Дерюшетта

Примером, сочетающим ангельскую и человеческую сторо­ны, может служить Дерюшетта, героиня романа Виктора Гюго «Труженики моря».

«Ее присутствие озаряет, приближение греет; она проходит мимо, и вы довольны; она останавливается, и вы счастливы; ви­деть ее — значит жить; она утренняя заря в образе человеческом; ее призвание — существовать, и этого достаточно, она превра­щает ваш дом в Эдем, она полна райского обаяния, она дарует радость, сама того не сознавая. Ее улыбка — кто знает отчего? -облегчает ту огромную, тяжелую цепь, которую влачат сообща все смертные; в этом, как хотите, есть нечто божественное. Вот так улыбалась Дерюшетта. Скажем больше: сама Дерюшетта была такой улыбкой...

Красота на земле — насущная потребность. Вряд ли найдется на свете более важная обязанность, чем обязанность быть плени­тельной. Лес впал бы в отчаяние без колибри. Излучать радость, изливать счастье, искриться светом среди мрака, быть позолотой судьбы, быть самой гармонией, самой грацией, самой миловид­ностью — значит оказывать благодеяние».

В другом месте Гюго сравнивает Дерюшетту с кроткой руч­ной пташкой, порхающей с ветки на ветку, когда она передвига­ется по дому, из комнаты в комнату, останавливаясь «пригладить перышки» — причесать волосы. Слышится нежный шелест и шорох ее одежд и голос, нашептывающий вам что-то неизъясни­мое. Крылышек не видно, но слышно щебетанье. Она лазурная мысль, которая сливается с вашими черными мыслями. Весь ее облик дышал добротой и нежностью; вместо семьи и богатства у нее был дядя — месс Летьери, вместо труда — жизнь в свое удовольствие, вместо таланта — несколько песенок, вместо обра­зования — красота, вместо ума — невинность, вместо сердца — неведение; то была она томна, как креолка, то ветрена и резва, то по-детски весела и задорна, то задумчива и грустна. И еще: та, которой суждено материнство, пока не вступит в жизнь, долгое время — дитя, в девушке притаилась девочка, она словно мали­новка.

На этом этапе вам может показаться, что Дерюшетта была немного скучной. Однако не забывайте, что Виктор Гюго был мужчиной, грубым мужчиной, который писал суровые морс­кие истории и привык выражаться скорее мужским языком, чем женским. Мы должны быть благодарны ему за то, что он оставил нам настоящий мужской взгляд на женственность.

Когда молодой священник делал предложение Дерюшетте, он отметил ее ангельские качества: «Я люблю вас... Для меня существует на земле лишь одна женщина: это вы. Мои мысли о вас — молитва. Бог — моя вера, вы моя надежда. Крылья мои — у вас. Вы моя жизнь, а теперь — и мое небо... Вы живое вопло­щение Божьей благодати».

Поиск по сайту: