Разыскания о Горьком

Неизвестные тексты и материалы

И.С. Зильберштейн,

доктор искусствоведения,

лауреат Государственной премии СССР

Уже свыше полувека — после кончины А. М. Горького - ведутся интенсивные поиски и публикации его неизданного творческого и эпистолярного наследия. Много весьма значительного в этом деле сделал Архив А.М. Горького при Институте мировой литературы, выпустив ряд сборников такого рода ранее неведомых материалов.

По этой части немало сделало и наше издание «Литературное наследство». Совместно с Архивом А. М. Горького мы подготовили три капитальных тома — «Горький и советские писатели. Неизданная переписка» (том 70-й), «Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка» (том 72-й) и «Горький и русская журналистика начала XX века. Неизданная переписка» (том 95-й, вскоре выходит в свет).

О первом из этих томов появилось 19 положительных журнальных и газетных отзывов. Вот что, в частности, писал Л. И. Лазарев в журнале «Вопросы литературы»: «Пусть не покажется это парадоксом, но том архивных материалов «Горький и советские писатели» — по-настоящему современная книга, которая могла появиться лишь в наши дни. Не только потому, что здесь опубликованы письма к писателям, которые подверглись в годы культа личности репрессиям, или письма, в которых речь идет об этих писателях. Дело еще в том, что в годы распространения идеологии культа личности литературоведы нередко оказывались не в состоянии освоить материал, заключающий в себе столько противоречий и сложностей».

Том «Горький и Леонид Андреев» мог быть создан только потому, что мне удалось получить из Колумбийского университета в Нью-Йорке фотографии 93 писем Горького к Леониду Андрееву и фотографии 10 писем Горького к нему же от жившего в Женеве Вадима Леонидовича Андреева, старшего сына писателя. Эти 103 письма Горького и составили первооснову 72-го тома «Литературного наследства». Вот как высоко оценила Мариэтта Шагинян этот том: «В 1965 году вышла книга, очень помогающая хорошо понять Горького и любовь к нему Ленина. Это 72-й том «Литературного наследства», содержащий неизданную переписку Горького с Леонидом Андреевым. Трудно найти еще пример в мировом эпистолярном наследии, где было бы больше блеска, остроумия, веселой молодой жизнерадостности и — драматического развития конфликта двух разных индивидуальностей...»

Что касается нашего нового, 95-го тома, то, думается, здесь читатель с интересом прочтет переписку Горького с десятью корреспондентами. И, в частности, увидит, как Горький был резок и непримирим в тех случаях, когда заходила речь о пошлой литературе. «Наш враг — пошлость, в которой вязнут наши ноги по колена и которую так усердно и умно разводят в жизни те, кому пошлость необходима, как грязный ров, преграждающий доступ в крепость их»,— писал Горький известному юристу О. О. Грузенбергу. А разве сейчас, в наши дни, мы не видим наглой пошлости в писаниях некоторых наших литераторов?!

Ниже публикуемые разыскания о Горьком — всего лишь немногие из моих находок, связанных с изучением творческой биографии и общественной деятельности нашего великого писателя.

ГОРЬКИЙ О ФИНЛЯНДИИ

Начиная с лета 1904 года Алексей Максимович неоднократно жил в Финлян­дии. И его никогда не покидала любовь к этой стране, к энергичному и дея­тельному народу, живущему там на скудной земле в суровых климатиче­ских условиях. «Какая это милая, кра-' сивая, оригинальная страна?— писал Горький в конце января 1906 года Е. П. Пешковой из Финляндии.— Вся страна, точно древняя сказка,— сильная, красивая, изумительно оригинальная... Очень хорошая демократическая страна». А в дру­гом письме, отправленном Алексеем Максимовичем оттуда же, такие строки: «Если эту малую страну не испортит русское правительство, ее ждет великое будущее». Таковы же его отзывы и о трудовом люде Суоми, о выдающихся деятелях ее культуры.

В начале апреля 1917 года в Петрограде в залах Художественного бюро Н. Е. Добычиной открылась выставка финского искусства. В ее почетный комитет вошли Л. Н. Андреев, А. Н. Бенуа, А. К. Глазунов, А. М. Горький, И. Э. Грабарь, С. С. Прокофьев, Н. К. Рерих, И. Е. Репин, К. А. Сомов, В. Н. Фигнер, Ф. И, Шаляпин. К открытию выставки вышел ката­лог, в котором были помещены статьи Горького, Бе­нуа и музыковеда В. Г. Каратыгина. Эта статья Алек­сея Максимовича ни разу не переиздавалась и не включалась в собрания его сочинений. Не получила она отражения и в четырехтомной «Летописи жизни и творчества А. М. Горького».

Впервые переиздавая здесь эту статью, хочет­ся добавить, что, когда 3 апреля 1917 года столич­ная общественность в связи с открытием выставки чествовала финских художников, речь Алексея Мак­симовича ограничилась двумя фразами: «Люблю Финляндию. Да здравствует Финляндия!».

Следует напомнить, что после Великой Октябрь­ской социалистической революции в числе первых декретов, подписанных В. И. Лениным, был декрет о государственной независимости Финляндии.

[Март 1917]

Финляндия — страна гранита и озер, такая ма­ленькая, бедная, такая хмурая, но я не знаю стра­ны, которая возбуждала, бы у меня более нежное чувство любви, более глубокое уважение, чем она, Суоми!

Нигде я не вижу с такой ясностью, не чувствую с такой убедительной силой величие человеческого духа, всепобеждающую мощь разумного труда.

Среди болот, среди озер, на кусках неплодотвор­ной земли, затерянной в камнях, под бесстыдным гнетом русской монархии, цинически убивавшей все стремления к свободному творчеству,— финны, мол­чаливые, упрямые люди, в течение нескольких де­сятков лет умели создать все, что необходимо для культурного государства, все, чем может гордиться человек,— науки, искусства, промышленность.

Нигде,— говорю я,— не возникала культура при условиях более тяжких. Казалось бы, что на этой бедной земле нет места прекрасным цветам, что среди серых скал под печальным небом не расцветет душа человека, и не победит воля его сопротивле­ния природы, скупой дарами.

Но — человек победил. Его творчество, его труд осуществили почти невозможное. Его мощная воля огранила бедную каменную землю, и в короне, кото­рой украшена наша планета,— Суоми, одна из луч­ших драгоценностей.

Я уверен, что всякий, кто хочет ясно представить себе красоту труда человеческого, должен внима­тельно вдуматься в то изумительное напряжение воли к жизни, которое обнаружил народ Суоми. Мно­гому можно поучиться у этого народа, его молчали­вая деловитость творит чудеса.

Теперь, когда Финляндия свободна от гнета рус­ской власти, с какой сердечной радостью я, русский, невольный угнетатель ее свободы, могу воскликнуть:

Да здравствует Финляндия!

Элякэен Суоми! *

М. ГОРЬКИЙ

«ВОЛЯ, ТВОРЯЩАЯ ПРОГРЕСС»

Живя в предреволюционные годы в Петрограде, А. М. Горький познакомился с поэтом, очеркистом и литературоведом В. Ф. Ходасевичем. Алексей Мак­симович возглавлял тогда ежемесячник «Летопись» и во время одной из встреч предложил Ходасевичу сотрудничать в этом журнале. Сохранилось датиро­ванное 18 февраля 1917 года письмо Горького, в ко­тором он соглашается с предложением Ходасевича дать для «Летописи» статью о современной поэзии, но говорит ему, что нынешний читатель ждет от поэзии социально-философского содержания.

В 1922 году Ходасевич уехал за границу. С того времени до 1925 года переписка и встречи с ним Горького приобрели систематический характер.

В библиотеке Конгресса в Вашингтоне хранятся автографы 32 писем Алексея Максимовича к Хода­севичу за 1922—1925 годы. Они были опубликованы за рубежом в 1952 году. В начале января 1956 года я получил эту публикацию и 10 января передал ее Архиву А. М. Горького вместе со своим сопроводи­тельным письмом.

В 1925 году Ходасевич гостил несколько недель у Горького в Сорренто и вел там поденные записи. Они также напечатаны за рубежом.

Все эти материалы остаются у нас неизданными: Сверенные с автографами, они будут включены в один из новых горьковских томов «Литературного наследства».

Одно из писем Алексея Максимовича к Ходасеви­чу здесь печатается. Но сначала поясним, против какого утверждения своего адресата Горький высту­пил с такими резкими возражениями.

Весной 1925 года Ходасевич побывал в Ирландии, написал и напечатал очерк о кораблестроительной верфи в Белфасте. Прочитав его, Алексей Максимо­вич отправил Ходасевичу 20 июля 1925 года из Сорренто письмо, в котором были такие строки: «Я рассердился на Ваш «Бельфаст», несправедливо ставить это «учреждение» в упрек советской] вла­сти. Германия, Франция технически богаче России, но Бельфаста и у них ведь нет. Это — нечто исклю­чительное, верфь Бельфаста. Да и вообще неспра­ведливо упрекать Москву в безделье — там работа­ют и учатся работать. Здесь у меня жил три недели П. П. Крючков, человек вовсе не склонный преувели­чивать и деловой, то, что он рассказывает,— очень веско й значительно».

В ответном письме Ходасевич настаивал на своем. Тогда Горький и отправил ему 13 августа того же года письмо, приводимое ниже. Горький верил в тру­довую мощь советского народа, доказавшего в годы первых пятилеток, на какие чудеса в этом деле он способен.

Вот текст письма Горького:

Я, конечно, не соглашусь, дорогой В. Ф., с тем, что в России ныне (?) «нет воли к работе», как Вы это утверждаете. Воли к работе у нас больше, чем где-либо в современной Европе; тут можно говорить и спорить не о наличии воли, а о наличии уменья работать. Ссылка на «Словотекова» — не годится, текста этой шутки Вы не знаете. Думаю, что и осу­ждать людей за недостаток «воли к работе» Вам не следует, ведь это воля, творящая «прогресс», а Вы, по Вашему же заявлению, не принадлежите к числу «любителей прогресса». «Беседа», кажется, будет журналом, посвященным вопросам современной на­уки, современного искусства, без стихов, без белле­тристики. Печататься в России будет потому, что это значительно дешевле. Еще дешевле было бы печатать в Италии, но здесь нет русских типо­графий.

Беллетристика, стихи найдут себе место в «Рус­ским] современнике]», который возобновляется при старой редакции. В этом году выйдут лишь две книжки, увеличенного-размера, как я понял, а с на­чала 26-го будет выходить 12 книг.

[А. Н.] Тихонов «восстановлен во всех правах», приговор отменен. Он взял на себя редакторскую работу в издательстве «Круг» Воронского. Сейчас поехал в Крым отдыхать.

Была здесь Зоя Подий, чудесно пела. Был Мейер­хольд, он едет со своим театром на зиму в Германию. Было и еще немало людей интересных. Вообще лето урожайное на гостей. Сейчас у Купчихи [художницы В. М. Ходасевич] живет жена художника Шильтян, кажется, на днях явится и сам художник.

Чапыгин, А. П., печатает в «Былом», в приложе­нии, роман из эпохи Разина, пишет очень интерес­ным языком и вообще интересно. Вышли книги рас­сказов Леонова, Булгакова, Чапыгина, Огнева и забавный «авантюрный» рассказ Козырева «Мистер Бридж».

Прекрасная вещь «Детство Люверс» Пастернака. И хорошо издана.

Приятных новостей не мало. Но есть и неприят­ная. Сутер нашел у Валентины Михайловны [Ходасе­вич] рецидив туберкулеза. Она поехала в Неаполь, там ляжет в его — Сутера — госпиталь для иссле­дования, дня на два. Спасибо за «Современные записки». Конец «Митиной любви» [Бунина] не понра­вился мне. Книжка — скучная.

Передайте привет Нине Николаевне [Берберовой] и будьте здоровы. А я — не очень здоров. Сильно похудел и ослаб. Должно быть, от анафемской жары. Весь июль и до сего дня— ни капли дождя. Но виноград от этого очень выиграл, удивительно сла­док.

М. И. [Будберг]— в Эстонии, поехала провожать детей. Дети у нее очень милые, особенно— млад­шая, Таня.

Всего хорошего.

А. ПЕШКОВ

13.Ш.25

Вырезки из «Известий» не имею, потерял.

В письме идет речь о сатирической пьесе Горького «Работяга Словотеков», в которой выведен лентяй, говорящий много революционных слов, но всячески увиливающий от какого бы то ни было труда. Пре­мьера пьесы состоялась в Театре народной комедии в Петрограде 16 июня 1920 года.

Поиск по сайту: