Обманчивость суждений

В необычных условиях существования мы нередко сталкиваемся с ситуациями, когда четко воспринятые объекты, явления и информация нуждаются в раскрытии их сущности. Примером может служить ход рассуждений Г. С. Титова при встрече со светящимися частицами во время космического полета. Приводим извлечения из его отчета: "Выйдя из затемненной части Земли во время первого витка, я увидел, что корабль окружен светящимися частицами. Мне казалось, что я очень медленно перемещаюсь сквозь них. Вы помните, было сообщение, что американцы в космос выбросили "иголки" и создали из них "пояс" вокруг Земли. Сначала я подумал, что это иголки. Время от времени отдельные частицы приближались к иллюминатору, и я поближе рассмотрел их. Когда они попадали в тень корабля, то переставали светиться. Частицы становились белыми и напоминали снежинки. Внезапно в голову пришла другая мысль, что это кристаллы, образовавшиеся из газов при работе двигателей ориентации. Когда в соответствии с программой я включил ручное управление, количество их вокруг корабля не увеличилось. Я убедился, что они не кристаллизуются из истекающих газов системы ориентации. У меня создалось впечатление, что вокруг корабля образуется поле частиц, но, какого они происхождения, я выяснить не смог. Считаю, что в последующих полетах необходимо провести специальные исследования по выявлению природы частиц". (Светящиеся частицы теперь называются "эффектом Глена", так как первая публикация и описание этого явления появились сразу же после полета корабля "Меркурий-3".)

Из приведенного отчета видно, как Г. С. Титов выдвигал различные гипотезы о происхождении частиц и стремился их проверить путем логических рассуждений и экспериментов. То он включал систему ориентации, то наблюдал частицы с "противоположной стороны" и т. д. Использовав полностью наличную информацию, трезво разграничив известное от неизвестного, он ограничился только констатацией факта и пришел к выводу, что для окончательного решения вопроса о сущности встреченного им явления необходимо выдвижение новых гипотез и применение в последующих полетах экспериментальных методов.

С такой тактикой мышления мы нередко сталкиваемся не только у летчиков-испытателей или космонавтов, но и у следователей, врачей и других специалистов, которые работают в условиях недостаточной информированности. Для раскрытия неизвестного в своей профессиональной деятельности им приходится выдвигать различные гипотезы, версии и проверять их в ходе экспериментов, исследований, практики.

Такую тактику познавательной деятельности мы наблюдаем и у ряда испытуемых во время проверки их нервно-психической устойчивости в условиях сурдокамеры. При этом испытуемые первой группы рационализировали программу эксперимента, были наблюдательны и инициативны. Продуктивность познавательной деятельности проявлялась в выдвижении ими большого количества гипотез при анализе явлений с недостаточной информативностью; объективность - в широте раскрытия ситуации, в четкой логической связи между суждениями, в способности вероятностно оценивать происходящие события, в полноте использования наличной информации. Так, один из испытуемых, восприняв толчки по амортизационной системе сурдокамеры, вызванные земляными работами вблизи лабораторного корпуса, предложил ряд гипотез для объяснения этих явлений. По одной из них толчки могли быть объяснены танцами в соседних комнатах по случаю юбилейной даты, приходившейся на этот день. Однако из-за отсутствия дополнительных факторов, подтверждающих эту гипотезу, она не была им принята как окончательная.

В отчетах по проведенному эксперименту у этой группы испытуемых удачно сочетались объективность, многоплановость, логичность, систематизированность, конкретность и образность с умением выделить в своих переживаниях главное и ответить на любой вопрос представителей различных специальностей, присутствовавших на разборе эксперимента. Этих испытуемых мы отнесли к первой группе.

У испытуемых второй группы познавательная деятельность в эксперименте характеризовалась богатым воображением при истолковании явлений с недостаточной информативной характеристикой. Их аргументация складывалась обычно из случайных и односторонних фактов. Эмоционально насыщенная убежденность порой не давала возможности поколебать их в случае логической непоследовательности. В условиях информационной недостаточности при отсутствии социальных коррекций избыточная эмоциональность, богатые домыслы, непоследовательность в суждениях и субъективность нередко приводили к появлению так называемых интерпретационных феноменов.

Смысл интерпретационных феноменов в условиях измененной информационной структуры И. П. Павлов раскрыл следующим образом: "Ведь для того, чтобы приспособиться к жизни и ориентироваться в ней... мне необходимо представлять определенные связи и опираться на них постоянно. Если у меня нет знания этой связи вещей между собою, между людьми и мною, тогда я выдумываю вместо настоящих связей мнимые связи..." 170

Так, например, в ходе эксперимента в условиях изоляции, в котором участвовал журналист Т., возникла необходимость получить у него дополнительную информацию для решения квартирного вопроса в его пользу. С этой целью по радиопереговорному устройству ему было задано несколько вопросов. У испытуемого в связи с ограниченным притоком информации создалось ложное убеждение в бесперспективности получения квартиры, основанное на субъективной, детально разработанной в изоляции логической системе доводов. Эта его убежденность оказалась настолько сильной, что по окончании эксперимента ее с трудом удалось поколебать предъявлением ордера, ключей и даже показом квартиры. В течение некоторого времени все эти доказательства он рассматривал как "розыгрыш" со стороны своих товарищей. Такой убедительной и непоколебимой казалась ему логическая система доводов о бесперспективности получения квартиры, сложившаяся у него в экспериментальной изоляции,

В создании подобной логически стройной, устойчивой системы представлений и суждений, исходя из которой испытуемые ориентируются и строят свое поведение в эксперименте, большое значение имеет аффективность. Касаясь проблемы соотношения мышления и "аффекта", Л. С. Выготский писал: "Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл себе дорогу к объяснению причин самого мышления, потому что детерминистический анализ мышления необходимо предполагает вскрытие движущих мотивов мысли, потребностей и интересов, побуждений и тенденций, которые направляют движение мысли в ту или другую сторону" 171. Развивая идеи Л. С. Выготского, психологи на большом экспериментальном материале убедительно показали теснейшую связь мышления с эмоциями. Связь "пристрастности", "личностного смысла" с мышлением при возникновении интерпретационных феноменов легко усматривается в приведенном выше случае с журналистом Т.

Весьма отчетливо проявилась эта связь в наших исследованиях у космонавта К. в условиях сурдокамеры. На десятый день испытаний, который приходился на воскресенье, К. имел разговор через радиопереговорное устройство с Сергеем Павловичем Королевым. В этот день в Звездном городке праздновали свадьбу одного из космонавтов, на которую был приглашен Королев. О намечавшейся свадьбе К. ничего не знал. По условиям эксперимента передача какой-либо информации в сурдокамеру была запрещена. Сергей Павлович, узнав, что один из космонавтов находится в сурдокамере, пришел к стенду. Начальник Центра подготовки космонавтов, включив переговорное устройство, сообщил космонавту К., что с ним хочет беседовать Главный конструктор. К. ответил, что готов к этому, но предпочел бы вести разговор не из сурдокамеры. С. П. Королев поздравил его с успешным проведением эксперимента и пожелал благополучного окончания опыта. К. поблагодарил Сергея Павловича за поздравление.

Информация, полученная К. в сурдокамере, сама по себе не содержала ложных данных, но была истолкована им ошибочно. В своем докладе после эксперимента К. рассказывал: "Разговор навел меня на такие мысли. Во-первых, воскресенье; во-вторых, вечер, и вдруг в аппаратной сурдокамеры оказывается Главный конструктор Королев. Когда начался разговор, я решил, что уже все - меня выпустят. Затем появилась другая мысль: "Значит, меня незачем выпускать. Просто показывают. А зачем он здесь?" Изоляция привела меня к странным домыслам. Я решил, что, видимо, дано какое-нибудь срочное задание на срочный внеочередной полет, если даже в воскресенье вечером Королев здесь находится и обсуждает этот вопрос. Появилась мысль о возможности личного участия в предстоящем полете".

Неправильно интерпретированная информация вызвала эмоциональное возбуждение космонавта, продолжавшееся до конца эксперимента и отразившееся на глубине сна. Неосведомленность об обстоятельствах жизни в Звездном городке и случайное совпадение (разговор с Королевым в вечерние часы выходного дня) привели испытуемого к умозаключению наиболее субъективно-вероятному, тесно связанному с его личностной устремленностью и профессиональными интересами. По нашему мнению, это наблюдение является удачной моделью ситуации, когда правильную, но недостаточно полную информацию, полученную в условиях, исключающих возможность уточнения, можно связать со случайными обстоятельствами, домыслить, исходя из субъективной направленности ("личностного смысла"), и на основании этого построить концепцию, которая по мере своего развития приобретает полную субъективную очевидность.

Отсутствие возможности уточнить переданную на борт корабля информацию в ряде случаев приводило космонавтов не только к ошибочным умозаключениям, но и к неправильным действиям. Так, во время полета корабля "Союз-7" в один из сеансов связи, рассказывает А. В. Филипченко, "возникла необходимость уточнить одну деталь относительно разориентирования гироскопов, чтобы застабилизировать корабль. Но время моей связи истекло, и в диалог с Землей включился другой корабль. Я попытался через него разрешить свои сомнения, но ничего не получилось. Перечитал еще раз текст радиограммы и решил выполнять манёвр корабля.., Когда пришли в зону связи и стали докладывать Центру управления полетами о совершенном маневре, Земля сказала, что мы поступили неправильно, что нужно было... уточнить детали, а потом действовать. Это был трудный и досадный момент в полете, когда я узнал, что допустил ошибку" 172.

Появлению интерпретационных феноменов наряду с отсутствием возможности получения дополнительной информации способствуют следующие факторы. Во-первых, личностная значимость подаваемой информации: чем она выше, тем больше психическая активность испытуемого направлена на обдумывание полученной информации. Во-вторых, индивидуально-психологические особенности личности: отсутствие должной критичности, самокритичности; неумение вероятностно мыслить, отбирая и сопоставляя информацию при ее недостатке; неумение определить степень вероятности выдвинутой гипотезы и отбросить гипотезу, не имеющую достаточного обоснования; отсутствие мужества принять возможность "неясного варианта", разрешение которого требует времени, терпения и дополнительной информации.

Таким образом, неадекватное отражение, являющееся следствием преодоления человеком информационной недостаточности в необычных условиях, по мере усложнения его деятельности переходит от чувственного (первосигнального) уровня к интерпретационно-мыслительному (второсигнальному), порождая интерпретационные феномены.

4. "Сверхценные идеи"

При длительном и интенсивном воздействии психогенных факторов и отсутствии мер профилактики, при психологической неподготовленности, слабом типе высшей нервной деятельности и других неблагоприятных обстоятельствах этап устойчивой переадаптации может смениться этапом неустойчивой психической деятельности. Для этого этапа характерно появление необычных психических состояний (феноменов), которые еще не обособились в четко очерченные формы нервно-психических заболеваний, что позволяет рассматривать их в границах психологической нормы. К таким феноменам можно отнести доминантные (господствующие) идеи, возникающие в условиях измененной информационной структуры.

Во время пребывания в сурдокамере испытуемого Б. мы заметили, что он много времени уделял записям, что-то чертил и производил какие-то измерения, смысл которых был для нас непонятен. После окончания эксперимента Б. представил "научный труд" на 147 страницах: текст, чертежи и математические расчеты. По материалам, содержащимся в этом "научном труде", был построен отчетный доклад испытуемого о проведенном эксперименте. "Труд" и сообщение были посвящены вопросу пыли. Поводом для проведенной работы послужил ворс, выпадавший из ковровой дорожки, находившейся в камере. Б. исследовал количество, пути распространения, циркуляцию, кругооборот пыли, зависимость ее наличия от времени суток, работы вентилятора и других факторов. Хотя испытуемый был инженером, "труд" его представлял собой набор наивных обобщений и поспешных нелогичных выводов, составленный в пылу увлечения при полном отсутствии знаний в области гигиены. Несмотря на это, Б. был убежден в высокой ценности, объективности и нужности проделанной им работы. Вопрос о пыли заслонил и вытеснил собирание и сопоставление важных сведений, предусмотренных программой эксперимента, что тем самым ухудшило качество работы испытуемого.

Описанное необычное психическое состояние было расценено нами как доминантная идея, мало чем отличающаяся по картине своего проявления от сверхценной идеи. Известно, что сверхценные идеи не являются абсолютным признаком психического расстройства, хотя и рассматриваются в разделе психопатологии. Они возникают как патологическое преобразование естественной реакции на реальные события. В этих случаях в какой-то мере оригинальное умозаключение в процессе его обдумывания занимает в сознании не соответствующее его значению преобладающее положение, приобретает значение чуть ли не гениального открытия, начинает доминировать в психической деятельности, дополняется различными подробностями, нередко фантастическими, и сопровождается развитием чрезмерного эмоционального напряжения. При этом всякого рода противоречащие и корректирующие соображения отбрасываются.

Доминирующая идея такой выраженности, как у испытуемого Б., наблюдалась нами лишь в одном случае, но у ряда других испытуемых в их отчетах после длительного одиночества встречалось неправомерное преувеличение значения того или иного обстоятельства, близкое к чувству "гениального открытия". Важность выделения доминирующих идей в условиях одиночества объясняется тем, что они могут оказывать заметное отрицательное влияние на поведение и работоспособность человека, а то и подтолкнуть его к совершению непредсказуемых поступков.

В обычных условиях человек постоянно находится в социальном окружении, которое как непосредственно, так и опосредованно оказывает на него постоянное воздействие в форме социальных коррекций. В условиях же одиночества социальные коррекции перестают действовать на человека, он вынужден самостоятельно регулировать свое поведение. Большинство наших испытуемых отличались устойчивым поведением. Опираясь в своей деятельности на представления об эксперименте и на предшествующий общественно обусловленный опыт, они успешно справлялись с этим испытанием. Однако у ряда из них появились доминантные идеи.

Почвой для возникновения доминантных идей служит изоляция, приводящая к ограничению круга интересов. При отсутствии собственного плана поведения (деятельности) случайные, незначительные обстоятельства могут принять для отдельных лиц доминирующее значение, отодвигая на второй план действительно нужную, в том числе регламентированную, деятельность. И все же основной предпосылкой развития сверхценных идей является отсутствие социальной коррекции.

Так, в отношении поведения Б. в обычных условиях выяснилось следующее. Он мог прийти на работу "осененным" какой-то "гениальной идеей", например идеей создания "махолета", приводимого в движение мускульной силой человека. Но товарищи по работе, быстро найдя какую-либо ошибку в его идее, разбивали ее, и он, отказавшись от "гениального открытия", переключался на полезную и нужную деятельность. Работал он под контролем очень продуктивно. И в нашем случае, после того как он попал в нормальную обстановку и включился в обычную деятельность, интерес его к проблеме пыли быстро исчез, поведение стало вполне адекватным. Через 12 дней при разговоре о сурдокамере он даже не вспомнил о пыли, а при напоминании об этом выразил явную досаду. Другие испытуемые, пережившие в условиях одиночества состояние "гениального открытия", впоследствии при воспоминании о нем оценивали его как никчемное.

Доминирующие идеи, наблюдавшиеся нами у испытуемых в условиях длительного одиночества, отличаются от патологических "сверхценных идей" тем, что они появляются в условиях относительной бездеятельности, отсутствия социальных коррекций и исчезают при переходе к обычным условиям труда.

Глава VII

Загадки тишины

Я узнал лишь одно, что тишина не только простое отсутствие шумов и звуков; тишина - это одно из свойств существующей материи, свойство, которое может убивать.

Г. Т. Береговой

Необычные психические состояния, возникающие на этапе переадаптации и на этапе острых психических реакций, по своей феноменологической картине выходят за рамки реагирования в обычных условиях; несмотря на это, мы расцениваем необычные психические реакции как компенсаторные, обеспечивающие переадаптацию личности к изменившимся условиям.

Сенсорный голод

Психология потребностей, отмечал А. Н. Леонтьев, исходит из различения потребности как внутреннего условия, как одной из обязательных предпосылок деятельности и потребности как фактора, направляющего и регулирующего конкретную деятельность субъекта в предметной среде. "Именно в направляющей своей функции,- писал он,- потребность и является предметом психологического познания" 173. Поскольку в обычных условиях человек чрезвычайно редко сталкивается с прекращением воздействия раздражителей на рецепторы, он не осознает этих воздействий и не отдает себе отчета, насколько важным условием для нормального функционирования его мозга является "загруженность" анализаторов. Вот как описывает воздействие сурдоэффекта в наших исследованиях Г. Т. Береговой: "И тут на меня обрушилась тишина... Я услышал свое дыхание и еще, как бьется мое сердце. И все. Больше ничего не было. Абсолютно ничего... Постепенно я стал ощущать какое-то беспокойство. Словами его было трудно определить; оно вызревало где-то внутри сознания и с каждой минутой росло... Подавить его, отделаться от него не удавалось..." 174 Эмоциональная напряженность в первые двое суток в условиях изоляции и сенсорной депривации объективно выражалась в показателях электроэнцефалограммы, кожно-гальванического рефлекса, частоты пульса, дыхания, а также в нарушении восприятия времени.

Особый интерес представляет тот факт, что наступающая тишина воспринимается вначале не как лишение чего-то, а как сильно выраженное воздействие. Тишину начинают "слышать". Приведем ряд самонаблюдений восприятия тишины в различных условиях: "Тишина временами стучала в ушах" (Антарктида, К. Борхгревинк); "Тишина была громкой, как нож, ударяющий в барабанную перепонку" (испытуемый в опытах Раффа); "Трудно передать "молчание камня", и поэтому спелеолог... стремится не слушать тишины, ибо в этих глубочайших преддвериях ада особенно четко звучат шумы; биение сердца, хрипы легких, хруст суставов и шейных позвонков" (Н. Кастере); "Вторые сутки подводная лодка лежит на грунте. Во втором отсеке безмолвие, которое, как это ни странно, начинает звучать. Очень редко с потолка на палубу падают капли конденсата. Несколько удивлен, что они могут так громко стучать" (самонаблюдение автора).

В измененных условиях нехватка афферентных, идущих от органов чувств импульсов для нормального функционирования мозга начинает осознаваться и переживаться как потребность. Согласно И. М. Сеченову, эту потребность как с психологической, так и с физиологической точки зрения можно поставить рядом с ощущением голода. "Зрительное желание,- пишет он,- отличается от голода, жажды, сладострастия лишь тем, что с томительным ощущением, общим всем желаниям, связываются образные представления" 175. Характерно, что люди, испытывающие потребность в афферентации, сами сравнивают свое состояние с голодом, а удовлетворение ее - с насыщением. Так, об условиях жизни в Антарктиде В. Песков пишет: "Особенно скучает человек по зрительным образам, когда он находится в длительном (санном.- В. Л.) походе. Но вот люди возвращаются, их кормят, дают помыться и сразу же показывают фильмы, сколько они хотят. В течение нескольких часов они смотрят фильмы: три-четыре фильма, пока не насытятся. И только потом они начинают жить обычной жизнью зимовщиков" 176.

Потребность в сенсорных ощущениях в условиях изоляции вначале может переживаться неопределенно. Испытуемый Ч. на пятый день эксперимента так охарактеризовал свое состояние: "Странное самочувствие: точно меня лишили воздуха, чего-то не хватает, а чего - не пойму". По мере увеличения срока пребывания в подобных условиях - независимо от того, будет ли это в космическом полете, в Арктике или в модельном эксперименте,- данная потребность начинает осознаваться все более отчетливо. Причем люди испытывают потребность не только в зрительных и слуховых восприятиях, но и в афферентации со стороны тактильных, температурных, мышечных и других рецепторов. Приведем несколько примеров.

Марио Маре (Антарктида): "Я бы охотно лишился своего... жалования ради того, чтобы взглянуть на зеленую траву, покрытый цветами луг, на котором пасутся коровы, на березовую или буковую рощу с желтеющими листьями, по которым струятся потоки осеннего ливня" 177. П. С. Кутузов (Антарктида): "Ужасно хочется видеть зелень, чувствовать ее запах, слышать треск кузнечиков, птиц, даже лягушек, лишь бы живых"178. А. Г. Николаев: "В космическом полете... по земным привычным звукам, явлениям и ароматам мы поистине сильно скучали. Иногда все это земное чувствовали, слышали и видели во сне"179. Е. Терещенко, вспоминая о камерном исследовании, писал, что все чаще хотелось открыть куда-то дверь и увидеть что-то другое. Все равно что, только бы новое. Иногда мучительно, до рези в глазах, хотелось увидеть яркий, определенный, простой цвет спектра или кумачовый плакат, синее небо180. А. Н. Божко (годичное гермокамерное исследование): "Закрываю глаза и, кажется, чувствую запахи земли, леса, слышу пение птиц. До чего же хочется увидеть солнце, выкупаться в реке, побродить по лесу, по лугам"181. М. Сифр (пещера): "Как бы мне хотелось ощутить дыхание свежего ветра или живительную влагу дождя на своем лице!"182

При полетах на кораблях класса "Восток" и "Союз", на которых невозможно было достаточно полно загрузить опорно-двигательный аппарат, космонавты испытывали потребность в мышечных усилиях. Г. Т. Береговой так охарактеризовал это состояние: "...тело начинает как бы тосковать по нагрузкам... Захотелось почувствовать самого себя, ощутить себя изнутри - волокнами мышц, связками суставов; захотелось спружиниться, что ли, выгнуться, подтянуться до хруста в костях..."183

Во время длительных автономных походов на подводных лодках по нашим самонаблюдениям и по наблюдениям за моряками четко возникало ощущение голода по впечатлениям внешнего мира. Когда лодка всплывала и имелась возможность на несколько минут подняться на ходовой мостик, каждый с нетерпением ожидал своей очереди, чтобы подышать свежим воздухом, полюбоваться морской поверхностью, погреться на солнце или поглядеть на звезды (чаще всего всплытие производилось в ночное время). По данным В. Д. Ткаченко, в ассоциативном тесте ("произвольные образы") моряки записывали в основном слова: "луг", "березка", "дуб", "трава" и т. д. Появление потребности в сенсорных ощущениях у полярников отмечают многие исследователи Арктики и Антарктики.

Видимо, к компенсаторным реакциям в ответ на сенсорный голод следует отнести появление каждую ночь обильных и ярких сновидений. "Неделю назад... мне приснился дождь,- записал в дневнике В. И. Севастьянов.- Самый обычный дождь. Но я слышал во сне его шум. И этот шум везде преследовал меня. Наблюдая мощный циклон над Африкой, я представил, что... сейчас идет дождь - тропический ливень, гроза. Нет, это не то. А вот наш мягкий, летний, теплый, ласковый дождь! Тра-та-та-та... А вчера мне приснился воробей. Самый обычный воробей. Сидит на пыльной дороге и что-то ищет на пропитание. Я обхожу его осторожно стороной, чтобы не вспугнуть, а он посматривает на меня, эдак перескакивая, поворачиваясь, провожает меня и делает свое дело. Потом встрепенулся и улетел... Я даже, кажется, вздохнул во сне"184. Космонавту В. Соловьеву во время полета почти каждую ночь снилась земля - грибы в осеннем лесу, речка детства, футбольные матчи, шум дождя. И лица родных, друзей, иногда просто знакомых.

На третьем месяце полета на орбитальной станции "Салют-7" В. Ляхов в беседе с корреспондентом сказал, что сновидения приходят к ним теперь каждую ночь. Сны обычные, земные, домашние. Просыпаются бодрые, с хорошим настроением, будто дома побывали.

"- А что в минувшую ночь приснилось?

- Рыбалка, - ответил Ляхов.- Зорька была отличная, рыбину на 9 килограммов 200 граммов вытащил...
-
- Хорошие у вас сны...
-
- Если в реальности это сейчас невозможно, зато можно во сне,- заметил Александр Александров" 185.
-
Аналогичные сновидения примерно через месяц появлялись у испытуемых в модельных экспериментах. "Необычность наших условий жизни сказывается на всем, даже на снах,- записал в дневнике А. Божко.- На днях, когда обострились наши отношения с Германом, мне приснилось, будто в термокамеру входит Виктор Потапов и заменяет его. В другой раз я ясно видел, как мы выбираемся из термокамеры на крышу, покрытую снегом, играем в снежки, а потом возвращаемся вновь к себе. Только теперь я обнаружил, что вижу цветные сны. Они здесь воспринимаются по-иному: во сне возможно покинуть эти серые стены, повидать близких и родных, вообще узнать что-нибудь новое. Сны связывают нас с недоступной пока жизнью. Иногда о своих снах мы рассказываем друг другу и замечаем, что сновидения становятся дополнительным источником информации"186. Цветные сны появлялись и у других испытуемых. О появлении ярких цветных сновидений во время зимовок говорят и полярники. По мнению многих лиц, оказавшихся в условиях сенсорного и информационного голода, сновидения помогают удовлетворению потребностей в ощущениях и информации и нередко сравниваются с передачами по цветному телевидению или кинофильмами.

Ожившие образы

При невозможности удовлетворения сенсорных потребностей в необычных условиях активизируются процессы воображения, которые определенным образом воздействуют на образную память. Один из испытуемых после сурдокамерного эксперимента рассказывал: "В первую ночь я отметил некоторые, я бы сказал, романтичные образы. В частности, с койки в верхнем зеркале отчетливо представилось смотровое окно - такой черный овал. В нем два отверстия, в которых освещены два глаза (снизу серпики света). И на вас смотрит какая-то маска с глазами. Глаза чуть светятся. Фантомас или... что-то близкое к русскому народному фольклору". В условиях сурдокамеры испытуемые начинали "видеть" в салфетках, комках ваты реальные причудливые образы животных. Не исключено, что появлению "космической мыши" у космонавтов В. Лебедева и А. Березового к концу полета на орбитальной станции "Салют-7" способствовала длительная сенсорная недостаточность. Находясь на связи с Центром управления полетом, они рассказывали, что после разгрузки грузового транспортного корабля они работали у пульта номер один - осуществлялась ориентация комплекса. Неожиданно прямо перед собой они увидели мышь. Она находилась у дальнего вентилятора. Острая мордочка, длинный хвост. Космонавты от неожиданности замерли: ничего подобного за время полета они не видели. "Может быть, ее прислали с "грузовиком"?" - нарушил молчание Березовой. "О ней ничего нет в описи..." - ответил Лебедев. "Мышью" оказалась салфетка, которая попала на решетку вентилятора и сжалась в комок 187.

О том, что в условиях сенсорной недостаточности начинает усиленно работать воображение, говорят и эксперименты Ц. П. Короленко188. Испытуемым в обычной обстановке, а затем в условиях Крайнего Севера предъявлялись незаконченные рисунки, которые нужно было дорисовать. В условиях относительной сенсорной недостаточности отмечалось субъективное облегчение выполнения этой задачи. Объективно же фиксировалось уменьшение времени ее выполнения. При чтении художественной литературы воображение у ряда лиц непроизвольно воссоздавало образы настолько ярко, "будто прокручивается кинофильм". Представление о том, как оживают образы в процессе чтения, можно получить из рассказа М. Булгакова: "И все-таки книжку романа ("Белая гвардия".- В. Л.) мне пришлось извлечь из ящика. Тут мне начало казаться по вечерам, что из белой страницы выступает что-то цветное. Присмотревшись, щурясь, я убедился в том, что это картинка. И более того, что картинка эта не плоская, а трехмерная. Как бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет и двигаются в ней те самые фигурки, что описаны в романе... С течением времени камера в книжке зазвучала. Я отчетливо слышал звуки рояля... И вижу я острые шапки, и слышу душу раздирающий свист. Вот бежит, задыхаясь, человек. Сквозь табачный дым я слежу за ним, я напрягаю зрение и вижу: сверкнул сзади человека выстрел, он, охнув, падает навзничь, как будто острым ножом его ударили в сердце. Он неподвижно лежит, и от головы растекается черная лужица..." Описанные феномены относятся к эйдетизму189. В наших экспериментах в условиях сурдокамеры воспроизводимые образы в процессе работы воображения достигали большой степени яркости и проецировались вовне. Один из испытуемых так описывал свои переживания: "Острые моменты в жизни вспоминаются ясно, а также те моменты, которые я в обычной жизни, может быть, никогда бы и не вспомнил. Иногда стараешься избавиться от этого и вдруг - раз, наплывает. Образы родственников всплывали неожиданно ясно. Представляю так, как будто сейчас стоят передо мной". Другой испытуемый, врач, сообщил, что "при воспоминании отчетливее видишь лица людей, больше деталей, ярче, больше красок".

В. И. Мясников наблюдал у находившегося в сурдокамере корреспондента очень яркие зрительные и слуховые представления, которые при совместном обсуждении были расценены нами как эйдетические. Тот записал в своем дневнике: "Итак, как я себя чувствую? Временами доволен, временами тоскливо. Какая-то внутренняя настороженность, которая проявляется в том, что все время прислушиваюсь... При этом хорошо вспоминаются знакомые мелодии. Они иногда помимо воли лезут в уши. Слушаю прелюдии Рахманинова, музыку Брамса, Равеля... и, разумеется, мощного Бетховена. Такого чистого Бетховена я давно не слышал... Вдруг отчетливо увидел всю обстановку Большого зала консерватории и даже услышал голос женщины-конферансье". Особой яркости его представления достигли тогда, когда он "увидел", как на лесоразработках падающим деревом задавило человека. "Поразила яркость представления шума работающей пилы и треска падающего дерева".

Динамика активизации воображения и переход вспоминаемых образов (представлений) в эйдетические, сопоставимые по яркости с непосредственно воспринимаемыми образами, особенно убедительно выступили в специально поставленном нами эксперименте.

Одному из испытуемых было предложено в часы, отведенные для занятий физическими упражнениями, оставаться с наложенными электродами в кресле и, не двигаясь, мысленно "проигрывать" привычные для него комплексы физических упражнений (плавание, гимнастика, бег и т. д.) с одновременным воображением не только движений, но и всей ситуации физических занятий. По мере увеличения времени пребывания в сурдокамере при регистрации физиологических функций выяснилось, что частота пульса и дыхательных движений по своему характеру все больше стала приближаться к показателям, характерным для реальных физических нагрузок, которые в воображении "проигрывались" испытуемым. В отчетах он сообщал, что после "физических упражнений" он теряет в весе от 100 до 130 г за каждый сеанс. На седьмые сутки эксперимента он отказался от проведения таких сеансов. По выходе из сурдокамеры он объяснил свой отказ тем, что яркость представлений окружающей обстановки "физических занятий" очень резко возросла, это вызвало у него опасения за свое психическое здоровье и сомнения в возможности доведения эксперимента до намеченного программой срока.

Появление ярких образов, спроецированных вовне, отмечают и зарубежные исследователи. Так, один из испытуемых "видел" ряд маленьких желтых людей в черных кепках с открытыми ртами; другой - процессию белок, марширующих по снежному полю с мешками через плечо; третий - "обнаженную женщину, плавающую в пруду". Четвертый наблюдал "ленты рисунков", которые развлекали и восхищали его в условиях монотонности, причем эти "живые картинки" могли до некоторой степени контролироваться им. В экспериментах с погружением в воду один из испытуемых утверждал, что он "видел" поле ядовитых золотых грибов, на ножке одного из которых отражался солнечный свет.

Эйдетические представления возникают и у спелеологов при нахождении в пещерах. М. Сифр пишет: "Я видел перед собой море и синее небо, многолюдные пляжи, тысячи мужчин, женщин, детей... В глубине пропасти совсем рядом со мной возникало видение кораллового рифа" 190.

Зрительный эйдетизм обычно свойствен детям, которые часто не только мысленно представляют предметы, но и ясно видят то, что вспоминают. Один мальчик (13 лет) говорил: "Подумаю и вижу наружу". Эйдетизм у взрослых часто служит опорой в художественном творчестве.

И. А. Гончаров писал о процессе творчества: "...лица не дают покоя, пристают, позируют в сценах, я слышу отрывки их разговоров - и мне часто казалось, прости господи, что я это не выдумываю, а что это все носится в воздухе около меня и мне только надо смотреть и вдумываться" 191.

Английскому художнику Д. Рейнольдсу для создания портрета нужен был только один сеанс работы с оригиналом. В дальнейшем он работал по памяти. "Когда передо мной являлся оригинал,- объяснял художник,- я рассматривал его внимательно в продолжение получаса, набрасывая время от времени его черты на полотно; более продолжительного сеанса мне не требовалось. Я убирал полотно и переходил к другому лицу. Когда я хотел продолжить первый портрет, я мысленно сажал этого человека на стул и видел его так ясно, как если бы он был передо мной в действительности; могу даже сказать, что форма и окраска были более резкими и живыми. Некоторое время я вглядывался в воображаемую фигуру и принимался ее рисовать; я прерывал свою работу, чтобы рассмотреть позу, совершенно так же, как если бы оригинал сидел передо мной, и всякий раз, как я бросал взгляд на стул, я видел человека"192. Если кто-нибудь из посетителей студии случайно оказывался между пустым креслом и художником, тот обращался с просьбой отойти в сторону, чтобы не заслонять "натурщика".

Композитор Гуно свидетельствовал: "Я слышу пение моих героев с такой же ясностью, как я вижу окружающие меня предметы, и эта ясность повергает меня в блаженство... Я провожу целые часы, слушая Ромео, или Джульетту, или фра Лоренцо, или другое действующее лицо и веря, что я их целый час слушал" 193.

И. П. Павлов на "Клинической среде" 9 сентября 1935 г. трактовал эйдетизм как преобладание первой сигнальной системы над второй. Появление эйдетических представлений в условиях сенсорной недостаточности, по всей вероятности, связано со сложной перестройкой динамики взаимодействия первой и второй сигнальных систем. В этих условиях вспоминаемые образы не конкурируют с образами реальной действительности. "Мечтать образами, - писал И. М. Сеченов,- как известно, всего лучше в темноте или в совершенной тишине".

По нашему мнению, усиленное воображение с извлечением из арсеналов памяти ярких, красочных образов, доходящих до эйдетических представлений, является защитной, компенсаторной реакцией в условиях монотонной среды. Эти яркие представления в какой-то мере компенсируют сенсорные ощущения, характерные для обычных условий, и позволяют человеку сохранять психическое равновесие в течение длительного времени. Этот вывод подтверждается и самонаблюдениями людей в экстремальных условиях. Полярник В. Л. Лебедев пишет: "Одно из открытий, которое человек может сделать в Антарктике,- это открытие ценностей воспоминаний. Воспоминания в жизни, надолго лишенной событий и впечатлений, обладают большой силой воздействия. Память, как горб верблюда, оказывается хранилищем пищи, в данном случае необходимой для поддержания высокого духа. Яркие и приятные воспоминания тонизируют... Воспоминания и умения - единственные реальные богатства, которые можно взять в Антарктику".Будучи вначале управляемыми, вызываемыми по собственному желанию, эйдетические представления с течением времени на этапе неустойчивой психической деятельности могут выходить из-под контроля актуального "я", становиться навязчиво статичными или проявляться в виде динамично развивающихся сцен. Большинство зарубежных авторов оценивают эти необычные психические состояния как галлюцинации.

В условиях экспериментальной сенсорной депривации в опытах Девиса шесть здоровых испытуемых "с верой" и "без веры" в подлинность воспринимаемого "видели" такие галлюцинаторные сцены, как игра в баскетбол, плавание, фрагменты картин, воду, текущую капля за каплей, и т. д. Галлюцинаторные феномены, по данным американского исследователя Хоти, наблюдались не только в условиях сурдокамер, но и у летчиков, проходивших исследования в имитаторах космических кораблей. Один из летчиков во время эксперимента "увидел" телевизор, плавающий в состоянии невесомости, а среди пультов управления - какие-то незнакомые лица. Одного из пилотов охватил панический ужас в конце "полета", когда на его глазах приборная доска начала "таять и капать на пол". Третий пилот во время эксперимента стал кричать: "Очень жарко в кабине! Уберите телевизор! Он становится коричневым! Выключите его быстрее, становится жарко как в аду!" Попытки экспериментатора убедить испытуемого, что его беспокойство необоснованно, так как телевизор работает нормально, оказались тщетными. Эксперимент был прекращен.

Галлюцинаторные феномены появляются и в экспедиционных условиях. Так, участник зимовки на антарктической станции "Восток" записал в дневнике: "Ночь до крайности всех измотала. Психологическое напряжение достигло предела, прямо ощущается взрывоопасная ситуация... Одному из наших стали мерещиться "гуманоиды". Это они-де шлют нам напасти. Мы не на шутку встревожились. Но с появлением Солнца "гуманоиды" улетучились. Сон постепенно у всех наладился" 194.

При переходе от эйдетических представлений к неуправляемым вторичным образам четко прослеживается астенизация, истощение нервной системы, что ведет, как будет далее показано, к развитию гипнотических фаз в коре головного мозга. Согласно И. П. Павлову, вторая сигнальная система и ее функциональный орган как самое последнее приобретение в эволюционном процессе являются особенно хрупкими, поддающимися в первую очередь разлитому торможению, когда оно возникает в больших полушариях при самых первых степенях гипнотического состояния. "Тогда,- пишет И. П. Павлов,- вместо обычно первенствующей в бодром состоянии работы второй сигнализационной системы выступает деятельность первой, сперва и более устойчиво в виде мечтательности и фантастичности, а дальше и более остро в виде сумеречного или собственно легкого сонного состояния (отвечающего просоночному или состоянию засыпания)"195, т. е. первая сигнальная система освобождается от регулирующего влияния второй сигнальной системы,

Психология скуки

Эмоциональный фон всегда сопровождает в период бодрствования психическую деятельность, но замечается он лишь в тех случаях, когда сдвигается в положительную или отрицательную сторону. На этапе неустойчивой психической деятельности при воздействии монотонии наблюдаются колебания эмоционального фона с тенденцией его снижения. Особенно ярко это проявляется в опытах с длительной гипокинезией, в которых испытуемых укладывают в постели на длительные сроки - до 120 суток - с запрещением двигаться и вставать. Весьма характерна частая беспричинная смена настроения на протяжении дня: неоправданно радужное настроение сменяется умеренной депрессией, а депрессия - эйфорией. Испытуемые сообщали, что им "все надоело", "надоело обследоваться", бывают дни, когда "внутри все переворачивается", "раздражает присутствие врачей", что бывают такие состояния, когда хочется "что-нибудь выкинуть", "кого-то ударить", "запустить чем-нибудь, что попадет под руку"; жаловались, что по вечерам на них "наваливается тоска", "какое-то отупление, безумие, апатия". Испытуемый на седьмой день гипокинезии записал: "Настроение меняется как ленинградская погода. Этот дневник мне надоел не меньше, чем гиподинамия. И вообще чувствую себя лучше, когда нет никого и никто не смеется". Малейшие пустяки служили испытуемым поводами для бурных эмоциональных реакций, конфликтов как между собой, так и с обслуживающим персоналом и врачами. Иногда в ответ на незначительные ситуации у мужчин на глазах появлялись слезы.

В сурдокамерных экспериментах у ряда испытуемых через неделю появлялась эйфория, сменявшаяся сонливостью и потерей интереса к продолжению эксперимента. К концу десятого дня появлялись раздражительность и вспыльчивость. В дальнейшем обнаруживались снижение работоспособности, общее понижение психического тонуса, вялость и апатия, ослабление волевых процессов, эмоциональная лабильность, раздражительность, скука и тоска, расстройство сна. Состояние апатии, безразличия, заторможенности наблюдалось и у испытуемых в годичном гермокамерном эксперименте. Вот одно из самонаблюдений А. Н. Божко: "Начинаю замечать в себе некоторое безразличие к окружающему, появилась какая-то отрешенность, все воспринимается не так остро, как в первые месяцы" 196.

У находившихся в обстановке сниженной афферентации и активности участников антарктических экспедиций особенно часто обнаруживались депрессия, раздражительность и тревожность. Люди чувствовали себя подавленными и усталыми. У многих из них отмечались вспышки гнева, проявления конфликтности. Д. Линдсли с соавторами пишет: "Исследования, проведенные на небольших научных станциях в Антарктиде с участием от 9 до 30 человек, показали, что вероятность появления раздражительности, депрессии, скуки, социального отчуждения... изменяется прямо пропорционально степени и длительности изоляции"197. Е. А. Ильин установил, что в первые полтора месяца зимовки на антарктической станции "Восток" у полярников отмечалось общее оживление, приподнятое настроение. На втором месяце наметился спад общей активности, люди выглядели несколько меланхоличными. На четвертом месяце на фоне общего снижения психического тонуса настроение у них стало неустойчивым, лабильным, выполняемая работа их утомляла. Периоды пониженного настроения сменялись периодами раздражительности. На последних месяцах зимовки у всех снизился интерес к работе, возросло нервно-эмоциональное напряжение.

У астронавтов и космонавтов по мере увеличения продолжительности полетов также стали отмечаться проявления эмоциональной лабильности и нарушения сна. Космонавт В. Лебедев, полет которого начался 13 мая 1983 г., писал в дневнике: "24 мая. Проснулся в 5 утра и даже не поверил, что так рано. До 8 часов провалялся, так и не заснул. Встал, голова тяжелая, стал замечать, что белки глаз по утрам красные, как у кролика"; "6 июня. Сон плохой, засыпаю тяжело, лезут в голову мысли о полете, о том, чтобы не забыть перед сном сделать все необходимые операции"; "19 июля. Всю ночь не спал. Нервы начинают сдавать, но держусь. Утром встал разбитый, голова болит"; "21 июля. К вечеру на связь вышел Женя Кобзев; наш врач экипажа. Сообщил по нашей кодовой таблице, что во время разговоров с Землей у нас в голосе, бывает, проскакивает раздражение. Попросил быть повнимательнее" 198.

К концу полета эмоциональная лабильность могла проявляться в слезливости. В. И. Севастьянов рассказывал: "Очень сильное и своеобразное эмоциональное воздействие оказывали на нас встречи по телевидению с нашими женами и детьми, даже слезы подступали, когда мы слушали их голоса... Этот период "открытых", раскрепощенных эмоций подействовал на нас оздоровляюще, на несколько дней была стерта накопившаяся усталость и психическое напряжение, связанное с ней" 199. Показательно, что сам Севастьянов назвал это состояние "эмоциональной открытостью". Такое же состояние во время полета отмечали и другие космонавты. В. Лебедев в дневнике писал; "...настроение было кислым... Вдруг я услышал (во время сеанса связи.- В. Л.) очень знакомую украинскую мелодию, но никак не мог понять, откуда она, и тут я понял, что это играет мой сын на пианино. Это так приятно было, что у меня аж слезы от неожиданности выступили" 200.

В состоянии эмоциональной лабильности неадекватную реакцию могут вызывать различные пустяки, на которые в обычных условиях человек не обратил бы внимания. Так, у В. Хауэлза после месячного одиночного плавания на яхте через Атлантический океан стало падать настроение. Услышав в передаче по радио о кончине английского политического деятеля Бивена, он загрустил: "Мне вдруг стало безумно грустно, хотя я никогда его не видел и во многом не соглашался с его политикой. У меня появился комок в горле. За много-много миль от дома я лежу в своей деревянной коробке. Кто-то пустил в воздух эту стрелу, и я, ничего не подозревая, повернул ручку (приемника.- В. Л.), и стрела вонзилась в мою душу. Этакое тонкое древко познания, отравленное острой болью, сорвалось с тетивы, роль которой сыграла кончина земляка-кельта. Мои глаза увлажнились, и слезы, не стесняясь, побежали вниз по щекам на бороду..." 201 Действительно, случись это на земле, его глаза равнодушно скользнули бы по некрологу, и он, перевернув газетный лист, тотчас забыл бы о нем.

Аналогичные реакции имели место и в космических полетах. Так, В. И. Севастьянов и П. И. Климук проводили во время полета биологические исследования, включавшие размножение мух-дрозофил, поколения которых сменяются через каждые 12 суток. К середине полета их было сотни полторы. Но к концу полета по непонятным причинам они стали дохнуть, осталась только одна, космонавты прозвали ее Нюркой и привязались к ней. В конце полета она тоже сдохла. П. Климук, увидев переставшую двигаться Нюрку, прослезился. С увеличением продолжительности сенсорной депривации происходит ослабление внимания и интеллектуальных процессов ("путаются мысли", "невозможно на чем-либо сосредоточиться"). Почти все испытуемые отмечали быструю утомляемость при предъявлении тестов на сообразительность, указывали на невозможность последовательно обдумывать тепличные ситуации ("мысли стали короткими, перебивают друг друга, часто разбегаются"), В экстремальных условиях на этапе неустойчивой деятельности людей в их психическом статусе наблюдаются следующие изменения: снижение настроения (вялость, апатия, заторможенность), временами сменяющееся эйфорией, раздражительностью, вспыльчивостью; нарушения сна; нарушения способности сосредоточиться, т. е. ослабление внимания; снижение умственной работоспособности и ухудшение процессов памяти. Вся эта симптоматика укладывается в астенический синдром (истощение нервной системы).

При снижении настроения и активности у космонавтов во время полета имело место увеличение низкочастотных потенциалов на электроэнцефалограмме, что расценивается как развитие тормозного процесса 202. С увеличением времени пребывания на арктических станциях у зимовщиков также обнаруживалось смещение ритмов биопотенциалов мозга в сторону низких частот. Эти изменения коррелировали с эмоциональными состояниями полярников: отмечались меланхолия, апатия, в отдельных случаях - выраженная депрессия.

С увеличением продолжительности сенсорной депривации, по данным электроэнцефалографических исследований, проводившихся А. Н. Лицовым, у испытуемых в бодрствующем состоянии все отчетливее проявлялись медленные волны, что свидетельствовало о развитии в коре полушарий гипнотических фаз.

Таким образом, на определенном этапе воздействия измененной афферентации в коре полушарий возникают гипнотические состояния, которые, по нашему мнению, препятствуют гибкому и быстрому процессу отражения изменяющейся обстановки и нормальному течению психических процессов, что и вызывает появление отрицательных эмоций.

Пароксизмы сна

В условиях сенсорной депривации были изучены особенности сна и бодрствования при различных режимах: обычном, сдвинутом и дробном.

При нормальном режиме сон у всех участников экспериментальной группы не превышал 7 часов в сутки. При этом сохранялась типичная для обычных условий стадийность смены глубокого и поверхностного сна.

По мере увеличения срока пребывания в сурдокамере у многих испытуемых в часы бодрствования отмечалось появление сонливости. При этом на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) фиксировалось смещение спектра биопотенциалов в сторону медленных волн. В ряде случаев наблюдались пароксизмальные перерывы операторской деятельности, обусловленные сном. Особенно отчетливо это выступало при воспроизведении временного интервала, когда, например, вместо 20-секундных интервалов воспроизводились интервалы в 30 и более секунд. Такое замедление превышало все возможные степени разброса ошибок и свидетельствовало не о нарушении восприятия времени, а о пароксизмальном выключении сознания развившимся сном. Так, у одного из наших испытуемых в процессе выполнения операторской деятельности состояние общей заторможенности перешло в обычный сон, вызвав увеличение одной из 20-секундных проб до 56 секунд. На ЭЭГ в это время наблюдался отчетливый сдвиг в сторону медленных волн. В дальнейшем испытуемый, сконцентрировав внимание на выполнении задания, усилием воли переборол развивающийся сон и продолжал работать без перерывов. Если в этом случае факт сна был осознан испытуемым, то в других случаях он не осознавался. Так, на ЭЭГ испытуемого Б., который воспроизвел 33-секундный интервал вместо 20-секундного, во время выполнения пробы наблюдалась четкая картина парадоксального сна.

По данным М. Сифра, при длительном нахождении французских спелеологов в пещерах в период активной деятельности также появлялись пароксизмы сна без предварительных симптомов, что находило отражение в ЭЭГ.

Особенно опасны пароксизмы сна у людей водительских профессий. Так, у 40% водителей автомашин авария возникает в результате засыпания за рулем. По данным В. Н. Пушкина, 61% происшествий и аварий по вине железнодорожных машинистов связаны с потерей бдительности (в ряде случаев был четко зафиксирован сон). Пароксизмы сна отмечаются и у летчиков во время пилотирования. Исследования готовности к экстренному действию в условиях, моделирующих работу машиниста, показали, что колебания "готовности к действию" в определенный момент прерываются резким падением "кривой бдительности". Такое снижение уровня бодрствования, названное "критической точкой", было обнаружено у 78% испытуемых.

Остановимся на возникновении нарушений сна и бодрствования в условиях сенсорной депривации.

В 1949 г. Моруцци и Мегун выявили особую роль структур ретикулярной формации 203 среднего мозга в поддержании бодрствования. В дальнейшем удалось выявить наличие в мозге не только аппаратов, поддерживающих бодрствование, что проявляется в десинхронизации ЭЭГ, но и систем, активно участвующих в организации сна, что отражается в синхронизации ЭЭГ. Таким образом, сформировалось представление о существовании в мозге систем, взаимодействие которых определяет поддержание и смену сна и бодрствования.

В нейрофизиологии выделяются два источника, оказывающие активизирующее влияние на функционирование ретикулярной формации, а через нее - на тонус коры полушарий. Первым источником являются обменные и другие процессы, протекающие в самом организме, вторым - афферентация, поступающая из внешнего мира.

В обычных условиях у здорового человека уровень бодрствования и сна поддерживается соответствующими регуляторными системами на достаточно высоком уровне. Этот уровень периодически колеблется в связи с воздействиями из внешней и внутренней среды около необходимого, оптимального значения. Но в обычных условиях эти колебания, как правило, не приводят к периодическому засыпанию в дневное время и пробуждению в ночное.

Однако в экспериментальных условиях без достаточного притока раздражителей из внешнего мира и от опорно-двигательного аппарата активизирующая система уже не может удерживать бодрствование на оптимальном уровне. В результате стабильного снижения исходного уровня бодрствования его колебания переходят границу между бодрствованием и сном, вызывая не только дремотное состояние, но и приступы засыпания в периоды бодрствования, т. е. регуляторные механизмы включают сон. То же самое, но только с обратным знаком характеризует и уровень глубины ночного сна, когда его колебания приводят к частым пробуждениям ночью.

Снижение уровней бодрствования и сна особенно отчетливо проявилось в наших экспериментах со сдвинутым и дробным режимами. Сонливость в часы бодрствования и нарушения сна в часы, отведенные для отдыха, стали при этом общей закономерностью. Возросла частота пароксизмов сна во время операторской деятельности. На ЭЭГ при сдвинутом суточном ритме отсутствовали обычные для начала сна вспышки веретен альфа-ритма, не отмечалось четко отграниченных стадий сна, периоды глубокого сна встречались редко и часто перемежались продолжительными периодами поверхностного сна. Это соответствовало данным визуального наблюдения с помощью инфракрасной аппаратуры и показателям актограммы, пульса и дыхания. При сдвинутом распорядке дня в часы, предназначенные для активной деятельности, отмечалось выраженное снижение уровня бодрствования, отражавшееся на показателях работоспособности и на ЭЭГ. Если при нормальном режиме испытуемые описывали состояние сна и бодрствования немногословно, то при измененном режиме описание этих состояний в дневниках занимало значительное место.

Испытуемый Б. Сдвинутый режим.

1-е сутки: "В 14 лег спать. В общей сложности проспал около 3-4 часов после отбоя и перед подъемом. Остальное время просто лежал спокойно".

3-й сутки: "Единственное, что расходится с распорядком, - мало сплю, вторую ночь просыпаюсь в 18-19 часов и дальше до подъема или совсем не сплю, или дремлю".

6-е сутки: "Сплю по-настоящему мало, остальное время в полудреме".

Испытуемый В. Дробный режим.

1-е сутки: "В дневное время очень хочется спать, состояние вялое, ленивое".

4-е сутки: "Опять ночью спал очень плохо, а днем тянет ко сну, появилась апатия к физзарядке".

6-е сутки: "Сегодня по распорядку вставать не хочется, видно, сказывается систематическое недосыпание днем".

Подтверждением нашей гипотезы о снижении в условиях сенсорной депривации уровней бодрствования и сна и о затруднении удержания регуляторными механизмами этих состояний без пароксизмов сна в часы бодрствования и без пробуждения в периоды сна могут служить наблюдения за больными нарколепсией. Исследования показали, что по ЭЭГ и по внешним проявлениям нарколептический приступ практически не отличается от естественного сна. У человека, спящего во время приступа, бывают сновидения, его можно разбудить и т. д. В связи с этим некоторые исследователи предполагают, что суть нарколепсии заключается в необычно частом включении механизмов естественного сна в неадекватных условиях, а не в формировании патологических нейродинамических структур, вызывающих сноподобное состояние. Примечательно, что нарколепсия чаще всего встречается у лиц, занимающихся умственным трудом, т. е. находящихся в условиях относительной гипокинезии и в какой-то мере ограничения сенсорных впечатлений.

Поиск по сайту: