведывательные данные,

установила связь с местными партизанами из отряда Блинова, помогла им

взрывчаткой и оружием, без потерь пересекла линию фронта и вывела к своим

моряка-десантника В. А. Бовта и радиста с подбитого бомбардировщика К. С.

Сергеева.

Сброшенная в установленном месте группа лейтенанта Санчеса действовала

также успешно и также не понесла потерь.

Удалось установить, что удачное десантирование проводили пилоты,

которые прежде служили в гражданском воздушном флоте, летали на сложных

трассах, нередко вслепую из-за внезапных перемен погоды, или военные летчики

из старослужащих, совершавшие ночные рейсы и в мирное время.

Докладывая об этом командующему Черноморской группы войск Петрову, я

просил дать указание назначать на десантирование только "ночников". Сообщил

также, что тревожусь за переброску диверсантов наземным путем: по данным

разведки у отступающего противника скопилось на Таманском полуострове

большое количество войск, ими забиты все населенные пункты, движение по

дорогам не прекращается, и при отсутствии надежных естественных укрытий это

представляет для наших групп очень большую опасность.

Петров обещал принять меры для подбора надежных экипажей самолетов,

заметил, что войны без жертв не бывает, --но бессмысленные жертвы --

преступны...

Прошло седьмое, минуло восьмое, осталось позади девятое февраля. На

море бушевал шторм, ветер гнул тополя и кипарисы, но не в силах был

убыстрить медленное движение еле-еле ползущих, облепивших горы серых,

сине-фиолетовых, иссиня-черных туч. Авиация бездействовала, флот работал,

только на Малую Землю, где разгорались жестокие бои.

В ночь на десятое, пользуясь непогодой, мы пробовали переправить через

линию фронта две группы, но они были обнаружены еще на подходе к переднему

краю противникам отошли.

Неудачей закончилась и попытка переправить их через линию фронта на

другом участке двенадцатого февраля: битые гитлеровцы проявляли предельную

осторожность, оборона их была плотно насыщена пехотным частями.

Наконец, 23 февраля, в День Красной Армии, удалось перебросить морем в

тыл противника первую группу диверсантов. Затем, в течение двадцати дней,

еще шесть групп. Среди них группы Хуана Лоренте, Хосе Виески и Кампильо.

Действовали они на Таманском полуострове. Задание выполнили все. Без потерь

-- группы Лоренте и Виески. А вот на долю Кампильо выпали тяжелые испытания,

Группа Кампильо состояла из пятнадцати человек. На выполнение задачи ей

отводилось десять суток. Через десять суток диверсантов должен был подобрать

в условленном месте катер.

Первая неудача подстерегала при высадке: группу обнаружила береговая

охрана гитлеровцев. Отрываясь от преследователей, лейтенант Кампильо

вынужден был скрыться в плавнях, уйти далеко от района, где предстояло

нанести удар по врагу. Ценой больших усилий группа выполнила приказ, однако

территория была забита войсками противника, берег и подступы к нему

охранялись очень сильно, выйти к месту встречи с катером в условленное время

минеры не могли, а катер, приближавшийся к месту встре-348

чи, был встречен огнем зенитной артиллерии и пулеметов фашистов.

Лежа среди прибрежных камней, бойцы Кампильо видели, как моряки,

маневрируя, какое-то время держались вблизи берега, но потом ушли в открытое

море...

Итак, одни. А продовольствия нет, и надеяться, что катер вернется, не

имеет смысла. Тем более что гитлеровцы понимают: катер курсировал тут

неспроста, вот-вот начнут прочесывать район. Надо уходить. Надо немедленно

уходить!

Кампильо связался по радио с Чепаком, запросил продукты и взрывчатку и

двинулся к поселку Греко-майский: там действовал партизанский отряд Блинова,

про который сообщил лейтенант Риоха. Если не выручит авиация, выручат

партизаны!

За время скитаний по степи и плавням, не имея иногда возможности

развести на дневке огонь, чтобы не привлечь внимание оккупантов и предателей

к поднявшемуся в укромном месте дыму, ночуя в непросохшей одежде на голой

земле, а потом вновь совершая длительные переходы, люди устали. До района,

где действовал Блинов, идти оставалось вроде бы и немного, около ста

километров, но самый безопасный путь пролегал по гористой местности, по

каменистым, порою крутым тропам, и группа двигалась медленно. Последнюю

банку сгущенки решено было скормить единственному бойцу, которому предстоит

после появления самолета найти и притащить сброшенный груз.

Самолет прилетел только на четвертый день. К счастью; сброшенные группе

мешки с продовольствием и взрывчаткой упали всего в двухстах -- двухстах

пятидесяти метров от густого кустарника, где залегли бойцы Кампильо.

Отдохнувшие, подкрепившиеся люди повеселели. Но если у многих

истрепалась обувь, а несколько человек потерли ноги -- быстро не пойдешь! За

ночь удавалось преодолеть всего по восемь-десять километров. Сброшенных

продуктов хватило всего на два дня. Последние две ночи снова шли голодными.

А вышли... на засаду карателей: незадолго до этого 349

отряд Блинова был обнаружен, разбит, его остаткм ушли в горы.

Группа Кампильо не дрогнула, приняла неравный бой. Карателям не удалось

окружить наших воинов, отрезать им путь к отходу. Но в жестокой схватке

погибли радист отряда лейтенант Пичкаев, бесстрашный солдат, бывший

секретарь испанского союза молодежи Хусто Родригес, умелый минер, человек

величайшей отваги Баутиста..,

Кампильо и уцелевшие бойцы оторвались от погони. Питаясь водой и

кореньями диких растений, добрались до линии фронта. Собрав остатки сил,

ползком и перебежками, под огнем врага достигли наших траншей. Все, кроме

Кампильо. До траншеи оставалось каких-нибудь двадцать-тридцать шагов, когда

под ногой лейтенанта рванула противопехотная мина. Упавшего командира

дотащили до своих, перевязали, к счастью, сразу появились санитары,

фельдшер, и все пошло чередом: полковой медицинский пункт, медико-санитарный

батальон, госпиталь.

Узнав о ранении Кампильо, я приехал к нему.

-- На этот раз и мне не повезло! -- с горечью сказал лейтенант. -- А

как остальные, мой полковник? Вышли? Живы?

Судьба товарищей по-прежнему беспокоила его больше, чем собственная.

Навестил Кампильо и командующий Черноморской группой войск

генерал-лейтенант И. Е. Петров. Пожелал героическому минеру полного

выздоровления, вручил ему орден Красного Знамени, распорядился об усиленном

питании лейтенанта и на прощанье сказал, что советские люди никогда не

забудут подвигов испанских друзей.

Внимание командующего к офицеру-испанцу взволновало всех курсантов

нашей школы, находившихся на Кавказе.

Мне остается рассказать еще об одном подвиге, о подвиге советских и

испанских воинов, выполнявших в марте сорок третьего года особо важное

задание командования Черноморской группы войск.

Я писал уже, что главной магистралью противника, снабжающей

немецко-фашистские войска в Красно-351)

дарском крае, оставалась в то время железная дорога Джанкой --

Владиславовка -- Керчь. Командование требовало от партизан и от наших

отрядов держать ее под ударами. Вдобавок в начале марта понадобилось

проверить сведения о прибытии в Крым, на один из секретных полигонов врага,

новой техники. Для этого штаб Черноморской группы войск приказал создать из

добровольцев небольшую, хорошо подготовленную группу минеров и разведчиков.

Не было среди разведчиков и минеров человека, который не знал бы,

каково приходится тем, кого забрасывают в Крым. А отбоя от добровольцев

все-таки не было!

Численный Состав группы определили в одиннадцать человек. Кандидатов

отбирали очень тщательно. Учитывали физические и моральные данные, опыт

действий в тылу врага, качество специальной подготовки, свойства характера,

отдавая предпочтение жизнерадостным, находчивым, уживчивым людям с быстрой

реакцией. К 10 марта отбор закончили. Командиром группы назначили

тридцатитрехлетнего майора Мигеля Бойсо, его заместителем --

тридцатипятилетнего майора Фусиманьо. радистом -- лейтенанта Вадима

Андреевича Тарновского. Кроме них в группу вошли Егор Кузакин, Алексей

Кубашев, Хуан Арментерос, Родригес Бара, Луис Хосе, Педро Пен-чало, Хосе

Пераль и Хуан Поисо.

Для десантирования группы в Крым выделили экипаж самолета Героя

Советского Союза Кошуба,

В ночь на 14 марта 1943 года группа Бойсо -- Фусиманьо вылетела в

глубокий тыл врага, выбросилась на парашютах неподалеку от села Шубина.

Несколько дней и ночей радисты раэведотдела Черноморской группы войск

напряженно прослушивали эфир, надеясь различить в хаосе морзянки позывные

Тарновского. Он вышел на связь под вечер пятого дня. Передал ценнейшие

сведения о подходах к секретному полигону противника, сообщил об уничтожении

трех эшелонов на линии Джанкой -- Владиславовка и торопливо отстучал: группа

обнаружена, прижата к морю, ведет неравный бой. На этом передача оборвалась.

Позднее узнали: минеры и разведчики сражались с многократно

превосходящим по численности врагом до последней гранаты, до последнего

патрона, а кончились патроны -- оставшиеся в живых пошли на гитлеровцев с

ножами. Они погибли в рукопашной.

Переданные Тарновским сведения позволили следующей группе минеров и

разведчиков без потерь пробраться к секретному полигону фашистов, обнаружить

сосредоточенные там новые танки и самоходные артиллерийские установки,

получить данные о вражеской новинке -- самолете "Фокке-Вульф 190А".

Окружить и уничтожить бегущие к Ростову-на-Дону и Азову фашистские

войска Северной группе войск не удалось.

Не получили достаточно времени для диверсионной работы и выброшенные на

пути отхода группы минеров: уже на третий-пятый день после десантирования

они оказывались в полосе действия наступающих советских войск.

Не смогли войска Северо-Кавказского фронта освободить весной сорок

третьего года Новороссийск, очистить от фашистов Таманский, Керченский и

Крымский полуостров. Не удалось поэтому выполнить в полном объеме и план

нарушения работы вражеских коммуникаций перед фронтом Черноморской группы

войск. Действуя в тылу врага, группы минеров и смешанные отряды минеров и

разведчиков понесли потери, а три группы погибли. Правда, в бою с

разведчиками и минерами, а главным образом от взрывов мин под поездами враг

понес потери, намного превысившие наши. Но гибель врагов не воскрешает

Друзей.

Поиск по сайту: