VIII. Как Пеппи разговаривает с акулой

Пеппи, Томми и Анника проснулись очень рано. Но местные ребятишки встали еще раньше. Они сидели под кокосовой пальмой и ждали, когда, наконец, Пеппи и ее друзья выйдут из хижины и начнут с ними играть. Веселята без умолку болтали на своем веселянском языке, и когда они смеялись, то белые зубы так и сверкали на темных лицах.

Целая орава ребят во главе с Пеппи отправилась на берег. Томми и Анника стали прыгать от восторга, когда увидели тонкий белый песок, в который можно зарыться, и синее море, которое было таким манящим. Коралловый риф почти закрывал вход в бухту и служил естественным волнорезом, поэтому вода в бухте была недвижима и сверкала как зеркало. Все дети, и белые, и черные, сняли набедренные повязки и с криками и хохотом бросились купаться.

Потом все легли загорать, и Пеппи, Томми и Анника решили, что куда лучше иметь черную кожу, чем белую, потому что так весело сыпать на нее белый песок. Пеппи зарылась в песок по самую шею – торчала только ее веснушчатая мордочка да две рыжие косички. Это выглядело очень забавно. А потом все дети уселись вокруг Пеппи.

– Расскажи нам, как живут белые дети в стране белых детей, – попросила Момо.

– Белые дети очень любят помножение… – начала Пеппи.

– Надо говорить: умножение, – поправила Анника. – Да к тому же, – продолжала она тихим голосом, – боюсь, что это неправда: не так уж мы любим умножение.

– Белые дети ужасно любят помножение, – упрямо повторила Пеппи. – Они просто с ума сходят, если им несколько дней не задают на дом примеры по помножению.

Пеппи трудно было говорить на такую серьезную тему на своем ломаном веселянском языке, поэтому она перешла на родной язык:

– Когда видишь, что какой-нибудь белый ребенок плачет, то можно не сомневаться: его не пустили в школу, или просто начались каникулы, или учительница забыла задать им задачки на помножение. А уж о том, как несчастны белые дети, когда наступают летние каникулы, лучше и не говорить. По всей стране стоит плач и стон, можно подумать, что кто-то умер, – так все печальны. Когда закрываются на лето двери школы, все дети ходят с красными, заплаканными глазами. Они сидят по домам и сдавленными голосами поют самые грустные песни, а некоторые так заходятся от плача, что начинают икать. Шутка ли, несколько долгих месяцев им нельзя будет заниматься помножением! Да, нет ничего печальнее на свете, чем школьные каникулы, – закончила Пеппи и глубоко вздохнула.

– Ой! – только и смогли вымолвить Томми и Анника.

Момо никак не могла понять, что это за штука такая «помножение», и попросила, чтобы ей объяснили. И только Томми решил рассказать про таблицу умножения, как его опередила Пеппи.

– Подожди, сейчас ты все поймешь, – сказала она Момо. – Это вот что: 7х7=102. Ясно?

– Нет, 7х7 никак не может равняться 102, – сказала Анника.

– Конечно, потому что 7х7=49, – подхватил Томми.

– Вы забыли – мы находимся в Веселии! – возмутилась Пеппи. – Здесь все по-другому, и климат совсем другой, и земля такая плодородная, что 7х7 обязательно должно быть больше, чем у нас.

– Ой! – снова воскликнули Томми и Анника. Занятия по арифметике прервал капитан Длинныйчулок, который пришел на пляж, чтобы объявить детям, что он со своей командой и со всеми веселянами собирается переправиться на несколько дней на другой остров, чтобы поохотиться всласть на диких кабанов. Капитану что-то очень захотелось полакомиться жареной свининкой. Все женщины-веселянки тоже отправятся на охоту с мужчинами – громкими криками будут выгонять кабанов на открытое место. Другими словами, это означало, что дети останутся одни на острове.

– Надеюсь, вы не огорчены? – спросил капитан.

– Сам догадайся, – сказала Пеппи, – но я должна тебе сообщить, что никогда еще не слышала, чтобы какие-нибудь дети огорчались, оставшись одни без взрослых; на радостях я даже готова выучить наизусть всю таблицу помножения. Клянусь!

– Значит, все в порядке, – сказал капитан Длинныйчулок.

Он направился к большим лодкам, где его уже ждали команда и веселяне, вооруженные щитами и копьями. Охотники погрузились на лодки и тут же отчалили.

Пеппи сложила руки рупором и крикнула им вслед:

– Мир плавающим и путешествующим! Но если вы не вернетесь ко дню моего пятидесятилетия, я вас разыщу с помощью радио.

Оставшись одни, Пеппи, Томми и Анника, Момо, Моана и все остальные дети радостно переглянулись. Вид у них был очень довольный: на несколько дней они получили в собственное распоряжение самый прекрасный из всех островов Южного моря!

– Что мы будем делать? – спросили Томми и Анника.

– Для начала позавтракаем, – заявила Пеппи и, не теряя времени, полезла на высокую пальму за кокосовыми орехами.

Момо и другие дети с острова кинулись рвать бананы и плоды хлебного дерева. Потом Пеппи разожгла на пляже костер и поджарила на нем эти великолепные плоды. Дети сели в кружок, и каждый получил большую порцию завтрака; он состоял из жареных плодов хлебного дерева, кокосового молока и бананов на сладкое.

В Веселии не было лошадей, и поэтому у местных ребятишек лошадь Пеппи вызвала огромный интерес. Всем, кто не боялся, Пеппи разрешила на ней покататься. Моана сказала, что она с удовольствием поехала бы когда-нибудь в далекую страну, где водятся такие удивительные звери.

Господина Нильсона не было видно. Он отправился на экскурсию в джунгли, где, видно, надеялся встретиться со своими родичами.

– А теперь что мы будем делать? – спросили Томми и Анника, когда всем надоело кататься на лошади.

– Белые дети хотят посмотреть наши пещеры, замечательные пещеры, да? – предложила Момо.

– Конечно, мы хотим посмотреть замечательные пещеры, очень-очень хотим, – ответила Пеппи.

Остров Веселия был коралловым островом. С южной стороны над морем нависали отвесные скалы, и в них находились пещеры, которые волны на протяжении многих столетий все больше углубляли. Часть этих пещер была расположена ниже уровня моря, и они всегда были наполнены водой, но многие значительно выше, в верхней части скальной стены, и вот туда-то и ходили играть веселята. В самой большой пещере они устроили себе настоящий лагерь с большим запасом кокосовых орехов и разных фруктов. Но добраться до этой пещеры было делом нелегким. Приходилось с большой осторожностью карабкаться вверх, а кое-где и ползти по отвесным скалам, цепляясь руками за трещины и выступы. Одно неосторожное движение, и можно было тут же свалиться в море, что, конечно, не предвещало ничего хорошего. Дело в том, что именно в этой бухте водились хищные акулы, которые, как известно, очень любят лакомиться маленькими детьми. Правда, это не пугало местных ребятишек, которые часто забавлялись тем, что ныряли за жемчугом, но при этом обязательно кто-нибудь из них наблюдал за морем и, как только показывался акулий плавник, криком предупреждал ныряльщиков. В большой пещере у детей был целый склад сверкающих жемчужин, добытых из раковин. Они собрали их, чтобы играть в шарики, и понятия не имели о том, что эти жемчужины в стране белых людей стоят огромных денег. Капитан Длинныйчулок, когда отправлялся в плавание, брал с собой две-три штуки, чтобы где-нибудь обменять их на нюхательный табак. За жемчужины, собранные ребятами, можно было бы получить много разных хороших вещей, в которых нуждались подданные короля Эфроима, но по зрелом размышлении он все же решил, что его верные веселяне и так живут счастливо и что лучше ничего не менять в их жизни. Поэтому дети могли спокойно играть жемчугом в шарики.

Анника захлопала в ладоши, когда Томми сказал ей, что надо карабкаться по скалам, чтобы добраться до большой пещеры. Начало пути было совсем нетрудным, но потом скалы становились все более отвесными, а уступы для ног все уже и уже. Последние несколько метров до пещеры надо было ползти по гладкой скале.

– Нет, – сказала Анника, – нет, я боюсь. Ползти над морем, которое кишмя кишит акулами и куда каждую минуту можно сорваться, – нет! На это Анника решиться не могла, да это ей совсем не казалось забавным. Томми не на шутку рассердился.

– Я так и знал, нельзя отправляться в путешествие по Южному морю вместе с моей сестрицей, – сказал он, сердито глядя на Аннику, которая застыла в нерешительности. – Смотри и ползи за мной…

И вдруг – плюх! – Томми упал в воду. Анника завопила не своим голосом. Веселята закричали в ужасе: «Акула, акула!» – и показали на воду. И в самом деле, совсем близко от Томми показался черный плавник – видно было, что акула плывет прямо на мальчика.

Плюх! На этот раз это была Пеппи, которая сама прыгнула в воду. Она приближалась к Томми с такой же быстротой, что и акула. Томми был чуть жив от страха: острые зубы акулы уже вонзились ему в ногу. Но в ту же секунду Пеппи схватила руками громадную рыбину и подняла ее высоко над головой.

– Всякий стыд потеряла! – кричала Пеппи акуле.

Акула удивленно уставилась на девочку, и ей как-то стало не по себе. Ведь ее никогда не поднимали на руках, да и дышать на воздухе было трудно.

– Дай честное слово, что ты больше не будешь кусаться, тогда я тебя отпущу, – строго сказала Пеппи и со всего маха бросила ее в море.

Акула поплыла так быстро, как только могла, она спешила убраться отсюда подобру-поздорову и при первой же возможности уплыть в Атлантический океан.

Тем временем Томми с трудом выбрался на маленький риф и сидел там, дрожа от страха. Из прокушенной ноги сочилась кровь. К Томми подплыла Пеппи, сперва она потрясла его за плечи, чтобы он пришел в себя, потом так крепко сжала его в своих объятиях, что из него вышел весь воздух. Потом она перетащила его на скалы и села рядом с ним. Потом… потом, закрыв лицо руками, она вдруг заплакала. Да, представьте себе, Пеппи заплакала. Томми, и Анника, и все веселята глядели на нее с удивлением и тревогой.

– Ты плачешь, потому что Томми чуть не сожрала акула? – спросила наконец Момо.

– Нет, – хмуро ответила Пеппи и вытерла глаза. – Мне жалко бедную, маленькую, голодную акулу. Она осталась сегодня без завтрака.

Поиск по сайту: