Почему только во время правления президента Путина в России появился Стабфонд, а в нем сумасшедшие деньги?

Это кажется само собой разумеющимся, так и должно быть. Раз страна имеет нефть, как она может не иметь доходов от ее реализации? Тем не менее вплоть до начала путинского правления дела у нас именно так и обстояли: нефть есть, бюджет есть, а денег в нем нет. Как же зародились такие чудеса? Ответ на этот вопрос даст каждый. Деньги от продажи нефти попросту воровали, и именно поэтому при Ельцине казна была пуста, как выеденная скорлупа. Зная страсть российских чиновников к казенным деньгам, удивляться этому не приходится. Удивление вызывает другой факт: в самом начале перестройки ловкие реформаторы первым делом приватизировали все нефтяные скважины, поделили и добывающие компании. В новой России не было государственных нефтяных компаний, были сплошь частные, как и положено вроде бы в настоящей рыночной экономике. Так кто же у кого тогда воровал? Неужели капиталисты-олигархи у самих себя?

Вот этому можно и нужно удивиться. Построили в России систему нефтедобычи, как во всем «цивилизованном мире», и пропали из казны денежные знаки. Сегодня в казне денег полно, а нефтедобычей занимаются акционерные общества, по сути являющиеся государственными компаниями, так как их контрольный пакет принадлежит государству, либо у руля в них стоят верные «государевы слуги». Странно, нам ведь всегда твердили, что частная фирма в нефтедобыче куда эффективней государственной. Но мы своими глазами видим, что все как раз наоборот. А прогрессивные газеты и независимое радио так и галдят с утра до вечера, мол, все у нас не так, как у людей. Взяли вот и разорили хорошую компанию «ЮКОС», да и отдали скважины государственным и полугосударственным образованиям. Значит, нефти добудут меньше и родная Российская Федерация получит в итоге меньше нефтедолларов, чем могла бы, если бы российское черное золото качал из глубин частный олигарх. А на Западе ведь вся нефтедобыча – частное дело...

Когда услышал этот мотив в очередной раз, захотелось разобраться. Как же на разумном Западе обстоит дело с добычей нефти?

Экспортеров нефти в мире великое множество. Они различаются величиной запасов, способом добычи. Но везде или почти везде сам процесс «доставания» драгоценного ресурса организован одинаково. И вовсе не так, как нам рассказывают либеральные экономисты. Крупнейшей организацией, объединяющей экспортеров нефти, является ОПЕК. Львиная доля членов этой структуры – страны Ближнего Востока. С них мы наш нефтяной экскурс и начнем.

Главный мировой нефтедобытчик – Саудовская Аравия – это монархия во главе с эмиром. Недра страны эксплуатирует не частная, а государственная компания Сауди Арамко (Saudi Aramco). Она добывает всю аравийскую нефть, а это ни много ни мало, а почти четверть доказанных запасов нефти в мире.

10 % мировых запасов нефти находится в Кувейте. Экспорт нефти эта страна начала с 1946 года. Но по-настоящему кувейтекая нефтяная труба заработала к началу 60-х. В 1960 году была образована Кувейтская нефтяная компания (Kuwait Petroleum Corporation), доля государства в которой составляла сначала 60 %, а с 1975 года – 100 %.

Весьма причудливое государственное устройство никак не сказалось и на организации нефтяного бизнеса в Объединенных Арабских Эмиратах. ОАЭ – федерация в составе семи княжеств (эмиратов): Абу Даби, Дубай, Шарджа, Аджман, Рас аль-Хайма, Умм аль-Кайвайн и Аль-Фуджайра. Каждое княжество – отдельная монархия. В этой уникальной федерации монархий (!) высшим органом власти яэляется Федеральный национальный совет, в который входят все эмиры. Одного из этих наследственных монархов и избирают коллеги президентом на 5 лет.

Доказанные запасы черного золота в Объединенных Арабских Эмиратах – чуть менее 10 % мировых запасов. Однако в нефтяных делах порядки в ОАЭ совсем не такие «демократичные», как в политическом устройстве. Нефтяная отрасль в каждом из эмиратов контролируется правительством. Причем месторождения черного золота эксплуатируют не семь различных компаний, как можно было бы предположить (то есть по одной своей в каждом эмирате), а одна государственная нефтяная компания. Это – Национальная нефтяная компания Абу Даби (Abu Dhabi National Oil Company). Справедливости ради заметим, что такая организация добычи нефти появилась в ОАЭ только в начале 70-х годов XX века, а до этого черное золото качали западные корпорации. Почему арабские шейхи отказались от помощи «эффективных» западных монополий и отдали свои недра «неэффективной» государственной монополии? Ответ прост – потому, что она своя.

Дело в том, что с XIX века ОАЭ находились под британским протекторатом. И жили арабы бедно в своей пустыне, пока эксплуатацией природных богатств края занимались англичане. Как только Эмираты обрели независимость (2 декабря 1971 года), так быстренько забрали добычу нефти под себя и сразу же стали одной из самых богатых стран мира. У нас в стране часто любят приводить ОАЭ в пример: как на пользу своему народу можно истратить средства, полученные от продажи природных ресурсов. Так вот, для того чтобы в пустыне, словно мираж, выросли современные отели и города, для начала надо отобрать нефтяные скважины у «сверхэффективных» западных монополий. А об этом говорить не любят...

Освободившаяся от британской опеки одновременно с ОАЭ в сентябре 1971 года монархия Катар во главе с эмиром также жестко контролирует свой основной источник дохода. Государственная нефтяная компания Катара (Qatar General Petroleum Corporation) занимается поисково-разведочными работами и добычей нефти. Нефтепереработкой ведает государственная структура, носящая название National Oil Distribution Company. Еще одна монархия, управляемая султаном, Оман, позднее других стран региона начала нефтедобычу и экспорт. Но система все та же – недрами распоряжается государственная Нефтяная компания Омана (Petroleum Development Oman).

Может быть, арабы слишком консервативны, чтобы отдать эксплуатацию своих природных богатств «просвещенным» европейцам? Нет, это не так. Европейцы нефть качали без устали, когда регион Персидского залива им безраздельно принадлежал. В условиях независимости арабских монархий ситуация поменялась. Но и сегодня достаточно часто государственная нефтяная компания какой-либо нефтеносной страны привлекает иностранцев для разработки месторождений. Но только на своих условиях, когда львиная доля прибыли остается в стране, обладающей запасами черного золота. Принцип тут простой: добыча нефти настолько прибыльный бизнес, что лучше делать это самому. Сторонних «добытчиков» привлекают, когда не хватает своих собственных сил, инвестиций или технологий. Но саму скважину им в собственность никогда не отдают...

Никто и никогда добровольно и в здравом уме не отдает свой кошелек в чужие руки. Точно так же поступает и государство, оно всегда старается держать свой источник дохода под контролем. Этот стиль поведения не зависит ни от государственного строя, ни от цвета кожи населяющего страну народа, ни от фамилии руководителя страны, ни от степени развития прав человека и демократии, ни от членства в ОПЕК или даже в НАТО.

Членами ОПЕК являются демократическая республика Индонезия, где главой является президент, и Ливия, недавно отметившая тридцатилетие Социалистической народной арабской Джамахирии – государственного строя, аналогов которому в современном мире нет.[15] Однако и избираемые руководители Индонезии, и бессменный лидер ливийской революции Муаммар Каддафи строят свою нефтяную отрасль по одной и той же модели. В 1945 году Индонезия провозгласила себя независимым государством, и все природные ресурсы, включая нефть, были объявлены государственной собственностью. Для эксплуатации минеральных ресурсов было организовано предприятие, разумеется, государственное. Компания Пертамина (Pertamina), согласно законодательству страны, имеет исключительное право на разведку и добычу нефти. При этом Индонезия вовсе не является тоталитарным государством, а в настоящее время бурно развивается, используя свои доходы от продажи нефти.

В Ливии, которую не раз обвиняли в поддержке международного терроризма и авторитаризме, все операции по добыче и переработке нефти точно так же контролирует государство. А началось все в далеком сентябре 1969 года, когда группа молодых армейских офицеров во главе с Муаммаром Каддафи свергла режим короля Идриса I. К 1973 году в собственность ливийского государства перешел 51 % акций всех нефтяных компаний, качающих черное золото из ливийских недр. Затем последовало и введение государственной монополии на экспорт нефтепродуктов. На сегодня единоличным распорядителем минеральных богатств страны является государственная Национальная нефтяная корпорация Ливии (National Oil Corporation of Libya). Эта монополия привлекает к добыче иностранцев, но обязательно имеет не менее 50 %-ную долю участия в каждом из соглашений по разработке и эксплуатации нефтяных месторождений.

Практически ничем не отличаются системы, построенные в бывших колониях: французской – Алжире, населенной арабами, и английской – Нигерии, имеющей чернокожее население. В обеих африканских странах не хватало собственных ресурсов для начала масштабных геологоразведочных работ, для создания инфраструктуры добывающей отрасли... Поэтому они активно привлекали своих бывших европейских «патронов». Но опять же осторожно – оператором почти всех алжирских месторождений является государственная компания Сонатрэк (Sonatrach). В самой многонаселенной стране черного континента, Нигерии, почти 100 % добычи нефти осуществляет Национальная нигерийская нефтяная корпорация, а вернее говоря, ее совместные предприятия. Если лидер ливийской революции Каддафи разом взял да и национализировал всю нефтедобычу, попав за это в разряд изгоев, то нигерийские власти действуют тоньше и хитрее. В Нигерии проводится политика мягкой, неконфискационной «нигеризации» нефтяного сектора. К примеру, в 1999 году пришедшее к власти гражданское правительство разом отозвало лицензии у 16 нигерийских нефтекомпаний. Причина – опасение, что они попадут под иностранный контроль. Видите ли, есть у Нигерии своя особенность – ею с 1963 года с небольшими перерывами правят военные диктаторы. Из сорокалетнего самостоятельного развития этой страны 30 лет прошли в условиях военных режимов. А работа у диктаторов в Африке очень опасная и очень нестабильная. Вот и создают нигерийские полковники себе «для пенсии» маленькие нефтедобывающие компании, с радостью делящиеся добытым с западными корпорациями, облегчающими диктаторам процесс перекачки денег в европейские банки. К власти приходит гражданское правительство, оно лавочку прикрывает, отзывая лицензии, а когда военные устраивают новый переворот, то начинается все заново. Так и живут...

На том же самом африканском континенте находится еще одно нефтедобывающее государство – Габон. В отличии от Нигерии, в Габоне полная демократия. Глава государства – президент, законодательный орган – Национальное собрание. Но нефтяная отрасль «монопольно» находится под контролем государства. Государственная нефтяная компания – Societe Nationale Petroliere Gabonaise – решает, что как, где и кому добывать.

Так где же это пресловутое частное и потому «очень эффективное» управление нефтяными потоками? Пока нам не удалось обнаружить его ни в мусульманском Востоке, ни в черной Африке. Может быть истинно рыночная, «настоящая» система функционирует на американском континенте, в Соединенных Штатах и в окружающем их пространстве?

Боюсь, что и тут нас ждет горькое разочарование. В стране сомбреро и острой кухни Мексике нефтью распоряжается государственная компания «Пемекс» (Ремех). И делает это уже достаточно давно – с 1938 года, как только нефтяная промышленность была национализирована. Так что время на понимание ошибочности государственного «неэффективного» вмешательства в столь деликатное дело, как добыча черного золота, у мексиканских товарищей было. Но за прошедшие 70 лет мексиканцы движутся прямо в обратном направлении: если вначале 100 % нефти добывали частные западные компании, то теперь их участие минимальное. И заметьте, что никто Мексику в числе диктаторских и тоталитарных режимов никогда не числил. Ну а то, что творится среди остальных нефтедобывающих латиноамериканских стран в отношении тех самых «эффективных» западных частных компаний, иначе как беспределом и не назовешь! Отчего-то руководство прижимает их со всех сторон. Неужели все президенты разом сошли с ума и хотят на корню загубить нефтяную курочку, несущую золотые яйца для экономики их стран?

Нет, все как раз наоборот. В мае 2006 года президент Боливии Эво Моралес национализировал все газовые и нефтяные месторождения страны. Теперь весь объем нефти и газа, добываемых в стране, проходит через государственную энергетическую компанию Yacimientos Petroliferos Fiscales Bolivianos. В феврале 2007 года президент Венесуэлы Уго Чавес подписал указ о национализации нефтяных месторождений, которые ранее в одиночку разрабатывали зарубежные компании. Предложенный Чавесом вариант не оставлял «частникам» выбора: 60 % акций в создаваемых совместных предприятиях с иностранными партнерами должно принадлежать государственной Нефтяной компании Венесуэлы (Petroleos de Venezuela). Не согласны – до свидания. И нефтяные гиганты согласились, потому что деваться было некуда, а власти Венесуэлы установили полный контроль над нефтедобычей.

Еще дальше своих соседей пошел руководитель Эквадора. Эта страна является вторым по величине после Венесуэлы южноамериканским поставщиком сырой нефти для США. Из добываемой в Эквадоре нефти лишь одна треть приходится на долю госкомпании Петроэквадор (Petroecuador). Но вместо радости такая ситуация почему-то вызывала у властей страны беспокойство. Причем настолько острое, что президент Эквадора Рафаэль Корреа в октябре 2007 года подписал декрет, согласно которому государство будет оставлять работающим в стране нефтяным компаниям только один процент (!) прибыли. Ранее налогообложение «частников» было в Эквадоре небольшим. В 2006 году налог на прибыль для них был увеличен до 50 %, а вот теперь, в 2007-м, – до 99 %. Круто, ничего не скажешь. Вы слышали что-нибудь об этом? Читали в газетах? Видели по ТВ? Слышали возмущенные реплики западных экономистов или политологов? Попадался ли вам термин «нецивилизованный Эквадор»? Нет. А какие прибыли имели нефтяные монополии, пока их не ограничили 1 %? Колоссальные! И тишгна. Почему? Неужели не хотят побороться за свои деньги?

Хотят, еще как хотят. Но прекрасно понимают, что разговоры делу не помогут. Что нищее население Эквадора поддержит правительство, снимающее сливки с «гринго» и отдающее нефтяные деньги на внутренние программы помощи бедным и прокладки дорог. Ни статьи, ни гневные речи эквадорских правозащитников не помогут. Потому что полуграмотное индейское население их слушать не будет, и разговоры о правах человека и прелестях свободного предпринимательства тут никого не убедят. Но нефтяные монополии своих денег просто так не отдадут. Борьба за них только начинается. И может быть, лет через пять мы услышим о военном перевороте в Эквадоре, массовых беспорядках или еще каком-либо катаклизме, который поможет сменить власть в этой стране. Ну а уж новое руководство введет и новые правила нефтяной игры...

Теперь самое время поговорить о нефтедобыче в США. А точнее говоря, говорить об этом можно все меньше и меньше. Скоро, вероятно, и вовсе будет нечего обсуждать. Ведь вопреки всем законам рынка, которые так тщательно американцы пытались на-садить в России, нефтедобыча в мировой цитадели демократии неуклонно сокращается. Ее пик пришелся на начало 70-х годов XX века, и с тех пор она постоянно снижается, так что можно смело сказать: последние 25 лет США сосредоточились на потреблении нефтяных запасов всего остального мира, в особенности своих соседей. При этом колоссальный рост цены на нефть никак не пришел к увеличению ее добычи в Штатах, что само по себе противоречит рыночной логике. Как нас учат: увеличение цены ведет к увеличению производства, что, в свою очередь, приводит к снижению цены на товар. Это и есть пресловутая саморегуляция рынка. Когда правительство «младореформаторов», следуя этой нехитрой модели, стало реформировать российскую промышленность, мы почему-то моментально остались без промышленности. А в итоге, слава богу, и без «младореформаторов».

Отчего же американцы поступают вопреки рыночной логике? Почему в Канаде добычу все время увеличивают, а в США сокращают? Вроде страны рядом, капиталисты одинаковые, цены на нефть тоже едины для всех. Откуда же такая разница в подходах? Потому что рыночная идея имеет свои ограничения ив либеральной западной модели. Когда речь идет о безопасности государства, отбрасываются все условности, и «рыночное» правительство в США поступает совсем не так, как можно было бы ожидать. Большинство нефтяных скважин в США заморожены, и добыча из них постоянно сокращается. Почему? Потому, что рано или поздно в Мексике, Катаре и Эквадоре нефть закончится. А в США она будет, и это даст американцам огромное преимущество. На века вперед глядят американские империалисты, под шумок газетных разглагольствований о поиске альтернативных источников энергии консервирующие свои нефтяные скважины[16].

Но как можно целенаправленно замораживать добычу в своей стране, не давая падким до прибылей капиталистам добывать «родную» американскую нефть? Одними уговорами тут ничего не добьешься. Тут требуется... государственное регулирование. Да-да – в цитадели свободного предпринимательства существует жесткое государственное регулирование. Просто оно в глаза не бросается, но осуществляется целенаправленно и методично. В соответствии с федеральным законодательством США, недра принадлежат государству. Запасы нефти и газа, там находящиеся, могут сдаваться разработчикам указанных ресурсов в аренду на срок вплоть до их исчерпания. Не дал в аренду новое месторождение, а старое исчерпалось – добыча упала. Есть и много других методов. Ведь госрегулирование в области использования природных ресурсов осуществляется в США сразу на двух уровнях: на федеральном и на уровне штата. На федеральном уровне этим занимаются Бюро земельного управления и Служба управления минеральными ресурсами, входящие в одну систему с МВД США. В итоге хоть нефть и добывают частные компании, но направляет их в нужное стране русло именно государство и его интересы, а отнюдь не ее величество прибыль.

Эта аксиома наиболее ярко проявляется даже не в самих США, а в совсем другой цивилизованной стране. Ее очень любят приводить в качестве примера именно русским. Тоже, мол, северная страна – а как живет! Речь идет о Норвегии, действительно имеющей один из самых высоких уровней жизни в мире. Благополучие этой страны базируется на нефти. Именно нефть, а не сверхпроизводительность труда или мегатрудолюбие населения превратила Норвегию в одно из самых богатых государств мира. Норвежцы являются третьим крупнейшим экспортером черного золота в мире. Население Норвегии – 4 млн 600 тысяч человек. Вторым экспортером стала Россия (население примерно 150 млн чел.). Крупнейший экспортер – Саудовская Аравия (население – 22 млн 670 тысяч чел.). Даже не вдаваясь в долгие арифметические вычисления нефтедобычи и деления этого числа на количество населения страны, легко догадаться, что самый высокий уровень жизни будет не у нас, и не у саудитов, а в стране фьордов. Вот и все объяснение норвежского экономического «чуда». Именно поэтому уже несколько лет подряд Норвегия признается ООН лучшей в мире страной для проживания. Норвежцев мало, а нефти много. В России нефти больше, но и людей больше в сорок раз...

Не будем преуменьшать и заслуг норвежского правительства. Оно внесло огромный вклад в развитие своей страны, создав все условия для ее процветания. Как? Придушив законами и налогами иностранные нефтяные компании и направив поток нефтедолларов в государственный бюджет. В семидесятые годы в разведке и добыче норвежских углеводородов на шельфе лидировали те самые «эффективные» частные монополии. И тогда член ЕЭС, член НАТО, страна Норвегия создала государственную компанию Статойл (Statoil), а затем обязала всех иностранных участников обеспечить 50-процентное представительство Statoil в каждом из разрабатываемых месторождений.

Но и этого суровым норвежцам показалось мало: с начала 1985 года нефтегазовая отрасль была снова реорганизована. Statoil по-прежнему осталась в государственной собственности, но в дополнение к этому был введен в действие механизм прямого государственного экономического участия во всех проектах, на которые давались лицензии. Благодаря этому теперь норвежское государство, а следовательно, весь народ владеет собственностью в нефтяных и газовых месторождениях, трубопроводах, терминалах и перерабатывающих предприятиях. Забрав под себя всю инфраструктуру, правительство Норвегии смогло позволить себе в 2001 году вывести акции Statoil на биржу, сохранив контрольный пакет у себя. В 2007 году норвежский нефтяной гигант еще раз реорганизовали, соединив с другой госкорпорацией, главной в Норвегии «по газу», – Norsk Hydro. Госпакет акций получившегося гиганта СтатойлГидро (StatoilHydro) составляет 62,5 %, что дает норвежцам уверенность в завтрашнем дне.

Помимо этого, в каждом из разрабатываемых месторождений государство владеет долей на добычу углеводородов. Для этого в Норвегии существует компания со 100-процентным государственным участием Петоро (Petoro), которая распоряжается этими долями. То есть часть добытой нефти принадлежит самому норвежскому государству, и оно само ее реализует, получая доход. А еще есть налог на прибыль – 28 %, а ставка специального для нефтяников налога – 50 %. Чтобы хитрые нефтяники не поступали так, как у нас в России совсем недавно делали некоторые олигархи, в Норвегии существуют так называемые нормативные цены на нефть.

Что это такое? Налог платится с прибыли, следовательно, чем меньше прибыль, тем меньше денег придется отдать. Ушлые российские олигархи, регистрировали фирму где-нибудь в оффшорной зоне, на каких-нибудь Каймановых островах, и продавали, например, сами себе нефть не по 100 долларов за баррель, а по 50. При ее себестоимости в 49. Прибыль 1 доллар, с нее и платились налоги. А потом «кайманова фирма» сливала на Западе купленую нефть по реальной цене. В итоге – бюджет пуст, карман олигарха полон.

В России, чтобы прекратить такое безобразие, пришлось одного олигарха посадить. В Норвегии сделали иначе. Здесь придумали «нормативные цены», устанавливающие стоимость, по которой, и только по ней, можно продавать нефть в определенный промежуток времени. Продать «сам себе» нефть или газ дешевле никто не имеет права. Все это, по сути, является прямым диктатом государства и его «грубым» вмешательством в экономику. Но что-то голосов протеста и выступлений за свободу предпринимательства не слышно и не видно...

Совершив этот небольшой экскурс по нефтедобывающим странам, мы убедились в следующем:

1. Везде государство, а не лихие «частники» жестко следит за добычей нефти и забирает себе львиную долю доходов.

2. Именно на нефтяные деньги, именно на нефтедоллары расцвели крупнейшие экспортеры этого сырья.

3. Именно нефтедоллары поддерживают существование экономик менее крупных экспортеров черного золота.

Вывод напрашивается очевидный: нефтяная отрасль – это как раз та, где наиболее важна и наиболее нужна рука государства. Чем больше степень участия государства в нефтебизнесе на ее территории, тем больше денег получает страна и ее бюджет. И наоборот – если отдать добычу углеводородов на откуп частникам, наши старушки останутся без пенсий, а водители – без дорог. Доходы «Ходорковских», может и замечательно управлявших нефтедобычей, составляли миллиарды долларов в год. Миллиард долларов – это очень много. Для обычного человека, что миллион, что миллиард зеленых американских бумажек – одинаково космическая величина. А на самом деле между этими цифрами колоссальная разница. Пять миллионов долларов может стоить особняк на Рублевке, а бюджет такого мегаполиса, как Санкт- Петербург, составляет $5,5 млрд.[17] Разница, согласитесь, есть, и очень существенная.

Можете ли вы сказать, что нелегкий и неблагодарный труд нефтеолигархов действительно должен оплачиваться такой денежной суммой, на которую год может жить и развиваться почти пятимиллионный город?

Вам еще непонятно, почему не было денег в российской казне в период правления незабвенного Бориса Николаевича?

Так посчитайте, сколько олигархов тогда качало нефть из наших недр, сложите их «гонорары» и получите бюджет Российской Федерации, которого в те годы как раз «не было». Разве не может директор государственной компании эффективно управлять нефтяным бизнесом за зарплату в пару миллионов долларов? Может. Его зарплата должна быть очень большой, но все же не миллиардной. А разницу в виде тех самых миллиардов надо пустить на строительство школ, больниц и дорог. Именно это сейчас и происходит в нашей стране. Именно такая система строится и уже функционирует в России. Не для того, чтобы красть деньги, полученные государственной нефтяной кампанией, а чтобы наполнить госбюджет, но не зарубежные счета десятка олигархов. Может, конечно, что и украдут, но, во-первых,, с этим нужно и можно бороться, а во-вторых, с потерями от «каймановых» схем это ни в какое сравнение не пойдет...

А теперь задайте себе такой вопрос: если нефтедобыча всегда находится под полным госконтролем, если во всем «цивилизованном мире» именно так эксплуатируют недра, отчего же первым, что очень быстро приватизировали после крушения СССР, были скважины и месторождения? Правительство Ельцина было облеплено иностранными советниками, как улей пчелами, но почему-то они советовали России делать то, что никто в этом мире не делает.

С чего бы это советники от МВФ и разных организаций Запада предлагали срочно приватизировать нефтяную отрасль?

Отчего, торопя нас идти в ногу со всем человечеством, направляли совсем в другую сторону?

Почему, зная, что в Норвегии налоги на доходы от нефти составляют примерно 75 % от общей суммы прибыли нефтедобывающих компаний, в России младореформаторы и их зарубежные друзья строили систему, позволявшую платить в бюджет сущие копейки?

Не догадываетесь?

Если бы в России президента Ельцина сменил другой президент, продолживший «курс реформ», то к сегодняшнему дню Российской Федерации уже не было бы. С этим тезисом, конечно, можно спорить, но то, что при таком президенте Стабилизационного фонда не было вовсе – это точно.[18] Стабфонд появился на свет и быстро наполнился нефтедолларами именно потому, что правительство Путина провело в России тихую деприватизацию нефтяных активов. Бюджет и Стабилизационный фонд полны до краев, потому что ни одна из государственных и полугосударственных компаний, качающих нефть в России, сегодня не пытается уклониться от уплаты налогов. Честными трудягами и налогоплательщиками стали и немногие оставшиеся осколки былого частного нефтяного величия. Но все эти приятные перемены произошли не сами собой, а благодаря живительной силе примера. Стоило посадить одного жулика, как тысячи остальных за одну ночь стали кристально честными...

Ну а для тех, кто искренне считает, что все дело лишь в высоких ценах на нефть и никаких заслуг нынешней российской власти в наполнении бюджета нет, мы написали следующую главу. Спорить не будем – просто читайте.

Поиск по сайту: