Человека

В семейной обрядности наиболее значимыми моментами являются три основных события в жизни человека: рождение, свадьба, смерть. Как известно, в обрядовой сфере воплощаются мировоззрения народа, его бытовые традиции и стереотипы поведения. В семейной обрядности и отношениях основополагающими и для русских, и для казахов являлись религиозные представления и нормы, в соответствии с которыми главное положение в семье отводилось старшему мужчине – отцу (мужу). Семья была показателем богоугодности, уважения традиций, стремления к продолжению рода. В традиционной семье почитали старших, дети беспрекословно подчинялись родителям, женщины – мужчинам (79; 51).

1.1 Рождение. Самой большой радостью для казахов является рождеие ребенка. У казахского народа существует множество обычаев, связанных с рождением, воспитанием и взрослением ребенка. Наиболее важные из этих обычаев связаны непосредственно с рождением и первыми днями своей жизни. Как только ребенок рожден, его мать должна выпить наполненный до краев кувшин с растопленным маслом. Немедленно режется и варится баран, и его шея дается роженице (около двух кг мяса). Она должна съесть его, при этом, стараясь не задевать шейный позвонок, гортань, которая растягивается при помощи ниток и вывешивается на стену, где она должна провисеть в течение 40 дней. После этих 40 дней мать берет ее и прячет где-то в степи так, чтобы никто не смог найти. Этот ритуал символизирует хороший рост и здоровье ребенка. Спустя три дня после рождения, ребенка необходимо положить в колыбель, сделанную из семи палок, взятых у семи самых старых женщин аула. После того, как колыбель сооружена, родственники должны отыскать лапку совы и прицепить ее к колыбели, так как казахи верили, что она способна защитить ребенка от злых духов. Для того чтобы запеленать и положить ребенка в колыбель родственники обычно зовут старую женщину из аула, чьи дети выросли здоровыми и сильными. Потом в течение сорока дней ребенка должны были искупать в соленой воде, потому что в данном случае он будет бодрым, и все раны будут заживать быстрее - так говорили казахи. В течение сорока дней ребенка должны были смазывать топленым маслом, сорок дней около кроватки должна гореть лампа, которая отгонит злых духов и привидений, старающихся похитить ребенка. По прошествии сорока дней начинается последний ритуал - " Кирки ". Родители покупают голубой шелк, деревянную ложку и большой белый казан. Существует поверье, что эти предметы могут влиять на характер ребенка, помогая сделать его лучше. Голубой шелк - сделает темперамент ребенка покладистым, а мысли - легкими и светлыми. Белая посуда - сделает жизнь ребенка светлой и чистой, как и посуда. Когда собираются гости, младенца кладут в большой казан, и наиболее почтенные гости по очереди поливают ребенка водой при помощи деревянной ложки, одновременно высказывая свои пожелания. После этого самый почетный гость говорит младенцу его имя, выкрикивая его три раза в ухо ребенка. Затем ребенка возвращают родителям (133).

Знаменитый этнограф 19 века Левшин Алексей Ираклиевич приводит следующий интересный факт из обычаев и суеверий казахского народа: «Рождению киргиза предшествует суеверие. Коль скоро беременная женщина почувствует приближение родов, то призывают к ней гадателей, или баксов, которых присутствие и предсказания почитают средством к облегчению страданий родильницы. У иных же, особенно в Средней орде, к родам приглашают всех ближних соседей, как мужчин, так и женщин, и потом, когда все соберутся, протягивают чрез кибитку или юрту веревку, по которой заставляют родильницу ходить назад и вперед. Когда настает минута ее разрешения, то одна из присутствующих родственниц или приятельниц обхватываете руками и давит ей живот с намерением ускорить рождение младенца. Если силы одной женщины недостаточно для произведения желаемого действия, то место ее заступает мужчина или ей помогают несколько других женщин. Всякий входящий при сем случае в кибитку, должен родильницу ударить три раза полою платья и сказать: «Чык» (выходи)» (5; 333).

На сороковой день устраивают еще одну торжественную церемонию. Приглашают соседских женщин, которые приносят подарки новорожденному, в том числе: одежду, застежки, нитки жемчуга, а также совинное оперение. На этой официальной церемонии аксакал обычно нарекает младенцу имя (по другим источникам, имя ребенку дают на седьмой день после рождения, а на сороковой проводят купание), которое трижды нашептывают ребенку в правое ухо. Затем старшая и наиболее почитаемая женщина укладывает младенца в колыбель (другие источники добавляют, что в этот день ребенку впервые бреют голову).

Следующий обряд связан с первой посадкой на коня. Он осуществляется в день, когда ребенку исполняется пять лет. В этот день на его голову одевают совинное оперение, усаживают на коня и отправляют с визитом ко всем родственникам. Родственники должны одарить ребенка пищей и дать сбрую для его коня. С этого момента ребенок, имея собственную сбрую для коня, начинает ездить на двух-трехлетнем коне. Именно это обстоятельство позволяет многим авторам, писавших о казахах, называть их "нацией в седле".

Наконец, завершает этот семилетний цикл обрядов ритуал обрезания, который проводится в промежутке между пятью и семью годами. Перед обрезанием на голову и плечи ребенка надевают совинное оперение и снова отправляют с визитом к родственникам. Родственники должны дать ребенку сладости, а также, в зависимости от своего имущественного положения, преподнести совиное оперение, козленка (или тонкорунного ягненка), жеребенка, теленка. Подаренный ребенку жеребенок должен быть заклеймен особым клеймом на ухе и после того как он вырастет, его называют "обрезанный конь". Обрезание совершается муллой или хаджой. Этнограф Левшин приводит следующие данные: «Постановление Магомета об обрезании соблюдается киргизами с несравненно большею против прочих законов Корана точностью. Они совершают оное над детьми своими от 3 до 10 лет их возраста, большею частию посредством мулл, нарочно обучающихся сему искусству и исполняющих оное при чтении молитв как священный обряд религии. Родители в то время дают праздники» (5; 333). Ислам укрепляет позиции в сфере семейно-родственных отношений. Прежде всего, это относится к ритуальному обрезанию (сундет)(95; 51).

Сопоставление собранных данных у казахов Южного Алтая с опубликованными материалами по Казахстану свидетельствует о сходстве основных проявлений обрядности, связанной с рождением и воспитанием ребенка, что говорит о том, что эти обычаи и традиции соблюдаются и за пределами собственно самого Казахстана. Некоторые пережиточные формы родильной обрядности, имеющие многочисленные аналоги в соответствующих обрядах народов Средней Азии и Казахстана, сохраняются и в настоящее время. При родах помогали пожилые женщины и пуповину перерезали ножом и перевязывали сухожилием кобылицы. Это делала многодетная подруга роженицы, которая становилась для ребенка как бы второй матерью - " киндик шеше " (буквально: ”пуповинная мать"). Киндик шеше обязательно должна была быть энергичной, благовоспитанной, честной, обладать и другими хорошими качествами, и, так как согласно магическим верованиям, бытующим у кош-агачских казахов, ее качества передаются ребенку. Так же, как и в Казахстане, у казахов Южного Алтая, в исключительных случаях, если в семье не было детей, и рождался долгожданный сын, пуповину перерезал мужчина (36; 73). Послед закапывали в отдаленном, “чистом” месте. Пуповина служила оберегом, ее заворачивали в ткань и пришивали к его колыбели. Аналогичные ритуальные действия были распространены у всех народов Средней Азии и Казахстана. Данные обычаи основаны на традиционных представлениях о парциальной душе, заключенной в последе и пуповине. Это верование еще пережиточно сохраняются у кош-агчских казахов. Сейчас, в настоящее время процесс рождения ребенка происходит в родильных домах, но многие ритуальные действия, связанные с пуповиной и последом сохранились. На восстановление сил и здоровья матери направлен обряд " калжа жеу ". Суть его в ритуальном поедании специально приготовленной пищи. Способ ее приготовления очень прост - мелко нарезанную баранину варят, добавляя по вкусу лук. Употребляя в пищу, она приговаривает: "Менiн де шешем, мен ушiн бiр калжа жеген" ("За меня мать тоже ела калжа"). Уже через неделю мать набиралась сил и могла управляться по хозяйству. У казахов Южного Алтая, как и у многих других народов, сохраняются представления о том, что ребенок подвергается наибольшей опасности в первые сорок дней жизни. В этот период у Чуйских казахов обычно отмечались первый, третий или пятый, седьмой и сороковой дни. Наиболее важную роль в праздниках играла киндик шеше: она была наиболее почетным гостем, в каждой из упомянутых дней приносила ребенку и его матери подарки, и в свою очередь, получала одежду и угощение. Праздник третьего или пятого дня - " бесик той " связан с положением ребенка в колыбель. На седьмой день, во время праздничного угощения киндик шеше обязательно получала шейную часть барана - " мойын ет ", которую должна была тщательно очистить от мяса, чтобы ребенок был таким же чистым и гладким, как кость. Затем она насаживала позвонки на палочку, чтоб ребенок крепко держал шею. В дальнейшем эти палочки хранили в укромном месте в течение всей жизни человека (84; 24-25). На сороковой день " кыркынан шыкты " ребенку в первый раз стригут волосы и ногти, закапывают так, чтобы предотвратить возможность их магического, вредоносного использования. У кош-агачских казахов еще сохранилась вера о существовании порчи и сглаза, способных нанести вред ребенку и его матери. Их в народе называют " четпе " или " кызыл четпе " и " шук ". Чтобы предотвратить все негативные явления, приносящие вред и беспокойство ребенку, спину ребенка протирают красным мылом, или медвежьей желчью и дают водный настой сушеных дождевых червей. У кош-агачской группы казахов, в связи со слабым развитием шаманства, для охраны от злых духов пользовались амулетами в виде когтя медведя или кусочком медвежьей шкуры, "стеклянным глазом", но в основном амулетом - тумаром. Из традиционных детских обрядов более других сохранился обряд (тсау кесер) “разрезание пута”. Ребенку начинавшему ходить, особенно если он страдал рахитом - " мешел ", перевязывали ноги черно-белым шерстяным шнуром, который затем перерезала многодетная, энергичная, подвижная женщина, ”передавая” тем самым ему свои качества. Разрезанный шнур сжигали. Это обряд, сохранившейся у казахов Южного Алтая до настоящего времени, известен у народов среднеазиатско-казахстанского региона. В настоящее время одним из важных этапов воспитания ребенка является обряд обрезания - " сундет ". В начале 90-х годов обрезание проводилось приезжими муллами из Монголии и Казахстана в антисанитарных условиях. Сейчас обрезание проводят в центральной районной больнице, с применением анестезиологических препаратов. Обрезание обычно сопровождается небольшим семейным праздником " сундет той ". Это обычай и в прошлом у казахов не сопровождался многочисленными ритуалами, широко распространенными у оседлого населения Средней Азии и Казахстана. Исходя из приведенных материалов, можно заключить, что для этнолокальной группы казахского народа на Южном Алтае характерна тенденция к сохранению существенных религиозно-этических норм.

Большое внимание уделялось и выбору имени для новорожденных. К этому всегда относились очень серьезно (132). Имена младенцам даются иногда сразу же при рождении, а иногда по происшествии года, или когда они начнут ходить (5; 332). Имя по традиции давал дед или всеми уважаемая личность, чтобы малыш в будущем вырос таким же знатным. Иногда обращались с такой просьбой к гостю. Но, и помимо этого, у казахов существовало немало самых разнообразных вариантов наречения своих детей. Например, связанные со временем года, погодой, топонимикой края, особенностями телосложения и здоровья, многочисленными приметами или знаменательными событиями и многим другим. Считалось, что сглаз на девочек не действует так сильно, как на мальчиков, и для них выбирались самые красивые, нежные, легкие для произношения имена. Часто в качестве имени давались названия дорогих материй: Жибек (шелк); нежных растений: Раушан (роза), Кызгалдак (тюльпан), Енлик (эдельвейс); драгоценных металлов и камней: Алтын (золото), Кумис (серебро), Гаухар (изумруд), Маржан (жемчуг). Чтобы девочки росли несказанной красоты, их называли именами небесных светил: Кунсулу (красивая как солнце), Айсулу и Айман (красивая как луна, луноликая), Шолпан (утренняя звезда). Когда рождалась долгожданная дочь, ее называли Асель (мед), Меиз (кишмиш), Кулпынай (клубника). Если в семье рождались только дочери, им давались имена в надежде на то, что следующим родится сын: Улболсын (да будет сын), Улжалгас (продолжится сыном), Улжан (душа мальчика), Улбобек (мальчик-младенец), Бурул (сверни, повернись) и даже Кыздыгой (перестань рожать девочек). В некоторых случаях девочке даже давали имя Ултуар (родить мальчика), чтобы у нее в будущем были сыновья.

К именам мальчиков отношение было другим, так как на плечи мужчин ложились основные трудности жизни. В первую очередь желали, чтобы они в лихолетье были защитниками родного очага и рода, а в более мирное время походили на известных биев, акынов. Как известно, в прошлые века смертность детей была очень высокой, что породило массу специфичных имен. В семьях, где младенцы умирали часто, новорожденных называли неказистыми именами, полагая, что это происходит неспроста: Ултарак (стелька), Елеусиз (неприметный), Елемес (незаметный). Эти имена являлись словно защитой от сглаза, порчи. По той же причине, зачастую, составной частью имени было презрительное "кул" - раб: Иткул (раб собаки), Каракул (черный раб). Бывало, детей условно продавали чужим: Сатылган (продан), и покупали: Сатыбалды (купленный) или Гулеген (уплачено).

Когда рождался долгожданный ребенок, то называли его Тлеген (желанный), Сагын-дык (соскучились). Если в семьях на тот момент было мало людей, то нарекали новорожденного Тезекбай (много, как кизяка в степи), Битбай (богат на вшей). Часто у казахов в одной семье встречаются сыновья с именами Куандык (радовались) и Суюндик (любовались). Это происходит потому, что долго ждали новорожденного, и следующий малыш продлевал радость родителей.

Бывали случаи, когда новорожденные умирали один за другим, а родители старели бездетными. Тогда очередного младенца проносили под подолом нескольких старушек, что прожили долгую жизнь. Таких детей нарекали Ушкемпир, Торткемпир, Бескемпир, то есть - три, четыре или пять старух. Хорошо известно, что когда у знаменитого акына Кенена Азербаева на пятом десятке лет родилась дочь, он проделал вышеупомянутый ритуал и нарек ее именем Торткемпир. Позже, когда дочь выросла и пошла в школу, то ее часто дразнили, отчего та переменила свое имя на Торткен.

Известен и другой случай, когда после смерти нескольких младенцев, очередного мальчика назвали Турсын (пусть остановится, останется), а потом, когда три следующих ребенка снова умерли, последовавшего за ними новорожденного нарекли Балта (топор), то есть пожелали, чтобы он как топором отсек несчастье. К этому ряду можно причислить имена Улмес (не умрет), Оскен (вырастет), Жанузак (долгая душа), Кунузак (продолжительный день).

Часто выбор имени сопровождался особенностями кочевого быта: Кошкинбай (кочевка), Кыстаубай (зимовка), Жайляубай (летовка), Булакбай (родник). При этом немалую роль играли и названия местности. Например, знаменитый акын Жамбыл Жабаев обязан своим именем горе Жамбыл, на отрогах которой он родился. Из этого ряда и имена Созакбай, Келесбек, Едилбай, Талас и т.д. У казахов также много имен, связанных со временем суток, с конкретными погодными условиями: Танатар (встает рассвет), Каржау (снег идет), Жанбырбай (дождь), Туманбай (туман), Боранбай (буран). Из далекого прошлого, когда животные были тотемами, дошли имена Аюхан (хан медведь), Арыстан (лев), Жолбарыс (тигр), Бурихан (хан волк), Кабанбай, Куланбай и др.

Как известно, некоторые дети рождаются с особыми приметами: родинками или родимыми пятнами. У других, со временем, образуются какие-то физические недостатки. В таких случаях их настоящие имена на время забываются, и им дают разные прозвища: Калдыкул (цветок с родинкой), Анар (гранат) - из-за красного пятна или небольшой опухоли на теле. У мальчиков с грыжей в области паха были прозвища Кош-карбай (Баран) и Текебай (Козел). Если же у детей обнаруживали какой-нибудь неестественный нарост или нечто иное подозрительное, то таких спешили переименовать Артыком (лишний). Иногда ребенок рождался с уже прорезавшимися зубами. В этом случае мальчика обязательно называли Каскырбай (волк).

Много значили для казахов происходящие в стране события. Например, известен случай, когда человек родился уже после того, как его отец ушел на войну, поэтому его назвали Согыс (война). Позже, когда у вернувшегося фронтовика родился следующий ребенок, то его нарекли Женис (победа). Но самое примечательное то, что третьего сына отец назвал Тыныс (передышка, затишье)(132).

Несомненно, что не меньшую роль уделяли родители и воспитанию своих чад. Вот как пишет об этом процессе Левшин: «Некоторые матери сыновей своих пеленают и кладут их между коленами и ступнями подушки для того, чтобы ноги их сделались несколько вогнутыми, и от того более способными к верховой езде. Само собой разумеется, что в кочевом народе отцы не могут употреблять трудов на воспитание сыновей своих, и что уменье смотреть за стадами и ездить верхом не требует больших попечений. О женщинах, родящихся для работ и услуг своими мужьям, нельзя сказать того же: они непременно должны заниматься обучением дочерей своих разным искусствам, необходимым в домашней жизни, как то: прясть, ткать, шить одежды, готовить пищу, делать разные узорчатые занавески, вышивать шелком, золотом и проч.»(5; 334).

Большое внимание в воспитании уделяется таким аспектам, как гостеприимство и уважение к старшим. Считалось зазорным, если гостю не был оказан почет, ибо «гость, хоть мало сидит, но много замечает». В старину верили: «Голодный гость уносит благополучие стада», поэтому гостя не отпускали, пока он не насытится. В казахском языке существует даже особый термин – «конакасы» - «угощенья для гостя», означавший специально отложенную для гостей самую вкусную еду. И сейчас этот обычай свят в степи, любой человек может рассчитывать на кров и еду, переступив порог юрты (119; 52). Нельзя отказываться от приглашения в казахский дом, хотя бы из элементарного уважения к национальному менталитету. Согласно народной присказке, казах не ходит туда, куда не звали, но коль зовет – отговорок не признает. Вас усадят и выставят угощение, которое никогда не разочарует: ни вкусом, ни видом, ни количеством (71; 9). Как сказал президент республики Казахстан Нурсултан Назарбаев: «… наверное, от очагов древних кочевников, где гостеприимство было законом, возникла та открытость и щедрость души казахского народа, которую почувствовал на себе каждый…»(27; 242).

На современном этапе начинает возрождаться практика совета старейшин или советов аксакалов, в частности в Оренбургской области. Совет старейшин как собрание наиболее старых и уважаемых людей, создаваемый для решения общественно значимых задач, - типичный институт для патриархального общества, отражающий традицию уважительного отношения к старикам, их силу и влияние (90; 86). Таким образом, ясно, что традиция отдавать дань уважения страшим, не только не искоренилась, но и стала напротив еще более заметной.

Итак, на основе приведенных нами данных отчетливо видно, что обычаи и традиции, связанные с рождением и воспитанием ребенка играют большую роль в жизни казахского этноса, так как именно в детском возрасте формируется будущий характер человека.

1.2 Свадьба. Брак, как мы знаем, является одним из важнейших событий в жизни. Свадьба для казахов - одно из немногочисленных событий первостепенной важности, но, несмотря на большое придаваемое значение, брак был вопросом в основном расчета и выгоды. Так как у казахов было родоплеменное деление, брак между представителями одного племени был запрещен и считался нарушением традиций. Во время выбора невесты главы семьи старались породниться с наиболее богатыми и влиятельными семьями. Во имя взаимной выгоды семьи планировали браки даже между еще не рожденными детьми. Полигамия была также характерна в казахских семьях. Мнения молодых обычно не учитывались, так как акцент ставился на обогащение семьи и повышение влияния отдельной семьи в племени. Молодые не могли противостоять таким предложениям из-за того, что все племена строго придерживались обычаев: «Молодые мужчины большею частию не по выбору своему берут первых жен, но по назначению родителей, девицы же всегда подчинены воле их. Оттого истинная привязанность между супругами встречается редко. Многие отцы, особенно знатные и богатые, сговаривают детей своих еще в пеленах»(5; 334).

Традиционная казахская свадьба начинается со сватовства (куда тусу) – это издревле существующая, незабытая, обязательная традиция казахского народа. Это знакомство двух сторон друг с другом. Родители жениха и невесты, поддерживая намерение молодых, договариваются о проведении свадебного торжества. Быть сватом означает поддерживать уважительные родственные отношения много лет. Как говорит народная пословица – «Женятся на сто лет, а сватаются на тысячу».

В церемониале сватовства четко выделяются два этапа – то, что называется «предварительные переговоры» о сватовстве, и официальное сватовство. Каждый из этих этапов имеет свой, но в чем- то схожий с другими ритуал.

Для предварительных переговоров к отцу девушки от имени отца молодого человека отправляли одного или несколько человек (жауши). Полномочия жауши в сообщениях различных авторов отличаются. По одним, их роль сводилась лишь к тому, чтобы узнать мнение родителей девушки относительно возможности сделать предложение о сватовстве. По другим посланцы узнавали и то, сколько отец невесты желает получить калыма и размеры калыма. По третьим, кроме калыма, жауши устанавливали сумму, вносимую также женихом, на головной убор невесты – саукеле, так называемый баш – жакса. Затем жауши вручали подарок, скрепляющий сватовство. Так кончался первый этап сватовства. Различия между полярными вариантами предварительного сватовства заключаются в степени участия жауши в переговорах о калыме и наличии или отсутствии особого ритуала при этом. Промежуточный вариант, когда жауши только узнают о предполагаемых размерах калыма, говорит о том, что происходило развитие, изменение данного ритуала (13; 270). Кстати, сваты для своего визита выбирали «счастливые» дни – среду или четверг (74; 40).

Второй этап – официальное сватовство – начинался с приезда сватов – родственников жениха в дом девушки. Группа сватов, называвшихся термином куда (сват), бывала многочисленной и обычно возглавлялась отцом молодого человека. Количество сватов зависело от богатства и значимости сватающегося, но стремились к тому, чтобы число в целом было нечетное. По данным этнографов XX века Н.И. Гродекова и А.А. Диваева, сваты сначала останавливались у родственников отца невесты, посылая оттуда извещение о своем приезде. Это делалось для того, чтобы принимающая сторона – отец невесты – могла достойно подготовиться, поставив юрту для гостей и известив свою родню. Уже по прибытии сваты в присутствии гостей делали предложение, которое положительно закреплялось закланием белого барана (или с отметиной на голове) и прочтением благословения (бата). Казахстанские этнографы Х. Аргынбаев и А. Толеубаев сообщают о клятвенных обещаниях, скрепляемых кровью (ант берису), когда в чашу с кровью барана сваты отпускали пальцы. Как один из вариантов, отмеченный Толеубаевым, главные сваты – родители жениха и невесты – делали небольшие надрезы на внутренней стороне большого пальца и ранки прижимали друг к другу. К числу ритуальных угощений при сватовстве относится особое блюдо курык бауыр, состоящее из курдючного сала и бараньей печени. Еще один этнограф конца XIX века П. Маковецкий говорил о том, что при спорной ситуации, было ли сватовство, бии (судьи) спрашивали, было ли угощение курык бауыр, и при утвердительном ответе факт сватовства считался доказанным. То есть данный обычай имел и юридическое значение в семейном праве казахов (74; 40).

Миссия сватов состояла в том, чтобы сделать официальное предложение о браке, окончательно договориться о размере калыма, условиях его выплаты, о приданном, о сроках свадьбы. В отличие от предварительного, официальное сватовство всегда происходило пышно, сопровождалось увеселениями и имело достаточно сложный ритуал. После того как отец девушки дает «добро», обе стороны преподносят друг другу полагающий презент по традиции: куда аттанар, куда тарту, ат байлар. Самый главный представитель из сватов называется «бас куда» (главный). В свою очередь отцы жениха и невесты и жениха – бауыздау куда, т. е самые близкие.

«Бас куда» (главный сват) всегда дорог девушке после замужества. Она будет называть его «агатеке» (дядя), должна всегда почитать его. «Куда тусу» - самый высокочтимый, значительный той, несущий в себе особый колорит национальной традиции.

«Бата аяк» - окончательный договор между сватами. После соглашения стать сватами отец жениха едет к девушке, и окончательно обговаривают вопрос о сроке свадьбы, о количестве калыма, коде – жора (подарки). Это и называется «бата аяк», в некоторых местах – «сырга тагар» или «баталасу». Есть два вида бата:

1. Кесымды бата – окончательное решение – конкретно назначаются дата проведения свадьбы, объем затрат, количество скота.

2. Кесымсиз бата – точное количество скота, объем затрат не уточняется. Определяются с учетом обстоятельств и времени.(13; 270).

Богатый материал о добрачных отношениях содержится в этнографических материалах ученого Ф.А. Фиельструпа. Разговор о калыме идет только тогда, когда приходит пора сочетать обрученных браком (если обручены были малолетние дети). До того отец жениха посылал своему свату только подарки. 14-16-летний жених начинает посещать аул невесты до решения вопроса о калыме и привозит ее отцу подарки - скот. Едет с товарищами. Он останавливается где-нибудь, не на виду, и там ему девушки и молодухи ставят юрту. Женгетай - подарки, которые он привозит женщинам, чтобы они привели к нему невесту. Этот вечер они проводят в развлечениях, играя на кобызе, кыйаке и пр. (это не кыз ойун) Кыз ойун - одна из игр киргизской молодежи устраивалась во время досвадебных приездов жениха к невесте и в дни свадебных торжеств накануне увоза новобрачной в дом мужа (11; 107). Ф.А. Фиельструп несколько раз подчеркивает, что кыз оюну проводятся только после обряда такыя сайры, т.е. практически после вступления в брак молодых. Хотя были, видимо, и отступления от этого правила, и брачная ночь была после обряда кыз оюну. Потом жених уезжает. Затем приезжает его отец и спрашивает о размерах калыма и о времени свадьбы (9; 50). Когда жених подрастет (в 15 лет), он едет в гости к невесте с товарищами. Останавливается в сторонке, на низком месте. Его встречают извещенные о его приезде молодухи, девушки и парни, ведут в специально поставленный юрту и угощают там до вечера. Когда наступает вечер, женге - по терминологии родства - это жена дяди по материнской линии или жена старшего брата; старшие родственники невесты женского пола, которые руководят ее проводами в дом жениха или организуют тайные посещения женихом невесты в добрачный период, за что получают подарки - женгетайлык. Женге - не сваха, а наставница невесты, посредница между ней и женихом (92; 87). Более того, это лицо, охраняющее невесту от враждебных сил, всегда находится рядом с невестой, даже тогда, когда невеста остается вдвоем с женихом (56; 82). Родители невесты знают о приезде жениха и не показываются, так как практически у всех народов Средней Азии жених должен был избегать родителей невесты, начиная со сватовства и до свадьбы, а в некоторых районах до отъезда невесты в аул жениха. Через определенное время устраивалась специальная церемония типа приобщения к очагу дома невесты, сопровождавшаяся взаимными подарками. У киргизов Таласа, по материалам Ф.А. Фиельструпа, это происходило через 1-2 года. Женге испрашивают у матери невесты разрешения свести девушку на вечеринку. За привод невесты они требуют с жениха женгетай - (от богача - лошадь, материю или рублей 100 денег). В юрте собирается много молодежи. Перед играми (кыз ойун) режут барана и угощаются. Парни, кто не сможет войти в переполненную юрту, остаются снаружи. Опытная молодуха (ойун баши) ведет игру. Игра продолжается до полуночи, иногда до утра, и после нее все, включая жениха, уезжают. Если жених за дальностью расстояния до дома остается ночевать, то ночует один, а невесту уводят. Пока жених гостит в ауле, играют каждый вечер. Потом он едет домой. Во второй приезд жениха, через один-шесть месяцев приблизительно, таким же порядком, как и в первый раз, играют. После игр жених остается ночевать со своей невестой (родители знают, но не показываются). До свадьбы жених бывает, таким образом, несколько раз. Такйа сайды. Через год после первого посещения жених едет с матерью к родителям невесты. Они берут с собой несколько голов крупного скота и вареное мясо (барана): грудину, седло и несколько других лучших частей. Мать со скотом направляется прямо к юрте навстречу выходят женщины и девушки и там угощаются привезенным мясом. Потом в юрте отца невесту сажают в дальний левый (правый от тора), угол, собираются люди, родители невесты и мать жениха. В старину на невесту надевали высокую шапку с перьями филина. Жениха приводят к юрте с той стороны, где сидит невеста, приоткрывают кошмы юрты, снимают один уук и привязывают к его концу платок. Жених этим орудием колет в шапку (такйа) невесты. Шапка падает, женщины снимают платок и оставляют себе, а жених вытаскивает уук обратно. Этот обряд называется такйа сайды. Если невеста мала, ее сажают повыше (9; 51). Когда невеста станет уже взрослой, устраивают такйа сайды – уйжаны (такыя сайды - буквально "снятие девичьей шапки пикой") Обряд предшествовал тайным добрачным свиданиям жениха и невесты - реликтовой форме древних семейно-брачных отношений периода матрилокального брака. У киргизов племени адигине и кашгарских киргизов называется уй жаны - "быть близко к дому невесты", так как жених во время обряда находится не в юрте невесты, а вне нее, рядом. Вот что пишет об этом обряде Ф.А. Фиельструп в отчете о поездке к киргизам: "Вопросу о браке мною было уделено большое внимание, в частности, меня интересовал вопрос о свадебных посещениях женихом невесты, которые и происходят якобы втайне от родителей, не являются секретом ни от кого и вполне санкционируются обычаем. Сговоренный жених, придя в возраст и уплатив известную часть калыма, приезжает в аул невесты и останавливается в посторонней юрте. Это посещение называется уйджаны, так как жених остается после юрты невесты, не входя в нее. Затем происходит обряд тахья сайры. Невеста, надев девичью шапку (прежде остроконечную тахья), садится в юрте отца, обычно, в кругу своих родственников. Жених приоткрывает уголок покровной кошмы, просовывает в отверстие палку (купольную жердь от юрты) с навязанным на ее конце платком и легоньким толчком сбивает или сдвигает шапку невесты. Платок остается в пользу свахи (женге). Постановка этого обряда немного варьирует в разных местах: шапку сбивают то один раз, то три раза, то это действие сопровождается вопросом: "Направо или налево?" (т.е. партия жениха загадывает: удачен или неудачен брак?), то совершается безмолвно. Этим ударом как бы испрашивается разрешение на близость, и с этого момента (соответствующего казахскому орунтой) жених и невеста становятся фактически супругами. Свадьба по мусульманскому ритуалу, с участием муллы, совершается лишь перед отъездом молодухи из отчего дома в аул мужа, а прежде ее устраивали непосредственно после уйджаны, что подтверждает наше мнение о моменте заключения брака" (8; 49-50). Отец жениха, мать, сам жених и товарищи-родственники едут в аул невесты, взяв с собой не меньше 9 голов скота (калын мал). Для кьюу (жениха) там ставят особую юрту вдалеке, чтобы он не стеснялся стариков, на деле, чтобы он не пересекался с родителями невесты. Его родители помещаются в другой кибитке. Сверх приведенного скота отец невесты просит еще салык – хорошую лошадь из дому. Торжество называется такйа сайды. В кибитке своего отца невеста сидит справа у жука на подостланном одеяле; с нею сидят в кибитке и женщины. Все кошмы и чий убраны - от кибитки остается один остов. Мужчины находятся снаружи. Жених берет ук (жерды, привязывает к нему белый платок и кусочек ваты, подходит к кибитке со стороны невесты и концом палки сдвигает на бок шапку невесты. Мужчины спрашивают: "Он бы, сол бы?". Женщины отвечают: "Кудай онылса, он, он!" ["Он бы, сол бы?" - букв. "направо или налево?" ] (Если бог верно направил, то верно!). Это повторяется трижды. После этого происходит тошок талаш - борьба за невесту, борьба за приданое и другие свадебные игры, где с одной стороны участвуют женщины, часто независимо от принадлежности к той или иной стороне, а с другой - мужчины; этот обряд является пережитком борьбы матрилокальных и патрилокальных тенденций (92; 160). Затем делают в земле отверстие (яму), и от него роют галерею под землей к другому отверстию. Копатели на корточках помещаются к той и другой яме и пробуравливают ход между ними палками. Когда ход готов, то в него проводят втрое сплетенный аркан. Один его конец привязывают к ручной каменной мельнице (жартылчак), которая помещается в одной яме; эту яму закапывают. Во время тошок талашу из открытой ямы за аркан берутся женщины (все, без различия принадлежности к той или иной стороне) и тянут в сторону жартылчака, а мужчины - за свободный конец аркана в обратную сторону. Защищаясь, женщины мажут мужчинам лицо "грязью", которую они делают, смешав с водой один казан золы и один казан отрубей. Мужчины должны вырвать аркан из земли, перетянув женщин.
Если мужчинам не удается перетянуть аркан, то отец жениха должен дать им лошадь и девять табак мяса, а отец невесты надевает на свата киит. В обратном случает тянущие ничего не получают, а киит дается так же, как и в первом случае (9; 33). Такйа сайды проходит до Ника - бракосочетание мусульманское. Отношение к этому обряду у киргизов было часто формальное. Чаще делали в доме невесты, но, по материалам Ф.А. Фиельструпа, иногда в доме жениха. В юрте сидят женщины, а мужчины снаружи. Одна сторона кошмы открыта, чтобы было видно. Поют, соревнуясь по очереди. Невеста сидит справа от тора.
Жених привязывает платок к палке; в платок завязано несколько монет. Он просовывает эту палку между кереге баши (верхняя часть кереге, деревянная цилиндрическая часть юрты) и легонько тычет ею в такйа (тюбетейку); женщины бросаются к платку, чтобы схватить его. Ничего при этом не говорится, только поют. Проделывается это один раз и в юрте отца невесты. Женщины, хватаясь за палку, срывают платок, а мужчины стараются ее вытащить, не дав платка (9; 44).

Традиций и обычаев, касающихся сватовства, очень много. Во время увеселений исполняется интересный обычай, называемый куда тартар (теребить сватов). Заключается он в том, что аульные женщины (среди них могут быть и молодые парни) устраивают различные проделки над сватами. Сваты должны откупаться от женщин подарками, они не должны обижаться. Таким образом, свадебный обряд превращается в удивительное представление, в своего рода театр, где на суд зрителей выставляются изобретательность одной и изворотливость другой стороны, которые должны стать родственниками.

Прибывшие сваты и свахи не должны спать. Обязаны отведать угощения, преподносимые сватами. Если кто – то из прибывших, не выдержав, засыпает, то одежду его тут же пришивают к подушке, к одеялу, к ковру…, за что заснувший должен платить штраф (айып). Поэтому сваты должны пройти все испытания на выдержку. Этот обычай называется - киим тиру.

Перед отъездом сватов отец девушки наделяет их по традиции «киитом». Самый ценный «киит» получает отец жениха, даже и в том случае, если его нет в числе сватов. Другие сваты получают «киит» по степени своего достоинства. В зажиточных семьях киит отцу жениха – это целый табун лошадей, одаривались и другие сваты. Приехавшие со стороны невесты сваты в свою очередь получают киит, однако он несколько меньший, чем киит со стороны отца невесты, что обуславливалось необходимостью выплаты и доли калыма. Число сватов со стороны невесты больше на одного человека, чем со стороны жениха. Необходимо отметить, что и на современном этапе обычай давать киит сохранился(15; 70).

Большое внимание уделяется и такому обычаю – как калым. После официальной части сватовства, сторона жениха должна уплатить калым, который выплачивался в основном скотом. Размеры зависели от достатка и состояния сватающихся (14; 120). «Количество калыма не определено. У бедных он состоит из 5,6 и менее овец, а у богачей доходит до 200 лошадей или 500 и 1000 овец, с прибавлением разного рода имущества и иногда невольников или невольниц». После того, как отец жениха или сам жених, начинает выплачивать калым, отец невесты готовит ей приданное, какое хочет или какое обещал дать. Но в числе приданного непременно должна быть кибитка, в которой будет жить невеста, сделавшись женою. Также следует отметить, что пока калым не выплачен, свадьба не совершается, но жених имеет право посещать невесту наедине и даже ночевать с ней, но, не нарушая ее целомудрия. Если прежде свадьбы один из молодых умрет, то идет разбирательство: имел ли жених тайные свидания с невестою или нет. В первом случае ему или его родственникам возвращается 1/2 отданного им калыма, во втором – 4/5, остальное предоставляется родным невесты. Разбор этот делается потому, что нареченные супруги часто наперед в тайных свиданиях пользуются будущими правами своими, а корыстолюбивые родственники невесты представляют возможность преступления, как право на удержание не принадлежащего им имущества. Если невеста до брака станет беременной, то, быстро проводят свадьбу, несмотря на то, был калым выплачен или нет. Когда же все идет должным порядком, и жених, выплатив калым, желает окончить свадебный обряд, то он дает знать о том будущему тестю и, наконец, сам является к нему с требованиями подарков: один снимает с него халат, другой шапку, третий берет пояс, узду, седло и прочее, и всякий приговаривает: это за воспитание невесты. Равным образом поступают и родственники мужа, когда привезут к ним приданное молодой жены.

По окончании всех свадебных приготовлений, жениха и невесту, наряженных в лучшее платье, приводят в кибитку, назначенную для совершения брака. Мулла становит их посредине, ставит перед ними чашу с водой и, накрыв оную полотном, читает молитвы; потом спрашивает соединяемых, добровольно ли они вступают в брак, затем трижды поит их водою и дает потом испить ее всем предстоящим. Если же их много, то только окропляет их. После этого главного обряда, который соответствует венчанию христиан, новобрачной надевают на голову вместо девичьего женский убор и сажают ее посреди кибитки, в которой собравшиеся около нее женщины поют песни. Молодой муж подъезжает к дверям и просит позволения войти, но его долго не пускают. Наконец, он врывается, силою отнимает жену, выносит ее, сажает с собою на лошадь, и увозит или к себе, или в приготовленную для них в том же ауле кибитку, и тут уже никто не нарушает их уединения (5; 336-337). Главный обряд бракосочетания сейчас, как и раньше называется - «Неке кияр». Необходимо отметить, что на современном этапе сохранилась лишь часть обрядов данного ритуала.

После заключения брака также проходили различные обряды. Уй корсету - знакомство невесты с родственниками мужа. После свадьбы молодую невесту приглашают для знакомства и сближения родственники мужа, соседи, чтобы она быстрее адаптировалась на новом месте. Невестка на такое приглашение идет не с пустыми руками. Хозяева испытывают молодую невестку (характер, манеры поведения) насколько она воспитана и учтива.

После свадебного тоя зять вместе с молодой женой и близкими друзьями в назначенное время едут к родителям жены – к тестю и теще. Первый визит зятя в дом родителей жены называется «есик ашар» (есик – дверь, ашар – открывать). В этот день зять проходит испытание, ведь его видят в первый раз после тоя. Зять привозит все положенные презенты, подарки по обычаю и соблюдает все приличия: терпит всякие колкости со стороны снох, однако и сам не молчит.

Получив свой положенный имущественный надел, молодожены отделяются от отцовского очага. После чего родные и близкие приходят с поздравлениями. «Курсак той» - когда становится очевидным, что молодая сноха в положении, обрадованная свекровь и снохи приглашают близких родственников, соседей и устраивают вечеринку с богатым достарханом, во время которого будущую мать осыпают шашу. Этот обряд выполняли женщины преклонного возраста. «Шашу» олицетворяет льющийся дождь, что по поверью должно принести счастье.(33; 160).

Следует отметить, что раньше следую Ал-корану, киргизы соблюдают многоженство. Число жен, однако же, редко соответствует у них желаниям мужей, потому что они приобретают их покупкою, которая называется калым

и возрастает с количеством жен, так что вторая стоит дороже первой, третья - дороже второй и так далее. Посему правилу, несколько жен может иметь только богач, а недостаточные простолюдины вообще имеют по одной. Нурали, хан Меньшей орды, имел 16 или 17 жен и сверх того около 15 наложниц (которых также можно держать и которых дети мало отличаются от законных), а потому он был отцом 32 сыновей и 33 или 34 дочерей (21; 334)(Приложение 7).

Таким образом, проанализировав основные традиции и обычаи казахского народа, связанные со сватовством и свадьбой, мы пришли к выводу, что институт брака для казахского этноса играл двоякую роль: во-первых, использовали для объединения и родства двух семей, не учитывая при этом мнения самих молодожен, а также брак - как средство для материального обогащения.

1.3. Погребения и поминки. Прежде чем говорить опогребениях и поминках, необходимо сказать, что вообще значит для казахов культ предков. Культ предков занимал заметное место в верованиях казахов. В трудные минуты жизни казахи призывают имя своих предков. В их честь приносят в жертвы животных, ездят на поклонение к их могилам. Такие события, как разделение рода на два самостоятельных, заключение мира между двумя враждующими родами, победа над врагом и т.д., знаменовались у казахов принесением в жертву духам предков белой кобылицы или даже белого жеребца. Казахи с почтением относились к могилам. На могилах каялись, приносили присягу. Путнику, которого надвигающаяся ночь заставала в степи, обычай рекомендовал ночевать возле могил, ибо здесь никто не решиться совершить над ним насилие. Если у путника было заветное желание, он просил духа погребенного помочь, чтобы оно сбылось. Гнева аруахов боялись. Особым почитанием пользовались духи выдающихся людей. Именно их имена произносились в особо трудных случаях. Этот обычай некогда породил боевые кличи (уран). Ураном служило, например, имя хана Аблая. Почитание предков отчетливо проступает и в погребально-поминальной обрядности. Не только живые нуждались в покровительстве сородичей, ушедших в иной мир; мертвые также зависели от живых, совершивших по установившимся правилам похоронный и поминальный обряды (76; 34).

В тоже время еще первобытные люди испытывали неимоверный страх перед духами, наделяли их силами более могущественны­ми, чем те, которыми они владели на земле. Чтобы не вызвать их гнева против себя, они приносили на их могилы щедрые дары и устраивали жертвоприношения. Обожествление духа умерших предков носило настолько устойчи­вый характер у древних, что ни одно последующее поколение людей не только не выражало никакого сомнения в нем, а еще более закрепляло его. Переходя из века в век, эта идея стала традиционной для многих кочевых народов. Она всецело овладела и духом казахской народности, став едва ли не одним из важных духовных признаков этнической идентификации казаха (51; 34- 35). В погребальной обрядности казахов можно выделить три этапа: действия до похорон, собственно погребение, поминки. Этот цикл характерен не только для казахов, но и других народов Средней Азии и Сибири, например тувинцев (26; 6).

Смерть казаха, по народным обычаям, должна сопровождаться не только печалью его родственников, но и всеми знаки вольного или невольного отчаяния жен. Коль скоро покойник испустил дух, они обязаны немедленно поднять вопль и крик, плакать, биться, царапать себе лицо и рвать волосы, вычисляя добродетели умершего, храбрость его и важнейшие подвиги (5; 339).

В XIX в. погребальный обряд у казахов проводился в соответствии с предписаниями шариата, однако, в нем сохранилось немало пережитков доисламских традиций. Как и у других народов Средней Азии, у казахов похороны и поминки были общественным событием, и в них принимал самое непосредственное участие род умершего. Как только становилось известным о смерти человека, почетные старики аула шли в дом умершего и приступали к организации похорон. Хоронили покойного в день смерти.
Перед прочтением заупокойной молитвы (жаназа) всем почетным гостям преподносились дорогие подарки, а также деньги. Помимо подарков

присутствующим раздавали жыртыс – лоскутки ткани в качестве подарка покойного за участие в проводах его на тот свет. Эти данные также подтверждаются сведениями этнографа Левшина А.И.: «Иные на празднествах, делаемых при похоронах, раздают почетнейшим гостям подарки из имущества умершего, которое тогда выкладывается для зрителей наружу. У других гости получают при сем случае только кусочки одежды покойника на память» (5; 339). Более древняя форма этого обычая – разрывание одежды умершего, о чем сообщают некоторые авторы конца XVIII- нач. XIX вв. Хранение лоскутка ткани означает связь живых с покойным. По представлениям казахов, благодатная сила умершего (касиет) передается оставшимся в живых. Этот обычай был в силе не только в погребальной обрядности. Например, при избрании Аблая в ханы казахи подняли его на кошме, а потом, сняв с него богатое верхнее платье, изодрали его в лоскуты. Казахи стремились похоронить человека на его родовом кладбище, рядом с родственниками и предками. С распространением ислама родовые кладбища стали сосредотачиваться вокруг крупных мусульманских святынь. Про возвращении похоронной процессии в доме умершего поднимали траурный флаг. В зависимости от возраста умершего, цвет флага был разным (белый для стариков, черный, черный с белым или черный с красным для людей среднего возраста, красный для молодых). Кусок ткани привязывался к концу древка копья, которое ставилось вертикально внутрь юрты у решеток; конец его высовывался наружу через щель в войлочном покрытии юрты. Помимо флага принято было делать изображение умершего (тул). К концу XIX в. этот обычай изжил себя: одежда, седло и доспехи покойного развешивались прямо на решетках юрты. Изображение покойного – широко распространенный в прошлом древний обычай. Ритуальное назначение копья тесно связано с изображением покойного: через год, после совершения пышных поминок, оба предмета изымались из употребления, причем копье демонстративно ломалось. Заклание коня для умершего – также обычай, известный широкому кругу народов древности, в том числе и скифам. Коня хоронили вместе с покойным, чтобы душа погребенного отправлялась на тот свет верхом. В далекой древности и возникла традиция обрезать хвост коням покойного (76; 35).

Следует также отметить те ритуалы, которые соблюдались непосредственно перед самим захоронением. Соболезнование выражается словами иманды болсын. Смысл этих слов, заключен в пожелании «благополучия покойному». По-видимому, здесь мы имеем дело не столько с соболезнованием в буквальном смысле этого слова с отзвуком того, что ранее рассматривалось как «проводы» души или духа (жан, арвак) усопшего в потусторонний мир. О том, что погребальная обрядность казахов, как, впрочем, и других народов Средней Азии и Сибири, была подчинена проводам души в мир иной, отчетливо прослеживается на этнографическом материале (58; 118). Одежду с покойного (маит) снимают мужчины, с умершей – женщины. Снятую одежду разрезают ножницами и сжигают. Пепел закапывается потом «в чистом месте» или возле могилы. Покойного затем перекладывают в специально отведенную комнату с правой стороны (он жак). Кладут усопшего на спину, слегка поворачивая на правый бок. Под покойного (маита) стелят солому или сено. Накрывают усопшего белой простыней с головы до пят. Тело отгораживается занавеской (шымылдык), которая изолирует покойного от живых. Аналогичные меры изоляции предпринимаются у многих этносов Средней Азии и Сибири (37; 112). По другим данным, мертвое тело поспешно омывается, наряжается в лучшее платье или пеленается в холст и кладется на ковер. Потом становятся около него все ближние, а мулла между ними читает молитвы и прославляет отличные качества покойника (5; 340). В Казахстане в XIX – начале XX вв. усопшего помещали в отдельную юрту. Изоляция покойного, по мнению многих исследователей, могла быть вызвана страхом перед умершим или представлением о «нечистоте трупа». Это представление, возможно, восходит к зороастрийским концепциям. По-видимому, с этими концепциями связан и обычай сжигать одежду покойного (56; 92). В доме рядом с покойным должны находиться мулла, родственники и соседи-казахи. В Казахстане ночное сидение около покойного называется кузет, то есть охрана. Это обычай сохраняется у казахского населения в силу традиций до сих пор, правда не всегда. Не соблюдается полностью и обычай освещения помещения в течение 40 дней. Этот обычай, возможно, также связан с ритуальным страхом перед покойным: 40 суток душа умершего человека находится дома и «слышит ушами», но вред окружающим причинить не может (58; 92). На 3-й день, примерно в 10 часов, покойника обмывают 5–7 человек. Покойницу моют женщины. Обязательным условием для людей, которые допускаются к обмыванию, является отсутствие родственных связей с покойным. В Казахстане, наоборот, в процессе обмывания покойника участие родственников было необходимым. Моют тело следующим образом. В комнате, где лежит покойный, устанавливают табыт. Он представляет собой длинные носилки (2,5 м), обитые алюминиевым листом. В нижней части носилок имеется отверстие для стока воды. В Казахстане и Средней Азии табыт – это деревянные носилки, которые используются для переноса тела до могилы (58; 96).

Основу мужского погребального костюма составляет туникообразная рубашка (койлек). Койлек представляет собой перегнутую пополам белую прямоугольную материю. По линии сгиба посередине делается Т-образный разрез для головы. Женская погребальная одежда состоит из рубашки (койлек) и фартука (алжапкыш). Последний представляет собой квадратный кусок (длина сторон 0,5 м) белой ткани. Его накидывают на покойницу поверх одетой рубашки. Волосы покойницы распускают и убирают на грудь. На голову усопшей надевают платок (жаулык), представляющий собой четырехугольную материю белого цвета, свернутую углом. При этом концы платка накладываются друг на друга. Труп обертывают затем в полотнища ткани в два слоя (акирет). Заворачивают покойного в акирет в строгой последовательности. На усопшего сначала накладывается левый край ткани, а потом – правый. В саван покойницу заворачивают в обратной последовательности: справо налево. Тело в акирете (саване) обвязывают небольшими продольно сложенными полосками ткани: у ног, головы и на уровне груди покойного. Затем усопшего заворачивают в указанной последовательности в ковер и перекладывают на носилки (29; 155). Захоронение умерших в одежде было характерно и для других народов, например, алтайцев, тувинцев, якутов (12; 53). На 3-й день, рано утром, копают могилу (камыр). Родственников умершего к рытью могилы не допускают. Роют могилу, как правило, 10–12 человек. По-казахски они называются «камыршы». При копании могильной ямы камыршы руководствуются следующими размерами. Длина могилы должна составлять 240–250 см, ширина – 90 см (у изголовья покойного) и 85 см (у ног), глубина – 170–180 см. Штыковой лопатой нарезают и убирают дерн, который впоследствии используется для обкладки могилы. Яму роют осторожно в зависимости от почвы на кладбище (зират)(Приложение 6). Копают ее книзу конусом. Стенки могильной ямы выравниваются после установки на дне деревянного ящика – лахат (58; 92). Могилы копаются так, чтобы из главной ямы была в боку другая маленькая, и в нее-то кладется мертвое тело для того, чтобы земля, которая насыпается на главную яму, не давила покойника. Иногда с той же целью делают в могиле сруб или плетень, и накрывают его досками, а потом уже сыплют землю. Возвышенные места и холмы предпочтительно избираются казахами для погребения умерших. Другие помимо этого еще делают над ними насыпи или ставят разного рода памятники (5; 340-341). Перед выносом тела мулла совершает обряд «жаназа» (заупокойная молитва). Для этого покойника выносят в зал. Кладут усопшего в хорошо освещенном солнцем месте. В комнате, где читается молитва, присутствуют только мужчины. Женщины в это время находятся в прилегающих к этой комнате помещениях. По окончании молитвы вперед выходит один из организаторов с деньгами. Он спрашивает, есть ли среди присутствующих те, кому задолжал покойный, если такие были, то организатор отдавал им деньги (58; 98).

Выносят покойного из дома, как и у многих народов Средней Азии и Казахстана, ногами вперед. Южно-алтайские казахи, как и таджики, выносят тело вперед головой. Однако смысл выноса покойного из дома ногами или головой вперед одинаков. Исследователи объясняют эти два способа выноса тела ритуальным страхом перед умершим (19; 26). К выносу не допускаются близкие родственники покойного. Вынос тела сопровождается громким плачем и причитаниями женщин. Подобные формы оплакивания широко распространены у народов Средней Азии и Казахстана. При этом они полностью, по мнению Г.П. Снесарева, вытекают из доисламских культов (56; 132).

К месту погребения тело везут в кузове машины (ранее оно доставлялось на тягловом скоте (5; 340)), что естественно в современных условиях. На кладбище едут только мужчины. Впрочем, это правило нередко нарушается. На кладбище покойного кладут с правой (южной) стороны могилы головой к заходу солнца. Ориентация могилы, таким образом, идет по оси Запад-Восток. Это один из вариантов ориентации погребения, зафиксированных у казахов (58; 103-104).

На кладбище совершается обряд «фидия», который в Казахстане называют «даур, ис-кат» (58; 97). У южно-алтайских казахов обряд фидия происходит после окутывания покойного в саван. Целью этого обряда является искупление, отпущение грехов умершего, которые добровольно берет на себя мулла или один из присутствующих (37; 115). Во все углы могилы втыкают завязанные в узелок платочки с деньгами. Напротив платочков располагаются четыре человека и поочереди читают молитвы. По окончании молитвы им отдают деньги. Всем присутствующим на кладбище раздают платочки, а тем, кто рыл могильную яму – небольшую сумму денег. Если покойному было за 80 лет, то старшему из рода дают рубашку или костюм (сыит береди).

Сейчас известны и другие обычаи, бытовавшие в казахской среде - другой древний обычай, сохранившийся у казахов в XIX в. – это скачки в день смерти богатого и знатного человека. В исторических сочинениях этот ритуал впервые упомянут в связи с похоронами Аттилы.
Годовые поминки (ас – угощение, жылы – годовщина) были главным и завершающим обрядом поминального цикла. На них семья покойного приглашала большое количество гостей. Порядок проведения большого угощения был таков: в первый день выкапывали ямы для очагов, на второй день забивали скот; в третий угощали мясными блюдами; в четвертый – проводили скачки; на пятый – провожали гостей. Наблюдателей поражали многолюдность поминальной тризны и огромные расходы, щедрые призы.
Заклание посвященного покойнику коня приходилось на ас.
Наиболее впечатляющая часть поминок – скачки. Пока кони скакали, устраивались соревнования борцов, стрелков из ружей, групповое состязание в беге. По окончании скачек вручались призы, а затем кто-либо из уважаемых старцев ломал древко траурного флага; другой почетный человек разбирал траурное убранство юрты. Им обоим вручали подарки, обычно коня и халат. Траур для вдовы прекращался, и она могла выйти замуж за кого-либо из братьев или родни мужа (76; 35).

Казахи несколько раз поминают своих родственников, и обряд данный соблюдается весьма точно. Поминки совершаются после смерти через 40 дней, через 100 дней, и через год, а у иных и через 9 лет (5; 341). Важнейшие поминки – те, которые делаются по происшествии года. Обычай требует необходимого и богатого праздника, а потому при разделе имения покойника старший в семействе непременно отделяет часть на поминки, родственники со своей стороны также жертвуют для этого празднества, кто, чем может. Если оно не соответствует богатству или званию умершего, то наследники подвергают себя укоризнам и покрываются стыдом в глазах своих знакомых. У богатых людей годовые поминки чрезвычайно дорого стоят. Пригласив множество гостей, выслушав молитву за упокой души усопшего, призвав тень его и вычислив знатнейшие его подвиги в жизни, закалывают белую лошадь, варят ее и, присоединяя к прочим, заранее приготовленным кушаньям, начинают ее есть, и пить кумыс. Потом приступают, так же, как на свадебных пирах, к играм, скачкам, песням и разным другим забавам, в которых отличающиеся проворством и искусством получают от хозяев награды, а иногда и весьма значительные. Левшин приводит следующие данные: «Бывшие на поминках известного в Меньшей орде батыра Сырыма, уверяли меня, что оные стоили наследникам и родным более 2500 овец, до 200 лошадей, до 5000 ведер кумысу, несколько кибиток, панцирей и множество разных других вещей, розданных отличнейшим наездникам, стрелкам и борцам» (5; 342).

Обязательным ритуалом у казахов после самого захоронения было – пение поминальной песни – жир. Жир – поминальная песня, которую поют, когда приезжают гости, утром и вечером обязательно, когда кочевка снимается с места, когда останавливается на привал, когда проезжают могилы или просто аулы. Поет вдова одна, и к ней присоединяются гостьи-женщины. Сочиняет эту песню либо сама вдова, либо кто-нибудь другой, от которого она ей научается (8; 251).

Распространенным явлением в 19-начале 20 века был обычай левират – брак вдовы с братом или другим родственником мужа. Из материалов Фиельструпа очевидно, что левират у казахов в 1920-х годах был обычным явлением. Вот информация, записанная у казахов-жалаиров: «Через год после смерти делают жилым беру – дают год, не точно день в день, а с разницей, может быть, до одного месяца. Приглашают на угощение ближайших аксакалов и др. Тут решается вопрос о замужестве молодой вдовы. Претенденты спорят и даже ругаются. Вопрос решается аксакалами. В тот же день вдова вновь приобретает нормальный вид (одежда, волосы) и выходит замуж. К новому мужу она переходит с отау и др. личным имуществом. Ее туалет приводят в порядок женщины-гостьи из других аулов» (8; 260-261).

Необходимо отметить, одним из признаков погребального комплекса казахов является коллективность. Так, соболезнование (конил айту) членам семьи покойного приходят выражать и казахи, не связанные с ними родством. В обязательном порядке все должны оказать семье умершего помощь (бата): обычно небольшую сумму денег. Данный обычай прослеживается фактически везде, где живет казахский этнос, в частности обычай бата, был зафиксирован у омских казахов (18; 13)(Приложение 8). Таким образом, проанализировав похоронный и поминальный обряд можно сделать вывод, что для казахского этноса он играл значительную роль в общественной и личной жизни. Именно культ предков и почтение старших говорили во многом о достоинствах и недостатках человека.

Наурыз

Первым праздником, который берет свое начало еще в доисламской истории казахов, является Наурыз - один из самых древних праздников на Земле. «Наурыз» - персидское слово, означающее «новый день». Наурыз, началом которого считается 22 марта, для народов Востока всегда был самым главным праздником. Наурыз – возрождение природы, наурыз – праздник весны. Этот день, когда уравниваются день и ночь, казахи считают началом нового года. Для народов Востока это особенный праздник, который имеет неповторимые, присущие только ему черты. Традиции празднования Наурыза направлены на раскрытие лучших человеческих качеств – открытости, сердечности, отзывчивости, милосердия. И в этом одна из причин того, что его прихода ждут с нетерпением (34; 220-221).

Этот праздник отмечается уже более 5-ти тысяч лет как праздник весны и обновления природы многими народами Передней и Средней Азии, а по некоторым данным - и у восточных славян. Исторические сведения об этом празднике встречаются в трудах многих античных и средневековых авторов. Корни праздника можно отыскать в древних языческих обрядах. Сама по себе форма празднования с глубокой древности несла в себе принципы и устои гуманизма и любви к природе. Несмотря на давность, этот праздник сохранился в народной памяти и в настоящее время приобрел глубочайший духовно-этический смысл. Сегодня в нем заложена актуальнейшая проблема современности - единение и гармония человека с природой. По древнему летоисчислению этот день обычно совпадал с 21 марта - днем весеннего равноденствия. Поэтому казахи назвали месяц март - Наурыз. Считалось, что в этот день происходит обновление в природе, гремит первый весенний гром, происходит набухание почек на деревьях, буйно прорастает зелень. Следует отметить, что Наурыз мейрамы как нерелигиозный праздник весны и обновления имеет общие корни и параллели с проводами зимы и многими другими значимыми моментами в жизни всех народов Казахстана. Если в этот день рождались мальчики, их называли по традиции Наурызбаями или Наурызбеками, а девочек просто Наурыз или Наурызгуль. Если в этот день выпадал снег, то это считалось добрым знаком. Даже девичью красоту в казахских легендах сравнивают с белым снегом Наурыза, поскольку в марте месяце обычно идет мягкий пушистый снег с особенной белизной. В далеком прошлом казахи называли Наурыз Днем улуса - народа - или Великим днем улуса. В народе повелось: чем щедрее будет отмечен праздник Наурыз, тем благополучнее пройдет год. Отсюда - изобилие праздничных обычаев и атрибутов. Накануне праздника весеннего равноденствия люди приводили в порядок жилье, расплачивались с долгами, мирились находившиеся в ссоре, ибо, как утверждали старики, когда Наурыз входит в их дома, все болезни и неудачи должны обходить их стороной. В ночь перед торжеством в знак пожелания обилия молока, урожая и дождя все емкости наполняли молоком, айраном, зерном, ключевой водой, а в день Наурыза все старались быть в добром расположении духа, при встрече заключали друг друга в объятия, высказывали самые добрые пожелания, чтобы все невзгоды и беды миновали их. Празднование Наурыза начиналось традиционной встречей рассвета, связанного со старинным ритуалом "Если увидишь родник - расчищай его исток". Встречая рассвет, все взрослое население, молодежь и дети, взяв в руки лопаты, кетмени, собирались в условленном месте у родника или арыка и производили его расчистку. Затем все вместе под руководством почтенных стариков производили посадку деревьев. При этом по установившейся традиции произносились слова: "Пусть останется в памяти от человека дерево, нежели стадо", "Срубил одно дерево - посади десять!". После исполнения ритуальных мероприятий три человека в образе жыршы - зазывалы (глашатая), обходили вс

Поиск по сайту: