Мартин Лютер

(1517)

Диспут д-ра м. Лютера о силе индульгенций, состоящий из 95 тезисов, или положений против торговца отпущениями Иоганна Тетцеля, проповедника ордена, прибитых к воротам виттенбергской церкви в день всех святых [31 октября] 1517 года.

Из праведной истинной любви и особенного усердия извлечь истину на свет Божий (безо всякого намека на тщеславие и т. п.) досточтимый отец д-р М. Лютер, августинец города Виттенберга, магистр свободных искусств и Священного Писания желает с Божьей милостью обсудить нижеследующие положения об отпущении; диспутировать, защищать и отстаивать их против брата Иоганна Тетцеля, проповедника ордена, и предлагает их в письменном виде вниманию тех, кто не может обсудить их вместе с ним непосредственно в настоящее время, но кто хотел бы сделать это. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, аминь.

Учитель и Господин наш Иисус Христос, говоря: покайтесь etc., хотел, чтобы вся земная жизнь верующих в Него была постоянным и непрекращающимся покаянием.

Это слово ни в коем случае нельзя понимать, как таинство покаяния, т. е. как исповедь и отпущение грехов, совершаемые священником.

Но Он хочет, чтобы было постигнуто не одно лишь внутреннее покаяние; вообще внутреннее покаяние ничтожно и не является покаянием, если внешне не причиняет всяческого умерщвления плоти.

Поэтому раскаяние и печаль, т. е. истинное покаяние, простирается до тех пор, пока человек испытывает отвращение к себе самому, именно — до вступления в жизнь вечную.

Папа не хочет и не может допустить какую-либо другую муку, помимо тех, которые он установил по своему вкусу или в соответствии с каноном, т. е. согласно папским установлениям.

Папа не может простить никакой вины, разве лишь постольку, поскольку он объяснит и подтвердит, что они прощаются Богом, или же в тех случаях, которые ему установлены Богом. И тогда, какими бы незначительными они ни были, вина остается совершенно неснятой, или оставленной.

Бог никому не прощает вины без того, чтобы он не смирился и не покаялся во всем священнику, Его наместнику на земле.

Canоnes poenitentiales, т. е. установления, как следует исповедоваться и каяться, возложены только на живущих и, согласно тексту самих этих установлений, не должны налагаться на уже умирающих.

Потому Святой Дух благотворно действует на папу, поскольку папа из всех своих декретов и прав исключает артикулы смерти и крайней нужды.

Священники поступают безрассудно и дурно, сберегая и удерживая умирающего от poenitentias canonicas, т. е. от возложенного в чистилище покаяния, дабы тут же удовлетворить умирающего.

Этот сорняк, состоящий в том, что покаяние и отпущение грехов, как это установлено в канонах, превратили в покаяние и мучение чистилища, был посеян, когда епископы спали.

В древности canonicae poenae, т. е. покаяние и примирение для уже совершенных грехов, возлагалось не после, а до отпущения, дабы при этом испытать, были ли искренни раскаяние и мука.

Умирающие примиряются со всем посредством своей смерти, или умирания, и, таким образом, умерев для канонического или уставного права, они, по справедливости, освобождались от его уложений.

Несовершенная набожность и несовершенная любовь того, кто скоро должен умереть, необходимо приносит с собою великий страх; и чем незначительнее его любовь, тем более пребывает в нем страха.

Этого страха и трепета, не говоря обо всем другом, самого по себе уже достаточно для того, чтобы причинить человеку огненное страдание и муку, ибо такой страх уже совсем близок к ужасу отчаяния.

Ад, чистилище и небо кажутся столь же различными, как различны настоящее отчаяние, неполное (или почти наступившее) отчаяние и уверенность в милости Божией.

Представляется, что в чистилище страх и ужас столь же отступают от души, сколь любовь прибывает и растет в ней.

Представляется недоказанным, ни посредством веских оснований, ни посредством Писания, что души, находясь в чистилище, не в состоянии служить [Господу] и приумножать в себе любовь.

Представляется также недоказанным и то, что души в чистилище менее всего ведают о своем блаженстве, пребывая в беспечности, даже если мы сами вполне уверены в этом.

Потому под этими словами (о полном отпущении всех страданий) папа понимает не вообще все страдания, но лишь те, которые он сам наложил.

Потому заблуждаются проповедники индульгенций, говорящие, что благодаря отпущению папы человек освободится от всех страданий и станет блаженным.

Папа не может освободить ни от какой муки души в чистилище, какая бы она ни была в этой жизни, однако согласно канонам [люди] должны покаяться и заплатить.

Вообще, если кому-либо и можно дать прощение, то уж, наверное, лишь совершеннейшему человеку, т. е. совсем немногим.

Поэтому большую часть людей без всякого [сословного] различия обманывают пышными обещаниями (как воображает себе простолюдин), будто от муки можно откупиться.

Такую же полную власть, как у папы, над чистилищем имеет всякий епископ и духовник в епископствах и особенно в своих церковных приходах.

Папа поступает очень хорошо, даруя душам прощение не властью ключей (которой у него нет), а молитвою за них.

Они проповедуют людям вздор, утверждая, что как только их гроши зазвенят, попадая в ящик, так их душа сей же час вылетает из чистилища.

И уж конечно, как только грош, брошенный в ящик, зазвенит, так тотчас приходят прибыль и жадность, разрастаясь и увеличиваясь; а помощь и заступничество Церкви находятся исключительно в Божьей воле и благости.

Кто знает, все ли души, находясь в чистилище, будут спасены, что произошло, как утверждают, со св. Северино и Паскали 1).

Никто не может быть уверен в том, что он действительно раскаялся и достаточно настрадался; еще меньше он может быть уверен, получил ли он полное отпущение грехов.

Как редко встречается человек, испытавший истинное раскаяние и муку; и столь же редок человек, истинно освобождающий отпущением, т. е. такого вообще почти не найти.

Те же, кто полагают, что благодаря запискам об отпущении [т. е. индульгенциям] они непременно достигнут блаженства, отправятся к дьяволу вместе со своими учителями.

Особенно следует остерегаться и быть осмотрительным с теми, кто утверждает, что отпущение папы есть высшая и драгоценнейшая Божья милость и дар, посредством которого человек примиряется с Богом.

Ибо милость отпущения внимает лишь муке смирения (Genugtuung), которое возложено на человека.

Это не христианское учение, если утверждают, что те, которые хотят спасти души из чистилища благодаря исповедальным запискам, не нуждаются ни в каком раскаянии и страдании.

Всякий христианин, искренно раскаивающийся и сокрушающийся о своих грехах, имеет полное прощение и без папских индульгенций.

Всякий истинный христианин, живой или мертвый, причастен ко всем благам Христа и Церкви, вследствие дара Божия и без отпустительных грамот.

Однако не следует презирать отпущение и разрешение папы. Ибо, как я уже говорил, его отпущение есть выражение Божественного прощения 2).

Чрезмерно трудно, даже для ученейших теологов, одновременно прославлять перед народом великий дар отпущения и, с другой стороны, истинное раскаяние и муку.

Подлинное раскаяние и страдание ищет и любит наказание; мягкость же отпущения освобождает от наказания, так что последним начинают уже пренебрегать, по крайней мере, если представится на то возможность.

Проповедовать о папском отпущении надо весьма осторожно, дабы простолюдин не заблуждался, считая, что оно предпочтительнее и более достойно внимания, нежели другие дела христианской любви.

Нужно учить христиан, что это противно желанию и мнению папы приравнивать плату за отпущение с делами милосердия или еще с чем-либо подобным.

Нужно учить христиан, что дающий нуждающимся или дарующий бедняку поступает лучше, нежели жертвуя ради отпущения.

Ибо любовь возрастает от дел любви, и человек становится набожнее; посредством же отпущения он становится не лучше, но только самоувереннее и отдаленнее от страдания и наказания.

Нужно учить христиан, что тот, кто видит, как погибает его ближний, и, тем не менее, отдает деньги за отпущение, на самом деле не платит за отпущение папы, но увеличивает немилость Божию.

Нужно учить христиан, что у них, если они не слишком богаты, и так много долгов по хозяйству и недостатка в самом необходимом, и что им ничего не надо отдавать за отпущение.

Нужно учить христиан, что плата за отпущение добровольна и вовсе не заповедана [Богом].

Нужно учить христиан, что папа нуждается в благоговейной молитве и поэтому для отпущения желает ее больше, чем денег.

Нужно учить христиан, что отпущение папы хорошо, если на него не возлагают слишком больших надежд; напротив, нет ничего худшего, если посредством этого теряют страх Божий.

Нужно учить христиан, что папа, если бы узнал о злоупотреблениях продавцов индульгенций, предпочел бы, чтобы сожгли собор Св. Петра, превратив его в пепел, нежели строили его из кожи, мяса и костей своей паствы.

Нужно учить христиан, что папа, поскольку и он виновен в этих злоупотреблениях, должен заплатить свои собственные деньги, пусть даже для этого ему понадобится продать собор Св. Петра, чтобы потом раздать деньги людям, которые ныне отдают их проповедникам отпущения.

Верить, что посредством индульгенций можно стать блаженным, ничтожно и лживо, пусть при этом комиссар (т. е. смотритель, ответственный за отпущения грехов), и даже сам папа, ручается за это своею душой.

Враги Христа и папы те, кто ради проповеди индульгенций совершенно препятствуют проповедовать Слово Божие в других церквах.

Со Словом Божиим поступают несправедливо, когда в проповеди уделяется столь много времени для восхваления отпущения, больше, чем Слову Божию.

Мнение папы не может быть другим: раз уж отпущение грехов (представляющее собой самое незначительное в богослужении) совершается с колокольным звоном, с пышностью и обрядами, то Евангелие (самое важное в богослужении) должно проповедоваться и почитаться в сопровождении сотен колоколов и обрядов, в сто крат превосходящих своею пышностью.

Сокровища Церкви, часть которых достается папе от продажи индульгенций, недостаточно определены и неизвестны христианской общине.

Ибо из того, что они не являются плотскими временными благами, становится ясно, почему большинство проповедников так нелегко их уступает, стремясь лишь к их накоплению.

Эти сокровища не представляют также заслуг христиан и святых, ибо они и без содействия папы всегда творят милость во внутреннем человеке, а крест, смерть и ад во внешнем человеке.

Св. Лаврентий назвал бедняков, являющихся членами Церкви, ее сокровищем; однако он выбрал здесь то словечко, которое было в употреблении в его время 3).

Мы имеем теперь хорошее основание говорить без какого-либо кощунства и легкомыслия, что это сокровище и есть истинные ключи Церкви, дарованные ей заслугами христиан.

Ибо ясно, что для отпущения страдания, равно как и для других известных случаев, довольно одной власти папы.

Действительно истинное сокровище Церкви есть святое Евангелие величия и милости Божией.

Это сокровище по понятной причине является самым враждебным и ненавистным. Ибо оно делает так, что первые становятся последними.

Сокровище же отпущения, очевидно, является самым приятным; ибо оно из последних делает первых.

Поэтому сокровища евангелий это сети, которыми в древние времена ловили богатых зажиточных людей.

Сокровища же отпущения это сети, которыми в наше время ловят богатство людей.

Отпущение, которое проповедники провозглашают величайшей милостью, разумеется, следует считать великой милостью; ибо оно приносит великий доход и наслаждение.

И все же таковое отпущение поистине является самой незначительной милостью, если его соотнести и сравнить с милостью Божией и с Божественным блаженством Креста.

Епископы и духовники виноваты в том, что допустили со всею почтительностью комиссаров к Апостольскому Отпущению.

Но еще более они виноваты в том, что с открытыми глазами и ушами продолжают смотреть, как эти комиссары вместо наставлений папы проповедуют свои собственные мечтания.

Да будет проклят тот, кто выступит против истины папского отпущения.

И да будет благословен тот, кто стремится смело выступить против лжи и речей проповедников индульгенций.

Подобно тому как папа справедливо выказывает немилость ослушникам, и подвергает отлучению тех, кто действует каким-либо образом в ущерб отпущению:

Так еще более он стремится выказать немилость и отлучить тех людей, которые под видом отпущения вредят священной любви и истине.

Считать отпущение папы столь великим, что он якобы может простить или освободить от греха даже того, кто (что невозможно даже предположить) обесчестил Матерь Божию, безумно и нелепо 4).

Напротив, мы утверждаем, что папское отлучение не в состоянии убрать и самого незначительного повседневного греха, насколько тот облекает виною.

И когда говорят, что св. Петр, если бы он теперь был папой, не смог бы дать большего отпущения, то это клевета на св. Петра и папу.

На это мы возражаем, ибо и этот, и также всякий другой папа имеет большее отпущение, а именно оздоровить Евангелие, силы и дары и т. д. (I Кор. 12, 6 и 9).

Говорить же, что крест, величественно воздвигнутый на гербе папы, способен на то же, что и Крест Христа, является кощунственным богохульством 5).

Епископы, духовники и теологи, позволяющие такие слова произносить пред простолюдинами, должны за это ответить.

Такая дерзкая и бесстыдная проповедь и восхваление индульгенций затрудняет даже ученым защитить честь и достоинство папы от этой самой клеветы и от колких и хитрых вопросов простых прихожан.

А именно: почему папа не избавит из чистилища все души одновременно, ради всесвятейшей любви, из-за их острейшей нужды, как наисправедливейшего повода к этому избавлению; и почему он ради самого преходящего, ради денег на строительство собора Св. Петра, освобождает бесчисленное количество душ на таком пустячнейшем основании?

Далее: почему останавливаются похороны и поминки усопших и почему он не возвратит или не разрешит опять забрать бенефиции 6), или приходы, которые слишком хороши [и дорогостоящи] для умерших, так что уже является неправедным отныне и молиться за спасенных?

Далее: что это за новая святость Бога и папы, что они безбожникам и врагам разрешают за деньги спасти богобоязненную и любимую Богом душу и, однако, не хотят ради великой нужды этой же самой богобоязненной и любимой Богом души, спасти ее задаром из любви?

Далее: почему Canones poenitentiales, т. е. установления о покаянии, ныне давно уже уничтоженные и умерщвленные самим этим действием, хотя они все еще используются, до сих пор исполняются с помощью денег, милостью отпущения, словно они до сих пор в силе и полны жизни?

Далее: почему папа не строит собор Св. Петра на свои собственные деньги, но на деньги бедных христиан, хотя его состояние простирается обширнее, чем любого богатого владетельного Красса 7)?

Далее: от каких грехов освободит или чем наделит папа своим отпущением тех, кто уже оправдан посредством совершенного раскаяния полного прощения и отпущения?

Далее: разве не лучше для Церкви, если деяние, совершаемое папой единожды, он будет совершать сто раз на дню, даруя всякому верующему прощение и отпущение?

Поскольку и папа также стремится к блаженству души скорее посредством отпущения, нежели посредством денег, почему же он тогда упраздняет и уничтожает свои письма и индульгенции, которые давал прежде, ведь они столь же действительны и имеют силу?

Стремление одной только силой заглушить эти весьма чувствительные для мирян аргументы, а не разрешить их путем указания оснований и причин, — означает выставить Церковь и папу на посмешище и сделать христиан несчастными.

Если бы об отпущении проповедовали согласно духу и мнению папы, тогда было бы легко ответить на эти возражения; да они бы тогда и не возникли.

Пусть теперь соберутся хоть все проповедники [индульгенций] и скажут христианской общине: «Мир, мир!» [Иер. 6, 14]; но нет никакого мира.

И, казалось бы, должно быть хорошо лишь тем проповедникам, которые говорят христианской общине: «Крест, крест!»; но нет никакого креста.

Христианам следует напомнить, чтобы они проявили усердие в следовании за своею Главой, Христом, через Крест, Смерть и Ад;

И что они скорее «многими скорбями войдут в Царствие Небесное» [Деян. 14, 22], нежели достигнут покоя благодаря обманчивому миру.

«500 лет Нового времени во всемирной истории делают первоначальное знакомство с Реформацией христианской Церкви общеобязательным для каждого образованного человека. 500 лет молчания на русском языке произведений немецкого реформатора печально свидетельствуют о недостатках нашего отечественного гуманитарного (духовного) образования. Поэтому книга «95 тезисов» Мартина Лютера предназначена для всех студентов и преподавателей российских университетов… Раскрывая одну из ярчайших и важнейших глав всемирной истории, эта книга после внимательного, вдумчивого прочтения должна оживить понимание нашего собственного положения во всеобщем развитии человечества, способствуя выработке более прочного основания наших убеждений относительно религиозных, политических и общественных стремлений современного мира».

Санкт-Петербургский университет, № 23-24, ноябрь 5, 2002.

«Духовенство в средние века приобрело важное значение не вследствие одного господства религиозного чувства, но и вследствие того, что оно преимущественно владело образованностью, заправляло литературным движением, представляло силу пера в противоположность силе меча. Теперь при усиленном умственном движении удержало ли католическое движение за собою первое место, овладело ли новою силою, наукою, осталось ли значение ученого неразрывно соединенным сo значением духовного лица? Нет, духовенство пренебрегло новою силою, передало ее мирским людям и дорого поплатилось за это. Значение ученого отделилось от значения духовного лица, вследствие чего явились для народа два рода учителей, два рода авторитетов и вступили в борьбу друг с другом; при этом католическое духовенство проиграло свое дело, отдавши в руки противников могущество знания, оставляя без внимания потребности времени, стараясь во что бы то ни стало удержать старину, удержать право на все свои старые вопиющие злоупотребления».

Сергей Соловьев. Курс новой истории, 1871.

[1] © Иван Фокин, перевод с немецкого, 2001.

Поиск по сайту: