ПЕРЕМЕНЫ НАСТРОЕНИЯ

— Доброе утро, Бет.

— В смысле?

— На вкус, на запах, на цвет — как угодно. Солнышко светит, птицы поют. Я тост для себя готовила, но если хочешь, ешь, я себе еще сделаю.

Бет остановилась рядом с кухонным столом.

— Что происходит, а?

— Ничего. Ты — моя сестра, и я готовлю для тебя тост.

Бет плюхнулась на стул и весьма подозрительно уставилась на Джессику.

— А не слишком ли ты радостная? Ведь ты наказана, тебя никуда не отпускают.

Джессика на миг задумалась, глядя на то, как раскаляются докрасна пластины тостера. Запахло поджаренным хлебом, она глубоко, с наслаждением вдохнула этот запах.

— Отличный тост, — отозвалась она.

Бет фыркнула.

— Если уж ты такая добренькая, так, может, ты мне и омлет приготовишь?

— Ну нет, Бет, на это моего хорошего настроения не хватит. — Поджаренный ломтик хлеба выпрыгнул из тостера. — Получи.

Джессика взяла ломтик хлеба кончиками пальцев и уложила на стоявшую рядом тарелку, после чего развернулась и поставила тарелку на стол перед сестрой.

Бет внимательно осмотрела тост, пожала плечами и стала намазывать на него масло.

Джессика опустила в тостер еще пару ломтиков хлеба, тихонько мурлыча песенку.

У нее до сих пор сохранилось ощущение легкости, словно полночная сила притяжения странным образом не до конца растаяла с окончанием времени синевы. Она делала шаг — и ей казалось, что она вот-вот подпрыгнет, пересечет комнату, вылетит из окна, поднимется в небо. Всю ночь ей снилось, что она летает. (Кроме, конечно, того часа, когда она летала на самом деле.).

Они с Джонатаном посидели верхом на покосившемся рекламном знаке моторного масла «Мобил», установленном на самом высоком офисном здании в Биксби. Знак представлял собой фигуру Пегаса — крылатого коня. Потухшие неоновые трубки, очерчивающие Пегаса, мерцали в свете темной луны, распростертые крылья блестели, словно у ангела, который явился чтобы защитить Джессику от темняков.

Стальной каркас фигуры коня заржавел, но Джонатан ни на секунду не сомневался в том, что сталь чистая. Знак стоял в самом центре города, куда темняки почти никогда не наведываются. А сам Джонатан прилетал сюда уже почти два года и никогда не видел никого страшнее ползучки.

Три ночи подряд Джессика чувствовала себя во времени синевы в полной безопасности. Да, она была защищена, невесома и...

Из тостера снова выпрыгнул поджаренный ломтик хлеба.

— И счастлива, — прошептала она.

— Вот-вот, счастлива, — подхватила Бет. — Сама сказала. — Она смазывала второй тостик вареньем. — Счастлива настолько, что уже можешь приготовить мне омлет?

Джесс улыбнулась:

— Почти настолько.

— Так скажи, когда сможешь. Ну, Джесс?

— Что?

— Этот мальчишка, Джонатан, с которым тебя сцапали? Он тебе нравится?

Джессика повнимательнее пригляделась к младшей сестренке. Похоже, Бет интересовалась вполне искренне.

— Да, нравится.

— А вы с ним давно знакомы?

— Мы в первый раз пошли прогуляться в ту ночь, когда нас задержали.

Бет улыбнулась:

— Ну да, так ты маме сказала. Но тогда скажи на милость, почему предыдущей ночью, когда ты явилась ко мне и разыграла спектакль под названием «Я вся из себя взрослая», ты была одета как для прогулки?

Джессика сглотнула подступивший к горлу ком.

— Разве?

— Ага. Ты была в джинсах и даже вроде бы в свитере. Ты жутко вспотела, и еще от тебя пахло травой.

Джессика пожала плечами:

— Я просто... Мне не спалось. И я решила прогуляться.

— Доброе утро.

Джессика вздрогнула.

— Доброе утро, мам. Хочешь тост? А я себе еще поджарю.

— Конечно, Джесс. Спасибо.

— Ты отлично выглядишь, мам.

— Спасибо.

Мама, одетая в новый костюм, улыбнулась и провела рукой по лацкану пиджака. Она взяла у Джессики тост и села за стол.

— Ого! Оказывается, тебе разрешается с нами завтракать! — воскликнула Бет. — А я думала, что «Эрспейс Оклахома» не любит, когда ее сотрудники проводят время с семьей.

— Тише, Бет. Мне нужно кое-что сказать твоей сестре.

— Ну вот. Сейчас она у нас от тостера перекочует на сковородку.

— Бет.

Бет набила рот тостом и замолчала. Джессика медленно опустила рычаг тостера. Мысли у нее в голове заметались. Она повернулась, подошла к столу, села напротив матери, пытаясь понять, чем ухитрилась себя выдать. Ведь они с Джонатаном так старались все делать без малейшего риска. Она всякий раз уходила из дома уже после того, как наступало время синевы. Джонатану требовалось всего несколько минут, чтобы добраться к ней. А в постель она укладывалась до окончания тайного часа. Может быть, мама обнаружила испачканную туфлю или открытое окно. Что еще? Может быть, она сняла отпечатки с крыш нескольких домов в центре города?

Бет. Джессика зыркнула на младшую сестру. Наверное, та разболтала родителям, что Джессика в пятницу ночью зашла в ее спальню одетая. Бет невинно моргала.

— Мы с папой с утра поговорили о твоем наказании.

— Он уже проснулся? — осведомилась Бет.

— Бет... — начала было мать, но не договорила. — На самом деле он не спал и только недавно заснул. Мы вчера ночью оба плохо спали — вертелись, ворочались. В общем, мы поняли, что нам стоило лучше обдумать вопрос о твоем наказании.

Джессика с опаской посмотрела на мать:

— Это означает, что вы меня накажете еще строже или наоборот?

— Мы думаем, что ты оказалась в чужом городе, что тебе, видимо, нужно, чтобы тебя приняли, чтобы у тебя появились друзья. Ты поступила неправильно, Джесс, но ты никому не желала дурного.

— Мам, неужели ты и вправду сдаешься?!

— Бет, иди собирайся в школу.

Бет не пошевелилась. Она сидела, раскрыв рот от изумления, и смотрела на маму. Джессика не могла поверить собственным ушам. Сдаться мог отец, или, по крайней мере, мог сделать такую попытку, но мама всегда останавливала его и доходчиво объясняла, что наказание, допускающее какие-либо оговорки, бессмысленно. Наверное, этому ее научили на инженерном факультете.

— Кроме того, мы считаем, что тебе нужно поскорее обзавестись новыми друзьями. Тебе нужна уверенность и поддержка. Нехорошо держать тебя взаперти. Это может привести к еще более серьезным неприятностям.

— Ну и как же? Я больше не под арестом?

— Ты по-прежнему наказана, но мы позволяем тебе раз в неделю вечером встречаться с кем-то из друзей. Лишь бы только мы всегда знали, где ты находишься.

Бет промычала что-то нечленораздельное. Мама доверительно накрыла руку Джессики своей рукой:

— Мы хотим, чтобы у тебя были друзья, Джессика. Только мы хотим, чтобы это были хорошие друзья и чтобы мы за тебя не волновались.

— Ладно, мама.

— Так, мне пора идти. Увидимся вечером. Не опоздайте в школу.

После того как за мамой закрылась дверь, Бет взяла с ее тарелки нетронутый тост и, намазывая на него масло, покачала головой:

— Вот будут у меня неприятности, вспомню я этот разговор, вспомню. Тебе удалось заставить маму поменять условия домашнего ареста. И еще как поменять. Не слабо, Джессика.

— Я тут ни при чем.

— «Не хочешь ли тост, мамочка?». «Какой у тебя костюмчик потрясный, мамочка», — передразнила сестру Бет. — Просто удивительно, как это ты ей омлет не приготовила.

Джессика озадаченно заморгала. Она еще не вполне пришла в себя после случившегося, но еще больше ее изумило то, что никакой радости она не чувствовала. До того, как мама объявила ей о послаблении условий наказания, она была счастлива, а теперь даже не знала, что и думать. У нее неприятно засосало под ложечкой. Так здорово было каждую ночь без страха летать с Джонатаном — это было похоже на прекрасный сон. Но теперь она лишилась возможности отказаться от участия в том, что задумал Рекс, поскольку уже не могла сослаться на домашний арест. Веской причины не участвовать в походе к Змеиной яме больше не осталось. Ей грозила встреча с темняками лицом к лицу.

— Не знаю, Бет. Думаю, дело было не в тосте.

— Ну конечно. Зуб даю, это папа слабину дал.

Джесс покачала головой:

— Не знаю. Мама так уверенно говорила... Похоже, она об этом много думала. — Она обернулась и посмотрела на сестру. — Но спасибо тебе за то, что ты промолчала... насчет моей прогулки ночью в пятницу.

— Я буду хранить твою тайну, — с напускной торжественностью пообещала Бет. — До тех пор, пока не выясню, что это за тайна. Но уж тогда берегись.

Джессика наклонилась и сжала руку сестры.

— Я люблю тебя, Бет.

— О-о-о! Да что же это такое-то со всеми сегодня? То мама развела нежности, теперь еще ты...

Джессика нахмурилась:

— Может быть, они за меня сильно испугались.

— Может быть, — кивнула Бет и запихнула в рот последний кусочек хлеба. — Лично я от страха просто не знаю, куда деваться. Жуть.

Чуть позже Джессика готовилась к урокам в библиотеке. Вокруг было тихо, как в могиле.

Пару дней в школе только и разговоров было, что про Джессику и Джонатана, но мало-помалу слухи устарели. Шла вторая неделя занятий, учителя все больше задавали на дом. В итоге почти все стали использовать подготовительные часы именно для приготовления к урокам. Даже Констанца читала что-то подозрительно смахивающее на учебник истории.

Джессика старательно штудировала физику. Джонатан за время их полночных встреч всегда успевал немного посвятить ее в азы этой науки, и Джессика действительно начала кое-что понимать в равенстве и неравенстве сил. Каждую ночь она почти целый час находилась в невесомости, так что волей-неволей заинтересовалась законами движения. Из-за того что порой ей приходилось развивать нешуточную скорость, спасаясь от темняков, она приучилась относиться к инерции с величайшим уважением. Но все формулы по-прежнему пугали ее и повергали в уныние, поэтому она решила попросить о помощи Десс.

Почти целый урок Джесс не могла решиться рассказать Десс о том, что произошло у них дома за завтраком.

— Ну, так ты все-все знаешь про эту экспедицию к Змеиной яме?

— Да, мы, так сказать, продолжаем над этим работать, — ответила Десс. — Мы с Рексом стараемся все устроить так, чтобы благополучно тебя туда доставить. — Однако, похоже, тебе нравится удирать от разных гадов.

— Это правда. — Джессика улыбнулась. Постоянное ощущение опасности делало их полночные встречи с Джонатаном более волнующими, чем обычные свидания. — Но у меня есть новость, Десс. Сегодня за завтраком выяснилось, что моему домашнему аресту конец.

— Правда? Это просто блеск.

— Да, наверное. Правда, это очень странно. Родители вовсе не собирались делать мне никаких послаблений. И вдруг сегодня утром мама мне закатывает лекцию про то, как это важно — обзавестись новыми друзьями.

Десс пожала плечами:

— Бывает. С моими родителями такое всю дорогу происходит. Прошлой весной, когда нас с Рексом и Мелиссой впервые задержали за нарушение комендантского часа, предки мне объявили, что, как только в школе закончатся занятия, они отправят меня в психологический лагерь.

— Куда-куда?

— Ну, это вроде летнего лагеря для малолетних преступников. Под началом штата и очень сильно смахивает на тюрьму. У меня отец нефтяник, и он свято верит в то, что труд облагораживает душу. Но через пару дней после того, как нас сцапали, родители вдруг передумали. И с тех пор они оба такие лапочки, что просто прелесть. Им даже начали нравиться Рекс и Мелисса.

— Ну, меня-то родители никуда отправлять не собирались, я так думаю. Но все равно очень странно было видеть, как мама вдруг пошла на попятную. — Джессика вздохнула и нервно потерла руки. — Ладно. Похоже, все-таки придется провернуть это мероприятие со Змеиной ямой.

— И чем скорее, тем лучше, — кивнула Десс. — Как только мы узнаем, какой у тебя дар, мы сразу поймем, почему тебя так боятся темняки. И тусовка Констанцы — просто потрясающий подарок.

— Не знаю, не знаю... — покачала головой Джессика. — Мама ничего не сказала про вечеринки, которые слишком поздно заканчиваются.

Десс наклонилась ближе.

— Но это самый надежный способ, чтобы ты оказалась там еще до полуночи. Нам тоже придется как-то обстряпать это дело с отцом Рекса и моими родителями. Скорее всего, наш путь до Змеиной ямы будет нелегким. А если нам придется еще и тебя с собой тащить, такой ужас начнется, что волосы дыбом встанут. Дело не в том, что ты нам не нравишься, Джесс. Но ты притягиваешь к себе стихию зла.

— Ясное дело, — обреченно пробормотала Джессика. — Джессика Дэй, ходячая неприятность.

— Каждую ночь темняки ведут себя все более агрессивно. Особенно — на бедлендах. Это тебе не центр города.

— Но как только все на тусовке замрут, я там останусь совсем одна.

— Ты будешь совсем недалеко от Змеиной ямы. Она находится как раз посередине Гремучей котловины, — объяснила Десс. — Ты, главное, отойди в сторонку — как бы прогуляться — минут за пять до полуночи, и сразу окажешься внутри линии обороны, которую я заранее там выставлю. Мелисса сможет довезти меня и Рекса до края котловины на машине. Оттуда мы пойдем пешком. Без тебя, если мы даже будем опаздывать, нас темняки не сожрут.

Джессика охнула. Мыль о том, что ей придется в полном одиночестве среди ночи добираться до пресловутой Змеиной ямы, не слишком ее обрадовала.

— С нами там на самом деле ничего не случится?

Десс кивнула:

— Совершенно ничего. Я уже целую неделю тружусь над оборонительным арсеналом. Заготовила, наверное, тонну железок. Мы с Рексом все доделаем завтра после школы. Темняки на сто ярдов к Змеиной яме не подберутся.

— Правда?

— Нам не придется ничего бояться. Но смотри, будь осторожна до полуночи.

— А до полуночи чего надо опасаться?

— Змей.

Джессика оторопело заморгала.

— Ну, сама понимаешь, — терпеливо проговорила Десс. — Змеиная яма как-никак.

— Ох. А я думала, это просто... ну, просто такое красочное название, которое не стоит воспринимать буквально.

— Не верь названиям, — посоветовала ей Десс. — На самом деле это не яма, а клоака. Клоака, где кишмя кишат змеи.

— Красота, — вздохнула Джессика. — Постараюсь не забыть. — Она поежилась, вспомнив о ползучках, на которых вдоволь насмотрелась во вторую ночь. Перспектива встретиться со змеями оптимизма ей не прибавила. — Правда, я не знаю, в силе ли еще эти разговоры про вечеринку. Я даже не знаю, можно ли мне еще считать себя приглашенной.

Десс посмотрела в ту сторону, где за длинным столом сидела компания Констанцы.

— Есть только один способ узнать, так это или нет.

Когда к столу подошла Джессика, две девочки оторвали взгляды от учебников и с любопытством воззрились на нее. На нее все еще поглядывали, особенно в столовой, где она сидела за одним столиком с Джонатаном. Джессика не стала обращать внимания на этих девчонок и присела на стул рядом с Констанцей.

— Я насчет этой вечеринки в пятницу... — прошептала она.

Констанца вопросительно посмотрела на нее сверху вниз:

— Ну?

— Меня вроде как простили.

— Серьезно? — Констанца расплылась в улыбке. — Класс. Тебя домой доставили копы, а через неделю тебя уже отпускают на тусовку. Не слабо, Джесс Шэди.

— Похоже на то. Ну, так как все-таки насчет этой вечеринки в Гремучей котловине? То есть я понимаю... тебе, наверное...

— Блеск.

— Я в том смысле, что, если уже слишком много...

— Нет проблем. Приходи.

Джессика сглотнула подступивший к горлу ком.

— Если честно, я понятия не имею, как туда добираться. Наверное, это слишком далеко.

— Я тебя отвезу. Поспишь у меня в машине. Тогда твои предки не упадут в обморок, даже если мы вернемся жутко поздно.

— О, — сказала Джессика. — Это ты здорово придумала.

В голове у нее завертелись объяснения и оправдания, но лучистая улыбка Констанцы их мгновенно развеяла.

— Пошли завтра ко мне домой после школы, а? Повеселимся на славу.

— Здорово, — выдавила Джессика.

— Жду не дождусь, когда ты познакомишься кое с кем из ребят на этой тусовке. Знаю, знаю, тебе нравится этот парень, Джонатан, но поверь мне: парни из Броукн Эрроу намного симпатичнее, чем сосунки из Биксби. Они взрослее. Эту ночь ты на всю жизнь запомнишь, Джесс.

00:00

ПЕГАС

Джессика была напугана. Джонатан это чувствовал.

Они добрались до Пегаса в рекордно короткое время. По Дивижн пролетели, будто плоский камешек, пущенный по поверхности воды «блинчиком», потом начали набирать высоту, перелетая с крыши на крышу, — словом, устроили своеобразный кросс в небе над Биксби. Здание «Мобил» было самым высоким в городе, и вот теперь они сидели верхом на крылатом коне, а внизу, под ними, распростерся темный город.

Однако нервничала Джесс с самого начала. Она то и дело оглядывалась через плечо, словно не верила, что они летят достаточно быстро. Даже теперь взгляд ее зеленых глаз был неспокоен. Она постоянно осматривала горизонт. Мышцы ее руки были напряжены, пропала та связь между ними, которую Джонатан всегда чувствовал, когда они летали вдвоем.

— Тебе нехорошо?

— Что?

— Ты, похоже, нервничаешь.

Она пожала плечами.

Он улыбнулся:

— Как будто боишься, что тебя увидят со мной.

Джесс рассмеялась, обвела взглядом пустой, темный город.

— Да... Если кто-то из ползучек протреплется моей маме про нас с тобой, мне конец. — Она помедлила и выпалила: — Между прочим, днем ты строишь из себя неприкасаемого.

Джонатан изумленно заморгал.

— Правда?

— Ага. — Джессика отвела взгляд. — Да нет, ничего такого... Просто ты меня никогда не обнимаешь, не берешь за руку.

— Да мы все время за руки держимся!

— В полночь — да. А в школе, похоже, ты этого боишься.

Джонатан нахмурился. Он забеспокоился и стал гадать, так ли все обстояло на самом деле.

— Ну, надо же нам когда-то отдохнуть. А не то заработаем «кисть «Нинтендо»»[25].

Джесс освободила свою «полетную» руку и стала сгибать и разгибать пальцы.

— Наверное.

Джонатан осторожно взял ее за руку и стал массировать сухожилия.

— А на самом деле ты из-за чего нервничаешь?

Она пробежалась взглядом по горизонту.

— Как думаешь, насколько здесь, наверху, безопасно?

— Мы — в самой середине города, восседаем верхом на десяти тоннах чистейшей стали. «Компания "Мобил"». Посчитай. Получится тринадцать букв. А если что — всегда можно улететь. Безопаснее места не придумаешь.

Джесс провела пальцем по ржавой распорке каркаса.

— Откуда нам знать, что эта сталь чистая? Похоже, ей немало лет.

— Я попросил Десс, а она упросила Рекса, чтобы тот глянул на Пегаса без очков. Когда вывеска подсвечена, ее видно отовсюду в Биксби. Так вот. Рекс сказал, что у этого коняги нет ни капельки Фокуса. Он чист.

— Спасибо, — с улыбкой сказала Джессика. — Спасибо за заботу.

Джонатан пожал плечами:

— От Рекса порой тошнит, но кое для чего он годится.

И он стал снова гладить руку Джессики.

Джонатан не говорил Джесс, но за последнюю неделю он заметил поблизости от центра города несколько ползучек. Так близко от высоких домов он их ни разу не видел. Ползучки вели себя не слишком решительно. Они переползали через приземистые склады, «метили» их, причисляли к полуночному миру. С тех пор, как в городе появилась Джессика, полночные создания каждую ночь подбирались все ближе к центру Биксби. Могло пройти еще несколько месяцев, но Джонатан не сомневался: рано или поздно в Биксби не останется ни одного чистого места. Ползучки и их повелители — темняки — пожалуй, смогли бы завладеть даже Пегасом.

И когда это случится, где они с Джесс будут прятаться?

— Но не сможем мы вечно сидеть на этом знаке, верно, Джонатан?

Он посмотрел на нее, гадая, откуда она узнала, о чем он думает, и испугался того, что ее неведомый дар имеет что-то общее с телепатией. Он очень надеялся, что это не так. Джонатан не мог себе представить, как Рекс выносит общество Мелиссы. Брр. Телепат видит тебя насквозь, все твои мысли и чувства у него как на ладони.

— Пока мы в безопасности, Джесс. И может быть, когда тебя станут отпускать...

— Сегодня мне дали послабление, — сообщила она.

— Вот здорово! Что же ты мне не сказала? — спросил он, но заметил выражение ее лица. — Джесс, похоже, для тебя это вовсе не «здорово». Почему?

— Да потому, что мне разрешили завтра пойти на вечеринку, которую устраивают в Гремучей котловине.

— А-а, в Змеиной яме...

Джессика рассказывала Джонатану о грандиозном замысле Рекса несколько дней назад. Перспектива выглядела пугающей, даже когда до пятницы еще была уйма времени. А теперь осталось всего-то двадцать четыре часа...

— Ты знаешь, что это — посреди бедлендов?

— Ну да, они сказали, — кивнула Джессика. — Но Рекс говорит, что только там можно узнать, что я собой представляю. Десс позаботится об обороне, а Рекс еще говорит, что мой дар может оказаться жутко важным, или что я, возможно, сама сумею себя защитить — каким-то неведомым образом. В музее он мне болтал про то, что талантов разных множество...

— А если бы Рекс велел тебе со скалы прыгнуть...

— Джонатан, — смеясь, перебила Джессика. — Скорее, это ты бы велел мне прыгнуть со скалы.

Джонатан улыбнулся:

— Наверное. Но я бы прыгнул с тобой.

Джессика притянула его ближе к себе.

— Должна же я что-то делать, Джонатан. Всю жизнь ведь тут не просидишь...

— Понимаю, — со вздохом проговорил он. — Тогда делай, как говорит Рекс. В конце концов, он ведь единственный из нас, у кого есть учебник по полуночной науке.

Джесс заглянула Джонатану в глаза.

— Поэтому ты его и не любишь? Из-за того, что он умеет читать «письмена», а ты — нет?

Джонатан хмуро глянул на нее.

— Все гораздо сложнее. — Он облизнул пересохшие губы, пытаясь решить, что ответить. — Ты не знаешь Рекса и Мелиссу настолько хорошо, насколько их знаю я. Скажем так, я не доверяю Рексу. Думаю, он не рассказывает нам обо всем, что ему известно. Даже Мелиссе не рассказывает.

— Но зачем ему это нужно?

— Чтобы держать все в своих руках. Если кто-то еще будет знать все то, о чем знает он, он утратит право на лидерство.

— Чтобы Рекс что-то от нас скрывал? Брось, Джонатан. В прошлые выходные в музее он мне часов шесть подряд рассказывал всякое разное про время синевы. Мне пришлось попросить его остановиться, иначе бы у меня голова треснула.

— Шесть часов? Но при этом он ни словом не обмолвился обо мне.

Джессика обескуражено заморгала.

— Ох, и правда. О тебе он действительно забыл упомянуть.

Джонатан невесело усмехнулся:

— Он хотел, чтобы ты стала одной из его полуночниц.

Джессика вздохнула и отвернулась. Джонатан проследил за ее взглядом, устремленным к горизонту. С крыши этого здания открывался вид на весь город, до самых его окраин. Там темные скопления домов были неразличимы на фоне бедлендов. Плоские равнины освещала темная луна, вдали чернели силуэты гор.

— Так что же мне делать? — тихо спросила Джессика.

— Пожалуй, у тебя нет выбора. Тебе придется поступить так, как говорит Рекс. — Джонатан вздохнул. — Знаешь, мне иногда кажется, что все эти полуночные дела как бы нарочно подстроены.

— Подстроены?

— Ну да. Все мы наделены какими-то талантами. Рекс читает «письмена», я летаю, Мелисса — телепат, Десс — гениальный математик. Ты тоже должна что-то уметь, что-то делать. Ну, и получается, что все мы друг от друга зависим, будто мы непременно должны собраться в команду.

Джесс сжала руку Джонатана.

— Джонатан, но что в этом плохого?

Он поморщился.

— Я не просил, чтобы меня брали в команду. Я даже не знаю, кто ее собрал.

— Может быть, нас судьба собрала.

— В команду судьбы я тоже не напрашивался. — Он осторожно высвободил руку. — Такое чувство, что это уловка, ловушка, что нас нарочно собирают вместе.

Джесс покачала головой:

— Джонатан, никакая это не ловушка. Это просто-напросто жизнь.

— Что такое жизнь? Жизнь — это когда Рекс говорит тебе, что ты должен делать?

— Нет. Это когда ты нуждаешься в помощи. Когда ты близок с другими людьми, когда ты с ними рядом, когда ты без них не можешь.

— Как ты — рядом со мной?

— Именно так. Ты же не можешь не защищать меня. — Джессика поднялась и встала на узкой стальной распорке. Сделала несколько шагов, не спуская глаз с ночного города.

— Но я не... — пробормотал Джонатан и тоже встал.

Они молчали. Джонатан сделал глубокий вдох. Он пытался понять. С какого момента их разговор превратился в ссору? Он чувствовал себя загнанным в угол. И не Джесс его туда загнала, и даже не темняки, которые за ней гонялись, а слова, которые они сказали друг другу, не найдя иных, от которых стало бы легче.

Непривычно было не прикасаться к Джессике, не делиться с ней невесомостью. Полуночный воздух стал казаться холодным, будто пространство, разделявшее их, наполнилось льдом. Пока они летали, все было так легко. В последние четыре ночи они перестали договариваться вслух о том, куда приземляться, к какой цели лететь. Касания рук были понятнее слов.

И вот теперь они застряли здесь. Не летали, не разговаривали, не прикасались друг к другу. Джонатану казалось, что уже вернулась обычная сила притяжения, что она давит на него.

Он посмотрел под ноги на ржавый каркас, поддерживавший фигуру Пегаса. Они с Джессикой находились на высоте в двенадцать футов от крыши здания компании «Мобил».

— Джесс?

Она молчала.

Он протянул руку.

— Возьми меня за руку. Тут опасно.

— Везде опасно. Для меня.

Страх, прозвучавший в ее голосе, несколько охладил Джонатана. Полночь могла бы подарить этой девушке прекрасный мир, могла стать для нее бескрайней площадкой для игр... Но все время что-то мешало: Рекс со своими «письменами», комендантский час, темняки...

— Джесс, — проговорил Джонатан. — Ты только возьми меня... — Он не договорил, что-то заставило его умолкнуть. Его словно озарило, и он вдруг понял, из-за чего она им недовольна, чего сейчас не хватает. — Джесс, я буду там завтра ночью. У Змеиной ямы. Ты разве этого не знала?

Джессика обернулась. Взгляд ее зеленых глаз смягчился.

— Правда будешь?

— Да, конечно. Неужели я допущу, чтобы вы там одни развлекались?

Она не удержалась от улыбки.

— И пусть Рекс командует, — добавил Джонатан. — Скорее всего, это тот самый редкий случай, когда очень хочется заглянуть в учебник.

— Спасибо, Джонатан.

Джессика наконец снова взяла его за руки, а он почувствовал, как полуночная гравитация опять объединила их в единое целое.

Джонатан улыбнулся в ответ:

— Джесс, я бы ни за что не позволил тебе...

Но она не дала ему договорить. Она потянулась к его губам и поцеловала его.

Джонатан часто заморгал от неожиданности, а потом закрыл глаза и ощутил тепло Джессики — ощутил, несмотря на то что при наступлении времени синевы всегда становилось тепло, как летом. Он обнял ее и почувствовал, как, оказавшись в его объятиях, она немного поднялась в воздух.

А когда они отстранились друг от друга, он улыбнулся:

— О... Похоже, мы раскрыли твой талант.

Она рассмеялась:

— Давно пора было, Джонатан.

— Нам с тобой поцеловаться? Да, я как раз собирался...

— Нет. Давно пора было тебе сказать, что ты тоже будешь возле Змеиной ямы.

— Джесс, ну конечно буду. Я ни за что не позволю Рексу погубить тебя.

— Надо было так сразу и сказать.

— Могла бы и спросить.

Джессика застонала и с силой притянула его к себе.

— Ну нельзя же быть таким балбесом, — прошептала она.

Джонатан сдвинул брови. Он боялся произнести хоть слово. Обнимая Джессику одной рукой, другой он расстегнул замок цепочки.

— Вот, возьми с собой завтра.

— Твою цепочку?

— Она называется «Обструктивная». Тридцать девять звеньев. От дома до котловины мне придется лететь целых десять минут. Цепочка может понадобиться тебе раньше.

Джессика сжала в пальцах металлические звенья.

— Но ведь тогда у тебя не останется никакой защиты.

— Может быть, Десс меня чем-нибудь снабдит. Она всю неделю заготавливает оружие. Пусть у тебя останется моя цепочка. Я так хочу.

— Спасибо, Джонатан. — Лицо Джесс озарилось улыбкой. — А скажи, ты с кем-нибудь целовался ра...

— Никог... — Он заметил, что она нахмурилась, и облизнул пересохшие губы. — Ну... да.

— Я хотела тебя спросить, — сверкая глазами, продолжала Джессика, — ты с кем-нибудь целовался раньше после наступления тайного часа?

Джонатан покраснел и покачал головой:

— До сегодняшней ночи — нет.

Джесс улыбнулась еще шире:

— Значит, ты не делал и так!

Она обхватила его руками за пояс и согнула ноги в коленях. Он и опомниться не успел, а она уже подпрыгнула, оттолкнулась от стальной балки, и они вместе взмыли в небо.

— Ох, — только и смог выговорить Джонатан.

А потом их губы снова слились в поцелуе.

22:31

Поиск по сайту: