Требоний. В свой дом в смятенье скрылся

В свой дом в смятенье скрылся.

Бегут, вопя, мужи и жены, дети,

Как в Судный день.

Брут

Узнаем судьб решенье;

Мы знаем, что умрем, но люди тщатся

Как можно дольше дни свои продлить.

Каска

Тот, кто отнимет двадцать лет у жизни,

Отнимет столько же у страха смерти.

Брут

Раз так, то смерть есть благо. Были мы

Друзьями Цезарю, его избавив

От страха смерти. — Римляне, склонитесь,

Омоем руки Цезаревой кровью16

По локоть и, мечи обрызгав ею,

Идемте все немедленно на форум

И, потрясая красное оружье,

Воскликнем все: «Мир, вольность и свобода!»

Кассий

Склонясь, омойтесь. Ведь пройдут века,

И в странах, что еще не существуют,

Актеры будут представлять наш подвиг.

Брут

И снова кровью истечет наш Цезарь,

Лежащий здесь, у статуи Помпея,

Как прах ничтожный.

Кассий

Да, и каждый раз

Нас, совершивших это, назовут

Людьми, освободившими отчизну.

Деций

Пора нам уходить.

Кассий

Да, вместе выйдем;

Брут впереди, а мы за ним; пусть видят,

Что в Риме нет сердец смелей и лучше.

Входит слуга.

Брут

Кто там идет? Антония посланец.

Слуга

Так, Брут, велел мой господин склониться,

Так Марк Антоний приказал мне — пасть

И, распростершись, так тебе сказать:

Брут благороден, мудр, и храбр, и честен;

Велик был Цезарь царствен, смел и добр.

Скажи, что Брута я люблю и чту,

А Цезаря боялся, чтил, любил.

И если Брут дозволит, чтоб Антоний

Мог невредим к нему прийти узнать,

Чем Цезарь заслужил такую смерть,

То Брут живой ему дороже будет,

Чем мертвый Цезарь, и себя он свяжет

С судьбой и делом доблестного Брута

Среди опасностей и смут грядущих

Как верный друг. Так говорит Антоний.

Брут

Он — римлянин и доблестный и мудрый,

Его всегда я чтил.

Скажи, что если он придет сюда,

То все узнает и, ручаюсь честью,

Уйдет нетронут.

Слуга

Он сейчас придет.

(Уходит.)

Брут

Я думаю, он станет нашим другом.

Кассий

О, если б так. Его я опасаюсь,

И, как всегда, предчувствие мое

Меня в том не обманет.

Входит Антоний.

Брут

Вот он идет. Привет, о Марк Антоний!

Антоний

Великий Цезарь! Ты лежишь во прахе?

Ужели слава всех побед, триумфов

Здесь уместилась? Так покойся с миром. —

Все ваши замыслы мне неизвестны,

Кому еще хотите кровь пустить;

Коль мне, то самый подходящий час —

Час смерти Цезаря, и нет оружья

Достойнее того, что обагрилось

Чистейшею и лучшей в мире кровью.

Прошу вас, — если вам я неугоден,

Пока дымятся кровью ваши руки,

Меня убейте. И тысячелетье

Прожив, не буду к смерти так готов;

Нет места лучшего, нет лучшей смерти,

Чем пасть близ Цезаря от ваших рук,

От вас, решающих все судьбы века.

Брут

Антоний, смерти не проси у нас.

Мы кажемся кровавы и жестоки —

Как наши руки и деянье наше;

Но ты ведь видишь только наши руки,

Деяние кровавое их видишь,

А не сердца, что полны состраданья.

Лишь состраданье к общим бедам Рима —

Огонь мертвит огонь, а жалость — жалость —

Убило Цезаря. Но для тебя

Мечи у нас притуплены, Антоний,

И наши руки, также как сердца,

В объятия тебя принять готовы

С любовью братской, с дружбой и почетом.

Кассий

В раздаче новых почестей и ты

С другими наравне получишь голос.

Брут

Будь терпелив, пока мы успокоим

Народ, который вне себя от страха.

Тогда мы объясним тебе причины,

За что я, Цезаря всегда любивший,

Его убил.

Поиск по сайту: