Глава 14. Время надежд

Инженер Гриднев "химичит" ОЗМ

Весна приходит в город раньше, чем в деревню. Снег на ростовских улицах

стаял, крутолобые булыжники мостовых мокро блестят на солнце, в предместьях

чугунные тумбы водоразборных колонок напоминают присевших отдохнуть грузных

черных птиц.

Первым делом едем в лабораторию-мастерскую. Тут, как всегда, едко

пахнет бикфордовым шнуром и

гарью зажигательных снарядов, кипит работа. За время моего отсутствия

Гриднев, Медведев, Косое, Белова и Кретова наладили выпуск управляемых

противопехотных мин, создали надежные образцы подпрыгивающих и рычаговых

мин, взрывающихся под днищем танка. Руководящие минированием обводов

Артемьев, Чехонин, Минеев, Мартыненко, Козлов и Федоров с недавнего времени

получают неплохую продукцию.

-- А мы и вышибной заряд из аммонала сделали, товарищ полковник! -- с

ноткой торжества говорит Гриднев.

Смотрю на Сергея Васильевича с недоверием. Перед отъездом на побережье

мы беседовали об изготовлении осколочно-заградительных мин, так называемых

ОЗМ. Заводы производят ОЗМ, используя обычные 152-миллиметровые снаряды.

Установленные в землю, ОЗМ по сигналу или при механическом воздействии

вылетают на поверхность, взрываются на высоте одного -- двух метров,

поражают живую силу противника. Несложно было бы конструировать ОЗС и из

трофейных снарядов, но мы не имели вышибных пороховых патронов. Их следует

раздобыть или сделать.

-- А нельзя вместо пороха использовать аммонал? -- поинтересовался

Гриднев.

-- Ничего не получится. Аммонал обладает бри-эантными свойствами и мину

разнесет. Делайте пороховой заряд, Сергей Васильевич!

На том и расстались, и вот, пожалуйста, сюрприз!

-- Как же удалось перехитрить аммонал, товарищ Гриднев?

-- Поедемте в поле, покажем!

-- Увы, сейчас нет времени, еду в штаб армии. Но как только вернусь --

держитесь, проверку учиним строгую?

Штаб 56-й армии располагался не в Ростове, а в одном из подгородных

сел. Здешние жители эвакуировались, улицы выглядели осиротевшими. Журина я

нашел в хате, где размещался штаб инженерных войск. В полевых петлицах

Евгения Михайловича уже не два, а три прямоугольника: подполковник.

Поздра-279

вил его, спросил, " как дела, какими думами живут в штабе фронта.

-- Дела отличные. Создаем резерв противотанковых мин, -- ответил Журин.

-- А думы... Вы же читали приказ Верховного от 23 февраля? Инициатива в

наших руках, стало быть, готовимся к жаркому лету!

Я спросил, передал ли Евгений Михайлович командующему армии мою

докладную о желательности создания специальных гвардейских бригад для

действий на вражеских коммуникациях. Эту докладную я готовил в долгие ночи

ожидания минеров, ушедших на северный берег Таганрогского залива.

Докладную Журин передал, но сказать что-либо об отношении к ней

генерала Цыганова не мог.

-- Знаю одно: командующий приказал, как появитесь, направить вас к

нему. Вот и пойдемте!

Командующий армией квартировал в небольшой, неказистой с виду хате.

Охрана, знающая Журина, пропустила к Цыганову без лишних формальностей.

Сени и горница сверкают чистотой. Командующий, член Военного совета Комаров

и начальник штаба Арушуньян сидят за кипящим самоваром.

-- Присаживайтесь, присаживайтесь, -- взмахом руки прерывая обращение

Журина, приглашает Цыганов. -- В самое время успели, почаевничаем.

Но тут же за столом просит подробно рассказать о вылазках минеров в тыл

врага. Естественно, заходит речь и о моей докладной на имя И. В. Сталина.

Командующий армией говорит, что прочитал докладную внимательно и со

сделанными выводами согласен. Пользуясь случаем, спрашиваю, нельзя ли

создать для начала хотя бы один гвардейский батальон минеров при 56-й армии.

Цыганов качает головой:

-- Не получится. Прежде всего понадобятся средства связи, а кто их без

утверждения штатов даст? Попробуйте обратиться к командующему фронтом. Если

спросят мое мнение, я поддержу. А сейчас, товарищи инженеры, попрошу срочно

заняться минными полями в полосе армии.

Весенние заботы минеров

Утром следующего дня мы с Журиным выехали на ростовские обводы.

Южное солнце пригрело, снег в степи становился серым, оседал, стаивал,

взгорки оголялись, воздух над нами дрожал, разъезженные дороги вихляли.

Из машины я видел ряды колючей проволоки в три и четыре кола, земляные

нашлепки над дзотами, узкие, словно прищуренные для прицела бойницы дзотов,

линии окопов, зигзаги траншей. Неплохо потрудились бойцы 8-й саперной армии

генерал-лейтенанта А. С. Гундорова, 28-го управления оборонительного

строительства полковника Мальцева и ростовские жители!

А вот и противотанковые рвы. Наполненные талой водой, они походят на

оросительные каналы. Тревожит мысль, что на картах противника рвы уже

отмечены. Не напрасно же ползают в небе фашистские самолеты-разведчики!

Впрочем, врага ждет неприятное разочарование. Куда бы ни сунулся, повсюду

наткнется на мины. Войска 56-й армии и оперативно-инженерная группа

установили на обводах около двадцати семи тысяч мин. Капризная ростовская

зима с ее свирепыми морозами, бурями и снегопадами, внезапно сменяющимися

продолжительными оттепелями, конечно, усложнила жизнь минеров. Деревянные

корпуса мин, установленные во время морозов, при оттепели набухали. Набухают

они и сейчас, когда с каждым днем становится теплее. Мины приходится

проверять. Все до одной. Даже металлические. Это нелегко, опасно. Журин

сообщил, что несколько бойцов погибло, а несколько получили ранения.

Возможны потери и в будущем. Но отказаться от проверки и восстановления

минных полей нельзя. К лету они должны быть в полной боевой готовности...

На ознакомление с минированием обводов и тыловых рубежей в полосе армии

уходит почти двое суток. Убеждаюсь, что возле полевых дорог мины придется

снять: дороги раскисли, шоферы грузовых машин, объезжают труднопроходимые

участки, сворачивают на целину, возможны несчастные случаи. Минирование же

тыловых рубежей лучше разделить ни два этапа.

На второй день, к вечеру, приезжает из --Ростова Гриднев, привозит

осколочно-заградительные мины с вышибным патроном из аммонала. Отправляемся

на один из внешних участков обводов, в открытую степь.

Гриднев с бойцами устанавливает поодаль друг от друга две ОЗМ.

Спускаемся в темное, пахнущее сырой землей и сырым деревом помещение дзота,

устраиваемся у смотровых щелей. Гремит взрыв. По дзоту стучат осколки.

-- Метров двенадцать. Высоковато! -- замечает Чехонин.

Второй снаряд взорвался в трех метрах над землей. Расставленные в

радиусе 60 -- 100 метров мишени оказались поражены все до одной! Гриднев

принимал поздравления. Поздравил и я конструктора, но предложил продолжать

испытания, чтобы добиться стабильности взрывов ОЗМ на высоте двух-трех

метров.

Артемьев взглянул на дело иначе:

-- А может это хорошо, что снаряды способны летать далеко? Ведь в этом

случае их можно применять не только в обороне, но и в наступлении!

Я выразил сомнение в необходимости такого применения снарядов саперами

и возможности достижения хороших результатов, но должен признать, что мои

сомнения были необоснованными. Артемьев не расстался со своей идеей, доказал

ее ценность. В последние месяцы войны созданные им, сержантом Лядовым и

другими саперами дальнобойные инженерные мины успешно применялись при штурме

вражеских городов.

Новая попытка создать спецбригады

Весна набирала силу. Краснодарский край и Ростовская область все усилия

направили на подготовку к посевной, на пахоту и сев.

Одна за другой свертывали работу и наши партизанские школы. Я, правда,

пытался отстоять их, доказывая, что выпускники школ могли бы успешно

действовать и дальше, в других районах, например, в 282

Крыму или на северном побережье Азовского моря. но мне возражали: там

действуют свои партизаны, а помощь им оказывают и Красная Армия, и партийные

органы!

"Свои партизаны! "

На оккупированной врагом территории действительно было оставлено или

создано большое количество партизанских отрядов и диверсионных групп. Но

ведь у партизанских формирований, за редким исключением, не было средств

радиосвязи, а снабжение их взрывчатыми веществами, минами и оружием

оставляло желать лучшего. Да и решения о создании органов руководства

партизанскими силами все еще не было. Я постоянно раздумывал, как же

все-таки поступить, что сделать для усиления ударов по коммуникациям

противника? Такими же мыслями мучился Доминго Унгрия, о том же не раз

говорил капитан Казанцев. Так я вернулся к мысли создать специальные бригады

для действия в тылу врага. Предложение о создании таких бригад с

приложенными к нему детально разработанными штатами и требованиями на

материально-техническое обеспечение мы написали втроем, втроем же его

подписали и отправили в Москву к П. К. Пономаренко. Но он эту идею не

поддержал.

По нашему мнению, подразделения предполагаемых бригад должны были

выводить из строя коммуникации противника, уничтожать его боевую технику и

живую силу во время перевозок, широко привлекая к диверсионной работе

местных партизан.

А пока вынашивались новые идеи усиления ударов по коммуникациям

противника, оперативно-инженерная бригада закончила проверку и переустановку

тридцати семи тысяч противотанковых и двадцати тысяч противопехотных мин,

создала на танкоопасных направлениях резервы численностью в сорок пять тысяч

мин, установила двадцать пять мощных радиомин. Закладывали радиомины бывшие

наши сержанты, теперь уже лейтенанты Н. Сергеев, И. Гольцов, И. Кузнецов и

другие опытнейшие минеры. А отдельные группы диверсантов продолжали успешно

проникать во вражеский тыл. Словом, сделано было немало. Однако,

генерал Цыганов по-прежнему настаивал на усилении и совершенствовании

обороны армии. Он даже возражал против требования нового начальника

инженерных войск Красной Армии генерала М. П. Воробьева откомандировать

оперативно-инженерную группу в его распоряжение. Генерал Цыганов хотел

сохранить ее для действия в тылу врага. Признаться, мне и самому хотелось

задержаться в Ростове, дождаться начала активных боевых действий, проверить

на практике кое-какие новинки и" ряд усовершенствованных мин. Однако

энергичные представления командующего 56-й армией в штаб Южного фронта

результатов не дали.

Поиск по сайту: